Ты давно перестал быть мне просто другом

Пролог.

      — Время!       Хосок опирается на стену, слыша громкую возню вперемешку с матами в подсобке, и раздражённо закатывает глаза. Прикрывать пятую точку своего лучшего друга, пока тот удовлетворяет свои прихоти, кажется, уже вошло в привычку.       Наконец незнакомая девица покидает маленькое помещение и он проходит внутрь, устало оглядывая довольного брюнета, застёгивавшего ремень.             — Не надоело ещё спать с кем попало?       Юнги ухмыляется.       — Я просто пользуюсь своим положением, Хос. Тебе бы тоже не помешало. Сколько ещё будешь в девственниках ходить?       — Это тебя не касается.       Юнги хмыкает, в который раз не понимая друга.       Они довольно симпатичные, первые в учёбе, сыновья богатых родителей, а от того и популярны. Учителя на многое закрывают глаза, девчонки толпами бегают, только и ждут взаимности, так почему бы не воспользоваться этим?       Он ведёт себя как хочет, разговаривает как хочет, крутит девчонками как хочет, а они и не против. Ему нравится быть в центре обсуждений, даже самых паршивых. Он не святой, он это знает. Ему нравится веселиться, ему нравится когда всё просто и без обязательств, а вот Хосок полная его противоположность.       Чон кидает ему ключи, не желая больше разговаривать, и уходит прочь, чтобы не разозлиться ещё больше. Иногда Юнги переступает незримую черту, отчего бесит жутко. И чего ему спокойно не живётся?        Он вглядывается в спину тёмноволосой девушки, сидящей в кабинете директора, и неосознанно останавливается чуть поодаль открытой двери, становясь свидетелем того, чего не должен был слышать.       — Должно быть, ты чувствуешь себя одиноко и потерянно… Мне жаль, что в столько раннем возрасте тебе пришлось пережить гибель обоих родителей…       — Жаль… — безучастно сидящая на краю дивана девушка вмиг выпрямляется и издаёт что-то наподобие смешка, смакуя это слово на кончике языка. — Оставьте свою чёртову жалость кому-то другому, директор. Мне она ни к чему.       «Ну нихрена ж себе»       Хосок прижимает кулак ко рту, прослеживая за изменением выражения лица мужчины и последующем недовольным взглядом на сидящую рядом статную женщину, и, кажись, сильно увлекается, не замечая как спустя нескольких секунд молчания в его сторону направляется взбешённая девушка. Столкнуться с ней лицом к лицу после всего услышанного будет, как минимум, неловко, поэтому он резко разворачивается в сторону, откуда пришёл, и срывается на бег.

…

      — Представься, расскажи о себе.       Хосок отвлекается от разговора с Юнги и вмиг выпрямляется, завидев ту самую тёмноволосую незнакомку, что безэмоционально оглядывает весь класс.       — Ли Соён, 16 лет.       Он приподнимает бровь, и, стоит девушке остановить свой взгляд на нём, тут же начинает чувствовать нервозность.       «Приплыли. Это ещё что?»       — А она ничего, — от смешка Юнги становится ещё больше не по себе, и он поворачивается к другу, недовольно хмурясь. — Что, понравилась?       — Умереть захотел?       — Нет, так нет… Тогда она моя.

