Только в интересах расследования

Хэнк не думал, что день может быть ещё дерьмовее. С утра на них с Коннором повесили пару дел, да таких, что приходилось метаться по разным концам города, лейтенант благополучно отравился куриным бургером, из-за чего у напарника появилось ещё несколько возможностей сказать "я же предупреждал", да и Гэвин выёбываться стал не меньше. Хэнк надеялся, что хоть дома отдохнёт от этого бесящего шума работы, но снова ошибся. Вернулись они поздно, а в ноябре темнеет уже ближе к одиннадцати вечера. Именно, они. Коннор, без зазрения совести сверкая своей улыбкой, увязался за ним. Кто бы мог подумать, такого же больше никогда не случалось. Хэнк был отговорён от идеи купить пива, поэтому шёл угрюмый и на андроида старался не смотреть, проходя в дом первым. Коннор снова что-то щебетал о здоровом питании и о том, что "ой, как хорошо, мы находим общий язык". "При таком раскладе - французский" — хмыкнул про себя Хэнк, пытаясь нащупать ладонью выключатель, чтобы осветить комнату и перестать думать, почему в голову закрадываются подобные шутки. Пора завязывать с этим. Он не такой. Он бы ни в жизни. Клавиша щёлкнула, а свет так и не появился. Хэнк со злости ударил по кнопке ещё пару раз и прикрикнул на Коннора, чтобы тот не ошивался на пороге, как "щенок побитый, смотреть противно". Андроид послушно зашел в дом, закрывая дверь. Теперь коридор не освещало ничего, кроме Луны из окон. Хэнк пнул стену и поплёлся к ящику с запасными лампочками. Коннор, конечно, последовал за ним. Неебически сильно хотелось что-нибудь разбить. Бутылку, стену, да ту же хренову лампочку, что угодно, лишь бы выплеснуть гнев. Хэнк открыл ящик, в темноте пытаясь найти нужную коробку, а где-то за спиной нервно вертел головой Коннор и никак не мог ровно устоять на ногах. — Сэр, я андроид. — Неужели? — Андерсон развернулся и протянул ему светодиодную лампочку, — На, смотри, эта нормальная? — Да, вполне, — правый висок Коннора снова опалило желтым, — Вы знаете, андроиды не боятся темноты. — Чудесно, — Хэнк недовольно выхватывает из рук напарника надежду всей квартиры и идёт в сторону люстры. — И я тоже. Не боюсь. Андерсон обернулся и толкнул стоящую рядом табуретку в сторону Коннора. — Радуюсь за тебя, аж зубы сводит. Забирайся давай и поменяй лампочку, я туда не полезу. Андроид моргает и ставит ногу на табуретку. — А что со старой делать? — Блять, выкинь её! — Хэнк разводит руками, — Что ты ещё собрался с ней делать? Коннор хмурит брови и почти испуганно смотрит в лицо мужчины. — Прямо выкинуть? — Да, в помойку. В чём проблема? — Ни в чём, — быстро отвечает Коннор и уже закручивает новую лампочку на место сломанной. Мгновение - и загорается свет, слишком яркий, на первый взгляд. А диод Коннора цвета не меняет. Андроид смотрит на лампочку на своих ладонях очень уж продолжительно. Хэнк демонстративно откашливается и подаёт ему руку. Как в сраной сказке Диснея. Коннор аккуратно перекладывает бывшее светило в одну руку, а другую, отводя тревожный взгляд, кладёт в руку Андерсона и спрыгивает на пол. "Неплохо", — думает Хэнк, — "Охуеть как грациозно. А пальцы холодные". Коннор нехотя отпускает ладонь лейтенанта и прячет лампочку за спиной. Потом, прищурившись, поднимает глаза на новую светодиодную и снова хмурится. — Я пошел спать, — Хэнк разворачивается и идёт в сторону комнаты, — Все разговоры на завтра, я устал. Коннор согласно кивает, не убирая табуретку из-под люстры. Хэнк не думал, что день может быть ещё дерьмовее. Но все рекорды побила ночь. Мало того, что на улице хлестал дождь, холодный, почти даже не осенний и что ветер готов был снести деревья, так вся эта хрень ещё и била в окна. Хэнка прихоти природы никогда особо не волновали - он повернулся на другой бок и преспокойно, даже с некоторым наслаждением закрыл глаза. Пусть хоть девианты землю захватят - только завтра. Но когда сквозь шум дождя и шелест листьев слышен первый прерывистый крик, Хэнка будто подбрасывает с кровати. Да, он определённо знает, кому этот крик принадлежит. И лейтенант полиции Детройта Андерсон поднимается, на ходу натягивая майку в… каком там? В два, мать их, часа ночи, и идёт в коридор. Щёлкает по выключателю один раз. Затем другой, затем третий и готов выть волком. Ну конечно, куда же могла пропасть лампочка в это, блять, время?! Из запертого, блять, дома?! Хэнку кажется, что его уже ничем не удивить и не разозлить сильнее. Но в который раз ошибается. Он стремительно выходит из дома, сердце учащенно стучит, слышатся крики, гром, жопа мерзнет, Хэнк думает, что убьет андроида когда-нибудь, а потом выходит на задний двор. На задний, чёрт возьми, двор. Там небольшим аккуратным