(Не)равный брак

      Когда Рэймонд постучал в прикрытую дверь гостевой комнаты, Теа была готова придушить его голыми руками.       — Какого черта? — мужчина немного опешил под яростным взглядом будущей невесты, но тут же взял себя в руки. — Какого черта ты опять притащил меня в свой дом, бизнесмен недоделанный?       Бровь шатена иронично поднялась вверх, из-за чего девушка еще больше взбесилась.       — Ты хоть понимаешь, что обо мне родители подумают? Будут считать, что я не просто так тут уже вторую ночь провожу, и еще обрадуются раньше времени. Мне этого не нужно, слышишь меня? Ты вообще меня слушаешь?       В нахмуренное лицо Рэя полетела пухлая и увесистая подушка, но, к искреннему сожалению Теи, не нанесла ему никакого вреда, а попросту оказалась зажатой в руках. Голубые глаза так и продолжали смотреть в пол, напряженные пальцы — сминать мягкую ткань. Девушка на мгновение подумала, что как-то задела его, но следующая мысль напомнила, что ей, собственно, на это наплевать.       — Или победить, или умереть, помнишь? — он поднял на нее взгляд, словно вгрызаясь глазами в само ее естество. Стало непреодолимо жарко, захотелось спрятаться от хозяина этого дома и от самой себя, забиться в какой-нибудь угол и не выходить оттуда несколько дней до тех пор, пока жажда и смертельный голод не победят ее тело и не отправят его в мир иной.       Где ей и место.       И зацепившись за последнюю ниточку, она чуть ли не прорычала ему в лицо сказанные еще вчера слова.       — А ты ведь так и не ответил, мистер Джонс, — голос ее сочился ядом, и Рэймонд даже поморщился в попытке не захлебнуться им насмерть. — Сколько же раз ты умирал, нарцисс ты мой драгоценный? Сколько раз предавал свой дурацкий девиз? Сколько раз тебе пришлось перешагнуть через себя?       Но Теа и не ожидала, что Рэймонду, черт его побери, Джонсону, так легко удастся заткнуть ее всего лишь ответным вопросом:       — А тебе?

***

      Больше они не разговаривали.       Снова.       От безрассудства ситуации Тее хотелось и смеяться, и рыдать. Причем, все взахлеб. В какой-то мере ей было даже жаль мужчину, ведь он однозначно не знал, на что подписывается. Небось, увидев ее фотографию, тотчас растаял и начал представлять их отношения в букетах дорогущих, подмороженных для сохранности в специальных холодильных камерах, букетах цветов и коробках вкуснейших шоколадных конфет, на которые у нее, кстати, опять же была аллергия.       Однаку Рэю нужно было отдать должное — он не отпустил девушку из дома, пока она мало-мальски не позавтракала, сам вызвал ей такси, заплатил за него и отпустил в родную обитель, все так же не обмолвившись и парой слов.       И когда Теа вернулась в пустой дом, где царила полная тишина, ей даже стало несколько грустно. Не на ком было сорваться, не на кого покричать, некому предъявить свои претензии — вся энергия копилась внутри и не могла найти выхода, что приводило девушку в какое-то не понятное ей уныние.       Пустым светом горел экран телефона, пустота заполняла дом, пустота царила в ее рыжей голове.       И когда мириться с собой уже не было сил, девушка сделала что-то странное. И если бы ей кто-нибудь сказал несколько дней назад, что она сама назначит Рэймонду третье свидание, она бы посмеялась этому человеку в лицо и вдобавок надрала бы ему задницу, чтобы больше так не шутил.       А тем временем мобильник Рэя пиликнул, и он, не ожидая абсолютно ничего в этот жутко пустой вечер, поперхнулся глотком крепкого американо, зацепившись словами за несколько строчек маленького сообщения от мисс Терезы МакРой:       "Отрицание. Гнев. Поторгуемся?"