      …

      День сменяется днём, неделя неделей, но вот мысли Хосока с того самого занимает лишь одно. Точнее одна — Ли Соён.       Она другая, поэтому и притягивает.       Она не подмазывается к популярным девчонкам и парням. Не сближается с кем-либо. Уходит от вопросов о себе. Она умная, стала лучшей среди остальных учеников — и поэтому многие её начали недолюбливать. Она ведёт себя тихо, не принимает участие в школьных кружках, но иногда может и жёстко поставить на место.       Хосок уверен, что эта таинственность и отрешённость следствие тяжёлой травмы, о которой никто не знает, и хочет узнать её ближе. Хоть раз увидеть улыбку на её лице.       Почему? Интерес, любопытство. Ну, может быть, чуточку симпатии.       Нет, он кажется, впервые в жизни влюбился.              Юнги в один из дней активизируется и оповещает о том, что придумал план по её соблазнению. Расписывает во всех подробностях что и как, заявляя, что знает «таких непреступных, строящих из себя недотрог», и он в глубине души очень надеется, что всё не так. Что ничего не получится.       Он тихо наблюдает, как его друг с каждым новым днём подбирается к девушке под разными предлогами, в основном по учёбе, но та, к его счастью, и вправду ограничивается только разговорами о ней.       Юнги решается на большее, начинает в открытую клеиться, и неожиданно происходит невероятное — она отшивает его на глазах у всех, ударяя в причинное место и посылая на три заветных буквы.       Хосок выслушивает гневную ругань своего друга, но в тайне восхищается. Никто никогда не мог противостоять ему.       Мин начинает твердить о мести, воплощает все свои пакости в жизнь, несмотря на просьбы остановиться, а Соён будто всё ни по чём. Она либо не реагирует вообще, либо выдаёт такие подколы, которые ещё больше унижают его.       Продолжается это несколько недель и в один момент терпение лопается. Хосок, неожиданно для всех, ударяет его и прижимает к стене, шипя:       — Я же просил по-хорошему. Просил отстать от неё.       А Юнги не понимает какого чёрта, оттого и замахивается в ответ, но оставляет эту затею, вглядываясь в глаза напротив.       — Чувааак…       — Заткнись.       Юнги в этот момент криво ухмыляется.       Его другу впервые кто-то нравится. Это интересно, но в то же время раздражает до скрежета зубов. Ли Соён — мерзавка, каких только свет видал, и он ненавидит её всем сердцем, но свои выходки тут же прекращает. Всё-таки, друг ему дороже.              Проходит ещё несколько недель и он начинает откровенно стебаться над Чоном за боязнь даже поговорить с ней, поэтому подговаривает учителя оставить этих двоих на уборке после уроков, а сам скорее смывается к новой девчонке.       — Слышала, ты ударил Мина и попросил не трогать меня, — слова застигают Хосока врасплох и заставляют отложить дела. — А ещё… никому не рассказал о том, что я сирота. Почему?       Он долго не думает.       — С чего вообще я должен был делать это?       Молчание давит, и дождь, капающий по подоконнику, раздражает. Хосок смотрит в бездонные глаза напротив и чувствует, как болезненно сжимается его сердце.       — Тебя меня жаль? — неожиданный вопрос заставляет его нахмуриться.       — Нет, это не то чувство, которое я испытываю к тебе.       — А что ты… ко мне испытываешь?       Пара секунд на обдумывание.       — Не пойми неправильно… Я просто хотел бы с тобой подружиться. Думаю, ты классная.       — Что? — улыбка на её лице появляется неожиданно, снова застаёт врасплох и заставляет замереть на пару секунд. — Эй, что это за словечки? Ты классная? Да мы же даже ни разу нормально не общались.       — Так давай исправим это.       Соён хмурится. Машет головой в разные стороны и хватает свой рюкзак, направляясь к выходу, но в последний момент останавливается в дверях, и прерывает его ругань на самого себя в своей голове.       — Я сложная, но если вытерпишь все мои закидоны, мы подружимся, — а затем выходит, оставляя его наедине со своими мыслями и оставшейся уборкой.       И на следующий день Хосок начинает действовать. Медленно, ненавязчиво. Сначала в ход идут короткие разговоры, совместные обеды, потом прогулки до дома. Ему приходится и вправду предпринять много усилий, чтобы узнать её, помочь раскрыться и забыть их с Юнги былые стычки. А когда это всё остаётся позади, они становятся настоящими близкими друзьями.

5 лет спустя.

             — Ай, не беси меня, Хос, сейчас выйду, — Юнги раздражённо закатывает глаза, в который раз слыша стук в дверь, и взъерошивает мокрые волосы, задаваясь вопросом «Почему я вообще согласился на это?» Спал бы себе дальше, но нет, его нагло разбудили и заставили приехать на какие-то посиделки с младшими.       Он выходит из душа в одном лишь полотенце на бёдрах и так и идёт на веранду, не особо заботясь о том, что о нём подумают. Сидящие за столом парни активно спорят о чём-то, но желания влезть в этот хаос у него совсем не возникает.       Юнги поджигает сигарету и прищуривается, останавливая взгляд на незнакомом парне — блондине, что сидит на уголке скамейки, понуро опустив голову.       — Это ещё что?       Возмущённый крик друга привлекает внимание к его персоне, отчего все, в том числе и тот самый блондин поворачиваются.       — Это я. — Юнги ухмыляется, прослеживая за ошарашенным взглядом парня, и опирается задом на перила, удовлетворённо выдыхая едкий белый дым. — Мин Юн — ги.       Парни закатывают глаза, привыкшие к его выходкам, а Чонгук подскакивает с места, подзывая к себе другого незнакомца — брюнета, что помогает Намджуну.       — Это мои одногруппники, хён. Чимин, — парень на лавке неуверенно привстаёт, кивая в ему в знак уважения, — и Тэхён, — а этот тут же жмёт руку, приветливо улыбаясь, и тут же начинает с ним разговор о какой-то ерунде, но Юнги лишь безучастно кивает, смотря в сторону блондина, что снова неловко оглядывается по сторонам.       Он не особо любит общаться с посторонними, но эти два парня друзья Чонгука — брата его лучшего друга. Он должен потерпеть немного.       — Есть будем сегодня? У меня ещё встреча.       — Всё готово! — воодушевлённая Соён влетает на веранду с кучей тарелок, но вдруг осекается, злобно выдыхая и жмурясь. — Ах, чтоб тебя… Ну-ка живо оденься!       Юнги смеётся.       — Всё для тебя, дорогая, — а затем выкидывает сигарету в урну и заходит в дом.              Эх, знал бы Юнги тогда, чем обернётся это нелепое знакомство с мистером «я не дам тебе спокойно жить» Пак Чимином.

