***
Амайя
Сложно описать словами то, как же я рада вновь вернуться к своему преданному отряду. Уставшие, раненые в бою эльфы дождались меня в этом проклятом месте. Они верили в то, что я вернусь за ними. Они верили в меня. Я не заслуживаю такого доверия с их стороны. Ведь именно я завела их на верную смерть, заведомо зная, что у нас нет шансов выбраться живыми. И мой истинный долг, нет, не как принцессы, как их командира, — отправить всех до одного домой. И я это сделаю, как бы они не были против.***
С момента, как я вернулась в отряд, прошло всего пару минут, а меня уже завалили массой вопросов, начиная от «Куда нам идти дальше?» и заканчивая «Где вы с Рэнном пропадали?». Но мой любопытный заместитель пошёл дальше и осмелился спросить, что же мы там так долго делали? В недоумении глядя на своих воинов, я экстренно придумывала для них правдоподобную ложь. Так как на какие-то вопросы я категорически не хотела отвечать, а на какие-то — сама не знала ответов. Так и не дав своим воинам конкретных ответов, я принялась залечивать раны пострадавших в бою эльфов. В бою, в котором я не участвовала, в котором они остались без моей защиты. Ну вот, я снова начинаю себя упрекать… Бесспорно, лидер должен осознавать тяжесть последствий неверно принятых решений, однако после боя кулаками не машут. Чтобы хоть как-то избежать очередных неудобных мне вопросов, я направилась к Офелии с целью залечить и её раны. Отойдя с подругой подальше от импровизированного лагеря, я с облегчением вздохнула. Но от резкого вздоха у меня перехватило дыхание и мгновенно заныло в районе грудной клетки, да так сильно, что из-за боли потемнело в глазах и закружилась голова. Я непроизвольно схватилась за Офелию и медленно осела на землю. Наверное, я всё же сломала себе пару ребёр при падении. Как бы то ни было, сейчас не время распускать сопли. Нужно взять себя в руки и не подвести своих воинов в очередной раз. Когда боль немного поутихла, я украдкой огляделась. Похоже, никто, кроме Офелии, и не заметил моей слабости. Это однозначно радует. Далее я принялась исцелять раны подруги и старалась не обращать внимания на её непрекращающуюся болтовню о массе достоинств Элатана. Некогда мне вникать в её амурные дела, мне нужно думать… думать, что же делать дальше. Как безопасней переправить моих эльфов домой? Чтоб тебя! Да как тут думать, когда этот гадёныш не лезет у меня из головы?! В данный момент он, изредка поглядывая на меня, помогает Кириону и Дэйну готовить лошадей в путь. А мои непослушные глаза, ни хрена не подчиняясь уставшему сознанию, сами ищут его среди остальных, пытаясь тем налюбоваться. Не в силах хоть как-то остановить свой непокорный взор, я намеренно отвернулась к демону спиной и закрыла глаза. Будь он неладен! Проклятый демон! Этот шантажист всё же выполнил своё обещание и вернул меня к воинам. Но какой ценой? Страх за свой народ, отчаяние и безысходность, которые бушевали во мне со дня отъезда из Арнорда, достигли высшей точки в тот момент, когда он вынудил поцеловать его, и закончились взрывом моего самоуважения, когда я поняла, что мне, чёрт его подери, нравится с ним целоваться! Наверняка во время того поцелуя гадёныш почувствовал, как моё тело предательски откликнулось на ласки его рук. Как же властно его сильные ладони сжимали мою шею во время поцелуя. От этих чувственных воспоминаний в который уже раз волнами по коже побежали мурашки. Почему моё проклятое тело так отзывчиво на его прикосновения? Это ведь просто физиология? А почему бы и нет? Он вполне привлекательный, обладающий мощной харизмой и непомерным обаянием мужчина. К тому же, демон достаточно уверен в себе, порой даже слишком. Рэнн весьма мужественен и самоотвержен, а так же он практически беспрерывно блещет остроумием. Не мудрено, что меня так влечёт к нему физически. Допустим, с телом мы разобрались, допустим. А что тогда происходит с моим грёбаным мозгом?! Где твои мозги, Амайя?! Где, блять, твой холодный рассудок? Тогда, во время поцелуя, как только я вынырнула из бушующего водоворота похоти и страсти, от стыда за содеянное мне тут же захотелось всё забыть. Ага, забудешь тут, когда