Невидимая сторона

Пять лет назад Молодая девушка, распахнув дверь, молча входит в кабинет и присаживается на стул. Ее лицо скрывают спутанные пряди темных волос. Она разбирает пробор, после чего яркий свет, пробивающий свой длинный путь из окон, моментально ослепляет ее глаза. Она на секунду зажмуривается, выставляет руку навстречу надоедливому лучу, а затем, словно привыкнув к раздражающему ее фактору, быстро приходит в себя, расширив темные зрачки. — Доброе утро. Доктор поднимает глаза на свою гостью, а затем озадаченно начинает листать записи из личного дела пациентки. — Медсестра сказала, что ты по прежнему отказываешься принимать лекарства. В звенящей тишине комнаты девушка, нервно болтая ногой, криво усмехается и ерзает на стуле, укладывая руки на плоский живот. — Они мне не нужны. Ее голова вновь стремится к источнику дневного света, словно весь этот разговор, затеянный доктором, ей безразличен. — А что по поводу групповых занятий? Сегодня я видел сеньора Роблеса и он сказал мне, что ты за весь сеанс не проронила ни слова. Она с ужасом вспоминает сеанс групповой терапии. В памяти всплывают дрожащие люминесцентные лампы, свет от которых окрашивает лица людей в нездоровый желтый оттенок, но сказать точно когда это было, она не может. Сегодня, или неделю назад. Сколько она уже здесь? — Я не сумасшедшая, — девушка упрямо стоит на своем, многократно повторяя, уже избитую до дыр фразу в этом лечебном заведении. — Та телка, что вечно качается на стуле и грызет ногти, парень, который скрипит зубами и смеется над всем, чтобы ему не сказали… Они сумасшедшие, не я! Отложив ручку в сторону, доктор многозначительно кивает и задумывается, укладывая палец на щетинистый подбородок. — Как думаешь, почему ты здесь? — Понятия не имею. Улавливая задумчивый взгляд психиатра, она опускает глаза и начинает крутить колечко на безымянном пальце. — Это лучше вы мне скажите. — Мне будет сложно помочь, пока ты не признаешь собственные проблемы. — Потому что их нет. Моя подруга пропала, и возможно, ее даже убили. Но не полиция, не вы, никто палец о палец не ударил, чтобы ее найти. — Подруга? — доктор берет очки из специального чехла и быстро одевает их на переносицу. От этого он становится еще больше похож на доктора.  — Ты о Пауле? Девушка выдыхает, громко выпустив весь воздух из своих легких, словно ей надоело повторять одно и то же. — Сколько можно повторять? Я… — от ее былой уверенности не осталось и следа, она молчит и после небольшой задержки снова начинает говорить. — Я…вошла в квартиру и увидела, что мама Паулы лежат на полу в луже собственной крови. Предаваясь воспоминаниям, она всхлипывает носом и все ее тело пробивает нервная дрожь. Она на грани отчаяния, граничащего с тихим помешательством. Все ее чувства сейчас оголены до предела, словно девушка вновь и вновь переживает случившееся того рокового дня в своей голове. — Я попыталась сделать ей искусственное, но она никак не реагировала. Она…она лежала в ванной и с открытыми глазами, — ее дрожащие руки касаются рта. — Я стала звать на помощь. Звала Паулу, но ее нигде не было. А потом все как во сне, и очнувшись, я оказалась здесь. Почему меня никто не слышит? Почему мне никто не верит, доктор??? На глазах девушки появляется густая пелена из слез. — Почему? — произносит она еще раз дрожащим голосом, прошептав в омертвляющую тишину. *** Скажи мне правду, это ты убил ее???  — я просыпаюсь в собственной постели, но спальное место Пабло уже давно остыло. Мужа нет рядом. Это был лишь плохой сон. Перекатившись на спину, я молча смотрю на будильник. Уже десять. Пора подниматься с постели, но я словно разбита и не чувствую в себе сил встретить этот новый день. Со смертью Мии и другими событиями, произошедшими в моей жизни в душе поселилась апатия. Собираюсь мыслями и иду в ванную. В зеркале долго и мучительно смотрю на собственное отражение. «Если носить маску слишком долго, она станет лицом», так и со мной. Мой идеальный мир рушится прямо у меня на глазах, и это началось еще задолго до смерти Мии. Даже при всей своей любви, я не могу доверять собственному мужу. Верю ли я в то, что он не виновен в смерти своей бывшей жены? Не знаю… Когда Пабло клялся, стоя передо мной на коленях, я была готова попросить прощение за свои страхи и подозрения, но оставшись наедине с собственными мыслями, я вновь испытываю сомнения. А как же дневник, спрятанный в одном из его ящиков? Там столько боли и обреченности в жизни… Что если Мартина делилась собственными мыслями, зная, что однажды ее слова и предложения скажут сами за себя? В голове куча вопросов и ни одного ответа, как я устала от всего этого… Когда станет легче? Когда я смогу отмотать пленку назад и зависнуть только в счастливых воспоминаниях? Вода в раковине наполняется почти до краев, но я по-прежнему смотрю на собственное отражение, и не предпринимаю никаких попыток, чтобы наконец закрыть кран. Мне нужно успокоиться, — я делаю глубокий вдох-выдох и закручиваю вентиль. Впопыхах, ищу на полке в ванной свое успокоительное, которое принимаю, когда не могу уснуть. Упаковка пуста, но я точно помню, где можно найти еще. Пару месяцев назад мы ездили к родителям Пабло, какие-то из лекарств определенно должны были остаться в аптечке из дорожной сумки. В гардеробной пытаюсь вспомнить куда я убрала чемодан, и после серии неудачных попыток лазания по верхним полкам, я наконец-то его нахожу. Тяну за ручку и вместе с чемоданом на меня сверху падает аккуратный сверток. Я раскрываю его без всякой задней мысли, и когда вижу в своих руках мобильный телефон, дрожащими руками роняю его на пол. В ушах стучит кровь. Звонок быстро выводит меня из состояния глубокого транса, и я уже не помню как на автопилоте прячу телефон в карман, и спускаясь по лестнице со второго этажа, бегу открывать дверь. — Детектив? — запахиваю халат, понимая что выгляжу непрезентабельно и слишком по-домашнему. Слишком рано для таких официальных визитов, поэтому я растеряна. Во рту сухость, я нервно сглатываю. — Чем могу вам помочь? Голубые глаза смотрят на меня, не отрываясь. От этого цепкого взгляда я ежусь как на морозе, он меня пугает. Я сжимаю телефон в кармане и как только замечаю, как глаза детектива следят за каждым моим действием, разжимаю пальцы и спокойно высовываю руку. — Доброе утро. Я бы хотел задать вам несколько вопросов. — Хорошо, входите. Я закрываю массивную дверь и глазами провожаю детектива Фарра до столовой. Стараюсь быть вежливой и гостеприимной как и все в этом безумном городке, поэтому предлагаю ему составить мне компанию для кофе. — Спасибо, не откажусь. Рикардо молчит, осматриваясь вокруг. Его дежурный взгляд падает на нашу с Пабло свадебную фотографию на одной из стен в кухне. Она особенная для меня, потому что на ней муж кажется мне безумно влюбленным. — Красивое фото, давно вы замужем? — Два года, — я продолжаю бороться с кофе-машиной, стараясь держать себя в руках и не подавать виду, что присутствие офицера полиции в моем доме ужасно меня нервирует. Один беглый взгляд в сторону детектива, и я ловлю в его глазах воспоминания. Кажется он думает о чем-то своем, но когда я застаю его врасплох, Фарра резко переводит тему разговора: — Я бы хотел поговорить с вами о том