***
Рабочие будни становятся какими-то однотипными. Джемин раздумывает над тем, что это, возможно, в преддверии отпуска. Ночные дежурства, да и дневная работа, скрашиваются беседами с Джисоном. Тот пусть и задает довольно простые вопросы, что порой ставят Джемина в тупик, но На считает это своей маленькой победой, потому что Джисон выбрался из скорлупы и идет на контакт. К нему приходит Чэнле почти каждый день и тогда Джемину приходится отвечать и на его вопросы тоже. До отпуска остается меньше недели. Джено же дома почти не появляется. Из-за того, что скоро он уходит отдыхать, заведующий его отделением решил нагрузить его работой по самые уши, так что На подозревает, что первые дни отпуска они будут просто отсыпаться. Утро среды начинается какой-то суматохой. Джемин разрывается между вновь поступившими больными с невритами и дорсопатиями и материт Хёнджина изо всех сил. Каждый раз, когда Хван дежурит по приемнику, их отделение переполняется. Донхёк трет глаза и орет в маленькую диванную подушку, его палаты тоже заполнены. Джемин садится рядом с ним и задумчиво морщит лоб. – После отпуска буду проситься в третье отделение, – вдруг говорит он. Донхёк смотрит на него как на предателя. – Тогда возьмешь меня с собой. – Хренушки. В их больнице насчитывается три неврологических отделения. Они работают в первом и лечат невриты, дорсопатии с неврологическими проявлениями, паркинсонизм и прочие приятности. Во втором отделении работают только с ОНМК (в больнице это отделение называют инсультниками), а третье – реабилитационное. В этом отделении почти нет экстренных больных, туда направляют из второго и первого отделения. Работать там легче и, как говорит Хёнджин, "чище". Сам Хван переводится из первого отделения в третье через полтора месяца, на место отца, что уходит на пенсию. Джемин завидует ему лютой завистью. – Тогда пойду к инсультникам или вообще уйду в первичное звено. Буду сидеть на приёме и не тужить. – Кто тебя туда отпустит? – Джемин хмыкает. – Ты через неделю будешь орать, что тебе не хватает этого пиздеца в стационаре. – Иди ты, – Донхёк вздыхает. – Когда я женюсь и буду планировать ребенка, я уйду стопроцентно. – Тут я спорить даже не буду, – Джемин чуть улыбается. – Когда ты свадьбу-то планируешь, горе? – Как только найду себе альфу на котором можно будет жениться, – Ли заговорщицки подмигивает. – Идиот, – На смеется с кривляний друга. – Джемин-ши, тебя зовут в травматологию, – в ординаторскую заглядывает их заведующий отделением. – Быстро, у них там ЧП. – Мхмф? – Джемин берет стетоскоп с молоточком и бежит за сонбэ на четыре этажа вниз. – Я не понял что именно случилось, но Джинки-ши настоятельно просил прислать тебя, – говорит сонбэ. – Ты курируешь их пациента? – Да, – Джемин кивает. – Шестнадцать лет, генерализованная эпилепсия с клонико-тоническими судорогами с шести лет. Пациент типичен: однообразен, скрытный, напряженный, у него характерный тяжелый взгляд. Но еще я ставлю аутизм под вопросом. – Обследования? – В полном объеме, ничего сверхъестественного нет. – Терапию подобрали? – Да, все по стандарту. – Хорошо, – сонбэ кивает и толкает дверь в травматологическое отделение. Встречает их Джинки-сонбэ и взъерошенный медбрат. – Что у вас случилось? – Ох, Рёук-ши, извините, что выдернул вас с рабочего места. У мальчика случился приступ, после этого он закрылся в себе еще сильнее, на контакт не идет от слова совсем. Джено-ши сказал, что Джемин-ши довольно сблизился с ним, поэтому мы подумали, что будет неплохо, если он его посмотрит. Мы боимся, что из-за приступа у него отошли костные отломки, но он не хочет никуда идти, – они подходят к нужной палате и На, если честно, боится того, что увидит. – Мы разберемся, – вздыхает Рёук и распахивает дверь. Джисон сидит на кровати с ничего не выражающим лицом. Джемин поджимает губы и еле давит из себя приветливую улыбку. Джисон хмурится. – Здравствуй, – говорит Рёук. – Как у вас дела? Джемин стоит в стороне, наблюдая за тем, как сонбэ миллиметровыми шажками рушит крепость под названием "Пак Джисон". На искренне восхищается им. Рёук-сонбэ, кажется, может разговорить буквально любого и везде. Он находит