Сто тысяч миль

      Фонари резали глаза. Слепили. Раздражали. Даже в своём шатре на этом сборище олухов я всё ещё видел перед собой только их. Они сияли в ночи так ярко, что одним своим существованием нарушали естественный порядок вещей.       Проклятые технофилы совсем оборзели. Ничего. Я наведу здесь порядок.       — Третий дивизион прибыл к основным силам вчера на рассвете. Четвёртый должен был высадиться в Водном Клане сегодня в полдень. Куда прикажете направить их, господин?       Я же сказал — олухи. Сколько раз ни показывай линию фронта — спрашивают. А потом удивляются, отчего высекли легата пятой когорты. Да потому что я никогда не любил повторять дважды.       — Ты уверен, что забыл, Тайб?       Повисла оглушительная тишина. Он напряжённо сглотнул. Резко замотал головой из стороны в сторону.       — Хорошо. А то я слышал, что пара ударов плетью улучшают память. Что там с разведчиками Лесного Клана?       — Их очень мало, ваша милость. Похоже, наступление наших основных сил станет для них сюрпризом. Так далеко на север к реке их разведка не заходит. А наши патрули на их территории очень осторожны.       — Так я и думал. Когда прибудет пятый дивизион — тут же доложить мне. А теперь свободны. У меня ещё есть дела.       Легатов будто бы сдуло порывом морозного ветра. Пока они спешно выходили, его холодный порыв залетел под полог палатки. Заставил меня усмехнуться. Даже зимы в этих краях были для слабаков. Бесконечную жалость к себе эти хлюпики называли прогрессорством, лень оправдывали жаждой комфорта. Вместо жёсткой дисциплины возвышали личный уют, вместо упорного труда — попытки обмануть то, как устроен этот мир. Только Всевышний всегда карал обманщиков без тени сомнения. А я разделял его тягу к справедливости.       Полог снова взметнулся вверх ещё до того, как я успел встать.       — Ваша милость, к вам приехала госпожа Луна. Вы сможете её принять?       — Чего ей?       — Мне она сказала заткнуться и просто доложить вам. Не знаю. Простите.       — Веди сюда эту полоумную бабу. И не дай Всевышний, кто-то ещё вздумает сюда ворваться.       — Да, ваша милость. Простите!       Не будь Луна такой трусихой, я бы даже её уважал. Но она позорно сбежала с поля битвы ещё до начала сражения. Думала, что наконец-то выбрала нужную сторону. А на самом деле лишь выбрала день своей безвременной кончины. День, когда мне покорится Лесной Клан. Когда мальчишка, дерзнувший попытаться меня переиграть, будет стоять передо мной на коленях и смотреть, как его город сжирает огонь. Таких, как он, хотя бы интересно было ломать. А эта самая «госпожа», только войдя в шатёр, вызвала у меня жалость, быстро сменившуюся отвращением.       — Кто это? — я кивнул в сторону её сопровождающего. Взглянул сначала на него, потом на сержанта, что привёл Водных. — Я же сказал, что жду только её.       — П-п-простите. Она… Она отказалась идти одна. Я не… Не…       — Десять плетей. Сейчас же.       Сержант побледнел до цвета нетронутого снега и не решился спорить. Вылетел из шатра. Я перевёл взгляд на Луну. Она молчала.       — Кто это? — скрипнув зубами, я понял, что повторился. Что ж, два — их несчастливое число.       Метательный нож рассёк воздух со свистом. С улицы донёсся созвучный, режущий слух треск кнута. За ним — краткий крик. Потом снова свист. Крик. Сопровождающий «госпожи» осел на пол, захлёбываясь кровью, и затих. Я досчитал до пяти плетей, когда Луна отмерла от шока. Присела рядом со своим воином. Поняла, что ему уже ничем не помочь. Бросилась вперёд, но я был быстрее. Выхватил из ножен меч. Выставил перед собой. Водная быстро остановилась, уткнувшись нагрудником в остриё.       — Что это ты тут устроил, Ваше Величество? — она даже не пыталась звучать уважительно. Её слова всё ещё перемежались с криками. Восемь. Девять. Десять.       — Мои приказы должны исполняться чётко. Если ты не слышала о дисциплине — учись прямо сейчас на примере моих солдат.       — Учиться? Ты даже не пошёл посмотреть на наказание!       — Мне и не надо. Тем, кто не подчинился, потом было намного хуже. Вот как ему, — другой рукой я показал на труп её воина.       — Какого чёрта? Он ничего не сделал!       — Не ты решаешь, что он сделал или не сделал. Не ты решаешь, с кем и как ходить по моему лагерю. Ты ничего не решаешь. Решаю я. Смирись уже и не путайся под ногами.       — Это уже переходит все границы! Это не дисциплина, это тирания! Бессмысленная и жестокая!       — Поплачь ещё, «госпожа». Думаешь, пять дивизионов по шесть сотен вояк держатся вместе только на идее общего блага? На моей харизме? О, Всевышний, — я поморщился, несмотря на попытку никак не выдать своих эмоций, — очередная много мнящая о себе бабища на мою голову. Твоя задача — продолжать род человеческий, а не лезть туда, где ничего не понимаешь. У Лексы хотя бы кишка была не тонка действовать, а ты — просто мямля.       Луна дёрнулась, но меч только сильнее уткнулся в её нагрудный доспех. Я нетерпеливо склонил голову в ожидании, когда же она перейдёт к делу.       — Значит, моя задача такова, по-твоему. А как насчёт твоей матери, Ваше Величество? Ниа явно не только деторождением занималась.       — Она и научила меня дисциплине, — процедил я. В шрамах на спине отозвалась фантомная боль. Глубокие рубцы на груди зачесались. — И вы все ничто по сравнению с её выдержкой и величием. Ты же знаешь, что я лично убил её? Это — единственный путь сломать иерархию. А гниющие трупы Лексы и Тристана всё ещё встречают путников на въезде в Азгеду. Хочешь присоединиться?       Тяжело дыша и сжимая челюсти в бессильном гневе, Луна сделала шаг назад. Я убрал меч. Говорил же — мямля. Тряслась за свою шкуру так, будто действительно представляла из себя что-то ценное.       — Ты теперь ненавидишь всех матерей за то, что мама не слишком любила тебя в детстве?       В жилах вскипела кровь. Я резко подскочил. Она испуганно отпрянула, с усилием сглатывая. Тупая слабая баба.       — Помнится, ты просила за дочь. Я удостоверюсь, что мы захватим её в плен живой. А потом ты будешь смотреть. Может, в ней даже обнаружится дар рождения, и это будет не так уж и бесполезно.       — Не надо. Пожалуйста!       — Тогда следи за своим поганым языком! — смелая только на словах, Луна даже не пыталась уклониться от пощёчины. От силы удара даже упала на пол, выглядя ещё более жалкой, чем раньше. — И не заставляй меня повторять. Какого чёрта ты вообще пришла? Трепать мне нервы?       — Из-за твоего войска мой Клан голодает. Зима только началась, а у нас уже вообще нет запасов. Мы не можем их больше кормить, — она стала пытаться подняться, но замерла под моим взглядом.       — Я разрешал встать?       — Нет.       — Ваша милость. Если не хочешь получить ещё раз, то обращайся только так. Усекла?       — Да, ваша милость, — едва слышно отозвалась «госпожа», сидя на полу у моих ног.       — Твой Клан может стать частью войска. Тогда вы сможете получать провизию на общих основаниях с западного берега.       — Они не хотят воевать с Лесным Кланом.       — Тогда это не мои проблемы. Лесной Клан — враг «Второго Рассвета». Враг общего блага. Если ты такая никчёмная, что не можешь втолковать это своим людям, то, может, именно голод поможет им всё осознать.       — Что осознать? Что Лесные просто жили по своим правилам и никому не мешали, пока не явились вы? Я правда не понимаю, — проговорила она, и под моим уничтожающим взглядом после паузы добавила: — Простите, ваша милость.       — Они уничтожили нашу Водную Стену. Затопили долину, разрушили за миг то, что строилось годами. Ты позволила этому случиться. Твоя мерзкая дочь в этом участвовала. А теперь они совсем обнаглеют. Осознают свою мощь. Это был лишь вопрос времени, и из-за этой дуры Лексы я не успел стереть их с лица земли раньше, чем они начали борзеть. С ними нас ждёт повторение того, что случилось с нашими предками. Этого нельзя допустить. Это ты в состоянии понять своим немощным мозгом? Прежнему мировому порядку пора исчезнуть. Дар рождения — это не право, а обязанность. И всем способным на него лучше ни на что не отвлекаться. А такие, как ты, слабые духом эгоисты, только это и делают. Ничего. Я научу вас всех правильно жить. Разберусь с Лесным Кланом и возьмусь за твою бесполезную шайку разгильдяев.       Неожиданно для себя я испытал приступ несвойственной мне благодарности. Да и к кому — к дохлой недо-Командующей. А всё потому, что от той Луны, которая так смело перечила Лексе в Полисе, не осталось и следа. Под слоями нарочитого пацифизма оказалась обычная трусость. Нужно было только достаточно жёстко снять шелуху. Созерцание этой трансформации доставляло мне удовольствие.       — Пожалуйста, ваша милость, помогите моему Клану.       — О, Всемогущий, я от тебя устал. Тайб! — стоило мне только позвать чуть громче, легат тут же оказался внутри шатра вместе с парой солдат. — Убери это недоразумение. И труп тоже убери. Вышвырни их вместе из лагеря.       — Да, ваша милость, — он кивнул солдатам. Они забрали тело. Подхватили Луну под руки и, не обращая ни малейшего внимания на её возражения, потащили к выходу. — Вы просили вас не беспокоить, но… Позвольте сказать, что Онтари вернулась.       — Отлично. Я жду.       Мстительная ухмылка появилась на моём лице сама собой. Она бы не посмела вернуться, если бы у неё ничего не получилось. Значит, и час расплаты был ближе, чем кажется. Мне в деталях передали все слова дерзкого мальчишки в ответ на мою маленькую провокацию. Маленький трюк с чучелом явно напугал их всех до дрожи в коленях. И только командир как его там… В общем, пацан оказался достаточно наглым, чтобы бросить мне вызов. И за это Лесные олухи выбрали его главным. На этом Клане действительно можно было ставить крест.       Я как раз успел опустошить кубок с элем. Моя личная ручная убийца бесшумно вошла в шатёр. Исполнительная, бесчувственная и полностью лишённая личных амбиций. Почти идеальная. Онтари опустилась на одно колено, приветствуя меня.       — Из пепла мы восстанем, — произнесла она и поднялась.       — Какие новости?       — Наши агенты помогли мне проникнуть в самое сердце их Клана. Но он ушёл из города. Забрал их всех с собой прямо у меня из-под носа. Я не успела ни до кого добраться. Простите, господин.       — Что ж. Я надеюсь, это не всё.       — Не всё. Я привела кое-кого взамен.       Онтари приподняла полог и выглянула наружу. Солдаты втолкнули внутрь дрожащую от страха девушку, крепко прижимающую к себе плачущую маленькую девочку. Их сходство сразу бросалось в глаза. Разительно отличался только цвет волос — тёмно-рыжий у матери, каштановый у дочери.       — Сведения о семьях командиров раздобыть очень трудно. Особенно тяжело было с Блейком. Всех, близких к Военному Совету шпионов, уже арестовали. Но я вспомнила, как Вождь Водного Клана в своём рассказе вам о нём упоминала, что его бывшая женщина с дочерью жили у них в городе несколько лет. Потом они уехали. Я решила, что они вернулись обратно, и разыскала их. Перед вами Джина и её дочь Мэди, господин. Дочь командира Блейка.       — Стоит ли говорить, что ты в очередной раз превзошла мои ожидания? — довольно улыбнулся я.       — Из пепла мы восстанем, — отозвалась Онтари, склонив голову.       — Нет… Нет! Я не знаю, что вам нужно, но… — вдруг заговорила Джина, опускаясь на колени, прижимая к себе дочь. Её глаза тоже заблестели от слёз. — Умоляю, господин. Мэди ни в чём не виновата. Она просто ребёнок. Пожалуйста… Делайте со мной всё, что хотите. Я не буду сопротивляться. Только отпустите Мэди. Прошу вас! Она… Она просто… Ей всего пять…       — Мама! Мамочка, — заскулила девочка, заходясь пронзительным плачем. — Не уходи! Мама…       — Я здесь, родная, я здесь, — глотая слёзы, ответила она. — Тише. Тише… Всё будет хорошо.       Это было весьма трогательно и душещипательно. Но войны во все времена выигрывали по-другому. Не милосердием. Шрамы от материной плети на спине не давали мне об этом забыть. Командир Блейк тоже не забудет. Как я не забуду ему Водную Стену и мой лагерь.       — Снимите с девочки заколку и отрежьте прядь волос. Как командир вернётся в город, отправьте вместе с требованием капитуляции. Иначе следующими я пришлю пару её конечностей. А потом её труп.       — Мама! — пискнула Мэди, когда солдаты тут же бросились выполнять приказ. Её вырвали из рук матери. — Отпустите!       — Нет! Нет… Прошу вас, не надо! — захлёбываясь слезами, закричала Джина, пытаясь дотянуться до дочери. Но хватка солдат ожидаемо оказалась сильнее. — Мэди просто дитя… Пожалуйста… Не надо… Пожалуйста…       — Эту уведите. От её ора у меня уже голова болит, — я ткнул пальцем в рыжую. — Под стражу. Потом решу, что с ней делать.       — Нет! Я хочу к маме! Пустите! Мама! — упрямая девчонка вырывалась из рук солдат и пыталась их укусить. Когда её крепко схватили, просто начала изо всех сил орать и пинаться. Слава Всемогущему, ни крикливая пятилетняя девочка, ни её мать не могли победить ни одного из моих солдат.       — Всё будет хорошо! Не бойся! Я скоро вернусь к тебе, родная, обещаю! Всё будет хорошо! Мэди… Милая… — плакала Джина, пока солдаты утаскивали её прочь из шатра.       Я на миг закрыл глаза, желая насладиться тишиной. Не смог. Противная дочка Блейка всё выла и ревела. Ещё одна мямля. С младенчества избалованная. Не способная принять ничего с достоинством. Меня в пять лет секли почти каждый день. Если я осмеливался плакать — секли ещё жёстче. А эта визжала только от того, что её отлучили от матери. Ничего. Я сделаю из неё человека.       — Что прикажете делать с девочкой, господин? Тоже запереть? — осторожно уточнила Онтари.       — Пока да. Пусть побудет здесь. Но у меня есть для тебя ещё одно задание.       — Разумеется, господин. Приказывайте.       — Подыщи для неё место где-то на западном берегу. Хочу, чтобы кто-то из верных нам Кланов взял её на воспитание. Отправим её тут же, как решим вопрос с капитуляцией.       — Есть. Будет исполнено, господин.       Я налил в кубок ещё эля. Сделал глоток. Да. Я хотел увидеть, как Блейк сдохнет с мыслью, что его дочь вырастет с верой во «Второй Рассвет». Что она потом будет рожать нам детей. Проповедовать им наше учение. Верить, что её истинный отец — враг и террорист. И что он никак не сможет этому помешать.       Из пепла мы восстанем.