*****
На часах восемь утра, за окнами уже кипит жизнь, и сильно льет холодный дождь, а в комнате стоит тишина, и только недавний разговор по телефону прервал эту спокойную и расслабленную атмосферу. Два парня сидят на мягком кресле в спальне старшего, Джин продолжает кутаться в плед и родные объятия брата, а тот в свою очередь поглаживает младшего по шелковистым волосам, периодически пропуская карамельные пряди сквозь свои пальцы. Тэхен впервые увидел своего брата таким разбитым, словно это не он, а жалкая копия. Ким никогда не позволял младшему плакать, а тут не уследить — кто-то обидел, какая-то тварь пыталась осквернить его драгоценного братика. Все это просто не укладывалось в голове, хочется разнести голову тому придурки или руки отрезать каким-нибудь тупым топором, а лучше — ножом, чтобы было больнее. Но не сейчас, пока в его объятьях нежится маленький ангелок, которого хочется оберегать и вообще никуда не отпускать. Младший Ким немного ёжится от прохлады в комнате, но не просыпается, продолжает посапывать и находиться в сладкой дреме. Джин спокойно спит, видит десятый сон и пытается забыть все происходившее вчера ночью. Все грязные прикосновения, тот противный похабный поцелуй, от которого сейчас хочется пробежаться, лишь бы не чувствовать его язык в своем рту. Он помнит даже то, как его старший брат сорвался с места и приехал за ним, чтобы забрать домой из того гнетущего места. Тэхен не ругался, не кричал, просто посадил в дорогой автомобиль и повез домой; вместо ругани — крепкие и такие родные объятья, вместо расспросов — добрые и ласковые слова куда-то в шею. Такого старшего забывать не хочется, а все время в своем сердце его таким хранить и вспоминать, когда будет тяжело и невыносимо идти дальше. Ведь раньше он от Тэхена слышал только указания и пререкания, объясняя все тем, что так он его учит жизни. Все, что слышал младший — это «Туда не ходи!», «То не делай!», «Про того забудь!». Поэтому старший его всегда бесил, Джин в некоторые моменты даже боялся его, но не сейчас. Столько нежности и заботы Тэхен вкладывает во все прикосновения, так аккуратно он никогда не обнимал младшего и не жалел. Хочется просто расплыться в его объятиях и прилипнуть к нему «такому» на веки. Но максимум, что может сделать Джин — это поблагодарить того за заботу. Одними губами сквозь сладкий сон младший тихо произносит: «Тэхен, спасибо», продолжая нежится в его руках, а старший этого и не замечает, неустанно поглаживает его по голове и вскоре сам засыпает.*********
— Я что-то не понял, или вы все еще ничего не выяснили по поводу того милого паренька?! — спокойным, но, в тоже время, до костей вселяющим ужас голосом спрашивает Юнги, смотря в большое окно во всю стену, которое открывает вид из кабинета на весь прекрасный вечерний город. — Прошло уже достаточно времени, чтобы о нем все разузнать! — не унимается мужчина. — Нет, Господин Мин, мы все выяснили, просто… — не успевает договорить громила, как к нему подлетает Юнги и, хватая за ворот белоснежной рубашки, прожигает своим сердитым взглядом. — Что «просто»? Ты ПРОСТО не дорожишь своей жизнью, помереть молодым захотелось! — не спрашивает, а утверждает Мин, грубо отталкивая от себя мужчину. Парень брезгливо оттряхивает руки и проходит к своему рабочему столу, облокотившись на него, продолжает задавать интересующий его вопрос. — Ну, так что ты нарыл на моего ангелка? — Ничего интересного, — прочистив горло, начал свой рассказ мужчина. — Молодой шестнадцатилетний омега, зовут Чон Хосок. Родители и младший брат погибли в катастрофе. Не учится, но работает барменом в кафе. Лучший друг — Ким Сокджин. Вот его номер, — мужчина протянул Мину бумажку с номером, которую тот взял и начал крутить в руках. — Это всё, что мы знаем. — Чон Хосок, — будто пробует на вкус Юнги, проговаривает его имя, смакует на языке и снова повторяет. — Кхм, и это все, что ты узнал? Обидно, конечно, что придется потерять такой кадр, но что поделаешь — это уже не мои проблемы. — Мин показывает какой-то жест охране, а сам опять проходит к окну. Последнюю пару дней в голове Мина плотно засел образ того милого темноволосого ангела, из-за чего дела с кланом шли не очень: отец начал слишком часто звать сына на все заседания кланов и прочую фигну, которая последнее время совершенно не беспокоила Юнги. Именно тот парнишка и его