Of Dragons, Roses and a Second-Hand Match

Неда мало интересовала еда на столе перед ним, уже подернутая пленкой жира, выглядевшая еще менее аппетитно, чем когда ее только принесли. Даже вино, казалось, отдавало чем-то кислым у него во рту. В зале Орлиного гнезда было холодно и в лучшие времена, но Джон Аррен всегда поддерживал огонь в каминах, тепла которых обычно было достаточно, чтобы согреть помещение. Однако сегодня Нед чувствовал, как холод пробирает его до костей, и ничто не могло его согреть. Джон нашел его вчера на конюшне, безрадостно готовящегося отправиться на очередную охоту с Робертом, поскольку с того момента, как его друг узнал о похищении своей невесты, он стремился хоть как-то выпустить пар, принеся уже столько добычи, сколько иные мужчины не приносили и за год. Джон направился прямо к ним, и по его лицу Нед понял, что новости будут плохими. В руках у Джона тогда было два письма. Одно из Королевской гавани, отправленное примерно неделю назад с вороном, который задержался в пути из-за штормовой погоды в Речных землях, в котором Брандон объявлялся преступником и перечислялись его преступления против короны — угроза жизни наследного принца, а второе было от его лорда-отца. Лорд Рикард писал, что он направляется в столицу, чтобы ответить на обвинения в отношении Брандона, намереваясь просить суда поединком. Письмо заканчивалось заверениями, что все будет хорошо, и что Неду не стоит волноваться. И вот теперь, глядя на остывающую пищу на его оловянной тарелке, Нед думал, насколько бесполезны были эти слова. Не волноваться? Каждая минута ожидания была отравлена ужасным чувством тревоги, и он едва мог спать из-за кошмаров, насколько страшных, что он даже не мог рассказать о них никому. Он думал о Брандоне, томящемся во тьме его тюремной камеры. Нед никогда не видел подземелья Королевской гавани, но слышал рассказы о его мрачных застенках, и их уже было достаточно, чтобы считать это место одним из самых страшных. Оставалось лишь надеяться, что его брату не причинили вреда. Шаги, гулко отдающиеся по мраморному полу, оторвали Неда от его раздумий и, подняв глаза, он увидел направляющегося к нему Роберта, все еще одетого в кожаную охотничью одежду с гербом Баратеонов на груди. Даже сейчас, когда лицо Роберта было напряжено и на нем отражалось огорчение, его злость на Рейгара Таргариена полыхала внутри него словно адское пламя, которое, казалось, будет гореть вечно. — Нед… — сказал он, садясь на скамью рядом с ним. — Я обдумывал все варианты. Джон все пытается отвлечь меня, он считает, что Рейгар попробует связаться со мной, но я не уверен, что я и дальше намерен терпеть это оскорбление так долго. Нед спокойно относился к эгоизму Роберта, как спокойно относился ко многим явлениям в своей жизни, молчаливо и терпеливо. — У тебя есть выбор? — спросил он. — Разумеется, у меня есть выбор, — проревел Роберт. — Я могу созвать своих знаменосцев и направиться в Королевскую гавань. Безумному королю придется прислушаться, когда вся мощь Штормового предела постучится ему в двери! — Но это будет безрассудно. Король просто ответит тем же, созвав своих. — Возможно, но это лучше, чем сидеть и ничего не делать, — заявил Роберт, наливая себе кружку эля. — А что же тогда будет с Брандоном и моим отцом? — спросил Нед, заостряя внимание друга на очевидной и так проблеме. Еще буквально пару месяцев назад в Харренхолле Роберт сам лично рассказывал ему о все возрастающей паранойе Эйриса, но теперь, казалось, он совсем забыл об этом. — Пока они в руках Эйриса, король, не задумываясь, убьет их обоих, если почувствует какую-то угрозу. Джон прав, нам следует выждать время, мой отец договорится с королем. — Твой отец слишком сильно надеется на суд поединком. Почему он считает, что Безумный король будет сражаться честно? Нед поднялся на ноги, не желая продолжать этот разговор. Роберт проводил все эти дни, говоря только об угрозах войной и расплатой. Все эти разговоры и раньше утомляли Неда, а сейчас, когда Брандон был в плену, а их отец собирался бросить вызов королю, тем более. — Прости, но я не хочу говорить об этом сейчас, — просто сказал он перед уходом. Следующие несколько дней Нед провел в одиночестве, занимаясь своими делами, спускаясь поесть отдельно от остальных обитателей замка. Ему никогда не нравилось повышенное внимание, но теперь, когда тревожные новости достигли Орлиного гнезда, казалось, все стали смотреть на него иначе, следуя за ним глазами, перешептываясь, когда он проходил мимо. Нед понимал, конечно, они хотели что-то сказать ему, выразить свое сочувствие, но просто не знали, что сказать. Сам же Нед ничего не