Тепло наших рук

      Когда Маша швырнула свою неизменную рыжую сумку-почтальон на Варину парту, Варя даже не вздрогнула. Она по-прежнему сидела, подперев голову руками и глядя в стенку. Арт и Фил, на удивление, ещё не заявились в школу, хотя обычно были одними из первых. Филу всегда нужно было выкурить сигарету с утра, чтобы «настроиться на рабочий лад» по его словам, а Арту было скучно ходить одному. Потому они всегда ходили вдвоём, а по субботам — втроём, потому что только в субботу Варя могла не отводить брата-копушу в школу. Но сегодня была пятница, да и Жора собирался дольше обычного, так что Варя была уверена, что придёт и увидит двух друзей, обсуждающих новую игру. Однако их не было. И хотя стрелки часов уже стояли на двадцати пяти минутах девятого, друзья ещё не явились.       — Маш, — Варя отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на подругу, которая что-то листала в ленте «ВКонтакте», — если бы они захотели коллективно прогулять, они бы мне об этом же сказали, да?       Маша кхекнула, стянула с носа очки в тёмно-зелёной пластиковой оправе, посмотрела через них на свет, протёрла их краем вязаной кофты цвета хаки. Щурясь, посмотрела на подругу, как на душевнобольную, сочувственно вздохнула.       — Знаешь, ты спрашиваешь про своих парней чаще, чем я поливаю кактусы.       Варя скривилась на слово «своих», а потом фыркнула:       — Ну ты и сравнила.       — Ладно… — Маша задумчиво закусила дужку очков. — Ты спрашиваешь про них чаще, чем… Чем… А, чёрт, что-то в голову ничего не идёт. Хотя, — Маша нацепила очки на нос, поправила их указательным пальцем, — есть кое-что. Ты спрашиваешь о них чаще, чем жалуешься на Дракошу.       Варя закатила глаза. На Дракошу она жаловалась почти ежечасно, потому что братец любил отчебучивать что-нибудь, за что расплачивалась Варя. Иногда даже в прямом смысле. Варя вздохнула, уронила голову на сложенные руки. Посмотрела на подругу, продолжавшую листать ленту новостей.       — Ты слышала: в переулке, недалеко от дома Арта, двое парней семнадцати лет подрались? — оторвалась Машка от телефона.       — Оба насмерть? — флегматично хмыкнула Варя, потягиваясь.       — Сплюнь! — сердито нахмурилась Маша, пролистала ниже: — Однако, несмотря на наличие состава преступления, полиция не спешит возбуждать дело о нанесении тяжких телесных повреждений, поскольку, по нашим данным, оба парня получили тяжёлые травмы и сейчас госпитализированы.       Варя тяжело вздохнула. Маша продолжила читать вполголоса статью о побоях. Прозвенел звонок. Кощеева ещё не было, но весь класс уже встал, вытянулся. Кто-то молча читал конспекты, кто-то продолжал громко гоготать, кто-то молча ждал начала урока. А Варя смотрела на дверь. Странно, но сейчас её мысли больше занимали Фил и Арт, а вовсе не Кощей, как это бывало обычно. Маша продолжала бубнеть статью.       — Маш, — Варя нахмурилась, когда прозвенел второй звонок, а друзья так и не появились, — хватит уже. Тоже мне — драка в подворотне! Событие века. Да в нашем городе и перестрелке из автоматов мало кто удивится.       В кабинет вошёл Кощеев, оставляя за собой тонкий шлейф запаха крепкого горького кофе. Он махнул детям рукой, скинул чёрную косуху на кожаное кресло, сел за стол. Класс с шумом сел вслед за учителем.       — Варь, — наклонилась к уху подруги Маша, — такое было только в девяностых.       Варя хмыкнула, скрестила руки на груди и навалилась на парту. Урок пошёл. Время тянулось удивительно медленно. Кощей резко сменил план уроков и теперь рассказывал ученикам об уголовной ответственности. Варя слушала отстранённо. Она писала с планшета, подаренного родителями на Новый Год вместо учебников, уже десятое, наверное, сообщение Филу и пятнадцатое Арту. Два слова и один знак: «Где вы?» И тишина в ответ.       