История одного убийства

      Темнота. Кругом темнота. Лишь маленькие пучки света где-то наверху помогают глазам сориентироваться в пространстве. Понять, что два шага вперёд — и пропасть метром в глубину, пропасть, за которой через пару часов будет куча глаз, ртов, ушей, жадных до того, что им бы услышать, увидеть, прочувствовать, куча камер, вспышек, жадных до кадров, до промахов…       Жадных до его промахов…       Тайлер уже будто бы и забыл, каково это — видеть людей в зале. Год прошёл в тишине и спокойствии, в пугающей тишине.       Он обнаружил себя в абсолютном ступоре на слишком переполненной сцене, с кучей техников, почти в кромешной темноте, с микрофоном в руке — потерянный и обездвиженный.       — Ты готов? — голос Джоша позади.       — Мне надо выпить, — кратко бросает Джозеф, резко пихая микрофон обратно в стойку.       — Бро, ты издеваешься? — Джош развёл руками в недоумении, но Тайлер уже спрыгнул со сцены и направлялся к барной стойке, что была в самом конце зала.       Джозеф легко лавировал между столиками, расставленными по помещению, даже несмотря на то, что всё вокруг представляло собой сплошное царство теней, создаваемое маленькими огоньками гирлянды, развешенной по периметру.       — И кто-нибудь, включите уже этот грёбанный свет! — неизвестно кому прокричал Тайлер и грузно опустился на стул перед стойкой, слегка прокрутившись на нём. — Пиво. Тёмное, — резко шлёпает помятую двадцатку на столешницу.       — Обычно люди с таким видом заказывают скотч, — девушка-бармен легко улыбнулась, но эту улыбку Тайлер интерпретировал как дьявольский оскал.       Девушка была подсвечена светодиодной лентой, которая окантовывала барную стойку снизу, поэтому такой красноватый, слегка мерцающий свет делал из неё кого-то потустороннего… не с этой планеты…       Она налила ему пиво, и только он потянулся за стаканом, как девушка чуть отвела его в сторону, не давая ухватиться:       — Марается?       — Что? — Тайлер ничего не понял, поэтому уже начинал злиться, ему вообще не хотелось ни о чём разговаривать. Ни с кем.       — Краска. На твоих руках.       — Нет, — отрезал он.       Девушка молча уступила ему стакан и пустилась протирать стойку, будто бы совершенно забыв о нём. Джозеф не старался смаковать вкус, наслаждаться моментом…он опрокинул стакан минуты за две, а затем потребовал ещё.       — Чувак, ты идёшь? У нас на саунд-чек минут двадцать всего! — прокричал со сцены Джош.       Тайлер почти не уловил сути предложения. Состояние было такое, будто ему металлический тазик надели на голову, все звуки отталкивались от него и уходили обратно в пространство, оставляя его плавать в вакууме. В очень тяжёлом вакууме. В котором руки наливались свинцом и тянулись к земле, а голова заваливалась назад, как нечто неподъемное. Он думал, пиво ему поможет. Наивный.       Второй стакан.       — Я думала, эпоха Blurryface подходит к концу, — заговорила девушка за стойкой.       Тайлер кинул на неё резкий и очень краткий взгляд, немного раздражённый:       — Я бы тоже… хотел так думать.       — Достаточно лишь сходить в уборную и помыть руки, — она пожала плечами, на секунду улыбнувшись.       Снова поставив на стойку пустой стакан, Джозеф закатил глаза, устало вздохнув. Что она несёт вообще? С чего она завела этот разговор?       — Да что ты можешь знать? — в самый последний момент он вспомнил о вежливости и о том, что не хотел бы никаких конфликтов.       Да, Тайлер был безумно раздражён. Тем, что не понимает, что с ним сейчас творится, зачем он здесь, и что от него ждут. Он произнёс то, что произнёс, намного спокойнее, чем от себя ожидал, что у него получится. Хотя внутри он просто кипел. Как переполненный чайник на огне. Ещё чуть-чуть и пена повалит из носика.       И так было всегда. Снаружи все видели его милым. Внутри был ад.       Грёбанный конспиратор.       — Конечно, я не знаю. Я могу только интерпретировать. Что вижу и что слышу. Поверь, лучше помыть руки, — она чуть поджала губы, будто извиняясь за то, что говорит.       Тайлер лишь покачал головой, медленно сползая со стула. Звукач Джим уже подбежал к нему, видимо, требуя подняться на сцену.       Пора. Пора. Пора.       Зал был маленьким. Необычайно маленьким. Тайлер уже отвык такие видеть. После стадионов, спортивных арен, площадей. Перед сценой столики, а не пустое пространство. Как вообще работать с такой публикой?       Закрытый концерт. Для каких-то богачей.       Ребята из лейбла организовали эту вакханалию. Вариант один — подчиниться. Говорят, в этом нет ничего страшного, если просто делаешь, что велят.       Тайлер поднимается на сцену, еле шевеля ногами. Пиво чуть-чуть проворачивает своё дело, но легче от этого в действительности не становится. Он снова берёт микрофон, на сцену дают свет, собственные руки кажутся ему резиновыми, какими-то волнистыми. Знаете, будто ты спишь и смотришь на руки во сне. Они деформированы, непостоянны, пальцев будто бы больше, чем должно быть.       Тайлер чувствует, словно сам он не здесь. Что-то оттесняет его на задний план.       Это чувство не ново.       