Его человек

Дин мечтал захлопнуть эти чертовы адовы врата. Запечатать навеки, чтобы ни одна тварь больше не вылезла на свет божий из этой огненной ямы. Но прямо сейчас, искоса поглядывая на брата, сидящего рядом с ним на переднем сидении Импалы, старший Винчестер всем сердцем желал, чтобы они никогда не знали ни об этой демонской скрижали, ни о пророках, ни о прочем дерьме. Он был готов охотиться до конца своих дней на всю нечисть мира, раз за разом загоняя одного демона за другим обратно в ад, лишь бы его брат мог прожить долгую жизнь так, как он того хотел. С каждым днем Дин видел, как Сэму становилось все хуже. Брат больше не скрывал от него кровавого кашля, возобновившейся бессонницы и отсутствия аппетита. И пусть Сэм все еще пытался казаться бодрым и часто заводил оптимистичные разговоры о том, какой будет жизнь без демонов, но старший Винчестер видел тоску и обреченность в глазах брата, которая заставляла сердце самого Дина сжиматься в страхе и отчаянии. Для Дина это время чем-то походило на тот год, который он прожил в страхе того, что сам попадет в ад, чувствуя, будто скользит по наклонной плоскости вниз не в силах ни за что уцепиться. Сейчас он чувствовал то же самое, с той только разницей, что теперь должен был беспомощно наблюдать за падением брата. А беспомощность не была тем, с чем мог смириться Дин Винчестер. Но кроме постоянной тревоги за Сэма было что-то еще, кричащее и извивающее от боли в душе старшего брата. Что-то, что он пытался привычно задвинуть поглубже в самый темный угол сознания, никогда не признаваться самому себе, а тем более кому-то еще. Но сейчас у Дина все реже получалось не обращать внимания на тупую, саднящую боль где-то глубоко внутри, стоило ему лишь подумать об ангеле. Том самом, что сейчас оберегает заповедную скрижаль от небес, ада и всего мира, в том числе от своего человека. Раньше Дину нравилось думать, что он действительно был ЕГО человеком – Кастиэля. Человеком, у которого был собственный, способный ради его спасения на все ангел. Особая связь между ними даже чем-то льстила Винчестеру, делая его особенным в собственных глазах, почему-то заставляя поверить в собственную значимость. Но это было так давно, что Дин уже едва помнил, каково слышать такой знакомый шелест крыльев за спиной, стоит только позвать по имени своего ангела. И он тем более не был уверен, что вся эта связь между ним и небесным созданием вообще существовала. А если она была, то теперь точно исчезла, после всего дерьма, через которое они прошли, и в котором увязли и сейчас. Рафаил, Левиафаны, Чистилище и теперь какая-то злобная пернатая тварь по имени Наоми, которая контролировала Каса… Старший Винчестер морщится и крепче сжимает пальцами руль, стоит ему вспомнить свою последнюю встречу с ангелом в Крипте Люцифера, когда Кас чуть было не убил его. Нет, он не злился, совсем нет, хотя помнил каждый удар Кастиэля, ледяное спокойствие на его безразличном лице, которое он так часто теперь видит в своих кошмарах. И каждое утро Дин напоминал себе снова и снова, что это была вина не его ангела, пытался понять, что тот следует своему долгу, держась подальше от своего бывшего подопечного. Но это все равно не избавляло человека от мыслей об ангеле, от отчаянного желания увидеть его, поговорить с ним о Сэме, о том, что ждет их впереди, не говоря в слух о том, насколько ему страшно, но все равно читая в темно-синих, широко открытых глазах Кастиэля ответ, который нужен ему больше всего. Что все будет хорошо, что они справятся со всем вместе, как справлялись множество раз до этого. Поэтому, не смотря на данное себе обещание, не звать ангела, не молиться ему, в особо тяжелые дни, когда Сэму становилось так плохо, что он едва поднимался с постели, Дин не мог сдержать себя, чтобы не произнести имя Каса. Он то кричал его в злости, поднимая голову к потолку, оставаясь один в своей комнате, то произносил его почти спокойно, смотря на свое отражение в зеркале очередного мотеля, то почти отчаянно шептал, пытаясь уснуть. «Кас?.. Кас…Кас!!!» - стало как будто личной молитвой старшего Винчестера. Только ангел не слышал или не хотел слышать. Порой, Дин сходил с ума от беспокойства, представляя, что с его ангелом что-то случилось, но чаще пытался убедить себя, что все это временно, что Кас так ведет себя из-за скрижали, которую вызвался охранять, но все равно не мог успокоиться. Ведь он столько раз в тайне от Сэма умолял ангела появиться, заверяя, что ему не нужна эта дурацкая табличка, и что даже если бы он смог ее прочитать, то никогда не навредил бы Кастиэлю или его братьям. Но ответом ему всегда была неизменная тишина, звенящая вокруг. Ангел снова бросил его одного, забыл о нем. И это новое предательство как будто стало последней каплей в агонии старшего Винчестера, жгущей будто каленое железо, почти разрывающей внутренности от постоянного страха за брата, собственной беспомощности и безразличия Каса. И вот уже больше месяца человек не звал больше своего ангела, не пытался узнать, как найти его. Больше месяца, как человек потерял надежду, продолжая видеть пронзительные голубые глаза лишь в своих снах.