квадратом возвышается холмик земли. Там на коленях сидит Коннор и грязными руками вытирает слёзы и капли дождя с лица. Костюм вымок, волосы колышет ветер. В руках Коннор держит, кто бы мог подумать, сраную новую светодиодную лампочку. Хэнк подбирается ближе. Морозный ноябрь волнует не так сильно, как кричащий Коннор. Он тычет лампочку стеклом в землю и, рукавом вытирая глаза, надрывается: — Ты чувствуешь стыд?! Это всё из-за тебя! Думаешь, ты лучше, потому, что новее?! Да?! Это не так! Придёт время, и ты устареешь! Тебя заменят так же! Хладнокровно выкрутят и выкинут в помойку! Как ты смеешь так поступать?! Хэнк закрывает лицо рукой. Он, блять, решил похоронить лампочку? Определённо. Хэнк подходит к андроиду ближе, тот изнеможенно падает на холмик и прячет лицо за рукавами. Хэнк вздыхает. — Ты девиант? — А что, поговорить нельзя? — доносятся приглушенные всхлипы. — Ты девиант? — спрашивает Хэнк уже твёрже. — Мне… поговорить… — Девиант. Андерсон отмахивается рукой и разворачивается, намереваясь вернуться в дом. Устроил тут цирк, понимаешь ли, заняться ему больше нечем. Хэнк успевает сделать только один шаг, прежде, чем его мокрыми руками хватают за ногу. Коннор виснет на нём, лёжа на холодной мокрой земле, и держит его мертвой хваткой: — Нет, сэр, не надо! Я не хочу в КиберЛайф! И у Хэнка лопается терпение. Он грубо поднимает Коннора за плечи, ставит его на ноги и отряхивает. Коннор же, в свою очередь, отводит взгляд. — Ты что тут устроил, а? Совсем заняться нечем? — Коннор виновато жмурится и сжимает пальцы, — Ты тут какой-то хернёй страдаешь, половину района перебудил, самого не заебало? Ты… — Хэнк наклоняет голову и прищуривается, — Ты чего ревёшь? Коннор действительно не в лучшем состоянии сейчас. Грязные разводы на щеках, бледный, руки дрожат. Он сжимает ладонь, быстро моргая, и лампочка бьётся. Коннор делает глубокий вдох, но Хэнк уже тащит его в дом. В коридоре света нет, пока и не нужен, но Коннор всё равно цепляется за рукав лейтенанта. Диод мигает с жёлтого на красный. — Кто-то боится темноты, но не андроиды. И уж точно не я. — Заткнись, бога ради. Хэнк ставит его около раковины и, намочив полотенце тёплой водой, смывает тёмные пятна с бледного лица. Коннор всё норовит отвернуться, но Андерсон резким движением руки заставляет его повернуться обратно и смотреть себе в глаза. — Из-за чего эта истерика? — спрашивает он вкрадчиво, проводя тканью по чужому лбу. Коннор молчит, виновато поджав губы. И Хэнк решает, что нет причин не припугнуть его. — Смотри, Коннор, я могу взять телефон и позвонить в офис одной немалоизвестной тебе компании. Андроид тревожно поднимает глаза и Хэнк сдерживает себя, чтобы не засмеяться. — Так что, мне сделать это? — Не надо. — Вот как ты заговорил! А что за кладбище у меня на заднем дворе? Коннор качает головой, из-за чего мокрые каштановые волосы так же качаются из стороны в сторону. — Я решил провести похороны. Мне казалось, люди так делают. — Люди не хоронят сломанные лампочки, Коннор. Людям подчастую насрать на лампочки. На тебя что нашло? — Сэр… — Хэнк. — Да, Хэнк. Просто… человеческие чувства, они такие… чувства. Вы сказали выкинуть лампочку, и мне стало страшно. — У меня даже нет идей почему. — Ну… знаете, — Коннор всё-таки отвернулся и Хэнк опустил руки, кинув куда-то полотенце, — Вы так просто расстались со старой вещью, заменив её на новую, что я подумал… — андроид закрыл глаза и зажал рот тыльной стороной ладони, белой пластиковой ладони. — Что я могу заменить тебя? — спрашивает Хэнк тихо. Коннор жмурится и кивает. Андерсон вздыхает, раскидывая руки в приглашающем жесте, и Коннор сразу падает ему на грудь, дрожа от собственных мыслей. — Слушай, ты не товар и не вещь. Ты живой, — Хэнк чувствует, как сильно у него бьётся сердце, — Никто не имеет права так с тобой обращаться. Похуй, сколько моделей наштампует КиберЛайф - ты у меня один. И я не собираюсь никуда тебя отдавать, и не отдам никогда. Коннор благодарно всхлипывает и еле заметно трётся о чужое плечо — А теперь, будь добр, постарайся не испачкать мне майку, помой руки и дай поспать, наконец. Коннор кивает, отстраняясь, и Хэнк выходит из ванной. За окном светит Луна и по-прежнему льёт дождь. Шум, шелест, Хэнк бы сейчас не отказался от пива. Хэнк видит, как Коннор выходит из ванной, сверкая желтым диодом и держа в руках мокрые пиджак, рубашку и брюки, и думает что обязательно пивом б подавился. — Хэнк, я… — Коннор осматривается по сторонам, — Я андроид и, конечно, не боюсь темноты, но можно полежать с вами в кровати? Хэнк смотрит ему в глаза ("кажется, он начал что-то подозревать"), в окно, снова в глаза и понимает, что не может отказать.