Госпожа Болейн

      Когда Томасу Кромвелю сообщили, что один очень милый темноволосый юноша со своей светловолосой супругой хотят его видеть, секретарь моментально бросил все дела и спустился вниз, к сыну. И он не ошибся: Грегори с Элизабет стояли около ворот Гринвичского дворца и ждали его.       Юноша немного ссутулился и стоял так, словно ему была неловка вся эта ситуация, но чем ближе Кромвель подходил, тем больше губы сына расплывались в ребяческо-озорной улыбке.       — Я так рад видеть тебя, отец, — с облегчением выдохнул Грегори, когда лорд-канцлер крепко обнял его. От юноши пахло чем-то привычным и до боли знакомым, вроде ночной свежести и выпечки. Из-за этого и Томас Кромвель заулыбался.       — Знал бы ты, как я рад видеть тебя, мальчик мой! — произнес он.       Элизабет стояла рядом и не проронила ни слова. Лишь когда Кромвель обратил на нее взгляд, девушка сделала реверанс и подняла к нему чисто-серые глаза, наполненные радостью. Вероятно, она была счастлива избавиться от своей фамилии и перейти на сторону победителей.       В какой раз секретарь обратил внимание, что женщины Сеймуров не обладают идеальной внешностью, как некоторые фаворитки почившего короля или острым умом, как Анна Болейн. Но в внешности Элизабет была какая-то своя притягательность.       — Милорд, — склонила голову та, и Кромвель отметил, что в отличие от своей старшей сестры Джейн она с легкостью сменила громоздкий гейбл, и теперь на её светлых локонах красовался простой арселе с черной тканью, ниспадающей на спину.       — Теперь вы можете звать меня отцом, — коротко усмехнулся секретарь.       Элизабет приложила к округлым губам пальцы и засмеялась, от чего её личико стало казаться таким очаровательно-детским, несмотря на выпирающий нос, как у сестры.       — Как скажете, отец, — опустила руку она, и кольцо на ней заблестело в свете факелов.       Грегори не сводил взгляда с жены и все время норовил ухватиться ей за ладонь или взять её под руку. Все это окончательно растрогало Томаса Кромвеля, и он мысленно порадовался тому, что при тусклом освещении слезы в глазах будут казаться незаметными.       — Вы бы хотели остаться в Лондоне или осесть где-нибудь в уютной деревушке? — как бы невзначай поинтересовался секретарь.       Элизабет скромно пожала плечами, а её муж коротко усмехнулся:       — Лиззи жила в Вулфхолле и эти деревья опостылели ей на всю оставшуюся жизнь, отец. Я же нужен тебе здесь.       — Думаю, я смогу найти вам небольшой дом поблизости, — заметил Кромвель. — Ты сможешь работать моим заместителем, а миледи Элизабет- фрейлиной принцессы Марии.        Глаза Элизабет округлились от щедрости новоприобретенного отца. Девушка припала на колени и в немой благодарности поцеловала ему руку. Грегори же снял шляпу и скромно кивнул головой.       — Я не знаю, как отблагодарить тебя, отец, — тихо произнес он.       Томас Кромвель улыбнулся сыну и повел их наверх. Утром ему придется втолковывать королеве Анне о необходимости служения Элизабет при дворе и выслушивать истерические возгласы.       Но даже одна мысль об этом заставляла с нетерпением ждать утра, ждать встречи с Анной, пусть и исключительно деловой.