Blackbangtan

У Чонгука всё тело покрыто татуировками, у него странный характер и безумная тяга к адреналину. Он не может прожить и дня без пачки Marlboro, и крепкого виски — он готов его пить даже в обед, игнорируя косые взгляды в свою сторону в баре рядом с квартирой, брошенные то ли от внешнего вида парня, то ли от его предпочтений. И предпочтения у него хромают не только по отношению к напиткам, но и к девушкам. У Лисы белые волосы с синими кончиками, кричащая алая помада на губах и глаза, в которых уже угасло стремление к счастливой жизни из-за большого количества разочарований, которые и привлекли Чонгука в своё время, и до сих пор не выходят из головы, хоть он и понимает, что это ненормально. Во-первых, она школьница, которая младше его на шесть лет. Во-вторых, она лесбиянка. Обыкновенная лесбиянка, которая испытывает сильные чувства к своей однокласснице — Пак Чеён. У Чеён милая улыбка, открытая наизнанку добрая душа, и всегда сияющие от радости глаза, в которых Лиса каждый раз тонет, тонет и тонет. Таких, как Чеён — все любят, и она не стала исключением, только вот, полюбила сильнее остальных, хоть и заранее знала, что у этой любви не будет счастливого финала. Они слишком разные. Лиса боится причинить ей вред, заразить своим характером и низкими качествами, сбить её с верного пути, заранее приготовленного её родителями. Чеён всегда слушается своих родителей, чтобы они не говорили, в то время, когда Лиса даже не знает опеку к своей персоне, благодаря мамочке. А ещё… она по парням, и, более того, не одобряет однополые отношения. Лиса убеждается в этом каждый божий день, ощущая на себе её косой взгляд и избегание, как от огня, ведь все в школе знают об ориентации Манобан, включая и Пак Чеён, которая не хочет иметь ничего общего с ней, ибо родители запрещают. Лиса, чёрт возьми, знает, но всё равно продолжает её любить, как будто бы завтра всё изменится, как будто бы жизнь — это сказка с тем самым грёбаным счастливым финалом. Но завтра ничего не меняется, и послезавтра тоже. Даже через месяц взгляд Чеён такой же осуждающий. — Дяденька, найдётся зажигалка? — её первая встреча с Чонгуком случается в баре, где работает её знакомая, и помогает ей пройти без паспорта, скрыв то, что она не совершеннолетняя. — Дяденька? — Чонгук раньше никогда не считал себя старым, ведь, как-никак, ему всего лишь двадцать два года, и, тем более, он достаточно красив, но тогда какого чёрта эта блондинка, с небольшой просьбой подошедшая к нему, сидящему у барной стойки, зовёт его так? — А не слишком ли ты мала для этого? — его внимание привлекает пачка сигарет в её руке, и он оплачивает ей той же монетой, зовёт ребёнком, даже не подозревая, что она и вправду практически ребёнок, ведь какого чёрта ей тогда делать в клубе, где не пропускают людей младше восемнадцати? — Ха-ха, очень смешно, — Лиса фальшиво смеётся, через секунду вновь принимает серьёзное выражение лица, и, закатив глаза, хочет бы отойти от этого мужчины, чтобы у кого-то другого попросить зажигалку для привычных сигарет, потому что сегодня херовый день. Потому что в школе появились слухи о парне Чеён в лице Хосока из параллели. — Постой! — Чонгук и сам не понимает, зачем останавливает эту наглую девушку, просто что-то в ней привлекает, привлекают её грустные и в тоже время злые на жизнь глаза, хочется узнать — какая она. — Я отдам тебе зажигалку, если ты составишь мне компанию и поделишься сигарой, — и плевать, что у самого в кармане находится только что купленная, не тронутая пачка Marlboro, и что он не любит, когда ему составляют компанию, предпочитая быть в спокойствие и одиночестве. Чонгук понимает, что облажался в тот день, поторопился испытать симпатию, когда узнал, что ей шестнадцать, и что она не по мальчикам, но он всё равно не может не видеться с ней, не может не поддержать в трудную ситуацию, не выслушать. Они за всё это время стали почти что друзьями, хотя оба ненавидят