***
Рэнн
(Audiomachine (Another Sky) — Brocket Hall) Сумасшедшая, ненормальная, импульсивная девчонка, не способная адекватно воспринимать информацию. Блядская сила, как холодно без плаща. Который круг уже наматываю возле этой пещеры? А ведь я рассказал ей всё как есть. Ну, почти всё, но это не имеет значения. А она… Ебануться можно! Я всё ожидал, думал: закричит на меня, будет рвать и метать. Но, нет! Она хладнокровно выгнала меня! Будто между нами ничего и нет, будто ничего не чувствует ко мне. Тогда какого хера, когда я рассказывал ей правду, по её бледным впалым щекам катились слёзы? Долбаёб ты, Рэнн! Кто сказал, что слёзы были по тебе? Небось, за братца своего распереживалась, за жениха своего. А я ей нахуй не сдался! Ахуенчик просто! Обманул я её, видите ли… ну, приврал слегонца! Да это и слепому было понятно, что неспроста я за ней таскаюсь по всему аду. Могла бы и сама догадаться и не вести себя, как грёбаная феминистка, самостоятельная женщина, выгнавшая на все четыре стороны свой единственный шанс выжить в этом проклятом лесу! А мне что прикажете делать? Уйти и исполнить волю сразу двух любимых существ: её и Вилана? А-а-а-а… Ебанистическая хуйня какая-то!!! Может, и правда стоит просто исполнить приказ Короля? СУКА-А-А!!! От злости на себя и на безвыходную ситуацию гортанно заорал матом на весь лес. Только со мной, блять… только со мной такое может приключиться! Влюбился во врага! Ну с хуя ли?! Столько баб повидал, самых разных видал, но, нет! Именно она — эта упёртая девчонка с королевскими замашками в самый неподходящий момент… Именно она безвозвратно поселилась в моём сердце. Въехала в него без приглашения со своими манатками и обживается, вешает портреты своего братца, забивая в стены ржавые гвозди. А это стены моего, ёп твою мать, сердца! И похуй ей, что оно истекает кровью! Она ведь так решила! Она! За нас двоих! Нихуя-я-я! Время неумолимо идёт, и я должен принять судьбоносное решение. Блядство! Словно нахожусь под толщей воды, и она давит на меня всем своим весом. Задыхаюсь. Задыхаюсь от осознания того, что я и не выбирал вовсе, я просто с самого начала знал… Знал, что я её не оставлю. Не было никакого выбора. Иллюзия. А насчёт приказа Вилана… Какой, нахуй, приказ? Я ничего не слышал. Связь была с перебоями… и я вообще не расслышал никакого приказа. Да! Именно так! Всё! Заебался ждать! Насрать мне на её приказы, просьбы, мольбы… Я дал ей достаточно времени побыть одной, попсиховать, усвоить информацию. Я и так себе чуть жопу не отморозил на холоде в этом затхлом лесу. А ведь сейчас три часа по полудни, и за границей леса наверняка жарень. Пора отсюда выбираться, чтобы вовремя успеть к открытию портала при смене времён света. Зайдя к Амайе в пещеру, охуел! Всё-таки обдолбалась! Лежит без признаков жизни, смотрит стеклянным взглядом сквозь костёр, а в ладони держит свой заветный лунарис. И откуда только откопала очередную дозу? Когда подошёл к ней ближе, от неожиданности душа чуть в преисподнюю не спустилась. Амайя не грезила. Услышав мои шаги, она вздрогнула и обернулась. У девчонки был лунарис, но она не грезила! Просто сжимала его в руке. Значит, всё не так запущено, как мне казалось. Молча присел подле неё на колени, а она смотрит на меня таким странным взглядом. Простила? Хер её знает! Глядит на меня и молчит. Только дышит часто-часто и поверхностно. А в очах — океан разных эмоций, что мне и не разобрать, что там у неё на уме. Потянулся к ней первым, на что она рывком прильнула ко мне и тихо уткнулась в грудь. Молчим. Глупо, конечно, поскольку именно сейчас надобно расставить все точки. Но мы молчали. Мне и не нужны никакие слова. Простила. Моя девочка. Моя умница. Не стала курить. Она поверила мне, поверила, что люблю её. Укутал её в плащи и, жадно поцеловав, спросил: — Ну что, Незабудка? Готова отсюда выбираться? Едва слышным голосом пробормотала себе под нос: — Готова. Но как? Загадочно улыбнулся, гладя её по голове. — Оставь это мне. У меня есть план.***