дне, когда погибла Мия. — Но я рассказала вам все что знаю. — Правда? Я ставлю перед ним белую чашку, а сама устраиваюсь у кухонного островка, опираясь рукой на мраморную столешницу. — Соседка напротив, сеньора Мендес, видела Пабло, возвращающегося домой около семи тридцати в то самое утро. — Не понимаю к чему вы клоните? Чертова бабка, вечно она все замечает. На прошлой неделе она отчитала меня за то, что я не занимаюсь газоном перед домом, тем самым мешая ей участвовать в конкурсе на самую благоустроенную улицу в городе. Как будто мне есть до этого какое-то дело. Алле! Нашу соседку убили! — На первом допросе вы сообщили мне, что ваш муж находился дома в то утро. Детектив Фарра делает глоток, словно дает мне время, обдумать правду или придумать очередную ложь. — Возможно тогда я вернулась с пробежки и пошла в душ. Пабло иногда прогуливается до магазинчика на углу, чтобы купить свежую газету… Почему я вечно придумываю мужу оправдания? Может, он их и не заслуживает вовсе? — Вы предполагаете или знаете наверняка? Я нервно сглатываю, пытаясь понять, какой из предложенных вариантов менее опасный. — Честно, я не помню. Извините, мне бы очень хотелось помочь вам с расследованием убийства моей лучшей подруги, но мне больше нечего добавить к сказанному. — Забавно, — усмехается детектив, прокручивая кофейную чашку на столе. Кофейная капля медленно стекает по белоснежной стенке, и Фарра на весу ловит ее одним движением своего указательного пальца. — Вы ведь пишите детективы, Паула? — он отправляет палец в рот и с вызовом смотрит в мои распахнутые от ужаса глаза. — Да. — Вы когда-нибудь испытывали творческий кризис во время написания одной из своих работ? Я не понимала к чему же он в итоге клонит, но решила ответить честно: — Такое случается и достаточно часто в моей практике. К чему все эти вопросы? — На днях я прочитал одну занимательную историю. Пропала красивая молодая девушка, а спустя неделю ее бездыханное тело нашли в парке, ничего не напоминает? — Этот сюжет избит до дыр, на этом и строится большинство детективных историй. Это классика жанра. — Да… Но какого же было мое удивление, когда на обложке я прочел имя и фамилию автора, «Паула Риос.» Сеньора Бустаманте, как вы объясните тот факт, что ваша лучшая подруга была убита ровным счетом так же, как и главная героиня в вашем романе, изданном два года тому назад? —  Вы предъявляете мне обвинение в убийстве? У вас есть ордер на обыск моего дома? — я моментально ощетиниваюсь и вспоминаю про телефон в кармане. Конечно, когда я узнала о том, как погибла Мия, то пришла в замешательство. Но, боже, я же не идиотка убивать ее, ссылаясь на собственную книгу. — Если у вас больше нет вопросов, то я прошу немедленно покинуть мой дом, иначе я буду вынуждена доложить о ваших неправомерных действиях вышестоящему начальству. Не забывайте мой муж адвокат. — Я узнаю правду, — Фарра останавливается ко мне настолько близко, что я могу различать его ледяной взгляд и улавливать древесные нотки лосьона после бритья. — Это ведь ты ее убила? Почему? Женская зависть? Тебе ведь так хотелось быть на нее похожей. — Я буду говорить только в присутствии своего адвоката. — Хорошо, но знай, ты у меня на крючке. Мне осталось вот столечко, — он в воздухе указал нужное расстояние пальцами, — чтобы докопаться до истины. И поверь, в следующий раз я приду в этот дом, чтобы надеть на тебя наручники. — Тогда прихвати другую пару и для себя тоже! Его уверенные шаги перерастают в неторопливые. Рикардо Фарра оборачивается, с интересом ожидая от меня очередных действий или слов. — Я знаю о вашей с Мией связи, детектив. Влюбленные