Conscience is a faint, unpleasent sound, You've worried enough, here's your chance so take it
Framing Hanley — Built For Sin
***
Двадцатое февраля.
Несколько недель спустя.
Альфонс шёл на пары по людным улочкам университетского городка. Утро у него не задалось, так что он надеялся хотя бы до аудитории добраться без приключений. Он в который раз глянул на план кампуса, где ярким маркером были обведены здания, в которых вчера проходили подготовительные лекции. Да, он старался быть организованным, но на такой обширной местности ориентироваться всё ещё было трудновато. Альфонс понимал, что не мог собраться с мыслями далеко не из-за обилия на территории городка похоже одетых в зимнюю одежду студентов, снующих вокруг да около. Дело было в том, что у Эдварда всё утро было ужасное настроение, ведь Шоколапкин прошмыгнул в его комнату и поточил коготки об какую-то важную книгу. Альфонс понимал, что сам не досмотрел, поэтому в какой-то мере понимал такую реакцию старшего брата. Для первого похода на занятия он решил одолжить у Эдварда чёрную рубашку и забыл закрыть дверь, когда выходил из комнаты. Это и привело к тому беспорядку, что случился спустя минут двадцать. Альфонс вздохнул и поёжился в своём пальто. Ещё стоял мороз, но потепление было не за горами, и он с нетерпением этого ждал. Февраль подходил к концу, а предстоящая весна обещала наступление хорошей погоды уже в первые пару недель. Он обошёл здание и стал подниматься по лестнице сквозь толпу студентов, по пути снова сверяясь с картой. Убедившись, что находился в нужном месте, Альфонс прошёл ступеньки до конца и повернул левее, где, как он рассмотрел ещё издалека, были открывающиеся в обе стороны высокие двери, через которые без конца кто-то заходил или выходил. На стене возле дверей висела табличка, надпись на которой подтверждала, что Альфонс пришёл к нужному профессору и на ту лекцию, куда собирался. Он кивнул сам себе и толкнул одну из дверей, заходя в большой зал. Аудитория была действительно огромной. Парты стояли ровными рядами на нескольких уровнях, расположенных друг над другом и разделённых несколькими лестницами, при этом везде было просторно. Альфонс с волнением впитывал новые впечатления и не мог перестать улыбаться, наблюдая за множеством молодых людей, которые увлечённо что-то обсуждали, готовили всё для конспектов и постепенно рассаживались по местам. «Как же здорово», — он улыбнулся. И улыбнуться было чему, ведь такая перемена обстановки ярко контрастировала с последними событиями. Альфонс стал спускаться вглубь класса в поисках удобного места поближе к лектору. Он не хотел, чтобы от получения знаний его отвлекали мысли о старшем брате, который последние две недели был по большей части в плохом настроении, уже не говоря об утреннем происшествии. «Я могу залатать книгу при помощи алхимии. Уверен, что и текст Эдвард помнит наизусть, память у него уникальная… пару минут, и мы бы всё исправили», — рассуждал про себя Альфонс. Как обычно, Эдвард просто вредничал. Можно было бы связать перемены в его настроении с началом строительного проекта, до которого оставалась неделя. Перед этим наработки Эдварда должен будет проверить и одобрить Мустанг, а вместе с ним и другие люди из военной верхушки… …с другой стороны, Эдвард всегда ненавидел долгосрочные подработки, а сейчас подписался на одну из них… как раз-таки из-за Альфонса. Альфонс дошёл до одного из нижних рядов и стал пробираться к свободному месту поближе к стене через уже разместившихся студентов, направо и налево бормоча извинения. Когда он, наконец, присел за парту, то положил перед собой новейший дипломат из чёрной кожи, откуда достал большую тетрадь и ручку. Уже несколько недель он без конца тревожился, особенно из-за денежного вопроса. Не успели его отпустить угрызения совести в связи с тем, что Эдвард оплатил обучение, как в начале февраля старший отвалил ему ещё одну крупную сумму на необходимые для учёбы в Университете вещи. Забавно, ведь столько денег на учебные принадлежности было не нужно. Альфонс чувствовал себя малоимущим или сиротой, даже если эту «пенсию» платил его родной брат. Эдвард вовсе не делал ничего ему в укор, более того, он и глазом не моргнув постоянно отстёгивал огромные суммы… если Альфонсу было