Амайя
ПЛАН? И это он называет планом? Совсем сбрендил? Снова скинуть нас с неба — это и есть его гениальный план? Он точно заместитель Короля демонов? Решил угробить меня окончательно? Вынес меня из пещеры и, распахнув свои огроменные чёрные крылья, взметнулся в кроны деревьев со мной на руках. В принципе, и в предыдущий раз при ранении от стрел с заклятьем крылья какое-то время порхали. Но… но где гарантии, что мы успеем долететь до края леса? Боже, наверное, сегодня и правда день моей смерти! Вцепилась в демона мёртвой хваткой, пока мы с перебоями летели то вниз, то вверх, стараясь долететь до заветной черты. Периодически поглядывая на меня встревоженным взглядом, усмехнулся, когда заметил, что я молюсь. А что? С такими крыльями любая помощь не помешает. И снова мы несёмся вниз. Стремительно теряем высоту. Последние несколько метров мы просто падали камнем. Но долетели. Грохнулись на раскалённую землю уже за границей леса. Зачем вообще ему крылья, если он не умеет ими пользоваться? Грёбаное дежавю! Я снова упала на него и снова рёбрами. Наверное, в этот раз я их в конец раскрошила. (The great cleansing — The witcher) Зовёт меня, а я спать хочу. Такая дикая тяжесть во всём теле, особенно в голове, что я не в силах даже глаза приоткрыть. Лежу на нём и наслаждаюсь жаром палящего солнца Тартаса. В голове словно водоворот мыслей. И я ищу… отчаянно ищу в них логику. Этот Мужчина! Он стал моей погибелью. Я должна была быть выше этого… Выше того, чтобы после всего его вранья простить и позволить забрать меня с собой из той пещеры. Но оставаться в ней тоже было опасно, я бы даже сказала: самоубийственно. Не знаю, что именно меня так манит к нему. Но, как только я взглянула на демона впервые, как только этот хищник сделал меня своей добычей, я стала обречена. И что ещё хуже: я уже впустила его в свою голову, под корку мозга. А стоит этому произойти, ты теряешь контроль. Та часть тебя, что выше этого, кричит, чтобы ты ушла, развернулась и бежала со всех ног без оглядки, но другая попросту не может забыть о нём. Оборачивается. Это… как гравитация. Притяжение слишком сильное. Иногда мне кажется: я медленно лишаюсь рассудка. Его крадут у меня. По крупицам. И всё же, стоит мне на него взглянуть, я ощущаю ту же тягу, что и прежде. Я задыхаюсь без него. Без его запаха и прикосновений… голоса. Когда его нет рядом, я начинаю медленно умирать.***
Поспала. Долго поспала. Раскрошенные рёбра кольями впивались во все ближайшие органы, отчего меня захватило ощущение, что я — подушечка для шитья, нашпигованная иглами. Очнулась от грёз из-за того, что Рэнн грубо связал мои запястья и поставил на ноги. А я не могу стоять. Ноги ватные, колени подкашиваются. Волосы мои распустил и уши ими прикрывает, причитая: «Молчи, Незабудка. Чуток помолчи. И вообще, постарайся сойти за демоницу». Нихрена не понимаю. Вокруг всё как в тумане. То ли от солнцепёка, то ли от сломанных рёбер, то ли я при очередном падении головой ударилась и сейчас словно пьяная. Зачем он связал мне руки? Что происходит? Почему пахнет гарью? Ухватив меня под руку, ведёт куда-то. А я в полубессознательном состоянии едва ноги волочу за ним, изредка приоткрывая глаза. Мы остановились. Облокотилась на него не в силах стоять самостоятельно и отдалённо улавливаю любимый голос вперемешку