…

      Пару месяцев спустя Юнги привыкает к двум новым людям, что постоянно тусовались его компании. Тэхён кажется ему славным малым, не по годам развитым, но слишком упрямым и прямолинейным, любящим поспорить, а Чимин… Чимин кажется ему интересным собеседником, но слишком уж наивным и… не от мира сего. Лицо смазливое, вечно смущается, много улыбается, иногда ведёт себя неловко и пытается угодить ему, что раздражает невероятно.       Чимин поддерживает его во всём. Никогда не обижается на грубость, сам извинятся и продолжает улыбаться, как ни в чём не бывало, а Юнги принимает это как должное.       Юнги не цветочек, и все это знают. Юнги пахнет сигаретами, а по выходным ещё и алкоголем. Он может ранить словами и даже не понять этого, он легко может выйти из себя. Юнги предпочитает случайные связи и никогда ни к кому не привязывается. Юнги пользуется, а потом выкидывает. Всегда так было.              Вот Юнги ведёт свою обычную игру, флиртует с девушкой, дразняще гладит её колено, поднимаясь вверх, и, пока она шепчет на ухо какую-то пошлость, переводит взгляд на столик напротив и видит, как тот самый Пак Чимин вмиг отворачивается, опуская голову.       «Ахах, что за реакция?»       Юнги это забавляет.       На первый раз, на второй, на третий. Но потом это кажется чем-то странным.       Вот Юнги снова переписывается со своей новой пассией, что долго уламывал на встречу, и весело сообщает вслух, что она попалась на удочку, а следом слышит взволнованные возгласы друзей и видит суматоху над тем самым Пак Чимином, что разлил на себя горячий чай.       «Случайность? За последнее время слишком много»       Спустя ещё несколько месяцев Юнги в моменте невольно засматривается на того самого счастливого Пак Чимина, прикрывающего рукой свою улыбку, и ловит себя на этом действии, тут же отдёргивая.       «Это ещё что за херня?»       Проходит ещё время, и Юнги ловит себя на том, что лыбится, как придурок, и чувствует внутри разрастающееся тепло, как только младший смущённо отворачивается после их случайного прикосновения, и от осознания происходящего его чуть ли не выворачивает.       «Я окончательно сошёл с ума!»