он всё время мельтешит перед глазами, периодически поглядывая на меня плотоядным взглядом. Всё! Дело сделано! Я свои условия выполнила, и я всё сделала правильно! И вроде бы всё так, но… но почему мне не хотелось от него отрываться? Почему я, проявив слабость, позабыла обо всём на свете? Сейчас я, конечно, могу как самоуверенная дура с невозмутимым выражением лица делать вид, что у меня всё под контролем, но реальность от этого не изменится. Меня к нему влечёт. Мой одурманенный мозг к нему влечёт. Это факт. И чем быстрее я с этим смирюсь, тем скорее пойму, как мне эффективнее противостоять его чарам. Пока размышляла о неугомонном демоне, Офелия всё не переставала нахваливать Элатана и слёзно просить осмотреть его ещё раз. Бедняжка влюбилась в эльфа до мозга костей, а что делать с этим, понятия не имеет. Вот и ходит около него кругами, а признаться боится. Я прежде уже осматривала царапины на шее у Элатана, но отказать Офелии — это равносильно осознанному прыжку со скалы. Закончив с раной подруги, я с рассеянной улыбкой всё же направилась осмотреть шею её возлюбленного. Мужчина, как назло, находился недалеко от пленника и Кириона. Подойдя к нему, я с невозмутимым выражением лица настояла на повторном осмотре, делая вид, что это моя инициатива. Но мужчина, лукаво глянув на Офелию, плохо делающую очень занятой вид недалеко от нас, улыбнулся и перевёл на меня понимающий взгляд. Исцеляя лёгкие царапины на шее друга, я в очередной раз пожалела, что втянула их всех в этот безнадёжный поход. Не так всё должно было быть. Не так. Они должны были сейчас находиться в цветущем, родном Аваллоле. Элатан должен был дарить ей полевые цветы, на лавочке, в укромном местечке городского парка. А Офелия бы делала вид, что очень удивлена такому неожиданному вниманию, и она вовсе ещё не придумала, где они будут жить после свадьбы; как будут звать их троих детей — двух девочек и одного мальчика; и кто будет выгуливать их четверых собак. Боже, что я натворила? Я отняла у них их жизни… (Immediate Music — Our Reckoning) Из гнетущих раздумий меня вывел свист летящей стрелы и вздрогнувший Элатан. Быстро перевела взгляд на лицо мужчины и впала в оцепенение. Элатан, натянуто улыбаясь, ошарашено глядел мне прямо в глаза, а из его лба торчал наконечник стрелы. Больно… как же больно сжалось сердце. Стою с широко распахнутыми глазами в каком-то диком ужасе, не в силах и слова вымолвить, лишь открыв рот в немом крике. А душа… душа в этот момент разорвалась на миллиард мелких ошмётков. Спустя пару секунд Элатан упал на колени и безжизненно завалился на бок. И как только он рухнул, я увидела напротив себя, примерно в двадцати метрах, Гудмунда, натягивающего очередную стрелу в луке, и на этот раз целящегося прямо в меня. Стою в парализующем трансе и смотрю, как всё вокруг меня происходит будто в замедленной съёмке, а он медленно натягивает тетиву и протяжно переводит свой взор со стрелы на меня. Почему именно в такие моменты секунды кажутся вечностью, и ты успеваешь замечать множество деталей одновременно, при этом собирая хаотичный пазл в своей голове в одну кровавую, уродливую картину? Стою оцепеневшая, смотрю предателю в глаза и слышу истошный, протяжный, душераздирающий вопль Офелии. А ещё успеваю заметить боковым зрением, как разъярённый Кирион подорвался в сторону убийцы Элатана. Всё вокруг происходит настолько медленно… даже гул в моих ушах нарастает постепенно. Лишь мысли… мысли в моей голове проносятся с молниеносной скоростью… куча вопросов, масса воспоминаний из моего детства, в котором я была ещё ребёнком, а он — Гудмунд — был добрым другом папы. Почему? Зачем? Как такое возможно? В те секунды вечности я, не моргая, глядела в предательские глаза Гудмунда, но так и не нашла в них ответа. А потом — пламя… в его очах, словно в зеркалах, отразилось пламя. Лишь оранжево-красные всполохи огня смогли вернуть меня в реальность. Насколько медленно всё происходило до сих пор и настолько же быстро всё завертелось сейчас! Вокруг творится сплошной хаос. Гудмунд, гортанно крича, горит заживо. Рэнн, который находился в десяти метрах от него, поджог предателя. Как? Как