с хором женских. И они… эти женские голоса с благоговением шепчут его имя «Рэнн Эйстэн» и заговорческим тоном: «эльфийка». Приоткрыла глаза и охренела с картины. Перед нами расположилась маленькая деревенька, охваченная огнём. Покалеченные, израненные женщины… они вопили. Дети в страхе прижимались к своим мамам, хватаясь грязными ручонками за подолы их потрёпанных платьев. Все они… около сотни женщин и детей пали ниц перед ним. Жители деревни второпях побросали свои дела и всем телом прижались к земле, покрытой пеплом, боясь поднять взгляд на Рэнна, одновременно воспевая его имя, будто к ним снизошла божественная сила. Что это значит? Он для них — олицетворение божества? Или это знаменитая демоническая преданность? Из-за потрясения от происходящего меня вконец покинули силы, колени подогнулись, и я тоже рухнула к ногам Рэнна. Что происходило дальше, я помню смутно. Помню сквозь сон, как незнакомые женские голоса молили о спасении. Как уже другие голоса рассказывали, что остались живы благодаря тому, что добровольно отдались оркам. Непокорных женщин насиловали, а после — убивали на глазах у их детей. Всех мужчин и стариков, всех, кого не призвали в ряды королевской армии, орки убили с особой жестокостью. И вот, убив, кого хотели, изнасиловав женщин и забрав всю провизию, полчище орков двинулось дальше, не забыв напоследок поджечь деревню. О чём ещё поведали пострадавшие, мне сложно припомнить. Помню лишь, как Рэнн, заявив, что я — ценная пленница, приказал молодой красивой демонице вылечить меня. А та, абсолютно не церемонясь со мной, грубо ощупала рёбра и дала выпить какое-то зелье. Отчего я вновь провалилась в сон. Зелье оказалось то ли недоделанным, то ли просроченным, то ли в нём не хватало какого-то ингредиента, поскольку я провалилась в бессознательное состояние, но при этом периодически ощущала нестерпимую боль в груди. Такое ощущение, будто кто-то неаккуратно перебирал мои рёбра, косточка за косточкой, своими ледяными пальцами, попутно вправляя их на место. От изнуряющей боли я выпадала из реальности, от неё же и приходила в себя. По окончании манипуляций с моими костями я, вымотавшись окончательно, провалилась в сон. Проснулась с перебинтованной грудной клеткой и развязанными руками. Боль в рёбрах поутихла. Похоже, меня нехило так подлатали. И кто бы это ни сделал, я им благодарна. В любопытстве, где мои спасители, огляделась. Я находилась в чьей-то хижине. Вполне добротная изба: с паутиной прошлого века под потолком и слоем пыли во всех возможных местах, но приемлемая. Да, жилище, конечно, на любителя, но и демоны никогда не славились опрятностью. Молодая фигуристая демоница нехотя возилась с камином, который никак не хотел разгораться, а заметив, что я проснулась, с разгоном рухнула рядом со мной на ветхую деревянную кровать, явно стараясь сделать мне как можно больнее. Я с огромным чувством благодарности за спасение моей жизни загляделась в её завораживающие изумрудные глаза, в которых будто котёл магии разлит, а она прожгла меня ненавидящим взглядом и выпалила: — Он мой! Вздрогнула от неожиданности. — Кто? — Господин Эйстэн! — Без понятия, кто он такой, но я рада за Вас. Лицо девицы раскраснелось от ярости, и, брызжа на меня слюной, она выпалила: — Заместитель Короля Вилана Тррэга, Господин Рэнн Эйстэн. Он мой! Даже не смей на него смотреть, жалкая мерзкая эльфийка! Та-а-ак… вот в чём дело… а то мне на долю секунды показалось, что я всё ещё в бреду. — А Вы, простите, кто? — с долей сарказма решила уточнить. Зеленоглазая шатенка с пышной шевелюрой гордо выпрямила спину, отчего её и без того выдающаяся грудь стала на два размера больше