Охотничьи Записи

      Согласно негласному договору, южанин иногда мог частично уходить. Частично, это значит, что некая часть его оставалась здесь, по-прежнему скованная северной магией, и в это же время Ястреб возвращался в свои южные земли, он мог присутствовать на каких-то своих церемониях, занимался разными внутренними делами и не только, а в это время другое его «я» будто погружалось в сон. Как правило, он не был склонен рассказывать, чем же занимался на своей стороне мира, но иногда Роквелл мог наблюдать какие-то внешние изменения в своем пленнике, когда тот пробуждался от сна. Более смуглая кожа, или незнакомая одежда, другие украшения… все что происходило «там», отражалось на спящем пленнике по его возвращении в целостное состояние. Единственное что не пропускала магия Волка, это сильные артефакты и другие сильные магические проявления, все, что могло дать возможность Ястребу вырваться на свободу.       Со временем, южанин мог «уйти» и в момент отсутствия Роквелла, он даже стал стараться подгадать так, чтобы северянин не слишком был в курсе его уходов, тем более, что тот все чаще пропадал, и… южанин вдруг ощутил первые признаки скуки. Для бессмертного скука худшая пытка, Ястреб вдруг осознал, что Волк по всей видимости уже отнес его к своей добыче, и южанин сам в этом частично виноват, слишком уж сдружился со своим врагом, забылся. Он больше не ощущал этой восхитительной остроты в их разговорах, даже пара поединков не вернули этого ощущения, вероятно потому что он проиграл. В последний раз чужое оружие вообще сломалось в его руках, и тогда мужчина решил, что только со своим оружием он может добиться победы, но случая пока не представилось… чаша весов продолжала медленно клониться, равновесие было утеряно.       Поняв в чем дело, Ястреб вдруг стал крайне молчалив, и часто выглядел задумчивым, а когда он отвечал блондину, в его словах проскальзывала резкость и былая насмешливость, чем, наверное, немало озадачивал Волка, хотя, возможно, тот все списал на период дурного настроения у пленника.       «Может увести его главный корабль? Вот будет потеха…» — подумал южанин, разглядывая в узкое окно северное море и один из кораблей, что угадывался на пристани вдалеке.       Однако, это было сложно осуществимо, кроме того, южный Маг хоть и был порывист, но все же не являлся глупцом, он прекрасно понимал, что без знаний северных путей, это может обернуться бедой для него самого, так что эту идею он отложил на будущее, когда добудет нужные знания, в конце концов, северянин сам предоставил ему доступ в свою библиотеку, ну, а пока…       «Что ж… тогда поступим иначе… скоро будет церемония Солнца, как наследник первой крови, я, конечно, тоже буду участвовать, и… даже Северная Магия не сможет оспорить кровную в этот день. Это будет… интересно.»       Надменная улыбка изогнула губы брюнета, когда он провожал взглядом уходящий отряд во главе с Волком. Южанин умел быть терпеливым, когда это действительно требовалось, и к возвращению Роквелла из этого похода, все было как прежде, до церемонии Солнца был еще не один месяц, и он терпеливо ждал.       …На северных землях наступили месяцы яростных метель, было настолько холодно, что даже Роквелл немного недовольно щурился, смотря на горы перед собой. Обычно снежные великаны не доставляли особых хлопот, разве что неосторожным путникам, проходящим через их горы, так значит они были глупцами. Но в этом году зима была особенно холодной, и великаны уже несколько раз нарушали его границы, спускаясь все ниже. Сквозь вихри снега, он увидел приближающиеся силуэты вдали, и камни вокруг него ожили, северные тролли решили присоединиться, так как они тоже не слишком жаловали нарушение своих границ…       А в это же время в Северной Крепости темноволосый мужчина сел в кресло с высокой резной спинкой, легко провел ладонями по подлокотникам, закрыл глаза, сместился вперед, словно собираясь встать и… застыл, только на губах появилась едва заметная улыбка. А спустя несколько дней на