Холодно

      Моргана шла. Размеренно, ни о чем не думая. Девушка не помнила момента, когда в последний раз голова не казалась тяжелой от огромного количества мыслей. Обычно они кружат в голове, будто назойливые мухи, путаются, превращаются в ураган, не подчиняющийся даже магии. А сейчас в голове было непривычно пусто. Даже ответы на такие волнующие вопросы как «куда», «почему» и «зачем» Моргана шла, ускользали и тонули в темном сознании ведьмы. Босые ноги вели в поле, в эпицентр законченной битвы. Почему Моргана так умело смогла определить статус битвы? Ответ на этот вопрос тоже утекал, как песок сквозь пальцы.       Жрица отдаленно слышала скрежет мечей друг о друга, крики, ржание лошадей, точно все происходило далеко отсюда, но запах крови, гари и смерти, витавшей в воздухе, говорил об обратном. Время как будто замерло, даже пламя застыло в ленивой попытке облизать нетронутые части горящей телеги. Но исходивший от нее жар девушка чувствовала во всем теле.       А затем все начало ускоряться, будто происходящее вокруг было поставлено с паузы. Крики людей, свист стрел, хруст костей, треск огня, — все смешалось в один звуковой ураган. Какофония звуков давила на уши, мешая сосредоточиться на окружающей брюнетку картине. Перед глазами начало мутнеть и искажаться, словно рябь на воде от кинутого камня. Горлуа запнулась о что-то холодное и упала на колени, поднимая голову кверху.       Беззвездное темное небо алело на востоке. Красный цвет жадно пробирался вперед, желая заполонить собой все небо. Примета, которую с детства знают самые маленькие дети: такое небо бывает только после ночи, когда пролилось много крови.       Руки снова начало жечь, точно их ошпарили кипятком. Моргана взглянула на них, но не смогла рассмотреть из-за странного блика прямо перед глазами. Боль становилась все сильнее, и от своего безысходного положения хотелось закричать на все это странное место… да как она вообще сюда попала?!       Повсюду вопли, звук разрывающихся кольчуг, лязганья мечей и треск доспех, но жрица одна в поле. Она в самом эпицентре битвы, а вокруг все равно никого нет, и лишь звуки, звуки, звуки.       Первый раз за долгое время Моргане стало страшно, но не из-за того, что жрицу могут окружать невидимые духи — предвестники кровавых войн (они окружают Моргану уже давно. Преследуют, подобно теням). Нет, она ощущала, как боль и одиночество смешиваются воедино, заставляя чувствовать ноющую пустоту в душе. Тут никого нет. Тут нет Эйсузы, за которую Моргана могла отдать свою жизнь, тут нет даже человека, который бы осмелится на нее напасть, да даже никчемных Камелотских рыцарей, и тех нет. Тут нет никого, как в жизни Морганы последние годы.       Не выдержав нахлынувших чувств, боли и одиночества, Горлуа закричала. Истошно, встряхивая запястья, будто бы это могло помочь избавиться от кошмара, который девушка сейчас переживает. Самый худший кошмар, где ей до безумия холодно, и она снова одна.       — Моргана, ты меня слышишь? — тяжелые руки опустились на плечи ведьмы и начали трясти, — Моргана!       Она не одна.       — Руки, они будто в огне, — полушепотом протянула ведьма в пустоту. Ее ослепил мягкий свет, окутывающий все вокруг. Надоедливый блик перед глазами начал рассеиваться, отчего девушка могла наконец-то снова видеть перед собой, а в данный момент Артура, который склонился над ней в выглядел довольно обеспокоенно.       Моргана резко вскочила с кровати и села на нее, лихорадочно осматриваясь вокруг:       Где она? что происходит? Почему она в очередном шатре, но более просторном и светлом?       — Тише, не волнуйся, — тяжелые руки короля опустились на забинтованные запястья Горлуа и сжали их так аккуратно, точно Пендрагон боялся их сломать, — все будет хорошо, я обещаю.       — Что… что ты тут делаешь? — еще толком не понимая, что происходит, Моргана испуганно вжалась в довольно мягкую кровать.       — Я приехал в лагерь и заметил тревожные изменения, — спокойный тон Артура уносил с собой все те негативные эмоции, которые брюнетка испытавала еще совсем недавно. Дрожь и испарина на теле оставались единственными вестниками прошедшего кошмара.       — Мои люди решили, что ты хотела убить Агату — девочку-лекаря и любимицу народа в этом лагере, — продолжил Артур с легкой хрипотцой в голосе. Эта хрипота полностью вывела Моргану из сонного состояния, заставляя прислушиваться к каждому произнесенному им словом. Хотя, не особо вникая в их смысл. Опомнившись, Моргана сосредоточилась:       — Когда я вернулся, то услышал больше ста версий происходящего, и все они сводились к одному — ты должна гореть на костре, как ведьма, за все то, что сделала. Покушение на ребенка и отряд Саррума были последней каплей…       — Но я ничего не делала! Я… я спасла ее!..       — Я знаю, — слабо улыбнулся Пендрагон, что завело Моргану в ступор: она уже приготовилась доказывать перед ним свою невиновность, а Артур верит ей уже после первой произнесенной фразы? Его что, подменили? Где тот Артур, который вообще не хотел ее слушать, выслеживал и ненавидел, олицетворяя ведьму со всем злым и порочным в этом мире?       — То есть… ты веришь мне? — все так же непонимающе уточнила Моргана.       — Да, — просто ответил Артур, — честно, я сомневался в твоей невиновности, но лишь до тех пор, пока одно мнение не переубедило меня игнорировать всю оставшуюся сотню: Агата недавно оправилась от шока и умоляла не трогать тебя.       — Долго она собиралась с мыслями! — облегченный выдох и внутреннее ликование девушка скрыла за этой недовольной фразой.       — Но собралась, — парировал блондин и продолжил после небольшой паузы, — они надели на твои руки антимагический браслет, а затем приковали к койке в твоем шатре. Разузнав об этом, я сразу же побежал туда и принес тебя сюда. — он дал Моргане немного времени, чтобы оглянуться.       Оказалось, Моргана сидела на довольно широкой койке. Да, она была не королевской кроватью в Камелотском замке, но куда лучше той, где она провела уже несколько дней. Шатер тоже был просторнее. В нем было больше мебели, и была она походной, но все равно богато украшенной. Давно Моргана не была в походных королевских шатрах, особенно у своего заклятого врага Артура Пендрагона.       — Я привел тебя сюда, потому что только тут могу убедится, что тебя не тронут: народ нехотя согласился с Агатой отпустить тебя, но все равно они помнят все твои прошлые набеги на деревни, нападения и убийства невинных.       — А ты забыл? — прищурилась Горлуа, на что Артур лишь убрал руки с ее запястьев и отошел от кровати, где сидела жрица. Как только теплые руки, испещренные затянувшимися боевыми шрамами, перестали касаться девушки, внутри снова возникла пустота и чувство одиночества. С Артуром она чувствовала себя в безопасности от той разъяренной толпы, мечтавших увидеть ее окутанной пламенем. Она чувствовала тепло, а теперь оно пропало, уступая место холоду. Было ожидаемо, что на ее очередную издевку Артур мог уйти, просто в глубине души Моргана хотела чувствовать себя нужной кому-то, кроме себя, хотябы еще немного. Она даже поддалась навстречу уходящему к письменному столу королю, но сразу же одернула себя, поражаясь своему странному поведению. Где ее гордость, в конце-концов?       — Как отойдешь после кошмара, я позову рыцарей, чтобы те отвели тебя в шатер, — не поворачиваясь к Моргане, сказал король, садясь за стол и принимаясь расскладывать на нем какие-то бумаги. А вот это стало для Морганой самым настоящим ударом:       В глубине души жрица начала признавать, что Артур в последние дни — ее личный спасательный круг. Король Камелота вытаскивает Горлуа из всех передряг так часто, что она начала воспринимать это как, своего рода, должное. Будто бы Артур опекает ее не случайно. Может, это часть его плана? Хотя, это уже не важно: этим предложением Артур ясно дал понять, что спасение нуждающихся для него — всего-навсего долг, который он выполнит перед каждым. Он не даст погибнуть даже такой, как она, если та ранена и не может защититься. Все с ним ясно.       — Не стоит, я сама дойду и прямо сейчас, — решив, что оставаться тут бессмысленно, девушка слезла с койки и направилась к выходу. Фраза «Как хочешь, но я все равно приставлю рыцарей к шатру», произнесенная Артуром его холодным тоном, даже не отрываясь от разглядывания докуметов, добила окончательно. Нерешительно застыв у выхода меньше, чем на секунду, брюнетка быстрым шагом двинулась в сторону своего шатра.

