***
Чимин жил в небольшом портовом городке, подрабатывал в лавке у местной ведьмы, выращивавшей странные субстанции, за которыми, как она выражалась, будущее всего их мира. Эта весёлая женщина в преклонном возрасте продавала в своём магазинчике на набережной разные травы: лекарственные, пробуждавшие и остужавшие различные чувства, помогавшие забыть, вспомнить, найти, потерять. В их лавке было всё, что нужно ненасытному человеку, который захотел решить все свои проблемы с помощью горстки сухих растений. — Слушай, Чимин, будь осторожен этим летом, странная цветковая болезнь вновь пробудилась. А ты же знаешь, как эта зараза любит это время года. Уж постарайся не вляпаться во всякую дичь, хорошо? Не хотелось бы мне потерять такого ценного работника, — предупредила его ведьма, внимательно глядя в глаза своему чересчур доброму, жизнерадостному и влюбчивому ученику в глаза. — К тому же, я не просто так в тебя все свои знания впихиваю. Однажды ты должен утереть нос этим зарвавшимся магам из этой их самой лучшей на свете академии. Выскочки сахарные. Жизни не видали, не знают ничего толком, а уже носы задирают. — Я вообще-то собираюсь выиграть турнир, а не умереть от безответной любви, — улыбнулся Чимин. — Смотри у меня, негодник! — потрепала его по светлым волосам (сама перекрасила, решила от скуки на своей ручной зверушке поэкспериментировать, ну, а парень был не против) женщина, уходя в свою комнату над лавчонкой. Вот только обещание юноша не сдержал. Все его грандиозные планы с треском разбились, стоило однажды серьёзному парню с тёплыми глазами перешагнуть порог их уютного магазинчика и вежливо попросить дать ему мешочек бодрящего порошка. Затем он через некоторое время зашёл снова, а потом его посещения стали довольно частыми, переросли в прогулки по набережной и выходные вместе. Чимин понял, что влюбился в самого лучшего человека на свете по имени Юнги, он даже хотел признаться (его предмет обожаний ничего не имел против подобных отношений), но когда Мин однажды пришёл к нему со своей безумно красивой девушкой и позвал его на их свадьбу, Чимину в тот момент захотелось лечь в угол и умереть. Конечно же, все эмоции остались внутри него, внешне он весьма радостно улыбнулся, его глаза превратились в щёлочки, за которыми уже скопились горькие слёзы, и чтобы не разреветься прямо перед счастливой парочкой, молодой человек сделал вид, что у него очень много важных дел и вежливо принял приглашение, помахав на прощание. Чимин закрыл магазин раньше времени, вошёл в свою комнату на втором этаже (эта лавка и для него была домом) и, так и не дойдя до кровати, упал на пол, свернулся калачиком и долго плакал. На свадьбу юный чародей, конечно же, пришёл. Счастливые жених с невестой радушно приняли его, а потом уже муж и жена попрощались со своим другом, бросая друг на друга горячие взгляды, предвкушая бурную ночку. Ночь Чимина была не менее насыщенной, чем у молодожёнов, которые на следующий день отправились на лучший курорт страны, на романтичный остров с белой полоской пляжа и прозрачной водой. Юноша старался радоваться за Юнги, но из горла вырывались лишь хриплые стоны, а затем ещё и эти чёртовы одуванчики. Первый был особенно болезненным. Внутренности будто бы скрутило, казалось, что парень задыхался; его тело гнулось в агонии, он сумел доползти до туалета и его стошнило завтраком, кровью и грязными жёлтыми цветами. Ещё несколько месяцев назад он хотел победить в турнире юных магов, дальше наслаждаться жизнью, а сейчас лишь сидел в грязной одежде в ванной под холодными струями воды, которая смывала с его волос и лица рвоту, слёзы, кровь, слюни и мелкие лепестки одуванчика. А ведьма, чертовка, была права в своих переживаниях. Чимин же влюбчивый дурак, который никому ни о чём не говорил: ни о своих никчёмных чувствах, ни о болезни, которая медленно душила его. Он лишь дежурно улыбался, исправно отвечал на открытки Юнги и его жены и жевал листья мяты, чтобы никто не почувствовал исходящий от него смрад надвигавшейся смерти. Где-то он читал, что люди с подобным недугом не живут больше полугода. Что ж… Его отсчёт пошёл…***
В самом начале своего пути был юный маг Чонгук, который с детства мечтал помогать людям, лечить их от различных болезней. Благодаря своим стараниям и таланту он смог поступить в лучшую в их стране академию магии, которая находилась на острове, окружённом водами тёплого моря. В почти ста километрах от школы располагался оживлённый город Фобос, в котором Чон Чонгук родился и вырос в семье торговца и учительницы. И сейчас, получив диплом об окончании школы, юноша совершенно не знал, что ему делать с этой бумажкой с позолоченными буквами. Раньше он думал, что после выпуска из этой академии все двери разом для него, такого замечательного и распрекрасного, откроются. Вот только ожидания разбились о жестокую реальность, покрывая дно впадины разочарования острыми осколками разрушенных надежд. Конечно, его порекомендовали в несколько заведений, но Чонгук чувствовал, что это совершенно не его. Именно поэтому он решил вернуться в свой родной город и устроиться в какую-нибудь лавчонку. Желательно, магическую. Чонгук сел на свою любимую старушку-метлу (да, сначала это было не удобно, но стоило слегка приноровиться и узнать несколько очень полезных заклинаний, и ненужная жесткая палка стала любимым средством передвижения. По крайне мере, пока он не научится