Закат гималайского солнца

Видимо, за эти пару часов, что я нахожусь в Кирате, жизнь успела так меня потрепать, что я накинулась на еду и питьё, как ненормальная. Блюда на красиво сервированном столе уже остыли. Отрубленные головы обезьянок всё также смотрели по сторонам. Одна, мне кажется, и вовсе глядела осуждающе. Жрать в логове врага, да ещё и с таким удовольствием! Пэйган Мин сидел напротив, спиной к своему государству. Он наблюдал за поведением истинной леди в неволе. Я пихала в рот всё, что находила, ни в чём себе не отказывая. Умирать, так счастливой. — Голодная, да? — вдруг спросил он. Было видно, что какие-то мысли роились в его голове, и только сейчас он смог их утихомирить. Я посмотрела на него, как на идиота. Раз я жру, словно животное, я сытая? — Нет, не сильно, — ответила я, доедая восхитительный крабовый рангун. — Рангун чудо. — Да, — согласно кивнул Мин, — я познакомлю тебя с поваром. Он знает своё дело. — Я же здесь не за тем, чтобы знакомиться с поваром? — я посмотрела ему в глаза. Он снова согласно кивнул. У меня внутри всё похолодело от ужаса. — Вредная, но очень сообразительная ведьмочка. Его похвала была словно нож. Меня бросило в жар. Стало жутко, и аппетит сам собой исчез. Я от всей души надеялась, что Аджай успеет меня спасти. Но взгляд короля так и говорил, что этого не будет. Мне подумалось, что было бы хорошо сейчас удариться в истерику, но она как-то не шла. Скорее, я готова была встретить финал решительно. Безысходность. В животе что-то дрожало в предчувствии красивой смерти. После этого Мин сказал, что служанка проводит меня на процедуры. Какие? Это он пытки имел ввиду? Подошла миниатюрная женщина азиатской внешности и что-то пролепетала. Я последовала за ней. Она привела меня в ванную комнату. Посреди неё в полу виднелась большая чаша, наполненная водой. Над ней поднимался пар. На столиках у стен лежали полотенца и мыльные принадлежности. Мне принесли новый набор моющих средств. Они пахли цветами. Это было почти мило. Перед тем, как плюхнуться в горячую воду, я посмотрела на себя в зеркало. Нос разбит, видна запёкшаяся кровь — Мин вытер не всю. Раздеваясь, я замечала новые синяки — на спине были особенно большие. Вода приятно обжигала кожу. Погрузившись в неё полностью, я тихо заплакала. Мне было так горько, что хотелось утонуть прямо здесь. После банных процедур я отправилась в обход по дворцу, тут и там спотыкаясь о реликвии. Пэйган спрятался где-то от моих глаз. Стало легче. Когда я бродила по дворцу, мне вдруг подумалось, что было бы здорово выброситься из окна. Второй этаж, не так страшно. Если обойдётся без переломов, то побегу. А куда? Меня застрелит стража или загрызут их собаки. Безысходность. Страшно знать, что смерть близко. Под вечер ко мне подошёл стражник и сказал по-английски, что король ждёт меня. В животе что-то сделало сальто. Наверное, тот вкуснейший крабовый рангун. Но я пошла за парнем, и тот привёл меня в покои короля. Огромная кровать с шёлковой тканью над ней, симпатичное убранство и несколько неприметных картин. Я видела такие раньше только в музее. Материал, чем-то напоминающий папирус, расписан каким-нибудь скучным сюжетом. Мин стоял у окна и пил виски. Я услышала запах напитка, как только вошла. Мужчина повернулся ко мне. От его взгляда мне стало дурно. — Как тебе спальня, милая? — Если меня здесь не убьют, то красиво. — Нет, не здесь. На его лице не было ни тени улыбки. Внутри какая-то ледяная рука сжала желудок. Мне показалось, или он действительно сказал, что вскоре меня прикончат? Одна часть меня рвалась задать этот вопрос, другая предпочитала остаться в неведении. — Ты ведь понимаешь, зачем я тебя позвал? Я неопределённо пожала плечами. Он оставил пустой стакан на столе и подошёл ко мне. Пропустил между пальцев мои волосы. — Ещё влажные. Так и простудиться можно, — сказал он и провёл пальцами по моей щеке. Быть может, он не будет меня убивать? Раз так беспокоится о моём здоровье. — Разденешься сама? — Нет, — выдохнула я. По спине побежали мурашки. Пэйган покачал головой, как будто думал о чём-то своём. Он сократил расстояние между нами до неприличного. Глядя мне в глаза, он расстегнул на мне рубашку, а меня стало колотить от страха. — Ты так дрожишь, — тихо сказал он, снимая с меня рубашку совсем. Она упала на пол. — Дальше сама? — Нет, — снова выдохнула я. — Иди, ложись, — он подтолкнул меня к кровати. Негнущимися ногами я дошла до неё и легла на спину. Сверху едва шевелился от сквозняка шёлк. Мужчина навис сверху и вдруг зачем-то поцеловал меня. Губы со вкусом дорогого виски. Какое красивое изнасилование. Я не ответила на его поцелуй. Может, если буду лежать бревном, он отстанет? Но Пэйган, кажется, прочитал мои мысли. — Так или иначе, это случится, — сказал он мне в губы. — А теперь ответь: стоит ли мне делать тебе больно? На несколько мгновений я задумалась, представляя, что будет. Он прав. Всё случится — это не зависит от меня. Может, стоит попытаться расслабиться? Удовольствие я вряд ли смогу