Закат гималайского солнца

Когда Аджай сказал мне, что Кират таит в себе приключения и опасности, я ему не поверила. Как выяснилось, зря. Их так много, что обосраться можно. Когда мы ехали в этом чёртовом автобусе — таратайке, скорее, — я думала, что хуже быть не может. Может, ещё как может. А запашок пота и пыли завершал картину стойкими, резкими мазками. Жара сводила с ума. Недавно спрыснул дождь. Это даже смешно. Пара капель разбилась о лобовое стекло, а потом тучи разбежались, и снова выглянуло солнце, будь оно неладно. Меня тошнило от долгой тряски. Водитель вторил на местном наречии заразительному припеву, который девушка уже битый час голосила по радио. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я сама запою. Вода кончилась — последний глоток я отдала очаровательному горному резусу, который прыгал по салону, словно ненормальный. Наверное, у них с водителем одно безумие. Какая-то тётка замахнулась на обезьянку, и та притихла ненадолго. Потом нашла успокоение у меня на руках. Из окна открывался безумно красивый вид. Я видела Гималаи, которые белыми клыками скребли нежно-голубое небо, видела леса, которые словно зелёное море разливались по Кирату, видела я и местных жителей. Почему-то я думала, что они такие же вонючие, как и этот автобус. Аджай был моим близким другом вот уже шесть лет. Я не могла его бросить одного в этом богом забытом месте. Особенно, когда он остался наедине со смертью своей матери. Только развеять прах, боги, Валери, держись. Главное — не умереть прямо тут, в салоне. Вонь поднимется такая, что никакой пот не перебьёт. Вскоре транспорт остановился. Выглянув из окна, я поняла, что это местные полицейские — с оружием, в одинаковой форме. Дарпан заметно занервничал. — Что-то он сильно дёргается, — шепнула я Аджаю и указала на Дарпана. — Как будто нас расстреливать сейчас будут. Аджай моего оптимизма не разделил и даже не улыбнулся. Да ладно, расстрел это так весело. Какой-то парень пошёл показывать наши паспорта. Наверное, мы подъехали к границе, раз тут такой контроль. Снаружи стали ругаться. Как будто эти ребята ждали не паспорта, а местную валюту. Не успела я и глазом моргнуть, как парня расстреляли. Он свалился к ногам военных. Тогда я забеспокоилась. На моих глазах впервые убили человека. Только тогда я этого ещё не осознала. Просто смотрела и смотрела на этот чёртов труп, не в силах оторваться. Военный гаркнул на местном наречии. Дарпан дрожащим голосом сказал «Н-нам н-надо выйти». Выйти к этим мудакам? Да ни за что! Сказав Аджаю, чтобы тот не отставал, я бросилась в хвост автобуса в надежде выскочить там. На выходе меня красиво поймал крепкий парень из местных блюстителей порядка. Поймал и для профилактики ударил по лицу. Аджай бросился меня спасать. Военный замахнулся и на него, но вдруг послышался гул приближающегося вертолёта. Все как-то замерли. Как будто тот не предвещал ничего хорошего. Рядышком уютно пристроился вертолёт. Военный, с открытым боком. Оттуда выпрыгнул блондин в розовом. И выглядел он как местный царь и бог. Что же, уже интереснее. Если бы я знала, что в Кирате есть своя неделя моды в лице этого петуха в розовом костюме, то не летала бы в Милан! Солдат встал по стойке смирно. Я посмотрела на него и подумала, что могу убежать — он так напуган гостем, что даже не дёрнется в мою сторону. Блондин заговорил на местном наречии потрясающе-диктаторским голосом. Таким тягучим, красивым, будоражащим сознание. Его хотелось слушать и слушать, хоть я и не понимала, о чём он говорит. Да, если бы он сказал мне убить этого солдата, то я бы выполнила приказ. Впрочем, при удобной возможности я сделаю это и так. А блондин вдруг перешёл на крик, вытащил странный острый