темные локоны, которые так привлекли альфу в тот вечер, крутились в его голове, а зверь где-то внутри требовал его увидеть, только теперь с целью прикоснуться и забрать себе. Чон Хосок теперь его игрушка, и это не обсуждается. Охрана обходит рабочий стол и, подойдя к мужчине, хватает его за руки и заламывает их. Мужчина ничего не понимает — он сделал все правильно: нашел информацию на мальчишку, доложил ее, а что теперь его тянут куда-то два громилы, и что с ним будет дальше — одному Богу известно, а точнее — Монстру, которого Мин Юнги зовут. Мужчина пытается выбраться из сильной хватки, но его только сильнее сжимают сильные руки, молит о пощаде, а ему на все просьбы не отвечают и одаривают хорошим ударом в солнечное сплетение, от чего тот на пару минут вылетает из реальности. Юнги не любит, когда работу выполняют плохо, за это он жестоко наказывает. Как только охрана покинула кабинет, Юнги взял свой телефон, лежащий на рабочем столе, и набрал номер, который узнал пару минут назад благодаря тому заветному листочку. Пару долгих и мучительных гудков, и, наконец, заветный ответ. — Ало, кто это? И почему вы звоните в такой поздний час? — ответил сонный голос по ту сторону телефонной линии, от которого Мину самому захотелось спать, но он продолжил начатое. — Здравствуй, Хосок. Пожалуйста, не игнорируй мое предложение о встрече, я буду ждать тебя завтра в семь часов в твоем кафе. Надеюсь, мы увидимся, — спокойным и таким добрым, что очень странно для Юнги, тоном проговорил парень. — Кто вы? От куда вы знаете мое имя? — встревоженно спросил Чон, совершенно перехотев спать. — Узнаешь завтра. Пока, — Мин улыбнулся реакции Хосока и сбросил телефонный звонок. — Что за бред! — возмущается Чон, отбросывая телефон на кровать. — Бесит! Бесит! Бесит! — парень бьёт кулаками по одеялу и, накрывшись им с головой, заваливается спать. — Не пойду! — последнее, что пробормотал Хосок перед тем, как провалился в сладкий, но тревожный сон.******
Так не хотелось отпускать младшего брата из своих объятий, но пришло время, и Тэхену надо отправляться на встречу к Чонгуку. Джин недовольно бормочет, но с грустью понимает, что брату надо уходить, хотя так не хочется лишаться этого тепла. Тэхен проходит к большому шкафу и, открыв его, достает черные немного зауженные к низу брюки и большой мягкий светло-серый свитер почти под самое горло. Джин все это время наблюдает за тем, как брат переодевается из домашней одежды в выходную, и как уютный Тэхен-и преображается в серьезного и строго Ким Тэхена. Самое главное, чтобы Джин не узнал, куда отправляется его старший брат, так как это ему точно не понравится. Поэтому Ким говорит, что отправляется на помощь в офис Чонгука, чтобы разобраться с какими-то бумагами. А сам, взъерошив волосы, поцеловал брата в лоб и пошел к своему автомобилю, так как он точно не вернется сегодня домой. Джин, недолго думая, ложится в кровать брата и, накрывшись его тяжелым одеялом, погружается в сон. От мягких подушек, от теплого одеяла и от всего в комнате веет запахом старшего, поэтому Ким чувствует себя защищенным и без проблем засыпает.*******
Чонгук сидит на маленьком кожаном диванчике в большой и светлой гостиной, в руках крутит бокал с насыщенной янтарной жидкостью и ждет самого главного гостя этого вечера. Сложный рабочий день закончился, значит, можно и отдохнуть. Из спальни на втором этаже доносятся какие-то тихие и сладкие голоса, но их очень сложно разобрать, да Чон и не пытается это сделать. Все в доме пропитано запахом белых лилий, которые стоят в каждой комнате. Белые лилии — это любимый цветок Чонгука, они олицетворяют ту нежность, чистоту и невинность, которых не хватает в его жизни. Альфа не думает о браке, о наследнике, он живет сегодняшним днем, но желание найти кого-то похожего на эти белые лилии есть, хоть и не такое сильное. Тут парадная дверь распахивается, и в зал входит тот, кого так долго ждал Чон. — Эй, ты уже без меня начал! — наиграно возмущается Тэхен, держа в руках коробку с дорогим алкогольным напитком. — Еще надуй губки и обидься! — заливается смехом Чон и берет второй стакан с коньяком. — Только знай, тебе это не идёт, — парень протягивает бокал Киму и приглашает того присесть на мягкий диван. Вечер начинается с пары бокалов горючего напитка и пустых разговоров, не несущих за собой никакого смысла. Поздравления о том, что Чон на днях станет главой их клана, — отец уже назначил церемонию на которой будет большая часть светского общества. Чонгук говорит, что его отец пригласил и семью Мин на торжество, вот только они еще не ответили. Вспоминают свой последний разговор с «другом» и все еще не понимают, что такого произошло в тот вечер, почему их дружбе пришел такой резкий конец.*******