он, блять, это сделал? Значит, у нашего пленника имеются ещё и волшебные способности, о которых мы не знали? Когда Рэнн направил в Гудмунда огненный шар, Кирион почти добежал до предателя. При попадании огненной сферы в изменника образовался небольшой взрыв, который откинул Кира на землю. Увидев перед собой полыхающего Гудмунда, удивлённый, а, может, даже и испуганный Кир попятился назад. Дэйн, стоящий недалеко от меня, нацелился из лука на истерично кричащего от дикой боли Гудмунда, который, обезумев, перекатывался по земле, безуспешно пытаясь потушить на себе пламя. На что я протестующе вскинула руку, тем самым дав приказ никому не стрелять. Пусть горит заживо, тварь! Пусть вдыхает запах собственной горящей плоти! Пусть чувствует, как от жара натягивается и трескается его кожа! Пусть ощутит, как вскипает в его венах кровь! Мало, ему даже этого мало! Он заслуживает больших страданий! Ведь верность — это такая редкость и такая ценность в наше время. Преданность — не черта характера, с которой рождаются эльфы, это выбор. И Гудмунд неверно сделал свой. Как только меня осенила эта мысль, я изо всех сил закричала: — Потушите его немедленно! Он должен выжить! Все воины и даже демон в шоке и недоумении уставились на меня, очевидно, не веря своим ушам. — Я кому сказала?! Немедленно потушите на нём огонь! Как только все ринулись к изменнику на помощь, Офелия, надсадно вопя, принялась обнимать бездыханное тело Элатана, лежащее у моих ног. А спустя пару секунд она резко потянула меня за руку вниз, с немой мольбой в глазах, полных слёз, об исцелении её возлюбленного. Я медленно опустилась на колени и с удушающим чувством вины посмотрела на подругу. Я не умею воскрешать. Не умею! Я не произнесла ни слова, этого и не понадобилось. Она всё поняла по моим глазам. Я аккуратно притянула к себе сопротивляющуюся и исступлённо вопящую Офелию и, с силой прижав к себе, тихо укачивала её из стороны в сторону, будто ребёнка. Если бы я могла забрать боль подруги себе… Если бы я могла словить эту стрелу своей головой, я, не задумываясь, поступила бы именно так. Никто не заслуживает боли от потери любимого, родного, никем незаменимого эльфа.***
Рэнн
Я строго-настрого приказал себе не вспоминать о сегодняшнем поцелуе, о том, как её трепетные терпкие губы страстно приникли к моим. О неожиданной для меня, но вполне очевидной реакции её тела на мои прикосновения. Ведь целовать, обольщать и соблазнять Амайю — это всего лишь моя работа, очень ответственное задание, в котором нет места чувствам. Но, к сожалению, иммунитета к её трогательному выражению лица, когда она украдкой разглядывает меня исподтишка, у меня не оказалось. Бля-я-я… да я как безмозглый пацан в подростковый период не могу выкинуть девчонку из своих мыслей! (Audiomachine — Mind War) Вот и сейчас все кинулись по приказу принцессы тушить горящего предателя, а я растерянно смотрю, как она со слезами на глазах прижимает к себе бьющуюся в истерике эльфийку и тихо что-то шепчет ей на ухо. Сейчас в её небесных очах отражается столько боли и сострадания, что, будь эта боль водой, с лихвой хватило бы напоить целую планету. Чем дольше я нахожусь рядом с ней, тем чаще она открывается для меня всё с новых сторон. И как тут можно не влюбляться? Вот о каком сострадании принцессы говорили в Терказаре. Амайя и вправду невероятно чуткая, отзывчивая и милосердная девушка. Особенно, когда речь идёт об эльфах, а не о врагах. Сколько раз она бездумно рисковала своей жизнью ради простых эльфов? Да таких эльфов у неё в Арнорде ещё сотни тысяч, а она у них одна! Глупышка, не понимает, что так нельзя. Я, засунув руки в карманы потёртых штанов, рассеянно наблюдал за носящимися в этом хаосе эльфами, а когда вновь глянул на принцессу, в удивлении замер. Амайя несколько секунд смотрела мне прямо в глаза сверлящим, уничтожающим взглядом. А после, резко подскочив, понеслась на меня со словами «Это ты виноват!». Не понял! Я? Чё за нах…? Может, если бы и захотел, я бы успел увернуться и отскочить в сторону от со всех ног бегущей на меня Амайи, но я не захотел. Мне даже стало интересно, что у неё на уме. Прилично