предмет и всадил его в шею солдата. Тот захрипел и свалился. Кровь лилась и лилась. У меня похолодело внутри. Я почувствовала, как начинаю падать назад. Аджай придержал меня. Блондин тем временем что-то брякнул и указал на свои туфли — чертовски-дорогие, красивые туфли. Вдруг он заметил Аджая. Точнее, сначала я не поняла, на кого он смотрит: на меня или на моего друга. Блондинчик повеселел и поздоровался по-английски. А потом сделал с ним селфи, как будто они были старыми друзьями. Сзади подошёл солдат и накинул на голову Аджаю мешок. Я представила, какой он вонючий (мешок, впрочем, наверняка воняли и Аджай с солдатом), и попятилась — уж очень не хотелось мне в нём ходить. Но тем временем я допятилась до другого солдата, и он всё-таки сделал это. Тогда мне стало действительно страшно. Лишённая возможности видеть, я была беззащитной. Мешок лип и лип к лицу. Тогда я зачем-то завизжала. Солдат больно пихнул меня в спину дулом автомата, угодив прямо между рёбер. Мать твою, когда-нибудь я же сниму это мешок, и тогда… — Ну-у-у, с девушками нельзя так обращаться, — услышала я сладкий голос блондина. Делай со мной что хочешь, только сними мешок! Нет, лучше в мешке, но без члена во рту. В душе я понадеялась, что он убьёт и этого солдата тоже, но нет. Меня мягко подтолкнули вперёд, и я вслепую пошла. Нас с Аджаем запихали в какую-то машину. Блондин вызвался поехать с нами. И голос его был таким жизнерадостным, что просто обосраться, как весело! Зад ныл. Мы и так очень долго тащились в машине Дарпана, а теперь снова сидеть! Да ещё и на полу. Мне повезло, что я привалилась на чьё-то тело. Тёплое, крупное. Наверное, Аджая. Ещё и мешок на башке… От него чесалась шея. Какого сифозного возили в нём до меня? Было тихо — то есть, помимо бряканья машины на кочках, голосов не было слышно. А ещё играла тупая индийская песенка. Я понимала, что в салоне помимо нас с другом ещё несколько человек, но зачем-то всё равно позвала: — Аджай, — тихо сказала я. Друг отозвался: — Ты как? — У меня, кажется, разбит нос, а ещё дырка между рёбрами. Нормально. — Да вы шутите, что ли? — кажется, блондин обиделся, что мы говорим не с ним. Болтушка в розовом костюме. — Если вам скучно, вы можете поговорить со мной. Впрочем, мы скоро приедем. Могу предложить тик-так. Вам там, наверное, не очень удобно. Ну, ничего. Бывает и хуже. Дарпан вообще в багажнике. — Шутник недоделанный, — буркнула я. — Ты всё-таки решила со мной поговорить? — сладко протянул блондин, а я покрылась мурашками. — Тони, давай-ка её сюда. Я взвизгнула, когда кто-то рывком поставил меня на ноги и поволок в сторону сладкого голоса. Почувствовала, как Аджай сзади дёрнулся и свалился на бок без моей опоры. Стража поддержала его дружным гоготом. Не было видно ни черта. Но и без зрения я смогла оценить обстановку: блондин усадил меня к себе на колени. Я задёргалась, стала кого-то пинать. Меня утихомирили и сняли мешок. Я с неудовольствием поёрзала у него на коленях. Причём я сидела бочком — и на него смотреть можно, и на удивлённую стражу, и на Аджая на полу, и в окошко напротив. Красота. Мой разбитый нос тоже всем виден. Мин вытащил из каких-то закромов влажную салфетку и вытер кровь на моём лице. Хотела его укусить, но не стала. Я ещё раз попробовала кого-нибудь пнуть. Блондин предостерёг: — Ну, не пинайся. Я же рубашку чистую надел. — Ебать, ты молодец! Ну просто обосраться можно! Рубашку он чистую надел! А у меня трусы чистые! Твоя стража оценит, когда будет ебать мой труп! — Ух, какая она матершинница. Но зато мы теперь знаем, что у нее чистое белье. Но ругаться так не стоит. Ты ведь такая хорошенькая! Давно я не видел таких рыжих девочек. Твой цвет? — Да, — буркнула