подход к каждому и сейчас, когда Джисон тихо отвечает на его вопросы, Джемин остро понимает, что ему еще учиться и учиться. Они находятся здесь уже полчаса, пока Рёук, покачав головой, не зовет Джинки к себе. – Мы готовы ехать к рентгенологам. Джинки пальпирует ключицу через гипс, вздыхает, обращаясь к медбрату: – Звоните им и будьте готовы разворачивать третью операционную. А и еще, скажите Джено-ши, если что ассистировать мне будет он. Джисон-ши, почему вы молчали на счет того, что вам больно? Джисон хмурится и сильнее вцепляется в гипс. Смотрит на Джинки затравленным взглядом, и Джемин трет шею. Хочется поговорить с ним, успокоить, сказать, что Джинки-сонбэ совсем не плохой, а хочет лишь помочь. Но почему-то слова сонбэ о том, что На хорошо сблизился с мальчишкой, не хотят выходить из головы, ведь, по сути, ничего такого Джемин не сделал. Просто проявил немного человечности, выходящей за рамки отношений "врач-пациент". Рёук хлопает Джемина по плечу, говоря, что им нужно идти работать. Остаток рабочего дня проходит как в тумане. Джемин находится в какой-то прострации, пока Хёнджин не щелкает перед его глазами пальцами. – Джемин-а, ты собираешься слушать? – спрашивает он. На медленно кивает головой, моргая. Честно сказать, Джемин уже и забыл, что он сегодня в ночь. – Так вот. Женщина в семьсот третьей палате. Её нужно обезболить в восемь вечера, она очень истерична и, возможно, будет звать тебя каждый час. – Кто еще тяжелый? – У меня больше никого, – качает головой Хёнджин. – Донхёк ушел в приемник, просил звать, если ты решишь устроить что-нибудь веселое. – Ладно, – Джемин бросает взгляд на часы, с удивлением понимая, что дневная смена закончилась полчаса назад. – Джено не приходил? – Если бы пришел, ты бы узнал об этом сразу же, – Хёнджин закатывает глаза. – До завтра. – До завтра, – растеряно отвечает Джемин, доставая телефон. Звонков и сообщений от Джено нет, что тоже странно. Обычно они пишут или приходят друг к другу в отделения, если один остается на работе в ночь, а другой уезжает домой. Джемин набирает короткое сообщение, но Ли не отвечает, тогда На берет рабочий телефон, драндулет купленный специально для звонков дежурным врачам, и, предупредив медсестер, идет на третий этаж. В ординаторской пусто, медбрат на посту говорит, что все врачи ушли на ковер к заместителю главного врача по врачебной работе. Джемин хмурится и идет в палату к Джисону. А тот спит. Джемин прикусывает губу в замешательстве. Хочется разбудить его, спросить как он себя чувствует, но тревожить сон не хочется также сильно. Потому он тихо выходит из палаты и чуть не врезается в Джинки-сонбэ. – О, Джемин-ши, – говорит он. – Пришел проверить своего подопечного? – Да, – На кивает и с ожиданием смотрит на заведующего. – Рентген показал, что с костями все нормально, – кивает Джинки. – Мы не стали его оперировать. Он весь день был сонным, да и Рёук-ши назначил ему маленькую дозу транквилизаторов. Вполне возможно, из-за них он весь день спит. – Ох, – Джемин хмурится, понимая, что Рёук назначил препараты не поговорив с ним. Становится немного обидно, хотя, вполне возможно, что сонбэ пытался с ним поговорить, просто сам На весь день как вареная картошка. – С ним все нормально, – ободряюще улыбается Джинки. – Джено в ординаторской, – добавляет он. Джемин тушуется и кланяется, ретируясь быстрым шагом. Джено смеется над какой-то шуткой Минхёна, когда недовольный На открывает дверь. Судя по тому, как Минхён открывает коробку с пиццей, они собираются перекусить. Джемин поджимает губы, когда видит вредную еду. – Мог бы и ответить, – Джемин обвиняюще тычет своим смартфоном в сторону Джено. Тот удивленно смотрит на свою пару, впрочем, сразу же улыбаясь. – Привет, детка, – говорит он, игнорируя кривлянье друга, что делает вид, будто его сейчас стошнит. – Я собирался подняться к тебе. – С пиццей? – Нет, пицца моя, – довольно тянет Минхён. – Но могу с тобой поделиться, если хочешь. – Спасибо, но я обойдусь. – Я сегодня в ночь, – говорит Джено, похлопывая по дивану рядом с собой. – Так мы и умрем, прямо на работе, – вздыхает Джемин и садится рядом с альфой. – Ну, когда вы наконец решитесь