Когда Кощеев перешёл к отягчающим обстоятельствам преступления, дверь в класс с грохотом распахнулась, так что задремавшие на последней парте Алёнка и Кира подпрыгнули. На пороге появился красный и запыхавшийся Черных. Рюкзак он за одну лямку волочил по полу.       — А также отягчающим обстоятельством, — плавно перевёл свой рассказ в нужное русло Кирилл Владимирович, — на Совете Профилактики являются неоднократные опоздания на урок.       Кощей медленно на каблуках чёрных начищенных ботинок развернулся к Филу. Звонко стукнул подошвой по полу. Фил смотрел на Кощея исподлобья, тяжело дышал.       — Ну, что на этот раз, Фил? — иронично улыбнулся Кощеев, а Варя невольно перевела взгляд от взъерошенного и как будто ощетинившегося друга на Кирилла Владимировича. — Две недели назад у тебя проспал водитель, который должен был отвезти тебя в школу. На той неделе вы, видимо, уволили водителя, и от тебя сбежала последняя электричка метро. И ты потопал по шпалам.       Класс тихонько захихикал, вспоминая неправдоподобные оправдания Фила. Тот закатил глаза, швырнул рюкзак на пустую первую парту. Вздохнул.       — Сейчас всё куда серьёзнее, Кирилл Владимирович.       И Кирилл Владимирович поверил. Он увидел в глазах парня, который ещё неделю назад мечтал его убить, немую мольбу о сочувствии. Примирительно вздохнул:       — Ладно, верю тебе. Садись. Сейчас я кое-кому позвоню, и ты скажешь, что может быть серьёзнее урока обществознания.       Кирилл Владимирович вынул из кармана косухи, по-прежнему болтавшейся на спинке кресла, телефон. С щелчком разблокировал, поднял ладонь вверх, призывая к тишине. Класс замолк. Кощеев вышел из кабинета, едва прикрыв за собой дверь. По пустому коридору эхом раскатились слова:       — Виталий Денисович, приветствую. Там сегодня мой парнишка припоздал немного. Да, Черных. Ты ему не ставь опоздание, — сначала тишина, потом искренний, немного издевательский, смех Кощеева. — Конечно, Виталий Денисович, об чём речь! За мной не заржавеет.       — Повезло тебе, Черных! — едко заметил с третьей парты первого ряда Саша Абрикосов, лишь на секунду оторвав лицо от переписки «ВКонтакте» с Алёнкой. Фил не ответил. Варя почувствовала, как под рукой завибрировал планшет. На экране высветилось одно сообщение от Фила. Варя только протянула руку для разблокировки, как в кабинет вошёл Кирилл Владимирович. Телефон он небрежно положил на край стола. Подошёл к первой парте третьего ряда, громко хлопнул по ней ладонью, перенёс вес тела на руку.       — Ну, так какое оправдание у тебя на этот раз, Филипп?       — Я у Арта в больнице был…       Тихие слова, полные горечи и злобы, произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все сидели, как оглушённые, не в силах задать ни одного вопроса. Фил поднял глаза на Кощея. Встретился с ним взглядом. Спросил с нажимом:       — Достаточно правдоподобно?       Фил увидел в глазах Кощея сожаление. «А они что думали — никто ничего не узнает? да уже сегодня школа будет об этом трубить!» — шумно вздохнул. Отвёл взгляд.       — Достаточно, — кашлянул в кулак Кощеев.       Варя, хапнув воздух ртом, смотрела на Машу долго, как будто гипнотизировала.       — Как… Арт… В больнице?! — что-то щипало в глазах, шею сдавливали какие-то стальные тиски.       — Варь, — Маша положила ладонь на плечо подруги, — тебе же Фил написал. Прочитай, что там?       — Точно!       