и эффектней. Я непроизвольно скрестила руки в области своей скромной девичьей груди. А она, надменно задрав подбородок, заявила: — Я его девушка, возлюбленная, будущая жена! Выбирай любое. Ну нихрена ж себе. А демон-то у нас нарасхват. Нет, это даже забавно. — Хм-м-м… Амбициозное заявление… А он об этом в курсе? Похоже, что нет, поскольку девица просто накинулась на меня. — Придушу змею подколодную и вырву твой ядовитый язык! — Схватилась за моё горло и принялась меня душить. Не, ну серьёзно? Мы будем драться из-за мужика? В каком веке мы живём? Я в два приёма вывернула большие пальцы её тонких рук, отчего демоница тут же завопила от боли. Может, силы и покинули меня, но сноровка-то осталась. — Я НА НЕГО И НЕ ПРЕТЕНДУЮ. — Постаралась как можно громче прокричать, чтобы перебить истошный вопль девицы. — Так что счастья молодым! Совет да любовь! Отпустила её пальцы и попыталась встать, но демоница молниеносно приковала меня к кровати двумя руками и прошипела над моим лицом сквозь зубы: — От вас двоих за версту сексом веет! Усвой раз и навсегда, никчёмная эльфийка, — говорит каждое слово с такой желчью, будто от её эмоционального монолога изменится реальность, — вы для демонов всегда были вторым сортом. Так… на одну ночь. Он мой! Вторым сортом? В изумлении приоткрыла рот и только уже намеревалась поставить эту выскочку на место, как её окликнул голос сзади. — Нионила! Быстро закрыла свой рот и принялась за растопку камина. Демоница резко вскочила с кровати, и за ней мне удалось разглядеть немощную старуху с однако очень живыми глазами. Бабка, не торопясь, подходила ко мне, при этом беспрестанно ругаясь и чертыхаясь на девку, а отчитав её за неподобающее отношение к гостье, то бишь, ко мне, уселась рядом со мной. — Извини, пожалуйста, мою невоспитанную внучку Нионилу. Как ты себя чувствуешь? Ага, знаю я эти приёмчики, добрый и злой полицейский. Ну, всё… с меня достаточно этого сумасшедшего дома! Я резво вскочила с целью убраться отсюда поскорее, но немощная старушенция оказалась только с виду таковой. Она придавила меня к кровати, да так, что из моего рта невольно вырвался стон боли от едва заживших рёбер. — Тише, деточка. Мы не причиним тебе вреда. Мы подлатали твои рёбра, но тебе стоит ещё отдохнуть. Отойдя от кровати, бабка долго рылась в железном проржавевшем сундуке и наконец отыскала, что хотела, и, взяв в костлявые руки какую-то склянку с зелёной тягучей жидкостью, проковыляла до меня. Присела и приказала отпить. Нашли дуру! Я… Я в их ведьмо-демонических обрядах не участвую. Уж извольте! Отшвырнула от себя склянку, и та с грохотом разбилась на деревянном полу. Пользуясь замешательством обеих демониц, я снова резво вскочила с кровати и подорвалась в сторону двери, но не добежала. Упала. Ноги совсем не держат. — Глупая, глупая эльфийка! — с усмешкой констатировала молодая демоница и принялась вместе со старухой тащить меня за ноги по шершавому деревянному полу обратно. А я со всех сил, что нашла в себе, сопротивлялась и звала Рэнна. Старуха запричитала: — Тише, деточка, тише. Он тебя нам доверил. Так что будь паинькой. — Взвалив меня на кровать (до чего же сильные эти демоницы!), бабка приказала: — Пей отвар. Я с недоверием вновь оглядела избушку. В принципе, сбежать-то можно, но это если бы мои ноги способны были бежать. И что мне делать? Похоже, они и в правду подлатали мои рёбра. Может, стоит им довериться? Хотели бы убить, давно бы уже это сделали. До конца осознав безвыходность своей ситуации, украдкой спросила: — Где Рэнн? Строптивая девица завопила: — Не, ну ба-а-а… ты это слышала? Ты слышала, как она его называет? Так к нему может обращаться