я, непроизвольно наклоняясь вперёд, когда почувствовала, что он перебирает пальцами мои волосы со спины. — Маленькая ведьмочка, — одобрил он и улыбнулся. — Будешь тик-так? Я отрицательно мотнула головой. Тогда он достал из кармана своего модного костюмчика упаковку тик-така, высыпал несколько штучек мне и себе на ладони. Свои-то он съел, а мне пришлось очень постараться, чтобы бросить их в рот связанными спереди руками и ничего не просыпать. Машина звякнула на кочке. Я подскочила и ещё удобнее уселась на коленях этого странного человека. Если бы у него стоял, то я бы это непременно почувствовала. Но у него не стоял. Наверное, потому что он старый. Судя по морщинам, ему были все сорок пять. Самое то для моих двадцати. Некоторое время мы молчали. Я грызла тик-так. Он тоже. Водитель выключил музыку, чтобы слышать всё, что у нас происходит. Доев, блондин снова потеребил мои волосы, пропуская кудряшки между пальцами, и спросил: — Ведьмочка, тебе удобно? — Шутите? — изумилась я его позитивному настрою. Тогда он обрадовался. — Конечно, разве может быть неудобно на коленях у короля? Опешив, я уставилась на Аджая. Туда, где должны быть его глаза. И я жопой почувствовала, что он тоже смотрит на меня через свой мешок. Да, я, конечно, многое попробовала в жизни, но на коленях у короля ещё точно не сидела. Вот это мы влипли. Аджая убьют и скормят обезьянам, а меня отымеют всем гарнизоном. — Милая, а как тебя зовут? — я упорно молчала несколько минут. Блондин не сдавался. — Я думаю, нам надо начать знакомство с чистого листа. Мы не очень хорошо начали. Я подумала, что он прав. — Ну, мужик, здравствуй. Меня зовут Валери. Впрочем, тебе это не интересно. Ты все равно меня убьешь. А потом отдашь ебать страже. — Я не против, — хохотнул один из верных псов. Я бросила на него такой дикий взгляд, что тот перестал смеяться. А может, вместе со мной на него посмотрел и король, и именно поэтому он испугался. Обосраться можно, как смешно. Через двадцать минут машина резко остановилась. Шины проскользили по гравию ещё пару метров. Мешок на меня решили не надевать, за что я благодарила всех богов. Пока Аджая грубо вытаскивали за ноги, а Дарпана выбрасывали из багажника, король любезно помог мне встать, на сколько позволяли мои связанные руки. Блондин ушёл вперёд с каким-то мужиком. Тот самый военный, который был не против отыметь меня в автобусе, как-то зло глянул на меня и больно пихнул в спину. Да у этой ублюдины зуб на меня! Такое ощущение, что скоро сломается позвоночник. — Я тебе сейчас кадык вырву, — моя угроза вряд ли подействовала, потому что он пихнул меня снова, и я свалилась на землю. Мне было так больно, что хотелось заплакать. Но слабость показывать — верная смерть. Поэтому я по-партизански свернулась в клубок и притворилась мёртвой. Может, меня бросят здесь. Но военный был не таким тупым, каким хотел показаться. Он схватил меня за волосы и резко дёрнул наверх. Я закричала. Быстро подошёл король. Кажется, из всех пленников я была его фавориткой, потому что на Аджая, которого пинал другой страж, он даже не взглянул. — Я же говорил тебе, что девушек нельзя истязать! — гаркнул он, а военный скрылся в толпе коллег, чтобы не повторить смертельный трюк собрата, который, наверное, до сих пор лежал трупом с дырками в горле. — Ну, милая, вставай. Он поставил меня на ноги, а я почувствовала, что вот-вот зарыдаю. Чтобы не провоцировать слёзы его доброжелательностью, я попросила, чтобы меня оставили умирать здесь. Король как-то странно посмеялся и сказал, что планировал убить меня во дворце. Когда я уже почти обосралась от страха, он пояснил, что это шутка. Другие стражники, более ласковые, повели меня вместе с Аджаем и Дарпаном ко дворцу.