Маша вернулась к конспекту, а Варя разблокировала планшет, зашла в мессенджер, прочитала сообщение, нервно постукивая носком круглых коралловых балеток по ножке стула. Потом обернулась на Сменкину, сжала руки в кулаки. Ещё раз перечитала сообщение:       «Слышала о драке? Ну, двое парней. Это Артас с Крысой махались. За эту **** Сменкину!»       Варя хмыкнула, написала в ответ:       «Мог бы и не цензурить. Я за чистый язык, но не в случае с такими, как она. Тварями».       Варя взяла ручку, щёлкнула ею пару раз, принялась записывать за Кощеевым. Только вот рука дрожала, буквы скакали, а текст конспекта приходилось то и дело скатывать у Маши. Потому что в голове все мысли вытесняла лишь одна: «Арт подрался за Киру!»       — Маш, — тихо спросила Варя, — это, ты читала. Какие там травмы получили парни?       — Там Арт был? — приподняла одну бровь Маша.       — Нет… — Варя нервно улыбнулась, слабо мотнула головой. Маша нахмурилась. Варя закусила губу, опустила голову, тихо и сдавленно, проглатывая всхлип, ответила: — Да. Как ты догадалась?       Маша самодовольно хмыкнула: «У тебя на лице всё написано». Но вслух не сказала. Варя была бледная, дрожащая, с нездоровым румянцем на щеках. Любое слово могло бы спровоцировать её на взрыв. Маша отшутилась на интуицию. А потом рассказала всё, что помнила. Что парни подрались в подворотне ночью, что дрались не просто кулаками, а поочерёдно отбирали друг у друга железку. И у одного перелом руки и черепно-мозговая травма, у другого — перелом рёбер. Варя помотала головой, закрыла лицо руками, сердито растёрла его. Проморгалась. Голубоватый свет кабинета обществознания и истории вдруг стал удивительно холодным.       — Из-за чего, кстати, Арт подрался? И с кем? Тебе Фил не написал?       — Из-за кого… — мотнула головой Варя в сторону Киры Сменкиной.       Этого короткого ответа Маше хватило, чтобы всё понять. Она вздохнула и многозначительно хмыкнула: «Мда…» Поймав на себе строгий взгляд Кирилла Владимировича, улыбнулась и застрочила конспект.       Звонок с урока прозвенел неожиданно: когда все только-только начали отходить от оцепенения, вызванного двумя словами: «Артём в больнице». Кощеев свернул презентацию, ввёл компьютер в режим блокировки, вышел из кабинета. «К Леночке побежал!» — хмыкнула про себя Маша, вспомнив, как уже пару раз застукивала Елену Викторовну и Кирилла Владимировича за чаем в кабинете географии. Варя поднялась, обняла себя за плечи, подошла к окну. Мелкий, как крошка, снег часто-часто сыпал на город, покрывая дома, тротуар, машины, укалывая людей.       — Да, Илья? — голос Киры, не то чтобы громкий, но такой ненавистный, вдруг заглушил все звуки. Варя обернулась.       Кира, вальяжно качавшаяся до этого на стуле и закинувшая ноги в чёрных узких брюках на высокую парту, вдруг с грохотом села, спустила ноги под парту и изменилась в лице. Даже побледнела как-то. Варя хмыкнула, сделала несколько осторожных кошачьих шагов. Встала в пяти метрах от Киры.       — Да, я… Я обязательно к нему приду. Как он? Я не знаю. Артём всегда был спокойным. Я не знаю, что могло спровоцировать. Ладно, до свидания. Обязательно звоните мне.       — Кто звонил, Кира? — Алёнка, склонив голову чуть вбок, скользнула по подруге полусканирующим взглядом.       — Мама Ильи… — Кира положила телефон экраном вниз на тетрадь, закрыла тетрадь. — Сказала, что Илья в больнице с черепно-мозговой… Это он подрался с Артом.       — Серьёзно? — взвизгнула шокированная Алёнка. — Да ладно! То есть, та драка, про которую писали… Нифига себе! Вот это поворот.       Кира хмыкнула, скрестив руки на груди:       — Поворот поворотов. Два идиота что-то не поделили и чуть друг друга не поубивали.       Варя пошла вплотную к Кириной парте, хлопнула ладонями по ней, навалилась. Тень Вари упала на Киру. Та заметно напряглась.       — Не знаешь, что не поделили они, да? — прищурившись, с издёвкой спросила Варя.       — Понятия не имею.       — И почему парни обязательно делят таких… — проглотила ругательство. — Как ты!       — Каких это «таких»? — переспросила Кира.       — Самовлюблённых, — хмыкнула Варя, развернулась.       В душе кипела буря, кружили ураганы, но она упрямо сжимала руки в кулаки и закусывала губы. Хотелось взвыть и кинуться на Киру, смотревшую нагло и резко. Но она терпела.       — Ты так говоришь, как будто это я столкнула их лбами в том переулке! Ну захотелось парням кулаками помахаться — пускай. В больнице поваляются, может, умнее станут.       Варя успела заметить лишь, как Маша помотала головой и кинулась к ней, но не послушалась. Точка кипения была достигнута. Стремительно Варя оказалась подле Кириной парты, смахнула все вещи Сменкиной на пол, а пока та лихорадочно решала, куда кидаться, вцепилась ей в волосы крепко. Кира зашипела, махнула рукой в попытке врезать Варе по лицу. Та уклонилась, злорадно ухмыльнулась и прошипела:       — Они-то станут, но не ты.       Выпутала руку из Кириных волос, картинно брезгливо наморщилась и отёрла руку о платье. После чего с чувством выполненного долга направилась к своей парте.       — Ах ты мразь! — крикнула ей вдогонку Кира.       Посмотрела в спину Варе, ногой откинула все свои вещи к стене, в два прыжка оказалась подле Орловой и резко потянула её за косу назад. От боли у Вари заплясали звёздочки в глазах. Она не удержала равновесие. Удар локтями. Острая ножка стола прямо перед носом. Тупая боль в затылке. И ехидная ухмылка Киры. Варя с размаху ударила её по коленям. Кира охнула, покачнулась. Варя поднялась, пихнула её в грудь. Больно. Кира поморщилась. А потом кинулась на Варю. Ударила её тоже в грудь, но гораздо сильнее. На глазах Вари выступили слёзы.       — Тварь, — Варя пнула босой ногой Киру между ног.       Подло. Очень больно. Не по правилам. Но какие правила в женской драке? Кира попятилась назад, схватив Варю за платье. Та рванулась. С силой толкнула Киру от себя. Кира отлетела прямо к своим вещам. Варя усмехнулась. Они вышли из ряда парт. Окно. Две стены и угол. И одноклассники, гудящие, и решающие, что делать.       А Варя с Кирой дрались. Не на жизнь. С визгом Кира вцепилась Варе в волосы и потянула на себя. Варя опять упала. Боли уже не чувствовала. Тянула Киру за волосы вниз, к полу, чтобы пару раз приложить её лбом об него.       — Кирочка, не надо! — вопила рядом Алёнка, пытаясь отцепить подругу от Вари. — Варечка, хоть ты не начинай! Она КМС по кикбоксингу! Сделайте что-нибудь.       Обычно такие драки все классы школы снимали на телефон. Кроме этого класса. Девочки паниковали, переглядывались, растерянно озирались, морщились от каждого шлепка или визга дерущихся. Валя прижалась к груди Вика, зажмурившись. Он чувствовал, как она плачет. Успокаивающе поглаживал её по плечу. Ему нужно было быть там, с сестрой, помогать Саше и Филу растащить дерущихся. Но Вэлл, которая только-только оправилась от пережитого шока, он всё-таки был нужнее.       — Так! — ситуацию в свои руки взяла Маша.       Она нацепила очки на лоб, чтобы не видеть крови на виске и губах Вари и кулаках и губе Киры. Оглядела класс. Громко произнесла:       — Надо звать Кощея. Иначе не справимся. Так, Фил и Саша, продолжайте разнимать их. Не давайте им хотя бы убить друг друга.       — Классно придумано! — саркастично ответил Фил, отцепляя Кирину руку от Вариных волос.       — А мы тут дурью маемся? — в тон другу отозвался Саша.       — Алёнка, беги к Ядвиге Петровне, — повернулась Маша к Жаровой, — либо Кощея зови, либо медикаменты тащи. Лучше всё сразу. А ты, Снежка, — Маша крутанулась на сто восемьдесят градусов, сталкиваясь со взглядом больших и удивительно тёплых голубых глаз, — беги к Леночке. Кощей может быть там.       Снежка и Алёнка кивнули и умчались прочь. Маша напялила очки и грохнулась на стул. Помассировала виски: «Убью Фила и Арта. Это ж надо, а! Один подрался, другой разболтал об этом Варе! Как будто не знают её отношение к Мурумову и Кире!»       Кощеев мирно разговаривал с Еленой Викторовной, жаловавшейся на непослушных пятиклассников, когда в новенькую дверь кабинета сначала робко постучала, а потом, не дождавшись ответа, влетела взволнованная Снежка.       — Снежан, мы, вообще-то разговариваем… — мягко произнесла Елена Викторовна.       Кощей накрыл её ладонь своей ладонью, как будто призывая к тишине. Елена Викторовна, покраснев, замолчала. Снежка в нерешительности мялась, косясь на учительницу географии.       — Говори, что случилось? — строго сказал Кирилл Владимирович. — Елене… Викторовне я доверяю, как себе.       — Кирилл Владимирович, беда! Кошмар такой! Там Варя и Кира сцепились. Дерутся.       Голос Снежки дрогнул. Кирилл Владимирович и Елена Викторовна подорвались. Переглянулись.       — Я могу чем-то помочь? — остановил вопрос Елены Викторовны Кирилла Владимировича уже на пороге.       — Боюсь, что да, — мрачно кивнул Кощеев, — возьмёшь класс на урок? Включишь им фильм художественно-исторический. «Великую», например. Или «Екатерину»… Ну, что-нибудь такое.       — «Великолепный век» подойдёт? — Елене Викторовне пришлось выскочить в коридор, чтобы задать этот вопрос Кощееву.       Он только махнул рукой. И грохотнула дверь на лестничную клетку.       Кощей влетел в кабинет разъярённый, так что все дети невольно расступились. Казалось, что идёт не учитель истории и обществознания, а сам царь. И за его спиной колышется густо-чёрный плащ. Такой же чёрный, как мрак в его взгляде.       — А ну прекратить. Прекратить! — вскричал он.       Варя вздрогнула, замерла. Кира, оседлавшая её пару минут назад, наконец наградила её лицо звонкой пощёчиной.       — Вы что — охренели?!       Кощеев рывком оторвал Киру от Вари, швырнул её в руки Саше. Варе помог подняться Фил, а потом крепко обнял её со спины, как будто сдерживая. Только Варя не рвалась ударить Киру. Она стыдливо рассматривала босые ноги (балетки слетели во время драки куда-то) и крупные стрелки на колготках. Киру за плечи держал Саша.       — Так, здесь останутся Вик, Кира, Алёнка, Маша, Варя и Фил. Остальные идут в кабинет географии смотреть кино! И чтобы никто ни слова об этом. Все меня поняли?!       Кощей говорил негромко, но с нажимом, похрипывая. Никто не посмел даже пискнуть. Никто не выразил ни сожаления, ни радости. Все молча собрали рюкзаки и молча вышли из класса. Дар речи появился у всех лишь на лестничном пролёте. Саша вышел последним, придерживая Вэлл, на чьих плечах болтался пиджак Виктора Сменкина. Вик же приобнимал сестру.       — Что у вас тут произошло? — в кабинет вошла Ядвига. — Зачем вам медикаменты?       — А не видно? — резко отозвался Кощей, повернув голову к Ядвиге.       Та охнула, глядя на двух запылённых девочек.       — Молодцы, девочки, — с сарказмом произнесла она, — полы протёрли собой! А то Кирилл Владимирович даже уборщицам не доверяет.       Варя и Кира молчали. Ядвига покачала головой. Поочерёдно подошла к девочкам, ощупала их руки и ноги.       — На первый взгляд, ничего не сломано. Но мне не нравится их вид.       — Надо же… — едко протянул Кощей. — А я думал, ты садистка, — тряхнул головой, сел на парту, запустил руку в волосы. — Ладно. Шутки в сторону. Ядвига, возьми себе племянницу свою, Киру и Вика. У тебя как-то с ними контакт поладнее. А я остальных.       