получить, но, хотя бы, он не сделает мне больно. У меня нет сил, чтобы быть бунтаркой. Стараюсь собрать в себе остатки смелости, но её нет. Вместо ответа я обняла его за шею. Как-то неловко, как будто трогала мужика за шею впервые. А что будет дальше?.. Мин снова поцеловал. Скорее вопросительно. Как будто он спрашивал, буду ли я и дальше хорошей ведьмочкой. Я прикрыла глаза и ответила на поцелуй. Да, буду. Он снял пепельного цвета рубашку с мрачной окантовкой — только сейчас я заметила, что он переоделся. Наверняка ради меня. Я провела руками по его груди и сильным рукам. Несмотря на годы, он был довольно мускулистым. Теперь понятно, что он подразумевал под «больно» — такими руками можно запросто вывернуть запястья. А ещё у него набухшие вены. Потом он снял с меня джинсы и бельё. Я помогла ему избавиться от брюк и трусов. Из открытого окна дул ветер. Он приносил с собой странные запахи. Пороха и… смерти. Слышались разговоры солдат. Лаяли собаки. Мин целовал мою шею, сжимал груди руками. Вжимался в меня бёдрами, чтобы я ощущала его возбуждённый член. Его горячее дыхание обжигало кожу. Меня удивляло, что он так возбуждён. Я невольно вздрагивала, когда его губы опускались ниже. Он как будто успокаивал поцелуями моё измученное тело. Но у меня не было к нему доверия, а возбуждение приходило с трудом. Но было всё равно лучше, чем во время моего первого раза. Он вводил член почти насухую. Не так приятно, но жить можно. Всё-таки некоторые его манипуляции немного возбуждали, но в тот же миг страх ошпаривал меня и заставлял сжиматься. Постепенно ощущение стянутости исчезло. Его медленные, плавные движения доставляли удовольствие. Я тискала его за волосы — недавно выкрашенные, мёртвые, но тем приятнее было их трогать. Вряд ли его величеству нравилась подобная грубость. Но мне показалось, что он переживал, что мне больно, и вёл себя ласково, как кот. Ощущение, что член незнакомого и неприятного мужчины двигается внутри меня, приводило меня в смятение. Жутко и одновременно приятно. Он целовал мои плечи — аккуратные, нежные, по сравнению с его широкими, сильными плечами. Я обнимала его за спину, уткнувшись носом в его шею. От него восхитительно пахло мужским парфюмом. С каждым новым ударом его бёдер о мои мне нравилось больше и больше. Сама мысль о том, что он принудил меня к сексу, возбуждала. А его запах и сильные руки просто сводили с ума. Он то ускорялся, то замедлялся, пытаясь ввести член так глубоко, как только это возможно. Потом он перевернул меня на живот и снова вошёл — возбуждённо, жёстко, но в тоже время он просунул руки под мою грудь и нежно прижал к себе, словно опасаясь, что я выползу из-под него. Я взяла его за руку, а он стал целовать мою шею, иногда фыркая от моих волос, которые, наверное, лезли и лезли ему в лицо. Я выгнулась, когда он ускорился. Постаралась поднять бёдра как можно выше, отчего он коротко застонал. Он часто-часто дышал, двигаясь всё быстрее и быстрее. Иногда с его губ срывался краткий стон. Я сжала его руку в своей, чтобы почувствовать себя главной хоть немного. Он заканчивает несколькими сильными толчками прежде, чем кончить, и целует меня в шею. Когда он слез с меня, я отодвинулась подальше. Пэйган тяжело дышал, его грудь часто вздымалась. Некоторое время мы лежали молча. Над нами как будто нависло мрачное облако, не позволяющее говорить. — Валери, — тихо позвал он. Я прильнула к его телу и закрыла глаза. Не хотелось умирать совсем. — Теперь вы убьёте меня, да? — прошептала я, на глаза навернулись слёзы. — В планах есть такое, — я почувствовала, как он перебирает мои волосы. Нежно, ласково, как будто не собирается убивать. — Расскажи мне, что чувствуешь, когда знаешь, что смерть близко. — Я чувствую, — всхлипнула я, — что все неприятности в жизни ерунда, я со всем справлюсь, только бы появился шанс. Я чувствую, как прекрасен мир. Мне стыдно, что я этого не замечала. О, я так хочу жить! Он вдруг сказал, что передумал меня убивать. На радостях я разревелась и спряталась под одеяло. Потом сказала, что он просто меня успокаивает, лишь бы я заткнулась. Некоторое время он убеждал меня со смехом, что говорит чистую правду. Ему жаль убивать такую замечательную девушку. Я вылезла из-под одеяла и уставилась в окно. Там дивной красоты солнце заходило за снежные верхушки Гималаев. Сердце затрепетало в груди. Закат показался мне самым прекрасным в моей жизни. Кто же знал, что здесь, в богом забытом месте, может быть что-то прекрасное? — Какой он красивый, чёрт возьми! — восхитилась я. Мин сел рядом и снова коснулся моих волос. Под золотым переливом заходящего солнца они казались огненно-рыжими. — Красивый, — согласился Пэйган. Только давай договоримся, что ты перестанешь материться, ладно? А то это кошмар. — Ладно, блять, ладно! — пообещала я, вытирая слёзы. А он почему-то засмеялся. — А как же Аджай? — А с Аджаем у нас начинается новая история. Тебе лучше не видеть того, что будет. — Только не насилуйте его, ладно? — Слушай, я могу и передумать насчёт убийства.