это слово. — Дяденька, угости алкоголем, — а ещё Чонгук не может отказать ей. Вот так нагло, без банальных приветствий и предупреждения, не раз приходила она к нему, в такую же серую, как и он сам, квартиру, потому что в магазине ей самой не продавали спиртное, выпрашивая у неё паспорт, да и денег не было. А сегодня пить нужно обязательно, по двум причинам. — Чеён отказала мне, — а на что она надеялась, когда признавалась в любви гомофобке, у которой есть парень? Просто была надежда на что-то, просто она не смогла держать всё в себе, в последние дни создавалось ощущение, что она взорвётся, внутри всё гнило, хотелось закричать всему миру о своей любви к Пак Чеён, и сегодня она не сдержалась. Но сейчас она желает, ей ещё хуже, что-то царапает её сердце, и единственный путь — это забыться. Сигареты, спиртное — да не важно, сейчас она готова даже наркотики принять, лишь бы вся та боль внутри ушла, лишь бы она смогла вздохнуть спокойно, без кома в горле. — Эй, потише, — Чонгук вначале всего лишь внимательно наблюдает за ней, хмурится, при себе подмечая, что Лиса уже пятый стакан виски опустошает, но потом, не выдержав, встаёт с места и подходит к ней, опускаясь рядом, на кожаный диван. — Ну почему она такая? Почему просто не может меня полюбить?.. — кидается она ему на шею, прижимается к подкаченной груди, а Чонгук же, на секунду затаивает дыхание, и шумно вздыхает, когда Лиса начинает тихо всхлипывать, больше не контролируя свои эмоции, как профессионально делала раньше. У Чонгука сердце кровью обливается, ему непривычно видеть её такой сломленной, но, возможно, это и вверх эгоизма, он всё равно не делит с ней её грусть, не может расстроиться за неё и Чеёна, даже, в какой-то степени, радуясь, что та девушка отказала Лисе. Да, вот такой вот он противный человек. Но он всё же человек. Он тоже может любить, тоже может испытать сильные чувства к Лисе, прямо такие, как она испытывает к Чеён. Зачем притворяться грустным? — И… знаешь что, дяденька? — тихо шепчет Лиса, поднимая на него мокрые от слёз глаза и пытаясь улыбнуться. — Что? — У меня сегодня семнадцатилетие, — об этом знала только её мать, хотя Лиса не уверена, что она помнит — разные клиенты, приходящие к ним в квартиру с карманами, наполненные деньгами для матери важнее, чем её дочь. Семейные отношения и матери не всегда бывают идеальными, как в телевизоре. А Чонгук же, тоже улыбается, радуется, ведь теперь Лиса стала более-менее старше, и находится в нормальном возрасте, в котором не так уж и страшно курить и пить. Это хорошо, а то Чонгук чувствовал себя педофилом рядом с ней, пытающим её совратить, давая спиртное. — Тогда тебе нужно сделать подарок… — тихо тянет он, всматривается в её глаза, и, неуверенно прикусив губу, постепенно опускает взгляд к её губам. Хочется попробовать их на вкус. Хотя бы один раз в жизни, и пусть, что из-за этого он может потерять Лису окончательно, что она даже не захочет видеть его после. Ему. Просто. Хочется. Попробовать. И он уже не выдержав, медленно подаётся вперёд, целуя её пухлые, клубничные губы, у которых чувствуется слабый вкус виски, который сводит его с ума. Его любимый напиток. Его любимые губы. Его любимая девушка. — Чонгук… — впервые в жизни она зовёт его по имени — нет никакого ехидно сказанного «дяденьки» — пытаясь сопротивляться поцелую, но всё равно она почему-то не отстраняется. Она сдаётся, посылает всё нахрен, и тоже отвечает на этот безумный поцелуй, зарываясь пальцами в его чёрные, как ночь волосы. Она во всём винит алкоголь в крови, уже сейчас придумывает оправдание для него завтра утром, мол, просто не знала, что творила, а Чонгук же, жутко позавидует ей. Позавидует, потому что самому нечем оправдаться — ведь он не пил нихера. Может быть, он оправдается любовью? Да, он сделает это, прекрасно зная, что Лиса бросит его сразу же, когда Чеён полюбит её в ответ. Но ведь жизнь — не сказка, и Чеён этого никогда не сделает.