хоть что-нибудь нужно. В то же самое время он взялся за крайне нежелательную работу, и Альфонс не мог ничем ответить на его самоотверженность, отчего чувствовал себя ущербно. Это состояние подпитывалось и другими вещами. К щекам Альфонса прилила кровь, стоило только подумать о других причинах его грустного настроения… Больше двух недель прошло с последнего раза, когда у них с Эдвардом был секс. Сейчас всё обстояло так, что ничего не предвиделось, если Альфонс не просил напрямую. После их второго раза вместе, который до сих пор часто всплывал в памяти, для Эдварда всё будто стало намного проще. Поначалу были небольшие перерывы, но через какое-то время они стали заниматься сексом почти каждую ночь в течении примерно месяца. Альфонс не мог этому нарадоваться, как вдруг до секса стало доходить всё реже. Эдвард стал психовать по пустякам. Его поведение стало настолько непредсказуемым, что даже в постели Альфонс боялся намекнуть хоть на что-то, а старший, казалось, нисколько не страдал от дефицита интимной близости. Альфонс уж точно страдал, и, даже если опустить близость сексуальную (без которой всё-таки было плохо), он чувствовал, что Эдвард совсем от него закрылся. Он со вздохом потрепал свою короткую чёлку и вновь переключил внимание на множество незнакомых лиц и голосов вокруг, ему нравилась эта суета. Она уж точно была приятнее оглушительной тишины, что теперь царила в их квартире, ведь Эдвард совсем не шёл на общение. «Простите… можно пройти? Спасибо… извините…» Канонада извинений, приправленная нервными смешками, заставила Альфонса проследить взглядом за источником. Явно собираясь занять единственное свободное место у стены рядом с ним, по ряду пробиралась девушка. В конце концов, она дошла до парты Альфонса, и тогда он встал, чтобы услужливо выдвинуть для неё стул. Девушка благодарно улыбнулась и наклонилась, чтобы поставить сумку на пол, отчего пряди её длинных чёрных волос упали ей на плечи. — Спасибо большое, — искренне сказала она и с облегчённым вздохом опустилась на сидение. Было заметно, что она сильно торопилась. — Не за что, — вежливо ответил Альфонс, наблюдая, как она копошится. К тому моменту все затихли – лекция начиналась с минуты на минуту, а девушка стала рыться в сумке в поисках принадлежностей. Какое-то время спустя сквозь безобидные ругательства она всё-таки отыскала и выложила на стол потрёпанный блокнот и карандаш. Профессор зашёл в аудиторию в тот момент, когда она суетливо убирала с лица волосы. Альфонс положил на стол руки и стал слушать лекцию, но улыбнулся в ответ на смущённую ухмылку, которой девушка его одарила. Она была симпатичной: тёмно-зелёные глаза, длинные чёрные волосы и очерченное лицо, на котором красовалась широкая приветливая улыбка. — Всё-таки, ещё раз спасибо… — прошептала девушка и бросила короткий взгляд на профессора, чтобы убедиться, что не перебила его. Затем она снова посмотрела на Альфонса и протянула ему руку в уличной перчатке, — я, ой… - она недоумённо посмотрела на свою руку и быстро одёрнула её под стол, чтобы снять перчатку. Такая очевидная неловкость и неорганизованность вызвала на лице Альфонса лёгкую улыбку. Девушка, покончив с перчаткой, вновь потянулась за рукопожатием. — Меня зовут Элизабет, — шёпотом представилась она. Альфонс перчатки снял ещё на подходе к Университету, поэтому без заминки ответил на приветственный жест. Он взял маленькую руку девушки в свою и осторожно пожал её. — А меня – Альфонс, — ответил он, и девушка вновь улыбнулась. Улыбка была ей очень к лицу. Элизабет посмотрела на доску в тот момент, когда профессор застучал по ней мелом, что-то записывая. Она было взяла свой карандаш… и он выпал у неё из рук прямо на пол. Она что-то пробурчала и потянулась за ним под стол, а когда выпрямилась, то стала вновь откидывать с лица волосы. В процессе карандаш снова выскользнул из её руки и упал на стол. Элизабет закатила глаза. Альфонс не мог не улыбнуться… он рукой остановил карандаш от падения со стола. Когда он протянул его Элизабет, она немного смутилась, но тут же хлопнула себя рукой по лбу сдавленно захихикала над собственной неуклюжестью. Альфонс едва удержался, чтобы к ней не присоединиться… но улыбаться не перестал. Таким было их знакомство с Элизабет Данн.