женщины не могут удержать язык за зубами. А что, если узнав о беременности своей любовницы, мужчина, который хотел от нее только доступности, решил таким способом от нее избавиться? Готова поспорить на что угодно, на то утро у вас тоже нет алиби. Я права? Усмехнувшись, я понимаю, что не так уж и далека от истины. — Я права… так и думала. А теперь прошу меня извинить, у меня возникли срочные дела. Когда дверь за детективом захлопывается, я дрожу как осиновый лист на ветру. *** Мия в десятый раз упрямо жмет на автомобильный клаксон, чем окончательно выводит из себя наших немногочисленных соседей. Сеньора Мендес уже отчитывает ее, кляня за все смертные грехи в этом мире. — Иду, — зачем-то говорю себе перед зеркалом, как будто подруга может меня услышать, и закончив с помадой на губах, хватаю на бегу сумочку и выхожу на улицу. — Неужели была необходимость всего этого? — я с укором смотрю на Мию, когда запрыгиваю на пассажирское сидение ее кабриолета с открытым верхом. — Извините, сеньора мендес, — приветливо машу рукой нерадивой соседке, в тайне ненавидя эту сварливую бабенку. Ну так уж повелось, я добрая домохозяйка, а моя подруга Мия — злая, поэтому, уезжая, ей ничего не мешает показать неприличный жест сеньоре Мендес. В наш адрес сыпятся миллион ругательств и проклятий, на что мы только хохочем, надрывая животы. — Это было лишним! — Это было нужным! Кто-то должен был поставить эту старую суку на место. — Ладно, — я вынуждена согласиться, — так куда мы едем? — Мне нужна твоя помощь, — Мия перестает следить за дорогой, и переводит молчаливый взгляд на мое лицо. — Ты ведь моя подруга? В торговом центре мы заходим в одну из точек сотовой связи и покупаем телефон. Регистрируем его и номер на меня, так как Мия опасается, что Мануэль сможет отслеживать ее звонки и передвижения. В благодарность она покупает мне браслет и берет себе точно такой же в знак того, что теперь наш дружеский союз имеет свой символ. Смеясь, мы идем с пакетами полными всяких новомодных тряпок, привлекая внимание посетителей торгового центра своим вызывающим поведением. — Хочу сочный смузи! — Мия указывает на небольшое уютное бистро в отдалении и уверенно шагает, стуча по полу высокими каблуками. Она оборачивается, а ее волосы, струящиеся вдоль линии спины, при повороте укладываются на один бок. — Тебе взять? — Нет, я подожду тебя здесь. Я разглядываю свой новый браслет, перебирая цепочку с кулоном в виде маленького ключика в бриллиантовой крошке. — Паула! — кто-то называет меня по имени, и я моментально оборачиваюсь, теряя самообладание. — Вот так встреча! А ты изменилась! Девушка с неухоженными светлыми волосами, темными у корней, требующих незамедлительной покраски, тянет кривую улыбку и пытается получше меня разглядеть. — Или мне стоит называть тебя Мариса? — Привет, — я перемещаю взгляд на Мию, которая уже стоит в руках с молочным коктейлем вместо смузи. — Все в порядке? — Да, — я снова стараюсь обрести способность говорить, — извините, вы обознались! Пойдем, Мия! — Пока Мариса! — словно издеваясь, девушка из прошлого, машет мне рукой на прощание. До парковки я иду не сбавляя шагу, и когда добираюсь до автомобиля, то обреченно падаю на переднее сидение и закрываю глаза. — Кто была та девушка? Она назвала тебя Марисой, — Мия вставляет ключ в замок зажигания, все еще ожидая моего ответа, потому что следующие несколько секунд я нема как рыба. — Я не знаю, вероятно она приняла меня за кого-то другого… — Мне так не показалось! — Послушай, я сделала тебе одолжение, когда зарегистрировала твой новый телефон на себя, теперь твоя очередь, подруга. Не