пожениться и завести детей, тебе придется жить дома, а не на работе, – хихикает Минхён. Джемин с Джено лишь вздыхают. Тема свадьбы в последнее время все чаще стала всплывать в их разговорах. И, если честно, они не знают как объяснить людям, что им и так вполне хорошо, они хотят пожить для себя, в конце концов, они только недавно закончили учиться. Родители хотят большую свадьбу, с шикарным банкетом и кучей гостей. Сами они бы не отказались от маленькой свадьбы с друзьями и близкими родственниками, но их, конечно же, никто слушать не будет. Что Джено, что Джемин, единственные дети уважаемых во всей стране врачей. Потому сейчас единственная отговорка – это то, что они копят на свадьбу. Минхён замечает приунывшие лица парней и неловко чешет в затылке. Тему эту пара всегда старается избегать, отшучиваясь и отмахиваясь. – Джено-ши, сегодня вы дежурный по корпусу? – в ординаторскую заглядывает медбрат. – Джинки-ши уже ушел, а там мужчина хочет поговорить на счет пациента. Пак Джисона. Джемин весь подбирается, когда слышит знакомое имя. Он чуть хмурится, когда смотрит на Джено и тот кивает. – Скажите ему подождать, я выйду к нему. – Хорошо. – Я пойду с тобой, – говорит На, стоит двери закрыться. Берет отложенные фонендоскоп и молоточек, и подгоняет альфу шевелится быстрее. – Не съешь все без меня, – говорит Ли Минхёну. Тот в ответ разводит руками, ухмыляясь. Джемин замечает молодого парня возле палаты Джисона. Xудой, с тонкими ручками, что виднеются из-под коротких рукавов футболки. На поводит носом, понимая, что перед ним омега. – Добрый день, – говорит Джено, когда они подходят ближе. Молодой человек вздрагивает и поворачивается к ним, Джемин отмечает про себя уставший вид и мешки под глазами и то, что тот выглядит едва ли старше их. – Меня зовут Ли Джено, а это На Джемин. Мы – дежурные врачи. – Ким Чону. – Лечащий доктор Пак Джисона уже ушел, но на ваши вопросы можем ответить мы. Пройдемте в палату. Чону кивает и открывает дверь. Джисон все также спит и от врачей не ускользает то, с какой нежностью Ким поправляет на нем одеяло. – Я его дядя, – говорит он. – Думаю, у вас тоже есть вопросы ко мне? Но для начала расскажите что случилось, воспитатель по телефону лишь сказал, что Джисон в больнице и нужно оплатить его пребывание здесь. – Как вы, уже наверное знаете, у вашего племянника эпилепсия. Во время очередного приступа он упал и сломал ключицу. Был доставлен сюда. Мы провели операцию, сопоставили отломки костей. Сегодня был приступ, но рентген показал, что с костями все в порядке. Думаю, что скоро его выпишут, – вполголоса говорит Джено. Чону в ответ кивает и смотрит на мальчика. – Как давно у него стоит эпилепсия? – спрашивает Джемин. – С рождения, – вздыхает Ким. – Диагноз поставили в шесть лет, но приступы начались раньше. Мой брат, его папа, мои отец и дед, тоже страдали эпилепсией. Мне повезло, что этот ген не передался мне, хотя я понимаю, что это может передаться моим детям. Мой брат умер, когда Джисону было шесть, а через пять лет мои родители разбились в аварии. Я сам еще был несовершеннолетним, мне никто не доверил бы ребенка. Меня взяли в приемную семью, но они не захотели брать еще и Джисона. Так, собственно, он и попал в интернат. Повезло, что нам разрешили общаться. – Он жил в интернате с одиннадцати лет? – Да, – Чону морщится. – Он всегда был тихим ребенком, но там замкнулся в себе еще сильнее. Я думал показать его врачам, но... он так стесняется того, что не такой, как остальные. Стесняется того, что болен и поэтому, чтобы быть как все, не пьет таблетки. Я не знаю как с этим бороться, потому что я в курсе, что в интернате ему не очень сладко. В прошлом заведении его избили во время приступа. Я сказал, что забираю его к себе, что так продолжаться не может, но он ответил, что в таком случае сбежит. Сказал, что Чэнле перевелся в другой интернат и что он хочет туда же. – Как давно вы сменили интернат? – Около трех месяцев назад, я думаю? – Чону трет подбородок. – В новом месте больше омег, нежели альф и бет. У Джисона проблемы с общением с сильным полом. – Да, я это заметил, – вздыхает Джемин. Два дня назад Джисон обмолвился, что боится альф и