***

— Снимите с них мешки, ― приказал блондин после того, как что-то обсудил с мужиком, которого называл Полом. Я единственная из пленников сидела без мешка и могла видеть всё. Вот, с Аджая и Дарпана сняли мешки, и они судорожно оглядываются. Поймав мой взгляд, друг вытаращивает глаза. Я осторожно жму плечами. Сколько мы ещё проживём? Они разглядывают всё вокруг. Я же давно успела всё рассмотреть. Открытая веранда-балкон. Тут довольно зябко. Открывается вид на симпатичные белоснежные горы. За окном мельтешат цветные флажки. Виднеются изумрудные верхушки деревьев. Сама комната выполнена в китайском стиле: насыщенные красные оттенки в смеси с золотыми тонами так и говорили, что у хозяина хороший вкус. Я слышала далёкий лай собак и мужские голоса. Пахло съестным. Мясом, кажется — надеюсь, не прошлых пленников, и специями. Мы сидели за богато уставленным столом. Множество блюд глядели на меня и так и просились в животик. Я адски хотела пить и готова была выпить чью-нибудь кровь, если придётся. На симпатичном блюде лежали отрубленные головы обезьянок с застывшими глазами. Стало жаль бедняжек. Полом был темноволосый мужчина средних лет — эдакий классический американец в бронежилете. Даже со своего места я слышала едкий запах пороха, которым он пах. Он производил жуткое впечатление и походил на верного королевского пса. Глянув на нас, блондин обратился к Аджаю: — Аджай, мне жаль, что всё пошло так. Поверь, я планировал всё совершенно по-другому. Итак, еще дубль, — он хлопнул в ладоши, — Аджай Гейл — наш дорогой гость, — друг напрягся. Он тоже недоумевал, откуда король его знает и, тем более, что ему от него нужно. Ладно, я — меня можно изнасиловать. Но вот на кой-чёрт ему сдался Аджай? Король тем временем продолжал: — Пол — радушный хозяин, — Валери, грубая ведьмочка. И, наконец, я — Пэйган Мин. Вот и познакомились. — Аджай, а Валери — твоя девушка? — сладким голосом поинтересовался блондин. Я покрылась мурашками. Всё-таки собрался меня изнасиловать. — Нет. Мы друзья. — Ладно. Теперь, что касается тебя. Ты, правда, меня не помнишь? Твоя мать, что, совсем ничего обо мне не говорила? — Мин, кажется, предавался какому-то воспоминанию. В ответ Аджай пожал плечами. — Что ж, — протянул Пэйган, — давай кое-что покажу. Пол, дай денег. — Сколько? — мужчина достал кошелёк. — Давай всё, — Мин взял купюру и показал на ней свой портрет. Там он улыбался. И мужчина улыбнулся также, пародируя самого себя. И так на каждой из них. — Вот эта, с улыбкой. Кто тут? — Это ты? — скорее спросил Аджай. — Я. Твоя мать, — блондин взял со стола урну с прахом матери Аджая. Только сейчас я её заметила. Он опустил палец в урну и попробовал пепел на вкус. Судя по его лицу, ему понравилось. — Последний раз я видел твою мать лет десять назад. Сказала, что любит. Женщины скажут тебе, что любят в тот же момент, но мужчины не такие, мужчины крепки задним умом, когда уже поздно. И когда твоя мать решила бежать в штаты, прихватив и тебя, я винил только себя, — Мин поднялся, взял в руки вилку и подошёл к Дарпану. Тот побледнел от ужаса. Страх заворочался в моём животе. — А потом понял, что я не причем. Всё сраный Золотой Путь! Я вскрикнула, когда он вонзил вилку в спину Дарпана. Потом Мин действительно разозлился. — Сучьи террористы разрушают всё! — кричал