разогнавшаяся принцесса с лёту накинулась на меня, повалив на землю, взобралась сверху и начала бить по лицу. Блять, да это уже становится традицией — избивать меня каждый раз, как я её спасаю. И за все эти разы я окончательно убедился, что удар у неё неслабый, особенно — хук правой. Но её сила всё же не сравнится с моей. Схватил психованную девчонку за запястья и ловким движением подмял под себя, тем самым поменяв нас местами. И теперь уже я сидел на ней верхом, удерживая брыкающуюся бестию неподвижно. Почувствовав себя в безвыходной ситуации, Амайя гневно на меня заорала: — Это ты виноват, ублюдок! По твоей вине погиб Элатан! Если бы ты не похитил меня, всё бы было иначе. НЕНАВИЖУ! Вот тебе и на… В чём ещё я виноват? Давайте, не стесняйтесь, я всё стерплю, если избивать меня будет именно она! Этот эльфийский народ совсем с логикой не дружит? В который раз я безвозмездно спасаю ей жизнь, и один хуй я виноват во всех грехах… — Я ведь предупреждал тебя, Незабудка. Не один раз предупреждал о предателе. А ты не послушалась… Ко мне какие вопросы? Амайя меня не слушала и даже не слышала. От собственного бессилия она билась в истерике в моих руках, и что-то мне подсказывало, что это бессилие не от того, что я не давал ей двигаться. Нет. Это бессилие иного рода… Незабудка продолжала надсадно, на разрыв связок и моего сердца вопить: — НЕНАВИЖУ! ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ВСЕ НАШИ ПРОБЛЕМЫ НАЧАЛИСЬ С ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! Смотрю на неё и, несмотря на её крики о ненависти ко мне, в сердце разливается тёплая щемящая нежность к моей Ами. Сейчас в моих глазах она выглядит такой маленькой и растерянной, такой уязвимой. Меня с головой затопило желание протянуть к её лицу руку, коснуться бархатной кожи, желание прижать её к себе и успокоить. Но я совладал с собой, решив быть непоколебимым. Ты, блять, на работе, Рэнн! Грёбаный ты слабак! НА РАБОТЕ! Задумавшись, я и не заметил, как к нам подбежали эльфы и оттащили меня от принцессы. Хм-м-м… будто это я только что на неё напал. Поднявшись на ноги, демонстративно выдернул свои локти из цепких эльфийских рук и нервно заходил из стороны в сторону, стараясь находиться спиной к принцессе, не смотреть на неё. Ничего, пусть немного остынет. Я на неё не в обиде. С кем не бывает? Мы — демоны — вообще горячий народ, закипаем с полуслова. Не успел я закончить мысль, как меня пронзила жгучая боль под правой лопаткой, а двумя секундами позже, — и под левой. Я в ахуе обернулся посмотреть на стрелка и встретился с испепеляющим взглядом Амайи, и только в её руках имелся лук. Вот же сука! Да что с ней не так? Какого хуя она творит? И тут меня осенило: КРЫЛЬЯ! Мои крылья! Расчётливая гадина намеренно стреляла мне в спину… под лопатки… в мои крылья. От пронизывающей боли под лопатками я рухнул на колени, но продолжил вопросительно смотреть в голубые глаза и спросил: — За что? Мы… мы ведь договорились? Ликование и… горечь? Да, именно эти чувства плескались в её очах. В очах, в которых не было ни грамма ненависти ко мне, несмотря на все её заверения. Амайя долго отрешённо смотрела сквозь, а потом холодно произнесла: — Помнится мне, мы договорились лишь о том, что я развяжу тебе руки, вылечу тебе крылья и поц… — чуть не сдав себя с потрохами перед своими же эльфами, принцесса мгновенно замолчала, но двумя секундами спустя продолжила. — Я своё обещание выполнила. Но о том, что я не могу повторно тебя подстрелить, речи ведь не было? Окончательно осознав, какой же я лох, в бессилии выдохнул и закрыл глаза. А она с издёвкой в голосе подытожила: — В чём дело, Рэнн? Разве не так ведутся дела у вас — демонов? Я ничего не путаю? Сука! Бля-я, какая же она сука! А я ЛОХ! Я, блять, никогда не выполню это грёбаное задание! Я скорее сдохну здесь! Осознавая всю степень дерьмовости своего положения, я так и сидел с двумя стрелами в спине, сложив руки на коленях и закрыв глаза. И это не просто стрелы в моей спине, это грёбаные раскалённые прутья моего доверия к ней. Я сам их ей вручил, а она, как и полагается, вонзила мне их именно в спину. Сука! Стиснув зубы от изнуряющей боли, я всё же выдернул стрелы из спины и отдалённо услышал, как Амайя отдаёт кому-то приказ «Свяжи демону руки, давно надо было это сделать». Очевидно, эльф принялся выгораживать меня, так как командир боевого отряда уже повышенным тоном выпалила «Если ты не забыл — он всё ещё пленник. И его фокусы стоили жизни Элатану». Какая она, нахрен, Незабудка? Упёртая стерва — вот прозвище, отражающее всю её сущность.***