В тот день Чонгук пришел в школу самый первый и решил подождать своих друзей при входе. Темноволосый альфа присел на ступеньки и начал вглядываться в ворота учебного заведения, чтобы заметить знакомые лица. Парня мучили много вопросов, а самые главные, это почему Мин вчера так быстро убежал домой, и почему ничего не объяснил, а просто сбежал? Ведь сначала все было хорошо: парни общались, обсуждали прошедший день и громко смеялись. А потом мир как будто перевернулся, и Юнги моментально изменился — руки затряслись, в глазах появился отблеск страха и огонек тревоги, а через пару мгновений он уехал на черном Мерседесе. Альфу из раздумий вырывает лёгкий хлопок по плечу, от которого парень сразу поднимает взгляд и смотрит на друга снизу вверх, начиная улыбаться. — Тэха-а-а, — парень подскочил и, заключив Кима в объятья, начал трепать его волосы. — Почему ты так долго? Я думал вечность тут просижу! — театрально вздохнул альфа и, стоило отойти от друга, улыбка с его лица исчезла и заменилась серьезным взглядом. — Тэ, ты знаешь, что произошло с Юнги? — Нет. Он не берет трубку, сбрасывает! Я переживаю, — проговорил Тэхен, сжав кулаки до побеления костяшек. Тут к воротам подъезжает черный Мерседес, из которого выходит серьезный альфа в черных зауженных брюках, белой растянутой футболке и в черной кожанке. От парня веяло злостью и раздраженностью за километр, но в глазах был виден маленький, почти незаметный огонек грусти и одиночества. Гость с грохотом захлопнул дверь автомобиля и с каменным лицом направился ко входу, на ступеньках которого его ждали уже бывшие друзья. Юнги долго думал о том, что друг его предал, и каждый раз на его глазах появлялись слезы. Их компания так давно дружит, всегда всем делится и помогает в трудную минуту, но такого рода стрелу в спину Мин не ожидал. Парень всегда говорил, что очень близок со своим папой и то, что если бы не он, то юноша бы уже давно сбежал из дома подальше от своего горячо нелюбимого отца. Как только Юнги подошел к дверям школы, со спины на него налетели Чонгук и Техён, крепко захватили парня в свои объятия и начали трепать волосы, от чего тот согнулся, пытаясь отцепить от себя этих прилипал. — Юнги~я, что такое? — Лисенок, почему ты такой грозный, а? — Ну, ответь ты уже?! Юнги-и-и, старый дед! Парни продолжали заваливать того вопросами, щекотали и громко смеялись, но Мин стоял с каменным лицом и проверял себя на выносливость. В нем спорили две силы: ему хотелось поделиться своим горем, рассказать про папу и про то, как ему тяжело, раскрыться друзьям полностью, но в то же время, как только он вспоминал, что один из них причастен к смерти его любимого члена семьи, глаза альфы становились такими черными и пугающими — в них плескались гнев и обида, а костяшки на руках начинали чесаться от того, что просто хотелось набить рожу своему «другу». —Слезьте с меня, — спокойно сказал парень, выпрямив спину, и оттолкнув парней, повернулся к ним лицом. — Отошли от меня! Я вас ни слышать, ни видеть не-хо-чу! — очень грубо, чуть ли не крича, проговорил альфа. Его глаза налились злостью, и от этого взгляда у парней побежали мурашки по спине, а в голове появилось ещё больше вопросов. — Юнги~я, ты чего… — не успел парень договорить, как его перебили. — Вы вдвоем не имеете права называть меня по имени, вам это ясно?! — Мин приподнял бровь и, поправив свою кожаную куртку, впервые улыбнулся своей новой улыбкой, полной злости и гнева.— И с такими отбросами, как вы я ничего общего иметь не хочу! — Что на тебя нашло? Расскажи нам, эй, Юнги… — Заткни свой поганый рот, я не хочу чтобы мое имя произносил хоть кто-то из семьи Чон! Свалили в туман, а то я сам вас подвину! — сказал альфа и, распихав парней, вошел в двери учебного заведения. Парни ещё на протяжении трёх месяцев пытались разговорить Мина, но все напрасно. В итоге их маленькая «банда» развалилась, и школу закончили уже только два друга — Чонгук и Тэхен.*******