собирался менять. Когда-то давно, отец сказал ему, что лучшая защита для мужчины, это оставаться невозмутимым при любых неприятностях, но лишь сейчас он осознал всю пользу этого совета. Он часто думал о Лианне, вспоминая о том, как она неоднократно умоляла отца, чтобы тот позволил ей носить оружие. Если бы у нее был при себе меч, то смогла бы она остановить похитителей? Нед вспомнил о том, как ловко сестра управлялась с копьем во время турнира в Харренхолле, и подумал, что да, она бы смогла. Но, в то же время, каким-то невероятным образом Рейгар и его люди смогли прокрасться с ней мимо стражников в Винтерфелле, пройти через ворота, а затем за одну единственную ночь уехать настолько далеко, что люди его отца не смогли выследить их даже днем. Нед не был из тех, кто любит биться об заклад, но у него были явные сомнения в том, что все это было лишь совпадением. Но что тогда все это могло означать? Он не знал, что и думать. Прошла одна неделя, а за ней еще одна… Погода становилась все более пасмурной и облачной, в воздухе ощущалась прохлада, и то мимолетное ощущение весны, что у них появилось в Харренхолле, исчезло без следа. Когда начинали дуть северные ветра, то с неба вновь падал снег. Зима началась вновь. Ранним утром, когда прошел уже практически месяц с того момента, как из Королевской гавани прилетел ворон, а Роберт все еще спал, поведя предыдущие три дня, охотясь в Долине, Нед проснулся с первыми лучами солнца. Ночью прошел легкий снег, который замерзнув, покрыл все вокруг тонким инеем, хрустевшим у него под ногами, когда он направлялся через двор к Джону, который послал за ним. Нед обнаружил лорда Орлиного гнезда в его кабинете высоко в Соколиной башне, стоящего позади массивного дубового стола, на котором были разложены карты и свитки. Сколько Нед знал Джона, тот любил читать, и эта страсть часто заставляла его задерживаться в кабинете при зажженных свечах до полуночи, наедине со стопкой книг. Сейчас же он стоял, глядя в окно, и Нед отметил про себя, насколько были напряжены его плечи. — Похоже, что снова пойдет снег, — сказал Джон, не оборачиваясь. Нед встал рядом с ним и понял, что Джон был прав — к северу на горизонте скапливались тучи, медленно надвигаясь на них, скрывая в белой дымке все на своем пути. Вместе они смотрели вдаль какое-то время, прежде чем, наконец, Нед решился задать тревожащий его вопрос. Джон промолчал, лишь отвернулся от окна, вернувшись в комнату. В его руках был пергамент, по которому ясно было видно, что его сворачивали и разворачивали несколько раз, поскольку его уголки уже были измяты. Последние несколько недель не было никаких новостей вообще, и Нед уже привык к этой тишине, порой даже думая, что когда нет новостей, то это уже хорошо. Но одного взгляда на письмо в руках Джона было достаточно, чтобы понять, что это блаженное неведение подошло к концу. -Что там? — спросил он. — Нед, присядь, — указал ему Джон, придвигая стул. Нед сел, напряженно выпрямив спину. Джон какое-то время молча наблюдал за ним с сочувствием в глазах. И в этот момент Нед понял, что он услышит сейчас, почувствовав, как его сердце гулко забилось в груди. — Мне очень жаль сообщать тебе об этом… — начал Джон. — Они мертвы, ведь так? — еще сильнее сжав руки, лежащие у него на коленях, прервал его Нед. Джон был не из тех людей, кто утаивал правду, он всегда говорил открыто, вне зависимости от того, кто был его собеседником, но сейчас, казалось, он не мог подобрать нужных слов. — Они мертвы, — наконец, подтвердил он, покачав головой. — Эйрис гарантировал твоему отцу суд поединком, но выбрал огонь в качестве своего бойца. Лорд Рикард был сожжен заживо в своих доспехах. У Брандона на шее была удавка, а его меч находился вне пределов досягаемости. Он задушил сам себя, пытаясь добраться до клинка, чтобы спасти отца. Нед невидящими глазами смотрел на Джона. Он представлял себе крики, ужасный смрад… Он отвел взгляд, там, за окном надвигающаяся буря окрашивала небо в белый цвет. Кивнув, Нед молча поднялся, и неприятный скрип ножек стула об пол был единственным звуком, нарушившим тишину. Джон не пытался остановить его, когда Нед направился к выходу. Он направился на тренировочную площадку. Там было тихо и пустынно, надвигающаяся снежная буря заставила всех скрыться в замке. Не было ни стражников, ни слуг, не было даже собак. Казалось, даже воздух был неподвижен. В центре площадки стояло набитое соломой чучело, используемое для тренировки с мечом, на плечах и голове которого лежал снег. Пустое лицо чучела сейчас словно неотрывно наблюдало за Недом. Он размышлял об Эйрисе, о том, как он увидел его в