Амайя
(Drummatix — Remember Me) Я была не права. Я была чертовски не права. Рэнн действительно был ни в чём не виноват. Наоборот, он в очередной раз спас мне жизнь, подпалив своим огненным шаром предателя. Да так оперативно среагировал на очередную угрозу моей жизни… в то время как мои воины, замешкавшись, едва успели взяться за свои луки. И мне охренеть как повезло, что в тот момент у демона были развязаны руки и ничего не сковывало его магию. Если бы Рэнн промедлил хоть на секунду, стрела была бы выпущена, и она наверняка сейчас торчала бы у меня изо лба. Прекрасно осознавая этот факт, я всё же не сдержалась и, как какая-то неуравновешенная дура, накинулась на него. В тот момент мной полностью овладел гнев от сложившейся ситуации и обречённость от того, что Элатана уже не воскресить. Да у меня началась банальная истерика и, к сожалению, мне не на ком было сорвать свою злость, кроме как на демоне. Впридачу ко всему, Рэнн снова оказался прав — в наших рядах всё-таки находился предатель. И вот эта его очередная правота переполнила чашу моего терпения, и меня понесло… понесло нехило. А он ещё и усугубил всё, припомнив мне, что он меня предупреждал. Так что он тоже виноват. Да! Он сам нарвался! Боже, кого я обманываю? Себя? Да я просто зла на него… зла за то, что он мне нравится… и я ничего не могу с этим поделать. НИЧЕГО. Очень жаль, что демон попал мне под горячую руку. Но он ведь и правда пленник. А к пленникам именно так и надо относиться. Ага… убеждай себя. Вот так всегда, у меня начинается грёбаное раздвоение личности, когда я в стрессовой ситуации и давно не курила лунарис. Ха… и в этом я себя тоже обманываю! Это не раздвоение личности, это проявление совести и сострадания к существу, которое мне небезразлично.***
Спустя пару часов, когда нам всё же удалось успокоить беснующуюся и рыдающую Офелию, а так же безуспешно попытать полуживого Гудмунда, я собрала всех вокруг костра. Их осталось пятеро, не считая демона. Пять эльфов в ожидании моей речи отрешённо глядели в костёр, а я не знала, с чего начать. Разве есть на свете подходящие слова, которые действительно смогут их утешить? Думаю, что таких слов нет. И, решив не затрагивать больную для всех тему, я начала: — Ребята, вы — моя семья, и я люблю каждого из вас. Но сейчас вам стоит забыть, что мы так близки, и спокойно выслушать приказ своего командира, а после в точности его исполнить. Испытующе поочерёдно посмотрела на эльфов и, лишь дождавшись от каждого безмолвного согласия в виде кивка, продолжила: — Так вот, следующий мой приказ для вас таков: вы все вместе доставите предателя, покушавшегося на мою жизнь, в Аваллон. А ты, Кирион, — Он настороженно посмотрел на меня, — ты лично передашь Гудмунда на суд Короля Бурхата и лично объяснишь ему, что намеревался сделать предатель. И тогда ни Всевышний, ни даже Сатана не помогут этому ублюдку избежать страшной кары моего брата. Эльфы всё же не осмелились открыто мне возражать, все, кроме одного. Ну как же без этого… и снова мой непокорный заместитель решил перечить. — Командир, я так понимаю, Вы не вернётесь с нами в Аваллон? — Правильно понимаешь, Кирион. Правильно. — Я даже догадываюсь, по какой причине… Это он мне так намекает на то, что я не возвращаюсь в столицу, избегая свадьбы с братом? По тонкому льду ходит этот бесстрашный. Кирион, сидящий от меня в трёх шагах, резко подскочил и припал на колени у моих ног. А после, без спроса схватив мою ладонь, с мольбой во взгляде произнёс: — Амайя Мелиан, согласна ли ты стать моей женой? Ты выйдешь за меня замуж? Пять пар эльфийских и одних демонических шокированных глаз уставились на нас в оцепенении, а я в глупейшей улыбке опустила голову и в смятении закрыла глаза.