лезь ко мне со своими расспросами! — Хорошо, что ты так завелась? — Мия обескуражена, кажется, мое поведение породило в ее голове еще большее любопытство. Совсем не этого я хотела добиться. Теперь у меня проблемы. — Все в порядке, у всех есть свои секреты. Я просто хочу помочь… Пять лет назад Унылый пейзаж за окнами с железными решетками. Серые стены вокруг. Люди в смирительных рубашках и белых халатах. День за днем она сходит с ума в этом богом забытом месте. Думает лишь о том какой опъянительной может быть жизнь вне стен этого заведения. Свобода! Какое же сладкое слово, ласкающее уши. Она представляет как вдыхает свежий воздух полной грудью, и наслаждаясь ритмом проснувшегося города, пьет кофе в любимой кофейне на углу своего дома. Часы на стене продолжают тикать, и только движения секундной стрелки нарушают, покрытую мраком, угнетающую тишину. — Мы можем поговорить? — голос психиатра доносится до ее уха мягкой волной. Она медленно поворачивает голову в его сторону. — Расскажи мне о том, что ты сейчас чувствуешь. — Я ничего не чувствую, только пустоту. Меня никто не слышит. — Нет, ты не права, я тебя слушаю. Просто доверься мне. Девушка снова проворачивает кольцо на безымянном пальце по часовой стрелке и задумчиво смотрит на свое украшение. Мама подарила его в день ее восемнадцатилетия. Такие моменты никогда не стираются из памяти. — Почему меня никто не навещает, доктор? Как будто меня никогда не было в их жизни. — А кого бы ты хотела увидеть? — Маму… — имя матери первой приходит ей на ум. — Паулу… Вдруг она вспоминает с чего началось это безумие вокруг. — Ее нашли? Пожалуйста, скажите, что ее ищут. — Нет, ее пока не нашли. — Вы тоже мне не верите? — девушка печально закрывает глаза. — Я просто хочу домой. — Ты еще не готова. Девушка зло усмехается, опрокидывая голову назад. — Меня окружают люди, которые находятся не в себе. Они режут себе вены, несут всякую бессмыслицу, разговаривают с несуществующими призраками. Они опасны для меня. А я нормальная, доктор. Я здесь потому что… потому что увидела что-то страшное, что-то что нельзя увидеть однажды и просто забыть. Она лежала в ванной. Вокруг была кровь. Я звала Паулу! Почему? Почему я расплачиваюсь за то, что стала случайным свидетелем преступления? Почему, я спрашиваю? Я хочу ясности! — Успокойся, пожалуйста, — доктор просит достаточно тихо, но его тон только выводит ее из себя. Она бьет руками по столу и встает, опрокидывая свой стул назад. — Я хочу ответов! Я хочу знать почему!!! Говорите! Говорите же!!! Мужчина что-то долго обдумывает. На его лице четко отпечатывается весь мыслительный процесс. — Пожалуйста, умоляю вас, — она падает перед ним на колени. Состояние агонии резко сменяется кротостью и спокойствием. — Умоляю, — и вот ее руки уже из последних сил сжимают ворот его медицинского халата. — Ты здесь потому что никакой Паулы не существует, Мариса. Твой мозг выдумал несуществующую подругу, чтобы справиться со своей болью. Две недели назад ты нашла свою мать в ванной полной лужи крови. — Нет! — она несогласно мотает головой. — Нет!!! Это мама Паулы, ее я видела там!!! Где моя мама?! Мама! Мама! Она начинает звать и кричать во все горло, пока доктор по селекторной связи просит одну из медсестер принести успокоительный укол. — Нет!!! Пустите, — девушка ногами отбивается от медперсонала, но сильные руки скручивают ее запястья за спиной в считанные секунды.  — Я не сумасшедшая!!! Нет!!! Нет!!! Не… — как только доза оланзапина попадает в ее кровь и быстро разносится по венам, она падает на пол и замирает. Когда она проснется, она снова все забудет.