…

             Длинные пальцы разминают напряжённые плечи, опускаются ниже, расстёгивая пуговицы на рубашке, но Юнги не отвлекается на это, витая в облаках. Буравит взглядом стену перед собой и допивает терпкий алкоголь в стакане, желая хоть немного затуманить разум обезумевший разум.       — Думала не позвонишь… — насмешливый шёпот в ухо наконец заставляет его отвлечься и напоминает для чего он вообще приехал в отель — для расслабления после непонятных метаний своей глупой душонки.       — Продолжишь трепаться, Йери, больше не позвоню.       Девушка хмыкает.       — Какой же ты ублюдок, Мин.       Она ничуть не злится, играет свою роль и опускается перед ним на колени, снимая с себя лёгкое платье. Скользит губами по его шее, опускается всё ниже, попутно расстёгивая ширинку брюк, и прикасается языком к возбуждённой головке, заставляя Юнги шумно выдохнуть.       «Ну наконец-то я вернулся»       Он улыбается сам себе, подстраиваясь под умелые манипуляции девицы и руководит процессом, пока окончательно не срывается и не оттягивает её за волосы, заставляя подняться.       Юнги никогда не отличался терпеливостью, но и она тоже. Йери быстро соображает, избавляется от остатков одежды, пока он надевает презерватив, и садится на его бёдра, тут же начиная двигаться.       Страстные стоны в унисон, разные позы, грубые слова и шлепки — Юнги вываливает всё, что накопилось у него за долгое время.       Йери заставляет посмотреть ей в глаза, притягивает к себе, наивно полагая, что наконец заполучит его, но слышит только недовольное мычание в знак протеста и послушно разворачивается спиной, тут же рвано выдыхая и прогибаясь в спине.       — Кажется я говорил… — Юнги натягивает длинные волосы себе на кулак и плавно входит на всю длину, начиная двигаться. — Я не люблю целоваться.       Снова грубые толчки и громкие стоны, от которых сносит крышу. Он чувствует, что удовлетворение уже близко, но нахуя-то в моменте переводит взгляд на загоревшийся экран телефона и тут же жалеет об этом.       Горящая строка с именем «Пак Чимин» не потухает, заставляет его переключить все свои мысли на его личный кошмар, и это просто выводит из равновесия. Юнги останавливается, пытаясь забыть обо всём этом дерьме, но предатели-мысли только подкидывают образ грёбанного Пак Чимина, заставляя его громко выругаться.       «Я блять… не могу. Это… Просто смешно!»       А после он сбегает. Просто сбегает, как последний дебил, не отвечая на вопросы удивлённой девушки.       Желание напиться берёт верх, как никогда раньше, он созванивается с Хосоком, и тот, к его счастью, сообщает, что уже забронировал столик.       Юнги едет в клуб, несмотря на то, что до встречи ещё полтора часа, и начинает пить один, дожидаясь своих друзей.              Все потихоньку подходят и чуть косо смотрят на него, но его не особо это волнует. Он приглядывается к танцующим девушкам, желая снова попробовать переспать с кем-то, как вдруг замечает у столика Соён и причину его страданий — Пак Чимина, поэтому резко поворачивается к другу, с силой сжимая его ногу.       — Ты сказал, его не будет.       Хосоку, кажется, всё равно на его пьяные недовольства, он смотрит лишь на девушку, что поправляет свои длинные волосы и радостно машет ему.       — Решила выпендриться, — Соён смеётся и крутится на месте, показывая чёрное платье с вырезами впереди и сзади. Выглядит чертовски сексуально. Всё при ней, конечно, — как вам? Не слишком откровенно?       — Ты шикарна, — Намджун поднимает пальцы вверх и другие поддерживают его, весело завывая.       — А с тобой что? — она наклоняется к недовольному Чону и треплет его волосы, — выпей и расслабься. Я пойду закажу коктейль.       Он провожает девушку взглядом, и тут на ухо снова начинает бурчать Юнги.       — Чувак, ты заебал, признайся уже.       — Кто бы говорил…       — Не понял.       Хосок выпивает стакан виски и наклоняется к другу.       — Думаешь, я ничего не знаю? Не замечаю твоё странное поведение? То, как ты смотришь на Чимина, невзначай заботишься о нём, нервничаешь, когда он не отвечает. Ты постоянно ищешь его взглядом и тебе не нравится, что другие подходят и знакомятся с ним. Ты так ни с кем себя не вёл… даже с девушками.       — Эй! Чё за хуйню ты вообще несёшь? — Юнги обращает на себя внимание всех парней, и, понимая это, добавляет ему на ухо, — я не гей, а если ещё раз скажешь что-то подобное, я не посмотрю, что мы друзья детства.       Он резко встаёт, пошатываясь из стороны в сторону, и снова сбегает, только вот, к несчастью, Чимин убегает за ним, несмотря на все предупреждения и просьбы остановиться. Он догоняет Мина уже почти на выходе и хватает за руку, желая узнать причину его действий.       — Хён…       В глазах младшего плещет беспокойство, но для пьяного Юнги это не имеет никакого значения. Он лишь брезгливо оглядывает его руку и скидывает с себя, закатывая глаза.       — Ты… Может наконец отъебёшься, а?! Меня бесит одно лишь твоё существование… Не трогай меня! Не приближайся ко мне! Не пиши мне и не звони мне! Больше никогда, понял?!       Чимин вмиг сникает, чувствуя, как его бешено колотящееся сердце больно сжимается и не отпускает. Он смаргивает непрошенные слёзы, застывшие в глазах, и твердит себе держаться.       Не хватало выглядеть ещё более жалким.       — Прости…       Пак разворачивается на ватных ногах и теряется в толпе, на что Юнги закатывает глаза, но тут же отшатывается, прижимая руку к щеке, по которой расползается жгучая боль. Ему дали пощёчину, и осознание этого приходит не сразу. Он и так на взводе, а тут ещё какой-то ублюдок посмел его ударить.       — Пришёл в себя? — стоящая напротив Соён складывает руки на груди и недовольно склоняет голову.       — Какого… ты творишь?       — Если у тебя беды с башкой, то это твои проблемы. Не нужно вываливать их на других, чёртов ты идиот.       Юнги снова отшатывается, но теперь из-за толчка в грудь, и начинает истерично смеяться, уставляясь на бар с кучей бутылок.       «То, что нужно»       И дальше почему-то нет воспоминаний.