Ядвига махнула троице рукой:       — Идёмте, горемычные, я вас чаем напою.       — Фил, можешь меня отпустить, — тихо сказал Варя, когда Кирина спина скрылась за дверью.       Фил неохотно разомкнул объятия. Варя, закусив губу, посмотрела на Кощея из-под ресниц. В глазах стояли слёзы. Было ужасно стыдно.       — К-кирилл Владимирович, простите, я… — прижала указательный палец к носу, замотала головой.       Кирилл Владимирович смягчился, слез со стола и, чуть прихрамывая, подошёл к Варе, погладил её по голове. Та разревелась в голос и резко обняла Кирилла Владимировича. Маша закатила глаза. Фил вспыхнул, но, наткнувшись на взгляд Кощея, затих. Тот смотрел на Варю тепло, как-то по-отцовски или по-братски. «Ей нужно дать, что она хочет!» — вздохнул Фил, забираясь на подоконник и прислоняясь затылком к холодному стеклу. Кирилл Владимирович погладил Варю по голове.       Варя всхлипнула в последний раз, неохотно вылезла из объятий Кощеева, растёрла слезы по лицу. Помотала головой, глядя на свои руки, исцарапанные, в коричневых пятнах крови.       — Я…       — Отведите её домой, ребят, — улыбнулся Кощеев и подмигнул Филу. Фил довольно усмехнулся: Кощей толкает Варю к нему. — Сама справишься с перекисью и пластырем? Или помощь нужна?       Варя отрицательно мотнула головой, взяла из аптечки пластырь, вату и перекись и, кивнув Маше, направилась в туалет. Ноги не гнулись, а руки подрагивали. Неуютно, холодно, страшно. Варя не могла разобраться, что с ней. Силы как будто покинули её после той драки.       Варя, высунув кончик языка, налепила пластырь на царапину на виске.       — Маш, — сказала пугающе равнодушным тоном, — если б Кира швырнула меня чуть в сторону, то тут была бы скорая, полиция и, возможно, труповозка.       — Сплюнь! — зло отозвалась Маша, а потом приобняла Варю за плечи. — Что родителям скажешь?       Варя помотала головой, усмехнулась, выпустила из косы короткую прядь, скрывшую висок:       — Вот и всё.       — Как просто, — закатила глаза Маша.       Они вернулись в кабинет, где Кирилл Владимирович уже разливал по кружкам чай. Выпили крепкого горячего чая. А Варе всё равно было холодно. Всё равно дрожали руки. И уже потом, когда Маша решила остаться в школе, чтобы проследить за особо длинными языками, когда Варя медленно брела по немноголюдным улицам, а Фил нёс на себе Варин рюкзак, онаа вдруг вцепилась в его руку, заглянула в глаза и спросила:       — У тебя когда-нибудь дрожали руки после драки?       — Почти всегда, — лаконично ответил Фил, удобнее закинул Варин рюкзак на плечо, накрыл её дрожащие руки своими, крепко сжал: — Ты привыкнешь.       Варя мотнула головой:       — Никогда.       Кира сжимала руки, едва подрагивающие, в кулаки и шипела, когда ватка, смоченная перекисью, касалась царапин на её щеке. Ярко-красное сабо Ядвиги раздражающе мельтешило перед глазами.       — Вик, прекрати! — Кира отпрянула, швырнула в мусорное ведро ватку, зло схватила пластырь и небрежно налепила его на щёку. — Всё нормально.       — Нормально?! — Ядвига наконец впервые за пятнадцать минут подала голос. — А то, что ты чуть не убила одноклассницу?       Кира насупилась, буркнула, что удары наносила несильные.       — Несильные?! Да я видела у неё ссадину на виске! Будь удар чуть сильнее…       «Прекрати повторять за мной!» — Кира сильнее сжала руки в кулаки. Дрожь не унималась.       — Чёрт! Почему руки трясутся?! — рыкнула Кира, стукнув кулаками по парте.       Ядвига криво усмехнулась, подошла, постучала острыми красными ногтями по парте.       — Потому что стыдно.       Кира опустила голову и кивнула.