***

      После королевского светлого шатра этот Моргане казался серым, холодным и до безумия одиноким. Рыцари, стоящие в этот раз на улице, все равно не вселяли ощущение присутствия кого-то, кроме Морганы. Так же, девушка не ощущала себя под защитой. Нет, девушка может с легкостью разобраться с любым, кто посмеет напасть на нее, даже без магии. Просто дайте Моргане меч, и у этого человека не будет шанса. Но даже с этой мыслью Горлуа все равно было тревожно: она не боялась кучку беженцев, которые могут напасть на нее, если им взбредет это в голову... она боится остаться наедине со своими демонами.       Моргана ворочалась в своей койке под тонким серым одеялом, не в силах заснуть: пережитый кошмар никак не покидал брюнетку и заставлял проматывать его в голове снова и снова. Мысль, что этот кошмар может воплотиться в жизнь, как все сны Морганы последние несколько лет, безумно пугали. И этот пронизывающий страх, точно тень, пристал к жрице и никак не хотел отпускать. Она по-прежнему слышала эти крики, лязг мечей, треск разрываемой кольчуги на телах рыцарей из кошмара. Духи будто окутали ее, что-то нашептывая, отчего Горлуа не сможет сбежать никогда: черт подери это одиночество и дыру в груди, которая больше никогда не сможет заполниться. Тут даже магия бессильна.       Девушка искала спасение от голосов в голове и прокручивающегося в сотый раз кошмара под тонким одеялом, укрывшимся им головой. Бесполезно. Оно также не спасает и от холода, который начал пронизывать Моргану после ухода из покоев Артура. А голоса продолжали нашептывать, жрица чувствовала чужое ледяное дыхание на своих щеках, и отмахивалась, точно от назойливых мух. Но с каждой минутой голоса все громче, как и какофония звуков. Жар от той полыхающей телеги чувствовался на коже брюнетки, но не приносил и толики тепла, а приносил лишь отчаяние и безысходность.       Когда все это стало просто невыносимым, Моргана резко вскочила на ноги и вылетела из шатра, бормоча рыцарям что-то о том, что ей нужно проветриться, и она скоро вернется. Решение вернуться в покои Артура было просто безумием: гордость Морганы кричала и заставляла вернуться обратно, но надежда на то, что он все еще не спит, заглушала все остальное. Плевать, что Артур относится к ней, как ко всем остальным в этом лагере. Ей глубоко плевать, что он думает о ней так же, как и остальные, только пытается быть более цивилизованным на ее взгляд. Плевать: рядом с ним Моргане не приходится сражаться со своими демонами. Они почему-то покидают ее. И сейчас у Горлуа нету времени разбираться, почему: если начнет, умрет со страха, как бы глупо и стыдливо это не звучало.       В шатре все еще горел свет, и силуэт Артура явно вырисовывался на фоне стола с горами документов. При виде силуэта Моргана вздрогнула, но остановилась только когда зашла в шатер, безмолвно уставившись на ничего не понимающего Артура. Что же, по крайней мере, в этот раз он оторвался от дела и посмотрел на нее.       — Моргана, ты ушла меньше двух часов назад. Что-то случилось? — поинтересовался Пендрагон, заставляя брюнетку плавится от стыда под своим проницательным взглядом.       — Нет, ничего не случилось, — гордо вскинув подбородок, ответила жрица, хотя все внутри кричало об обратном, — я просто… просто хотела…       — Кошмары? — догадался Камелотский король, лишая Горлуа возможности опозориться еще больше своими несвязными предложениями, точно она маленькая влюбленная девочка, пытающаяся признаться своей пассии в чувствах.       — С чего это ты взял? — хмыкнула брюнетка, скрывая свою растерянность за скрещенными на груди руками, — Не думай, что дар проницательности течет у тебя в крови, Артур. У тебя его просто-напросто нет.       — Может быть и так, — все так же просто, без тени обиды в голосе ответил голубоглазый блондин, поднимаясь со стула и направляясь в сторону девушки. Эти действия вселяли лишь недоверие: брюнетка понятия не имела, что еще от него ожидать, — но даже без проницательности я вижу, что ты сейчас чувствуешь. И пришла ты сюда в поисках того, с кем можно разделить эти чувства.       — Не имею и малейшего понятия, о чем ты, — притворилась дурочкой Моргана, и чтобы убедить Артура в этом умелом образе, она добавила к нему непонимающий взгляд.       — И не нужно, — ответил Артур, находясь между Морганой уже на расстоянии метра, — ведь я знаю, зачем ты пришла, даже если ты не можешь признаться в этом самой себе. К тому же, у меня есть то, что тебе нужно: осознание, что даже после всего плохого, что ты сделала, ты по-прежнему не одинока.       После этих слов Артур сократил и так ничтожное расстояние между ним и ведьмой еще больше, медленно притягивая ее к себе одной рукой за затылок, а второй — за талию, в конечном итоге заключая в объятия. Моргана невольно уткнулась носом в рубашку на плече и почувствовала, как мышцы под ней перекатываются при каждом глубоком вздохе Пендрагона, как при его выдохе горячее дыхание опаляет темные волосы. Она чувствовала, как тяжелые руки держат ее в объятиях так аккуратно, точно Моргана — фарфоровая кукла. Одно нелегкое движение и девушка сломается, опадет в руках, не привыкших держать такие хрупкости.       Слова возмущения застряли в горле, так и не вырвавшись наружу гневным криком. Горлуа все так же случайно вдохнула аромат, исходивший от легкой походной рубахи Артура. Несмотря на то, что король провел в походах уже довольно много времени, Моргана все равно улавливала нотки запахов, напоминающие ее бывший дом: лаванда, с которой слуги моют всю одежду; цветы можно найти сразу же за замком, их там целое поле, в цвете которого крыши башен Камелота кажутся еще более фиолетовыми, свежий хлеб, так как вся одежда висит прямо перед окном из кухни, ну и аромат мускатного ореха, исходящий от самого Артура. Пряный, терпкий аромат будто бы въелся в кожу Пендрагона с самого детства и после этого вызывая у Морганы ассоциации не с этим восточным орехом, а лишь с Артуром.       В душе брюнетки разливалось что-то сладостное и давно забытое. И почему Моргана решила напрочь забыть об этом? Неужели это… чувство так сильно ей мешало? Или оно доставало лишь болезненные ощущения, отдаваясь тягучей болью? Принесет ли это такую же боль в этот раз?       Давно забытые чувства скрыли Моргану с головой, но она все равно нашла в себе силы побороть их, произнося как можно более твердым голосом:       — Это осознание передается в объятиях?       — Оно его закрепляет.       Жрица хотела кричать от безысходности, когда Артур, как ни в чем не бывало, отошел от нее на пару шагов назад, а потом сел обратно за стол. И все это произошло именно в тот момент, когда девушка все таки решилась ответно прижать короля былого и грядущего к себе.       — Я не против твоего присутствия, если ты надумываешь ненадолго остаться в моем шатре, — неожиданно начал король, продолжая подписывать бумаги.       — Я не маленькая девочка, которая прибегает с жалобами о кошмарах и не может спать одна, Артур! — прошипела Горлуа, но все же прошла вглубь королевского шатра и села на кровать Пендрагона. Не смотря на то, что он сидел спиной, ведьма чувствовала, что он расплылся в коронной улыбке, ликуя в своей неоспоримой правоте. Моргана бы с радостью стерла ее с лица парочкой саркастичных комментариев, но ведьму резко потянуло в сон. Успокаивающий шелест документов, скрежет пера по пергаменту убаюкивал. Жрица, продолжая смотреть в спину Артуру, медленно опустила голову на кровать. Еще недолго борясь с желанием уснуть здесь, а не возвращаться в свой холодный шатер, Моргана вскоре закрыла глаза и мгновенно уснула.       В эту ночь Моргана спала, не увидев ни одного кошмара.