он. Дарпан ныл от боли и щурился. — Сиди! Тебя не учили, что слать смс-ки за едой неприлично? Так, посмотрим… — Мин отобрал у него телефон. — Помогите! Ой, ну надо же… Со мной Аджай Гейл! Мы в доме де Плёра! Кто же зовёт на помощь смс-ками? Надо было кричать. Сейчас мы с тобой над этим поработаем! ― блондин потянул вилку вверх, и Дарпан вскочил, словно собачка. Король подвёл его к балкону. На месте пленника я бы сбросилась оттуда. — Давай, зови на помощь! — Помогите… — тихо позвал Дарпан. Аджая передёрнуло, а Пол усмехнулся. — Жалкая попытка… — сокрушенно отозвался Пэйган. — Ещё раз! — Помогите… — уже громче произнёс Дарпан, но королю было мало. — «На помощь!», от диафрагмы! — крикнул блондин, а я поёжилась от его громкого голоса. От сладости и томности не осталось ни следа. — Помогите! — наконец-то крикнул Дарпан. — Тш-ш… Послушаем! — Пэйган сделал вид, что прислушивается. — Нет... Твои друзья за тобой не придут. Допросите его. Он сказал это таким заботливым голосом, что теперь передёрнуло не только Аджая, а ещё и меня. Пол уволок Дарпана прочь — Мин успел вытащить вилку и бросить её на стол. Я увидела кровь. А я ещё думала, что перспектива быть изнасилованной не очень… теперь у меня от ужаса ладони стали ледяными, а живот дрожит, словно сумасшедший. Хочется зарыдать. — Друзья мои, я скоро вернусь, — обратился Пэйган к нам с Аджаем и достал телефон. — Побудьте здесь. Как только он скрылся за дверями одной из комнат, Аджай сказал, что надо бежать. Я не возражала. Он взял урну, и мы помчались по лестнице вниз. Выбрав наугад одну из дверей, мы оказались в пыточной. Точнее, нас отделало от неё толстое стекло. За ним мы увидели Дарпана. Мужика привязали к какой-то штуке и пускали по ней ток. Тот кричал и трясся. Напротив сидел Пол и задавал вопросы. Аджай увидел дверь, и мы кинулись туда. Вдруг она распахнулась, и в комнату ввалились несколько людей азиатской внешности. — Аджай Гейл? — спросил один из появившихся, — я Сабал из Золотого пути. Позади него несколько человек волокли убитых королевских солдат. Снова закричал Дарпан. Меня начинало трясти от ужаса. — Давайте поболтаем потом? — не выдержала я. — Мне всё равно, откуда вы, я просто хочу выбраться отсюда. Сабал распахивает двери. По команде мы с Аджаем кидаемся прочь от чудовищной пыточной. Но нас не собирались отпускать так просто. Пока друг унёсся вперёд своими сильными мужицкими ногами, я тащилась позади, а через несколько мгновений совсем отстала. Аджай обернулся и поторопил меня. Вдруг кто-то схватил меня за руку и подтащил к себе. Это был один из солдат. За его спиной разворачивалось целое сражение. Несколько десятков людей стреляли друг в друга, взрывались гранаты, а где-то бегал разъярённый слон. — Не дёргайся! — гаркнул пленитель. Я дала ему в пах и вывернулась из его хватки. Кинулась прочь. Меня поймал кто-то другой. — Аджай, твою мать! — крикнула я во всё горло. Друг выглянул из-за валуна, за которым пережидал арт-обстрел. Но он ничего не мог сделать, и я это понимала. На глаза навернулись слёзы. Умирать тут, в богом забытой, но такой красивой стране. Мои родители даже не узнают, в какой яме закопают мой труп. Господи, хоть бы пронесло! Солдат потащил меня обратно ко входу в пыточную. Я брыкалась. Тогда он схватил меня за волосы, чтобы было проще