Харренхолле, отвратительного и злобного, надсмехающегося над Брандоном, когда тот выехал на турнирное поле. Это все сделал он. Эйрис был безумен. Выхватив меч, Нед нанес удар по чучелу, проткнув его грудь на полдюйма. Злиться легко, подумал он. Медленно подняв меч над головой, Нед с криком обрушил его на плечи чучела. Наконец, когда он разрубил чучело на кусочки, он отошел назад, рассматривая то, что натворил. Солома устилала землю вокруг, а тряпки, из которых было сделано чучело, сейчас свисали вниз, словно нелепая пародия на выпотрошенные кишки. Кругом был хаос, но ему не стало от этого легче. Там, в Винтерфелле, он бы обратился с молитвой к сердце-древу, пытаясь успокоить себя под шелест его красных листьев, но здесь, в Орлином гнезде, не было чардрев, лишь бесплодный сад на месте когда-то бывшей там богорощи. С неба мелкими хлопьями стал сыпаться снег. Рука Неда, в которой он держал меч, безжизненно повисла, и неожиданно он понял, что его лицо было мокрым не из-за падающего снега, а из-за слез. Он задержал дыхание, пытаясь сдержать слезы, но дыхание стало вырываться у него всхлипами и, прежде чем он сам осознал это, он рухнул на колени, сотрясаясь от рыданий. Горе пронзало его сейчас совсем так, как его собственный меч только что разрубал соломенное чучело. Он был совсем мал, когда умерла его мать, и он уже не помнил ту боль от потери. — Нед… — раздался тихий голос рядом с ним. Он поднял голову и сквозь слезы увидел Джона, возвышающегося над ним, чья белая туника, казалось, сейчас сливалась с небом. — Нед, тебе нужно вернуться внутрь. В этот момент, он бы с радостью так и остался сидеть тут под снегом, пока не замерзнет до смерти, но Джон протягивал ему руку, и Нед не смог отказать ему, неуверенно поднявшись на ноги, оставив меч, чье лезвие уже было покрыто снегом, лежать на земле. — Я… Я… Я не могу, — начал Нед. — Ты должен, — сказал Джон, положив руку на плечо Неду и тихонько подтолкнув того в сторону замка. — Ты теперь лорд Винтерфелла. Это слова донеслись до него словно издалека, но произвели эффект, словно его кто-то ударил кинжалом в живот. Лорд Винтерфелла. — Ты должен решить, что делать дальше, как ты ответишь на это? — продолжил Джон. — Я не знаю… — умоляюще глядя на Джона, сказал Нед. — Тебе нужно время, чтобы все обдумать, — сказал Джон, ведя Неда сквозь все сильнее падающий с неба снег обратно в Соколиную башню в свой кабинет. Оказавшись внутри, Джон усадил его и поправил поленья в камине. Когда пламя вновь разгорелось, он, подбросив туда еще одно полено, подошел к шкафу рядом с камином, где у него хранилась бутылка медовухи, и налил две чаши, одну из них передав Неду. Тот молча посмотрел на золотистую жидкость, прежде чем поднести чашу ко рту, сделав глоток. Его руки продолжали дрожать. — О чем ты думаешь? — спросил Джон, садясь за свой стол. — Я думаю, что я не знаю, как мне поступить дальше. — Этого и следовало ожидать, но сейчас мы должны действовать осмотрительно. Есть еще новости, которые я не сообщил тебе, — Джон взглянул в сторону двери. — Я могу позвать Роберта присоединиться к нашему разговору? Нед кивнул, и Джон, подойдя к двери, открыл ее, впуская Роберта, который явно стоял там все время, ожидая разрешения войти. Его голова была опущена и, казалось, он выглядел бледнее, чем обычно, покосившись на Неда и быстро отводя глаза. — Роберт, присядь, — указал ему Джон. Роберт сел, отодвинув стул от стола. Джон откашлялся, задумчиво потирая подбородок. — Я намерен отказать ему, — сказал он. — Когда я взял вас обоих в воспитанники, то я поклялся вашим лордам-отцам пред ликом Семерых, что буду защищать вас. Но я не настолько глуп, чтобы не понимать, что все это повлечет за собой. Я должен буду созвать своих знаменосцев и восстать. — Отказать кому? — недоуменно спросил Нед. Джон и Роберт одновременно посмотрели на него. — Король Эйрис потребовал ваши головы. Твою и Роберта. — Но почему? — Нед был ошарашен, ведь он никакого отношения не имел к поступку Брандона, зачем королю его голова. — Его не просто так прозвали Безумным королем, Нед, — сказал Роберт. — Я уверен, что все это из-за паранойи Эйриса, — сказал Джон. — Я не верю, что ему бы кто-то посоветовал поступить так, я не хочу верить в это. Я надеялся, что все уляжется, что, возможно, Рейгар обратится к Роберту с предложением решить вопрос мирно, но вот теперь… Теперь же, после этих смертей, всей этой несправедливости и требованием ваших голов, когда вы все это время находились за сотни лиг оттуда… Полагаю, что у меня остался только один выбор, как бы мне этого не хотелось. — Мы созовем знаменосцев, — сказал Нед. — И восстанем, — подвел итог Джон.