Было в жизни пару периодов, когда собственный голос разочаровывал его. И это — один из них. Господи праведный, неужели это он? Будто малолетка из церковного хора, движимая духом бунтарства, в тихом углу, в тайне от родителей поёт песни Led Zeppelin.       — Бро, подойди сюда, — Джош поманил его к себе.       Неужели чек уже закончился? Так быстро? Так долго? Чёрт знает, сколько это длилось. Тайлер смиренно подходит к другу.       — Может, поговорим? — Джош обхватил его плечи и ловил взгляд каждый раз, когда Тайлер пытался отвести глаза. — Я же вижу, что ты весь день сам не свой.       — Всё окей, я просто не выспался, — Тайлер устало потёр глаза, невольно вдыхая запах краски.       — Давай, заливай дальше, — саркастично отозвался Джош. — Птичка снова в гнезде.       Тайлер посмотрел в ответ полным недоумения взглядом.       — Котлетка в тарелке, — продолжал атаковать намёками барабанщик. — Ну, твой друг снова здесь, — он постучал указательным пальцем по виску Тайлера, заставив его резко отпрянуть в сторону.       — Дан, тебе сколько лет? — возмущённо отмахнулся Джозеф. — И он мне — не друг! И вообще, нет никакого «его»! — Тайлер понял, что начал распаляться, кипяток внутри него просился наружу. — О ком ты говоришь? Нет отдельно меня, отдельно его. Есть личность по имени Тайлер Джозеф…       — И у этой личности проблемы, — Джош не дал другу закончить тираду.       Дан старался быть спокойным, чтобы не кормить истерику товарища.       — Не увиливай от разговора, я от твоём альтер-эго, чувак…       — Нет никакого альтер-эго, — не унимался Тайлер. — Это образ, я его придумал, чтобы олицетворять свои недостатки. Это всё! Проехали!       Джош глубоко вздохнул, опустив взгляд в пол. Окей, последуем от обратного.       — Лады, брат. Как скажешь, — он поднял руки в жесте примирения. — Но тогда, получается, ты слишком в этот образ вжился. И как это тебя оставит, если ты сам постоянно напоминаешь себе?       Джош больше не говорил намёками, Тайлер проследил за его взглядом и понял, что его товарищ по группе смотрит на его руки.       Окей. Второй человек за сегодня.       — Да к чёрту всё, — выругался Джозеф и, резко отмахнувшись, пошёл вдоль по коридору.       Вообще неизвестно куда. Неизвестно зачем. Просто.       Он был благодарен Джошу, что тот не последовал хвостиком. Кажется, крикнул ему лишь, что начало концерта через два часа. Джош ценит личное пространство. Личное пространство в голове Тайлера. Захламлённое личное пространство. Спасибо, Джош.       Краем глаза Джозеф заметил, что проходит мимо значка уборной. Резко остановился. Надо бы освежиться.       Практически опускает голову под струю воды. Умывается. Чувствует себя паршиво.       Он бессовестно, бездарно врал. Альтер-эго есть. Он прямо сейчас видит его. Смотрит в зеркало на себя, а в глазах блестит эта тень. Клякса. Блёрри. Блёррифейс. Что за дурацкое имечко. Людей так не называют. Так называют проблемы.       Открывает воду на полную, начинает неистово тереть руки. Это не обычная краска. Она не оставляет следов, её тяжело смыть простой водой. Она въедается в кожу, и даже потом руки выглядят слегка сероватыми, будто бы трупными.       Сначала Блёрри помогал ему. Теперь он только мешает. Но его никуда не деть. Он не может собрать вещи и переехать по соседству, не может застрелиться, не может надеть мантию-невидимку. Провал.       Футболка почти насквозь промокла, пока он стирал краску с шеи. Кожа уже красная от сильного трения бумажным полотенцем. Но следов почти не осталось. И вдохнулось действительно легче. Теперь этот Тайлер в зеркале был больше похож на себя.       — А она оказалась права, — не хотелось это признавать, но пришлось.       Что помянешь, то и встретишь. Выйдя из уборной, он наткнулся на барменшу, перетаскивающую куда-то коробки. Видимо, вход в зал для персонала был где-то поблизости. Хотелось избежать её взгляда хотя бы просто потому, что признать её правоту лично было тяжело.       — О, а вот и наш герой! Может, поможешь? — при полном свете она не выглядела так жутко — длинные тёмные волосы, чуть завитые, забитые татуировками руки, в целом, довольно добрая улыбка, а не оскал, как казалось тогда.       — Я — не грузчик. Я — музыкант, — развёл руками Тайлер.       — Ты — не грузчик, но я рассчитывала, что ты — рыцарь, — усмехнулась девушка.       Не дожидаясь его помощи, она подняла коробку и, пыхтя, понесла её в сторону зала. Очевидно, она была гружена бутылками со спиртным и весила отнюдь не полкило.       Тайлер закатил глаза и пошёл следом. Дааа, это сработало. Он бесцеремонно перехватил из её рук коробку и дотащил до барной стойки.       — Благодарю, — девушка кивнула, снова улыбнувшись.       Опять в этом свете она выглядит ужасающе.       — И как оно… чувствуется? — она поболтала рукой где-то в районе шеи, и лишь тогда Джозеф понял, что она имеет в виду его сценический грим.       — Отлично, — бесцветно проговорил он, абсолютно не желая играть в откровения, хотя хотелось признаться, что дышится теперь легко.       Это Джош. Это Джош уговорил его. Не надо обольщаться, девчонка. Это был Джош.       — Удачного выступления. Мне очень нравится ваша музыка, — впервые за всё время, Тайлер заметил, что её голос не был отягощён какими-то наставлениями.       — Спасибо, — искренность за искренность.