бет, и приступы у него чаще наступают, когда он слышит резкие запахи и если кто-то из альф повышает на него голос. Немного иронично, потому что у самого Джисона повышены альфа-липиды. – Я хотел спросить: возможно ли выписать его раньше, чтобы он долечивался дома? Мы планировали поехать в Пусан на этих каникулах, он так долго этого ждал. – Это вам лучше обговорить завтра с Джинки-сонбэ, – кивает Джено. – Но, я думаю, что он не будет против. Главное, чтобы вы наблюдались у врача. – Мы говорили с Джисоном на счет того, что ему нужно пить таблетки, – Джемин смотрит на спящего мальчика. – Сейчас ему дали транквилизаторы, поэтому он спит. И будет спать, скорее всего, еще несколько часов. – Сколько я могу тут побыть? – Часы посещения до семи, – улыбается Джено и встает, чуть кланяясь. – А теперь, прошу нас простить, нам пора. – Спасибо, что поговорили со мной, – Ким Чону устало улыбается. – До свидания. – До свидания.Вторая
8 января 2020 г. в 19:32
Джемин своего альфу за руль их общей машины садить опасается, поэтому домой они едут со скоростью черепахи. Джено спит с открытыми глазами на пассажирском сидении и на внешние раздражители не реагирует.
– Джено-я, домой? Джено~ Джено-я~
– Что? – альфа моргает пару раз. – Прости, я задумался.
– Я говорю, домой?
– Ты же хотел к родителям? – альфа чуть хмурится и прячет зевок в рукаве. Джемин поворачивается к нему корпусом, благо они стоят на светофоре.
– Ты уснешь на диване до начала ужина.
– Мой отец порежет меня на кусочки, чтобы твоему папе было проще меня жарить, чтобы твой отец меня съел.
Джемин пытается вникнуть в слова альфы, но получается с трудом.
Их родители – лучшие друзья. Живут в соседних домах, работают в одной больнице, потому "поехать к родителям" означает большой и дружный семейный ужин. На родился в семье альфы и омеги мужчин, а Джено родила женщина, с которой Донхэ – отец Джено – развелся, когда младшему Ли было около года. Джено эту женщину ни разу не видел.
– Это не страшно, – Джемин плавно газует, когда загорается зеленый свет. – В конце концов, нам нужно просто повидаться с ними до начала отпуска.
– Мы кормим их завтраками вторую неделю.
– Они сами прекрасно знают что такое рабочий график и ночные дежурства, – Джемин цокает языком. Его родители хирурги, потому вариантов выбора будущей профессии у На не было. Он с детства знал, что будет работать в медицине.
– Ладно, – Джено признает свое поражение. Раньше, когда дела с финансами шли очень туго, Донхэ, талантливый анестезиолог-реаниматолог, появлялся дома через сутки оставляя ребенка друзьям. Джено до сих пор удивлен как его отец выжил при таком рабочем графике. – Поедем к ним завтра.
Джемин в ответ смеется.
На очередном светофоре он замечает знакомую фигурку в темной толстовке. На хмурится, коротко нажимает на гудок и светит фарами, паркуясь у обочины. Джено вопросительно смотрит на свою пару, но тот просто опускает окно рядом со знакомой омегой.
– Чэнле-ши, тебя подбросить? – спрашивает На с улыбкой.
Младший омега поджимает губы, опасливо озираясь по сторонам. Но, не увидев ничего подозрительного на лице Джемина и вокруг, медленно кивает.
– Забирайся, – На кивает в сторону пассажирских сидений сзади. – Куда тебе нужно?
Чэнле называет адрес, заставляя и альфу, и омегу удивленно скинуть брови.
– Ты собирался идти пешком? Это же на другом конце города!
Чэнле поджимает губы, пристегиваясь, и кивает, зажимая сложенные ладони между бедер.
– Ну... я потратил деньги на проезд на конфеты вам, – отвечает он.
– Джемин-и, ты заставляешь детей покупать себе конфеты? – Джено несмешно шутит шутку, потому что Чэнле вдруг паникует и машет руками.
– Нет! Нет, мы сами так решили, Джемин-ши ни при чем!
– Вам не нужно было тратиться. Мне было приятно, что вы подумали обо мне и я благодарен за конфеты, но в первую очередь вы должны думать о себе, хорошо? Я очень расстроен тем, что вы решили потратить деньги, которые были на проезд, из-за чего тебе пришлось бы идти пешком часа четыре, если не больше, – Джемин говорит строго, иногда посматривая на омегу в зеркало заднего вида. – В следующий раз хватит обычного "спасибо". И не только мне, а вообще. Я обо всех говорю.
