***
Видение не было похоже на сон. Все было как наяву, только зима, сугробы снега и рождественская суета. Тихая музыка раздавалась из динамиков, а реалистичный запах мандарин и вкусного мяса тянулись с кухни. Саймон пошел на запах и наткнулся на небольшой круг людей. За столом сидели двое людей средних лет, Маркус и, на удивление, Норт. Родителей он почти не знал. Мать и отец погибли в раннем детстве парня, а может просто отказались от него, а ему наврали. Оставшееся от них фото с надписью: «Мы очень тебя любим». Женщина и мужчина тридцати-сорока лет с живыми улыбками держат на руках пятимесячного ребенка. В детдоме он встретил девочку с крутым нравом. После они подружились и ходили в одну школу, на одни секции, а после пошли в один институт. Норт была для Саймона всем. Сейчас тут были все важные для него люди. Родители, подруга и Маркус. Его заметили, улыбнулись и он присоединился к ужину. Все было настолько реально и настолько правильно, что стало грустно оттого, что в жизни такого не бывает.***
Тут Саймон открыл глаза, проклиная утро. Видимых причин для окончания сна он не видел, но почему-то ему не хотелось больше спать. Будильник Лютера зазвонил в комнате, и блондин потянулся, дожидаясь пока все проснутся. Вскоре оба хозяина дома собрались в гостиной. Лютер психовал и поправлял галстук, который кое-как завязанный на скорую руку. — Так, парни, я уехал. — Хорошо, иди, — сказал Саймон. — Маркус, немедленно вернись в кровать, у тебя режим. И так с сотрясом домой отпустили. Маркус повиновался, а сам парень пошел за ним, так как надо было обработать раны. После этого блондин осмотрел стеллажи с книгами. В детдоме библиотека была небольшой, да и книги в основном были по школьной программе и энциклопедии. А здесь разная художественная литература, романы, ужастики. — Маркус ты много читаешь? — спросил Саймон проводя кончиками пальцев по корешкам. — Да. Особенно люблю труды философов. Там говорят о смысле жизни, свободе: все, чего мне не хватает, — кратко ответил он. — Можно поговорить с тобой по душам? — пробормотал парень, закусывая губу. — Давай сыграем в вопрос-ответ? Вроде правды или правды. По очереди задаем вопросы и даем честные ответы. — Расскажи, зачем ты участвуешь в митингах и забастовках? Зачем тебе это? Я понимаю таких как я — нам нечего терять; и таких как Джош — мамочка с папочкой из участка достанут и прикроют, раз надо. — Как тебе объяснить? Не знаю. Хочу и все. Знаешь, некоторые любят курить, некоторые игроманы, а я вот такой ненормальный. Моя очередь… как тебя пустили в палату? Понятно же, что мы не родственники. — Как бы сказать… так случилось, что доктор, когда подошла, спросила кем я являюсь, потому что пропускают лишь партнеров и родственников. Вот я и ляпнул. Мой черед. Скажи, почему ты так холоден к своей семье и не рад их приезду? — Вечно вредная мать. Бесячий сводный брат. Карл, которому нельзя волноваться. Думаешь, эта семейка Адамс в радость Лютеру? Зря, — ответил Маркус, отводя взгляд к окну. — Я. Почему ты так сказал врачу? — Дело в том, что я потерял всех. И я не мог потерять тебя. Маркус, черт тебя возьми, ты для меня теперь все! — быстро выложил Саймон. — Да. Наконец-то я это сказал! — оперся он о стену спиной. — Моя очередь. О чем ты мечтаешь? — Сейчас? Снять квартиру, найти работу и вообще. А если так, нарисовать шедевр, объехать мир. А ты? — Не о чем. Относительно я счастлив. — Это не так. Все мы всегда хотим большего. — Большее? — уточнил Саймон. — Я с детства в нуле. Знаешь я первый телефон в двенадцать получил, когда сам заработал. Я привык так жить. — И неужели не хотелось свалить из того района? Вернуть родителей? Найти новых друзей? — удивился Маркус. — Денег кот наплакал. О несбыточном не мечтают. Я трудно схожусь с людьми. — Со мной же сошелся! — Ты — другое дело! — Почему? — Да потому что ты мне нравишься! — парень слегка повысил голос. Повисла тишина… Безусловно, это было неожиданно. Блондин уже раз пять успел мысленно сгореть, утопиться и повеситься. Он ненавидел себя за эту тупую игру. Парень метался и не знал куда себя деть. Это был конец. Разумных исхода два. Либо Маркус просто наорет и перестанет общаться, либо затеет драку. — Саймон — четкий негромкий голос раздался справа. Парень не отвечал, смотря в стену. — Это прозвучит странно, а возможно ты мне не поверишь. Но как оказалось, я тоже, кажется, влюблен… Время застыло как кисель и только за оконными рамами и дверью оно шло. Обоим слова дались тяжело. Тяжелее, чем Этна на плечах. Было ощущение, будто у каждого с души упал как минимум Везувий или Эверест. Молчание затянулось. Но сложнее не стало. Можно ли сделать ситуацию еще хуже? Просто что еще можно сказать? Правда или нет — на тот момент уже не имело никакой важности. Каждый сказал, что хотел. — Ты шутишь? — первым из заморозки выпал Саймон. — А похоже? По-твоему я сейчас рассмеюсь и скажу: «Хах, наебал?» — Да нет. Просто… — Саймон хотел уйти из комнаты. Маркус встал, подошел к двери и успел перехватить запястье парня. После чего слегка дернул на себя, втягивая обратно в комнату и прижал к стене, целуя. Губы у обоих были сухие, теплые. У Саймона слегка обветренные. Мозг Росса уплыл куда-то за горизонт, а вот Маркус четко осознавал свои действия. Опустив руки на талию парня, Манфред настойчиво целовал его. Саймон же отмерев выгнулся в спине и опустил руки на плечи, отвечая на поцелуй. Воздух в легких уже почти закончился. Пришлось прекратить момент и судорожно вдохнуть. «Затуманенные гетерохромные и такие красивые глаза» — мысль билась в черепной коробке словно бабочка в банке. «Растрепанные пшеничные волосы и прикрытые глаза со светлыми ресницами» — крутилось в голове второго, словно волчок. Во всей комнате было слышно лишь то, как тихо гудит холодильник через стенку и тикают часы на противоположной стене. Когда парень отпустил Саймона, тот улыбнулся и спокойным шагом вышел из комнаты, направляясь готовить обед. Только сейчас они в панике вспомнили, что вот-вот вернется Лютер с гостями. — Тебе помочь? — спросил Маркус, прислонившись к косяку двери. — А голова не кружится? — поинтересовался блондин. — Я почти поправился. А то что я ощущаю легкое головокружение, ничего не значит, — откликнулся Манфред, подходя к холодильнику и вытаскивая овощи. В итоге обед был готов в два раза быстрее, чем если бы они готовили его по одиночке. Правда, и кухня была больше похожа на цирк Шапито. Кругом были ошметки продуктов, но зато отбивная, греческий салат, свежевыжатый яблочный сок и йогурт на десерт украшали стол. После того, как они убрались, напряжение в воздухе вновь зависло. — Насчет того, что случилось в комнате… — начал было Саймон, но его прервали. — Успокойся. Если тебе этого не надо, то все будет так, как есть, — ответил Маркус, украшая стол вазой с фруктами. Парень промолчал. — Хотя я был бы не против попробовать встречаться с тобой — приглушенно сказал он и улыбнулся Саймон подошел и обнял Маркуса за шею. Тут послышалось, как начала открываться дверь и парень пошел туда.