только сам Повелитель. А ты зови его — Хозяин. — Подошла ко мне вплотную, но не притронулась. — Уяснила? ХОЗЯИН? Ох… как же мне хочется хорошенечко потаскать за патлы эту высокомерную выскочку, но сейчас не то время и не то место. Старуха, не обращая внимания на вопиюще-хамское поведение своей родственницы, ответила: — Господин Эйстэн отлучился по делам. — Я скептически глянула на неё: «делам?». Посреди войны решил в офис забежать? Бабка верно растолковала мой взгляд: — Господин помогает тушить деревню и спасать всё, что уцелело. Он обязательно вернётся, и, когда это произойдёт, ты должна быть на ногах. Так что пей. Вновь протянула ко мне пыльную склянку теперь уже с коричневым вязким содержимым, в котором плавали давно ушедшие из жизни насекомые, и я сдалась. Выпила и принялась слушать хвалебные воспевания их Великого Всемогущего Спасителя Виланна Тррэга. От этих нескончаемых баллад мои уши едва в трубочку не свернулись. Но со временем хитрая старуха, а также её подпевало — по совместительству внучка, — в своих причитаниях всё чаще упоминали эльфов, и я невольно вслушалась. Явно акцентируя внимание на мне, старуха невзначай констатировала всем известные факты, а подпевало поддакивало после каждого предложения: — Малфаст был мудрым Королём. — Гхм… — Он наверняка помог бы демонам с орками. — Гхм… — Жаль, что он так рано ушёл из жизни. — Гхм… — Но Бурхат… этот малец слишком глуп и ещё натворит делов. — Гхм… — Да таких, что разгребать и демонам придётся. На что они рассчитывают? Что я спокойно буду слушать, как очерняют Бурхата? Даже не будь он моим братом, он — мой Король! — Не смейте так говорить о моём Короле. Он самый мудрый и расчётливый. И он обязательно поможет в борьбе с орками. Старуха задумчиво глянула на меня тяжёлым взглядом. — Хорошо бы, если б было так, как ты говоришь, деточка, хорошо бы. А иначе участь нашей деревни ждёт весь Арнорд. — Гхм… — подпевало всё не замолкало. — Конечно, поможет. И не сомневайтесь! Он сделает всё для того, чтобы защитить своё Королевство. Ведь поможет…? У него ведь нет выхода. Бабка вновь проницательно глянула на меня молодыми зелёными глазами, будто пощупала ими мою душу, и почувствовала долю сомнения. — После таинственного убийства Короля Малфаста его дочь тоже исчезла неведомым образом. — Гхм… — Похоже, этой безмозглой девице абсолютно всё равно, на что поддакивать. А старуха, не страшась за свою жизнь, всё продолжала очернять моего Короля, моего Бурхата. — А новоиспечённый Король творит, что пожелает. Наверняка смерть принцессы — его рук дело. Ну это уже ни в какие рамки не лезет! — Король Бурхат не убийца! После этих слов я схватилась за тщедушную шею старухи и накинулась на неё с криками «ложь, это всё ложь», а она убийственно посмотрела мне в глаза, да так, что у меня словно огнём обожгло ладони, после что-то прошептала на неведомом мне языке, и я снова погрузилась в сон.***
Рэнн
(Gold Dragons Are the Rarest — The witcher) Грёбаные орки и камня на камне не оставили после себя. Деревня и все её жители… Блядство! Слов нет! Я думал, нет ничего страшнее, чем оказаться на поле боя с орками в меньшинстве. Оказывается, есть. Намного страшнее побывать там, где орда беспринципных орков лавиной прошлась по беззащитной деревне. Дети, ставшие сиротами в один миг… женщины и их рассказы, мольбы… они молили меня о помощи, словно я всемогущий, и в моих силах прекратить кровопролитную войну. А я нихуяшеньки не в силах что-то сделать! Смотрю на дома, охваченные огнём, на женщин, склонившихся передо мной до земли, на трупы непокорных, изнасилованных девушек, раскиданные посреди улиц… Кто я… кто, чтобы избавить их от мучений и горечи утрат? Я всего лишь простой раб своего Короля. А вот она — посмотрел на Амайю, в изнеможении рухнувшую мне в ноги, — она может! В моей девочке, в ней заключена победа над орками.***