леветировать как следует), натянул на глаза широкие очки и понёсся вперёд, навстречу жизни. Родители, которых он не видел несколько лет, сначала его совсем не узнали, но стоило магу улыбнуться, как мама кинулась ему на шею и принялась расцеловывать почти что во все доступные места. Отец же сжал его в своих медвежьих объятиях, чуть не сломав ему позвоночник и рёбра, и радостно сказал, что теперь у него появился помощник. И вот, спустя несколько недель, когда только начался май, Чонгук, продавая на базаре волшебные травы, увидел её: прекрасную, будто бы светящуюся изнутри девушку с чудесными тёмными волосами, которые переливались на солнце. Она подошла к нему, у них завязался разговор, они обменялись адресами и встретились этим же вечером на набережной рядом с фонтаном. Почти месяц Чонгук словно пробыл в мечтах, всё ему казалось восхитительным, даже самые мрачные люди были будто бы приветливыми и добрыми. Девушка оказалась очень интересной и начитанной особой, они многое обсуждали, даже спорили иногда, но всякий раз после их мини-ссоры парочка покупала мороженное у старика Шина, который вот уже лет тридцать стоял на одном и том же месте и радовал людей прекрасным лакомством. Но однажды, когда день выдался особенно жарким, девушка не пришла в назначенное место. Чонгук ждал её больше получаса, а затем, когда беспокойство окончательно поглотило его, юноша помчался к его возлюбленной домой. Как оказалось, его милую барышню сбила и растоптала повозка с брёвнами. Девушка хотела подарить ему его любимый цветок — одуванчик (их осталось совсем немного, ведь их время уже ушло), и, обнаружив один прекрасный экземпляр, радостно поспешила к их фонтану. Тогда то, на проселочной дороге, её и сбила насмерть эта дурацкая повозка, которая непонятно куда неслась. Были разбирательства, даже суд, похороны, на которые Чонгук заставил себя прийти, но все эти события пролетели мимо него. Его вечно озорные глаза опустели, выцвели и поблёкли, лицо посерело, появились седые пряди, уголки губ были опущены, а он теперь постоянно ходил в чёрном плаще с глубоким капюшоном. Ему было плевать, что было больше двадцати градусов, плевать на косые взгляды, ему он сам был безразличен. Тогда из его глотки, прорываясь сквозь мягкие ткани, выросла ромашка. Цветок, размазанный в луже кровавой блевотины за углом мясной лавки, был целым, только несколько лепестков отпало. Маг ведь любил ромашки, но с этого момента стал их ненавидеть. Чтобы забыться, Чонгук зашёл в лавку местной ведьмы на всё такой же оживлённой набережной, с которой было так много связано. Он хотел купить несколько килограммов сонной травы, но прямо в магазине его схватил приступ. Парень начал задыхаться, драл грудь и горло, оставляя на них красные полоски, но вдруг ощутил на своей голове руку, которая бережно держала отросшие волосы. Незнакомец поставил перед ним ведро, где Чонгук благополучно оставил все свои обмазанные кровавой слизью ромашки. Он заболел совсем недавно, несколько недель назад, когда погибла его любовь, и это был только второй приступ, впрочем, такой же неожиданный, как и первый. — С-спасибо, — прохрипел Чонгук, принимая из рук парня смоченную водой тряпку, стакан с водой и зачем-то мяту. — Извините, что я… — За это не извиняются, — грустно сказал продавец, ставя ведро с рвотой в угол и накрывая его крышкой. — Я понимаю, что значит быть нелюбимым. — Я был любим и любил, вот только всё это закончилось, не успев начаться. Я… Я н-ничего не смог сделать… Просто ждал… Зачем?.. З-зачем она?.. — Чонгук заревел, усевшись на полу. Парень снял с него пальто и уселся рядом. Он прижал его к своей груди и мягко гладил по длинным волосам, выслушивая всё то, что Чонгук любовно копил в себе. Затем продавец положил его голову к себе на колени и начал медленно массировать её, аккуратно проводя тёплыми пальцами по затылку, лбу, мягко давя на виски. — Вы ещё можете найти лекарство. Как вы сами и сказали, это началось всего недели две назад. Я подарю вам успокаивающие травы, которые отсрочат следующий приступ. Только пейте согласно моему рецепту, хорошо? Вы же такой замечательный парень, я уверен, что всё у вас будет хорошо. Я в вас верю, — сказал Чимин, который сочувствовал этому убитому горем парню всей душой, но почти ничего не мог сделать. В этой болезни каждый сам за себя, только ты и она — вот что понял Чимин за четыре месяца ада. Он анализировал свои чувства, понимал, что Юнги обычный хороший парень, у которого была беременная жена и дом рядом с морем в живописном месте. И как его угораздило влюбиться? Он же тот ещё ворчун, однако стоило Чимину вспомнить о его редкой и оттого ещё более ценной улыбке, и все его внутренности переворачивались. И ничего уж тут не попишешь. — Спасибо. Я очень вам благодарен, — сказал Чонгук, который всё ещё лежал на коленях этого странного уставшего на вид парня. — Я… Могу ещё немного так полежать? Пожалуйста. — Ну, конечно, — мягко сказал чародей, улыбнувшись. Они оба были айсбергами в южном жарком море, которые медленно таяли. От Чимина осталась лишь верхушка и почти что ежедневные приступы, а Чонгук только начал истлевать. Однако они оба поставили на себе крест. — Я здесь двадцать четыре часа семь дней в неделю, так что время у нас есть. Последнюю фразу Чимин сказал с дежурной улыбкой, но сам с горечью подумал о том, что его часы скоро остановятся навсегда. Окончательно и бесповоротно.