тянуть. Мне пришлось побежать за ним. По мере того, как мы продвигались внутрь дворца, шум от выстрелов и криков становился тише. Солдат швырнул меня в какой-то чулан, где хранили продукты, и запер здесь. Оставшись в тишине и темноте, я заревела. Иногда снаружи кто-то быстро пробегал. Тогда я слышала, как перезаряжают автомат. Минут через десять дверь открыли. Тогда я уже всласть прорыдалась и просто всхлипывала между сыром и мешком с картошкой. В дверях показался Пэйган Мин, только я не сразу его узнала. Глаза, привыкшие к мраку, отказывались видеть несколько секунд. — Вытаскивай её, — приказал он двум стражникам. Те с удовольствием исполнили приказ и грубо выволокли меня наружу. Пэйган пошёл в какую-то комнату. Меня потащили туда же. Там король сел на диван и нервно постучал пальцами по резной ручке. Словно вспомнив обо мне, он повернул голову в нашу со стражниками сторону. — Что, милая, тебя обижали? — с ласковой улыбкой спросил он. Я снова зарыдала и зачем-то сказала, что этот мудак, который тащил меня по улице, порвал мне джинсы. Один из стражников, тот самый мудак, стал оправдываться: — Они и так были рваными, дура! — Только на коленках! — не унималась я, вытирая слёзы. Наверное, тушь превратила меня в панду. В рыжую, мать её, панду, с чёрными фонарями под глазами. Пэйган тем временем махнул рукой, и меня бросили рядом с ним на диван. Король прижал меня к своей груди и, как он думал, успокаивающе стал гладить по волосам. Стражник продолжал оправдываться: — Да я эту дуру… — он осёкся под его взглядом, — ну, девку… ну, девушку, блять! Я эту ёбаную девушку всего лишь внутрь затащил, чтобы её, блять, не убили! Она верещала, как свинья! — Сам свинья! — с обидой крикнула я. Пэйган усадил меня к себе на колени, чтобы я, наверное, распсиховалась вконец. Но он держал мои руки, и я не могла его ударить. Я смогла успокоиться, только когда стража ушла. Мудак остался при своём мнении, что не сделал ничего плохого. Пэйган что-то шептал мне, ласково перебирал мои волосы и говорил, что теперь всё хорошо. У меня адски саднило голову — всё-таки меня потаскали за волосы. Я медленно начинала осознавать весь ужас той ситуации, в которой мы очутились с Аджаем. Теперь мы даже не вместе. Я на коленях у какого-то подозрительного короля с манией величия на лицо. Аджай сбежал с не менее подозрительными террористами. Нас чуть не убили, а вся стража точит на меня зуб. Всех мудаков не перестреляешь. А вот меня одну — запросто. Если мне суждено умереть, то, прошу, пусть смерть будет быстрой и безболезненной. — Милая, ты, смотрю, растеряла всю свою смелость, — проворковал его величество. — Мне так нравится твоё бунтарство. — Если хотите, могу по-бунтарски всадить вам нож в шею, — злобно процедила я, чтобы хоть на ком-то выместить злость и обиду. Сама просила быстрой смерти, но такими темпами я заработаю себе только вечный ад. — Какая злая. Почувствовала, как его губы легко касаются моей щеки. Он как будто не целовал, а лишь пробовал поцелуй на вкус. Пробовал на вкус меня. Внутри всё похолодело от ужаса. Всё-таки изнасилует. — Пойдём, милая, перекусим. Просил же вас просто посидеть. Нет, надо было устраивать побег! Теперь Аджая искать. Да, было бы жаль, если бы тебя убили. Пошли, милая, пошли. Нам предстоит многое узнать друг о друге.