Поручил Ниониле и её престарелой родственнице залечить рёбра Амайи. Отнёс бессознательную Ами в избу и вышел, наглухо закрыв за собой дверь. Знал, что ей будет больно. Знал, что не вынесу слышать её мольбы прекратить. Но и уйти не смог. Так и остался сидеть на крыльце, как побитая хозяином собака, и прислушиваться к каждому шороху и стону в избе. Одно я знал наверняка: Нионила — девка стервозная, но свое лекарское дело знает. Амайя не кричала. Она стойко перенесла все манипуляции Нилы, лишь изредка протяжным стоном звала маму. Моя девочка. От её стонов сердце замирало, напрочь не желая качать кровь, но уже со следующим вздохом Амайи отмирало. И мне стоило бы быть с ней рядом, поддержать… но я не смог. Знал, что войду в избу — переступлю черту, и обратного пути уже не будет. Знал, что воочию увижу, через что проходит любимая девчонка, — сдамся, предам Короля и окончательно переметнусь на сторону врага. Если уже не переметнулся… Хотелось верить, что ещё не до конца. Спустя ещё полчаса Нионила вышла на крыльцо и сказала, что всё прошло хорошо, но к ней не впустила. Может, это и к лучшему. Пускай отдохнёт. А от меня больше пользы будет, если я хоть чем-то помогу этим несчастным женщинам. Ближе к ночи расправившись с делами, не выдержал и решил навестить Ами. Украдкой зашёл в избу, а она спит, тревожно спит: наверное, кошмары одолевают. Прилёг рядом с ней и нежно обнял. От моих неуклюжих движений вздрогнула. Проснулась. Какое-то мгновение испуганно вглядывалась мне в глаза, а после уткнулась лицом в мою грудь. А я, гладя её по шелковистым волосам, шёпотом спросил: — Как ты? — Терпимо. — Подняла на меня встревоженные глаза, полные сочувствия. — А ты? Это был вопрос явно не про моё самочувствие, этот вопрос куда глубже. Там, где боль за родину не залечишь отваром из трав. Вымученно улыбнулся ей, погладив по щеке: — Терпимо. Так мы и проспали до утра, пока оба не вздрогнули от грохота распахнутой двери избы. Нионила! Так и знал, что с ней будут проблемы. Она просто не представляет жизни без театральных выступлений. Разъярённая девушка, явно имеющая, что мне сказать, в ступоре стояла посреди избы, держа таз с мукой, и спустя пару секунд демонстративно швырнула его на деревянный пол. Под потолком избы мгновенно образовалось облако мучной пыли, которая клубилась и медленно оседала на все поверхности в избе. Амайя в удивлении хлопала длинными ресницами, покрытыми мукой. Я вскочил и одним рывком схватил Нилу под локоть, выводя из избы. — Ты что себе позволяешь? — Ты с ней спишь! С эльфийкой! — Это не твоё дело, с кем и когда я сплю! — Совсем недавно было моим! Ну нихуя себе заява! Эта несносная девица вконец всё попутала! Нахрена я вообще связался с этой сумасшедшей? — Нила, прекращай этот концерт! Мы с тобой более семидесяти лет назад расстались. И то не могу сказать, что и тогда встречались. Так, пару раз забегал к тебе на огонёк. — Я люблю тебя! Всегда любила! А ты… — Закатила глаза, делая вид, что вытирает слёзы. Актрисулька без театра! Встревоженная Амайя медленно вышла на крыльцо, а мне так стыдно стало перед ней за эту неадекватную. — Нионила, ты сейчас же прекратишь истерику и пойдёшь помогать своей бабушке запрягать уцелевшего коня. — И не подумаю оставлять вас наедине! И тут мои нервы окончательно сдали. Я гортанно заорал на всю спящую деревню: — НИЛА-А-А…. От моего оглушительного крика девки и след простыл. — Прости за это… — Виновато глянул на Амайю, а она мне тепло улыбается. — Готова в путь? Ами, облокотившись о косяк двери, лишь с улыбкой кивнула.***