– Но вы ведь подарили пончики?
– Это было моей личной идеей, как На Джемина, а не как врача-невролога или кого-то еще. Вы не должны чувствовать себя обязанными за это. Мне было приятно сделать маленькую приятность.
– Но ведь...
– Джемин прав, Чэнле, – Джено поворачивается к Чжону. – Не забивай этим мысли, ладно? Некоторым людям нравится делать некоторые вещи безвозмездно. Ты же не думаешь, что мы потребуем что-то за то, что подвозим тебя?
Чэнле поджимает губы и сокрушенно вздыхает.
– Нас учили, что обязательно нужно благодарить за то хорошее, что для нас делают.
– Вас правильно учили, – Джемин улыбается. – Но иногда хватает и "спасибо", а не что-то материальное.
– Кстати, вам разве разрешено покидать интернат? – спрашивает вдруг Джено. Чэнле качает головой.
– Сейчас каникулы, а на каникулах меня к себе забирает хён.
– У тебя есть брат?
– Ага. Старший. Он тоже раньше учился в интернате, а сейчас поступил в университет. Он предлагал забрать меня оттуда навсегда, но я не хочу. Джисон-и тоже не хочет, чтобы его дядя забирал его оттуда.
– У Джисона есть дядя?
– Ага, – кивает Чэнле. – Он каждый раз пытается уговорить его переехать к нему.
– Нам сказали, что он сирота. И что он раньше учился в другом интернате, поэтому воспитатели ничего о нем не знают. Его дядя в курсе, что он сломал ключицу и находится в больнице?
– Да, – Чэнле кивает так часто, что Джено кажется, что его голова сейчас оторвется. – Джисон-и сказал, что он сейчас в другом городе и не может приехать, но он заплатил за его палату и он будет в ней один. Он плохо спит, когда с ним кто-то незнакомый.
– А почему вы не хотите уезжать из интерната? – спрашивает Джемин, смотря на омегу через зеркало.
– Мы... – Чэнле смущенно опускает глаза в пол. – Мы не хотим создавать лишних проблем. Мой хён много работает, чтобы оплатить свое обучение и прокормить себя, я не хочу, чтобы он думал еще и о том, что мне нужны учебники, школьная форма и та же еда. Да и дядя Джисон-и только недавно получил хорошую работу. А еще... мы не хотим расставаться, – тихо заканчивает Чжон и Джемин еле сдерживает вздох умиления. Джено видит это и чувствует нечто похожее, потому ерошит Чжона по голове и тихо смеется.
– Я рад, что вы есть друг у друга. Джисону очень повезло с тобой, Чэнле.
– Спасибо, – говорит Чжон, прикладывая к щекам ладони.
– Мы приехали, – говорит Джемин, паркуясь возле многоэтажного дома. – Было приятно поговорить с тобой, Чэнле-я.
– Мне тоже, – Чжон выходит из машины и машет им. – Спасибо, что подвезли!
– Ничего, нам не сложно, – Джемин машет в ответ и заводит двигатель.
– Ты не будешь никак это комментировать? – вдруг спрашивает Джено.
– А надо ли? – Джемин чуть улыбается. – Изначально я думал, что Джисон одинокий мальчик, забитый сверстниками и забытый взрослыми. Это хорошо, что у него есть друг и дядя, которые его поддерживают. Я немного спокоен.
– Но от плана ты отказываться не хочешь, так?
– Ммм. Да. Думаю, завтра поговорю с Джинки-сонбэ, чтобы он позвал на консультацию психолога.
– Тебе действительно так запал в душу этот мальчик? Мне уже стоит начать ревновать?
– Не говори ерунды, – Джемин закатывает глаза и въезжает на парковку их дома. – Альфам с эпилепсией, тем более с аутизмом, бывает сложно в жизни. Я просто хочу ему помочь.
– Я же шучу, – Джено примирительно гладит омегу по руке. – Не обижайся. Лучше скажи что приготовить на ужин.
– Я приготовлю пасту, а ты будешь отдыхать. Кстати, нужно приготовить побольше, чтобы взять на обед. Я завтра в ночь.
– Погоди, а как же родители?
– О, черт, – Джемин сокрушенно откидывается на сиденье. – Я совсем забыл. Ладно, напишу им что-нибудь. А ты скинь мне график своих дежурств, что стоят до отпуска.
– Окей.