С тех пор их дружбе исполнилось десять лет, и это второй праздник, который они решили в этот прекрасный вечер отпраздновать. Парни с грустью вспоминают те времена, но забывать о нынешнем и будущем не станут. Они последний раз поднимают бокалы и, поставив пустые емкости на маленький столик, идут на звуки из спальни, разговаривая о своих сексуальных предпочтениях и фантазиях. Осталась последняя преграда, а именно, — белая дверь, за которой происходит какая-то суматоха. Деревянная преграда убирается, и взору парней открывается вид на темноватую комнату, в центре которой стоит большая кровать с алыми простынями и темно-серыми подушками, но главное — в центре нее сидит маленький симпатичный омега, вокруг которого щебечут работники дома. На мальчике кроме белой бархатной повязки на глазах и ошейника из переливающихся камушков ничего нет. Он сидит на большой кровати спиной к альфам, но его молочная кожа сразу привлекла взгляды мужчин, в глазах которых уже виднелись похоть и страсть, ласкающая маленького мальчика с головы до ног. Стоило альфам зайти в спальню, вся прислуга, которая до этого рассматривала паренька и готовила к приходу хозяина, испарилась, оставляя ничего не понимающего омегу в комнате с двумя оголодавшими хищниками. Чонгук подходит к долгожданному предмету мебели, облизывая взглядом бледную кожу, которая будто светится изнутри чистотой, кладет большую ладонь на хрупкое плечо омеги и проводит вдоль позвоночника пальцами до поясницы, рисуя какой-то причудливый узор, от чего мальчишка вздрагивает, но пытается не показывать вида испуга, что у него точно не получается. Охладевшая кожа паренька очень сильно реагирует на прикосновения теплых мужских рук, от чего по телу пробегает легкая дрожь, а мысли в голове путаются от выпитых маленьких таблеток, которые ему дала прислуга, чтобы тот не сопротивлялся чужим ласкам и сам подставлялся. — Тихо, тихо. Ты не должен нас бояться, — глубоким басом говорит Чон, успокаивая молодого омегу и продолжая поглаживать юное тело. — Мы не кусаемся, конечно, если ты не попросишь, — игриво улыбается Тэхен, подходя к омеге и оглядывая его со всех сторон; он облизывает высохшие губы, проводит рукой по золотистым прядям, перебирая их длинными пальцами. Но стоило двум альфам приблизиться к мальчишке, как их легкие наполнились запахом манящего сочного персика. Этот аромат пропитывает все помещение, и мужчины не понимают, как раньше не ощутили его. Этот маленький бледный ангелок пахнет одним из самых сладких фруктов, что хочется впитать в себя пропитаться им. Обладатель сладкого аромата выглядит таким невинным и чистым, что его и трогать грех, но эти двое точно запачкают эту молочную кожу, оставят сотни отметин, тысячу царапин и затащат в свои глубины похоти и страсти. Омега сам тянется худенькими ручками за прикосновениями мужчин, кладет ладони на мягкий свитер Тэхена, который присел на кровать напротив паренька, пробравшись под него, и начинает поглаживать кубики пресса, спускаясь пальчиками все ниже и ниже, пока не касается чужого возбуждения, которое уже пульсирует и желает освободиться от мешающей ткани. Чон тянется к бархатной повязке на глазах мальчишки и одним движением стягивает ее, желая насладиться всеми эмоциями ангела, припадает пухлыми губами к его шее, от чего тот издает первый такой сладкий и протяжный стон. Ким наклоняется и целует омегу в губы, сразу спелая их языки в одно целое, рукой проходится по его телу и легонько касается члена паренька. Сначала немного поглаживает и сдавливает головку, размазывая природную смазку, затем начинает надрачивать ему, ловя каждый стон своими губами. Через какое-то время вся комната наполнялась звуками удовольствия и хлопками голых вспотевших тел, которые в непрерывном темпе соприкасались друг с другом. Омега заливался гортанными стонами, наполненными удовольствием и жарким желанием, а иногда — хриплыми криками от очень резких и грубых толчков одного из альф. Эта ночь с одной стороны была нежной и трепетной, наполненной легкими поцелуями, заставляющими замереть сердце, невесомыми прикосновениями, от которых подкашивались коленки, и охватывала дрожь. А с другой — жаркой и страстной, наполненной обжигающим дыханием и запахом горячего секса, который будоражил кровь и заставлял хотеть большего. Эту ночь все трое точно запомнят на долго, уж один из них — точно.