Hisie Morne

      Дождь слишком громко барабанил по тонким деревянным ставням, сбивая с мыслей, и мешал сосредоточиться на книге вновь: строчка то и дело перечитывалась, но в нечто осмысленное упорно не превращалась. Я оторвала взгляд от книги. Тонкие нити воды уже расползлись по гладкому камню подоконника — наверняка, я слишком слабо закрыла окно.       На ум пришла лёгкая мелодия, и я тут же подхватила пару нот, увлеченно наблюдая за движениями воды. Капли дождя слегка расплылись от моего прикосновения, но тут же собрались в одну большую каплю и медленно побежали вслед за моим пальцем.       Со стороны коридора послышались лёгкие шаги и отрывистый стук. Я коротко отозвалась: — Входи!       Дверь отворилась, и в комнату хлынул поток свежего воздуха. Я зябко повела плечами и недовольно сощурилась в сторону пришедшего Глорфиндела. Лаурефиндэ привычно прошествовал вдоль книжных шкафов, явно отмечая моё выражение лица, и оперся локтями о стол в лёгком, но властном жесте. Я подняла голову. Огонь свечей лёг на его плечи красноватым отблеском и подсветил золотистые волосы оранжевым, закатным отливом. — Что-то случилось?       Тёплая насмешка на секунду промелькнула в глазах наставника, и он играючи подхватил перо двумя пальцами. — Жду, когда ты закончишь. — К чему такая спешка? — я случайно мазнула рукой по пергаменту и не сдержала разочарованного вздоха: еще не высохнувшие чернила смазались, оставляя за собой расплывчатое тёмное пятно. — Уже вечер, — напомнил тот, глядя с интересом на мои заляпанные заметки, — ужин вот-вот начнётся.       Я удивленно застыла с бумагой в руках — в процессе чтения записывала мысли и чертила схемы для лучшего запоминания дат и событий. Глорфиндел снова скользнул по листкам взглядом, недовольно хмурясь при виде незнакомых букв. — Снова пишешь на своём? — он потянулся вперёд, забирая из рук записи, — Разве ты не решила использовать вестрон? — Надо же мне вспоминать родной язык, — неопределенно отозвалась я, — тем более вышел бы отличным шифром — никто бы прочесть не смог. — Однако твой родной язык теперь квенья, — мягко напомнил Лаурефиндэ, все же откладывая листы на стол, — не забывай. Я понимаю, что свыкнуться сложно, но уж постарайся. — Я учу квенья всего три года, — тут же парировала я, — а синдарин и того меньше. Не понимаю, почему нельзя было использовать один язык для всех эльфов. Было бы куда проще!       Лаурефиндэ все еще стоял возле стола, провожая меня взглядом. Я пересекла комнату и повернулась к нему лицом уже у двери — эльф все так же оставался неподвижным, лишь глаза его плавно скользили вверх-вниз. — Любуешься? — усмехнулась я. Тот хмыкнул. — Смотрю на твои растрепанные волосы.       Я нашла взглядом зеркало. Кажется, волосы действительно сильно растрепались — надо было завязать перед тем, как садиться за чтение. Да и на щеке уже застыл след от чернил. Я поскребла ногтем тёмное пятнышко, бегло осматривая лицо в зеркале. Я прекрасно знала, что это я: отражение двигало губами вместе со мной, моргало тогда же, когда и я. Но за три года изменения все же коснулись моей внешности: кожа побледнела, черты лица заострились, а глаза теперь казались куда выразительнее. Вот только справа и слева из спутанной копны волос на голове торчали аккуратные острые уши.       Я лишь смутно помню тот шок, который испытала, проснувшись одним утром. Скажу одно: я не была готова к подобным изменениям. Однако, остальные эльфы отчего-то не удивились, будто все происходящее было вполне себе нормальным явлением. Единственной непривычной вещью для них были лишь мои проколотые мочки ушей и серебряные серёжки, которые я упорно отказывалась снимать.       Коридоры дворца пустовали, но со стороны общей столовой слышалась музыка и разговоры. Я постаралась снова пригладить растрепанные волосы, как бы невзначай спрашивая: — Лорд Элронд так и не сказал, когда мне отбывать?       Лаурефиндэ лишь покачал головой. Кажется, он совсем не понимал стремления Владыки Ривенделла отправить в поездку до Эрин Ласгалена меня — неопытную, пусть теперь и владеющую оружием девушку. — Не беспокойся так, — я смиренно вздохнула, — со мной минимум двое эльфов из сопровождения поедут. Тем более, заезжать на юг я не собираюсь. — Я предпочел бы поехать с тобой, — покачал головой наставник, и я насмешливо поинтересовалась: — Чтобы иметь возможность ворчать на меня, когда я сделаю что-то не так? — Я никогда на тебя не ворчал, — серьёзно отозвался Лаурефиндэ, — а что касается сопровождения, то они и сами неопытны. Мне стоит проверить их умения прежде, чем отпускать тебя с ними. — Как мило с твоей стороны.       Я коротко взглянула на Лаурефиндэ. Тот, казалось, был абсолютно спокоен, вот только проедал своими настойчивыми уговорами весь мозг уже на протяжении недели. Я понимала его переживания, но лишь отчасти — поехать в другое королевство эльфов уж очень хотелось!       