Амайя
Бог не просто существует, он оберегает нас. Каким-то неведомым мне способом мы прошли через портал на границе леса и оказались в деревне около лавовой реки. Каким способом? Я не помню. Наверняка я находилась в больном бреду, а Рэнн тащил меня на себе весь этот путь. А сейчас спустя сутки мы мчимся на всех парах на сильном вороном жеребце в Аваллон. До Арнорда всего ничего. И от предвкушения сладкого воздуха родины мне с каждым метром, преодолеваемым жеребцом, становилось всё лучше. Рёбра всё ещё болят, но Рэнн помогает мне удержаться в седле в моменты, когда меня особенно клонит в сон. Вот бы это длилось вечно… Его крепкие руки, обнимающие меня, его жаркое дыхание мне в затылок, его нежные поцелуи на шее, его каменная плоть, упирающаяся мне в поясницу… Эх, если бы только я не была принцессой Арнорда, а была бы его. Лишь его. Откинула голову ему на плечо и мечтательно вглядываюсь в редкие облачка Тартаса в попытках предугадать, что же нас ждёт по приезде. Рэнн же решил не гадать, а спросил напрямую: — Ты выйдешь за Бурхата? Ну вот и закончилось моё авантюрное путешествие, стремительно перетёкшее в медовый месяц. Вот и всё. Пора в реальность. — Я должна. Взял меня в захват своих рук ещё крепче. — А если я сейчас разверну коня, и мы ускачем туда, где нас никто не найдёт? Я мечтательно заулыбалась на его слова, но уже спустя пару секунд озвучила то, что мы оба знали и без всяких напоминаний. — Тогда ты и я — мы будем очень счастливы, мы будем любить друг друга до конца наших бесконечных жизней, а наши государства, нашу родину захватят варвары, убив и поработив всё население. Он обречённо, с ухмылкой: — Это значит: нет? Перехватила его руку, придерживающую меня под грудью, и нежно поцеловала. — Верно, Рэнн. Это значит нет. По крайней мере, всё это не сейчас. Потянулся к губам и, жадно поцеловав меня, заключил: — Я согласен на «не сейчас».***
Недалеко от границы Арнорда мы заметили мчащийся нам навстречу отряд эльфов. Рэнн остановил коня, а я, запаниковав, с криком обернулась: — Уходи, Рэнн! Забирай коня и уходи! Прошу тебя! Дальше я сама… я справлюсь сама! — Молча гладит меня по щеке. — Ты мне не веришь? — Верю, Незабудка, верю. Но я тебе обещал. — Жарко поцеловал меня в губы. — Я тебя ни за что не оставлю. — Глупости! Глупости всё это! — Ловко вырвалась из его рук и сползла с коня. — Сейчас не время геройствовать! Он тебя не пощадит! Бурхат убьёт тебя! Тебе нельзя в Аваллон! Уезжай! Я прошу тебя! Отряд эльфов неумолимо приближался, а этот упёртый, но до сумасшествия любимый демон и не собирался уезжать. Спрыгнул с коня возле меня, схватил ладонями моё лицо и расцеловал: в щёки, глаза, нос, лоб, губы… Отчётливо понимая, что нам остались считанные минуты наедине, Рэнн, с трудом оторвавшись от меня, спросил: — А знаешь, почему для меня ты Незабудка? К чему этот глупый вопрос? Почему именно сейчас? У меня градом по щекам катятся слёзы от осознания, что я могу его потерять, но не хочу. Я НЕ ХОЧУ ЕГО ПОТЕРЯТЬ! Преодолев ком в горле, ответила надломленным голосом: — Потому что у меня голубые глаза? — Нет, Ами. Нет. — Каждое его слово насквозь пронизано обречённостью. — Потому, что я тебя никогда НЕ ЗАБУДУ. Потому, что я всегда буду рядом. Потому, что ты — моя. Мы так и стояли, обнявшись, жадно наслаждаясь друг другом последние мгновения, пока нас не настиг эльфийский отряд во главе с Дэйном. И как я ни сопротивлялась, как ни грозила им всем казнью, слово Короля для них превыше всего. Рэнна пленили. Заковали в кандалы. И привязали на цепи позади лошадей.