смуглой коже начали проявляться линии золотой краски, на другой стороне мира его тело расписывали узорами, маскируя в них тайные знаки для ритуала. На лбу появилась печать рода, часть волос подняли в прическе, закрепив трезубцем, и украсив золотыми цепочками, что тонко звенели от каждого неслышного шага, серьги с подвесками, идущие к волосам, браслеты на ноги… В ушах отдавался гул барабанов, ритм захватывающий сердце и чувства, подчиняющий и пробуждающий наследие в крови, аромат благовоний поднимался вверх, и по мере сгорания на пепле проявлялись письмена. Эта церемония каждый раз приходилась на новое время, и только жрецы знали, когда луна и солнце займут нужное положение, чтобы «засиял Золотой Дворец луны, наполнившись солнечной силой, и купол храма станет каплей Солнца или же уподобится языку священного огня…» как говорилось в древних текстах.       Ястреб поднял взгляд, вглядываясь в ночное небо, Рогатая Луна, «гребень в волосах Солнца» как говорили иные, уже явила себя, а по центру уже что-то сверкало огнем. Солнечные лучи все больше отражались в «Золотом Дворце», и на земле разом вспыхнули тысячи огней, тысячи пожеланий небу, тысячи благодарностей, и тысячи желающих помочь свету достичь Золотого Дворца. Огненные танцоры пришли в движение.       Церемония Солнца началась…       Вернувшись, Роквелл, едва ступив на порог своей Крепости, ощутил, что что-то не так, но чувство было сродни легкому уколу, так что мужчина отмахнулся от этого, не посчитав это чем-то требующим его срочного внимания, в конце концов, он только вернулся и хотел расслабиться. Через два дня Волк вдруг резко сузил глаза и отбросил изучаемый свиток поверх остальных, он вдруг понял, за это время он ни разу не видел своего пленника, что было весьма странно.       «Уж не решил ли он меня избегать? Что за игры?»       В то же время к нему вернулось то чувство, что укололо его еще по возвращении, только теперь это ощущение стало сильнее. Первым делом он, не выходя из комнаты, окинул внутренним взором линии магических границ, все было цело, и никаких следов, что линии были нарушены, как было тогда, когда защита сада получила прорехи.       «Что же тогда прячешься? Не похоже на тебя, Шерри…»       Библиотека… пуста, кажется южанин тут давно не был, уже с неделю. Уже подходя к покоям, которые он выделил для Ястреба, северянин с каждым шагом становился хмурее. Тяжелые двери распахнуты рывком, шаг вперед, и Роквелл застыл, глядя на сидящего в кресле, тот выглядел…прекрасно. Алая туника расшитая золотой нитью выглядела почти празднично, кожа, кажется, стала еще более смуглой, и от того золотая роспись на его теле словно светилась, ритуальные узоры полностью оплетали его тело, до самых кончиков удлиненных пальцев, и только один знак показался немного знакомым, в разрезе шелка на груди определенно угадывался символ солнца. На лице росписи не было, только тонкая золотая линия на веках и знак трезубца на лбу. Причудливые, но красивые украшения из золота даже в волосах, а на губах почти чувственная улыбка. Пленник был прекрасен, как никогда… и совершенно неподвижен, прекрасная статуя с закрытыми глазами и улыбкой на губах. Гордый и немного незнакомый, чужой Ястреб. — Шерри.       А в ответ тишина.       Он не отозвался ни на одну попытку, и прикосновения ничего не дали, разве что странное чувство покалывания от совершено чуждой энергии. Звякнули подвески в волосах, когда Волк чуть встряхнул брюнета за плечо, надеясь пробудить спящего, и вот тогда мужчина забеспокоился уже по-настоящему. Северный Маг выпрямился, слагая рунные песни, выписывая знаки в воздухе, и вздрогнул, когда увидел, как золотая нить южанина уходит в никуда, объятая пламенем, а попытка потянуть за нить буквально обожгла. Роквелл никогда не переступал определенных границ, но тут позволил себе переступить черту и погрузился в разум Ястреба в попытке найти отклик, вот только там была лишь пустота, безликий туман заставил Мага буквально отпрянуть, прерывая заклятье. Складывалось ощущение, что либо Ястреб сошел с ума, либо здесь лишь его тело, дух полностью освободился… вот только даже для самого могущественного мага это была бы слишком великая цена за освобождение, никто в здравом уме не откажется отбросить половину себя, можно отрубить себе руку, но отсечь часть себя изнутри?       «Могла ли связь нарушиться? Может я слишком часто позволял ему разделять себя? Мог ли он потерять себя? И почему в нем сейчас столько силы? Словно он просто сосуд для магии…» — Ястреб… — Роквелл был вне себя и в то же время ощутил что-то похожее на отчаянье, южанин не нарушал установленных границ, и потому Северная Магия не могла призвать его к ответу или просто притянуть обратно.       «Что ты наделал…? Но что важнее, кто это сделал?! Не сам же он себя расписал письменами… кто посмел украсть мое?!»       Зеленые глаза сверкнули гневом, северянин глухо зарычал, но южанин по прежнему едва заметно улыбался, казалось, он вот-вот встанет, и голова чуть приподнята, словно он чего-то ждёт от нависающего сверху Волка. — Почему…? — хриплый голос, гнев и горечь пополам, ладонь блондина скользнула по руке в золотых узорах, вторая ладонь легла на резную спинку кресла, пальцы сжались, и мужчина тяжело склонился над Ястребом, вглядываясь в лицо, обращенное к нему, тот казался сейчас таким умиротворенным. — Я все равно верну тебя, — северянин разрывался между желанием хорошенько встряхнуть спящего и желанием поцеловать его. — Я найду… — пальцы, сжимающие руку спящего, сжались еще сильнее.       Кто знает, что же он выбрал, но только спустя несколько минут, губы южанина вдруг раздвинулись в неспешной улыбке, ресницы дрогнули, и медленно поднялись вверх, открывая золотые глаза без зрачков. — Твоя эмоциональность… — бархатный голос будто ласкал слух. — крайне приятна, значит, ты не безнадежен.       В первую секунду, блондин застыл, а затем с силой сжал пальцы так, что южанин едва заметно поморщился и позволил своей магии прорваться золотым огнем сквозь кожу. — Не стоит, мои руки мне нравятся целыми, — темноволосый мужчина надменно дернул бровью.       Конечно северянин не сразу отпустил его, точнее вовсе не отпустил, хотя золотое пламя обжигало довольно сильно, он не сразу, но ослабил хватку, и тогда же южная магия утихла. — Что это? — требовательный рык. — Наследие крови, пробужденное церемонией Солнца, — все тот же бархатный голос в ответ. — Но ты все равно не поймешь, скажу так, хоть я и на твоей территории, кровная магия все еще в силе, и солнце не позволит тебе причинить вред одному из своих наследников. Хотя был один случай, когда одного из нас убили, обманом похитив во время Церемонии, но в последствии собственный народ проклял того глупца, вместе с золотой кровью умерло и солнце для них, их земля три века не знала солнечных лучей.       Но ты не будешь столь глуп… верно?       Роквелл напряженно смотрел в золотые глаза напротив, и видел, как снова появились зрачки, теперь Ястреб выглядел более человечно, но внутренним взором Маг видел, как фигура брюнета будто пылает золотой дымкой, не обжигая, но излучая жар…       Позже, Волк спросил, глядя прямо в глаза Ястреба: — Зачем? — Мне стало скучно, — губы скривились в насмешливой улыбке. — Правда? — спокойный голос, а в внутри клокочет ярость, рождая в глубине глухое рычание.       «Значит, скучно стало…?» — Правда, — подтвердил брюнет, будто и не заметив, как заострились черты лица у собеседника       А после, южанин долго молчал, вновь погрузившись в чтение, а северянин пил грог, пряча ярость внутри, продумывая, что же сделать с пленником. Шелест одежды, брюнет встал и, убрав книгу на место, проследовал к двери. Уже открыв ее, мужчина обернулся на пороге и помедлил, глядя на блики северного сияния за окном. — Я потерял нечто ценное и хотел вернуть это. — И что же, нашел? — насмешливо спросил Волк, а сам задумался, о чем тот может говорить? — Я еще не знаю, — Ястреб скользнул непонятным взглядом по северянину и оставил того в одиночестве размышлять над полученной загадкой.