Я неспешно вышагивала по коридору, вскользь рассматривая картины на стенах. Все в этом дворце было потрясающим, аккуратным и изысканным настолько, насколько хватало эльфийской фантазии. А фантазия у эльфов присутствовала в весьма огромном количестве — я убедилась уже несколько раз. Вот только в последнее время я ощущала себя, словно запертой в клетке — красивой, позолоченной, но закрытой на огромный замок. Мое расписание сводилось к трём местам: дому, тренировочному полю и местной столовой, и время от времени это однообразие начинало надоедать. Впрочем, в последнее время на меня накатывала грусть. Я скучала по дому, по матери и сестре, по своей собаке, в конце концов. Но шанс на возвращение казался столь ничтожным, что проще было просто не думать о семье.       Удивительно, как изменились мои мысли. Когда-то давно я даже мечтала о подобных каникулах в другом мире — звучало увлекательно. На деле, конечно, все было куда лучше, чем представлялось мне ранее, но начинавшаяся вокруг война откладывала свой отпечаток на всех. Я прекрасно понимала, что выбраться за пределы Имладриса смогла бы лишь под особенно хорошим предлогом, и он, как по волшебству, появился — лорду Элронду нужно было отправить посла в Лихолесье. Я, не долго думая, тут же предложила свою кандидатуру. И владыка Ривенделла по какой-то причине согласился.       Я перешагнула порог двери. Лаурефиндэ привычно придержал её для меня и зашёл следом, тут же разыскивая глазами места. Я коротко глянула на него, отмечая, как взоры прекрасных эллет влюбленно прошлись по его фигуре и несколько разочарованно остановились на мне. Я вздохнула. Нужно было идти раздельно.       Эльфийки всегда интересовались мной, рассматривали, словно редкое животное в зоопарке, ведь, по их мнению, я слишком отличалась от средиземского идеала «леди». Они недоуменно провожали меня глазами, едва я встречалась на их пути, и сдержанно улыбались при моем приближении — казалось, будто они на дух меня не переносили, но по какой-то причине им приходилось вести себя дружелюбно. Возможно, причиной тому был Лаурефиндэ — мой наставник, который принялся возиться со мной едва ли не в первый мой день в Имладрисе. Никто не знал, как на место его ученицы смогла претендовать такая посредственность, как я, но ещё больше всех поражала готовность Глорфиндела проводить со мной время.       Помню, однажды к нам приезжала делегация из Лориэна, что бывало довольно часто. Элронд тогда закатил пирушку и, естественно, танцы, на которые я была приглашена Глорфинделом. Вот только не учли мы одного: огромной очереди из эллет, желающих станцевать с наставником отнюдь не по одному разу. Кажется, именно тогда Лаурефиндэ и научил меня стратегическому отступлению — правда, я так и не поняла, чем оно отличалось от обычного побега.       Я непроизвольно улыбнулась, когда в памяти всплыли картинки прошлого. Связанные с Глорфинделом воспоминания всегда заставляли улыбнуться. Даже самый мрачный и пасмурный день казался светлее, когда он появлялся поблизости: уверенный, спокойный, готовый несколькими словами поднять окружающим настроение и поддержать. Казалось, будто он единственный был способен принять меня такой, какая я есть: он никогда не ругался, не повышал голос и не стремился поправлять каждое моё слово, когда я привычно наполняла речь людскими понятиями. Он понимал.       Я ценила его по-особенному, ведь он практически стал мне всем: семьёй, наставником и просто другом, который никогда бы не предал. И думаю, что он ценил меня в ответ, пусть я и не была примерной ученицей. Впрочем, не сказала бы, что успела сблизиться с кем-то ещё — многие эльфы были заняты своими, куда более важными делами, а часы отдыха предпочитали проводить за искусством. Но я не жаловалась: с Лаурефиндэ было куда интереснее проводить время, чем сидеть в каминном зале и бесконечно слушать музыку — под ту я постоянно засыпала.       Особенно было весело, когда Лаурефиндэ учил меня сражаться. На очередной тренировке я, кажется, прорычала нечто похожее на «бойся меня, я опасна!». Нет, он не испугался. Испугался он тогда, когда я чуть не отрезала себе руку в пылу азарта. Не успей он перехватить мой меч, я бы была вторым Маэдросом.       Владение мечом давалось мне «немного» тяжело. Хотя, тяжело — это не то слово. Пальцы ныли от мозолей, меч никак не хотел поддаваться моим движениям, а Глорфиндел постоянно заставлял меня тренироваться. И бегать. Мэри Сью, которая осваивала все техники боя за один день, из меня не получилась, а бег стал самым страшным кошмаром. Я ненавидела это упражнение до дрожи в коленках, но выбора не оставалось: либо делай, либо бросай все насовсем.       Пришлось жить своими силами, ходить на тренировки, а после них сваливаться куда-то под дерево, уставшей и смятой в один сплошной комок. Глорфиндел, конечно, комок этот успешно распутывал и тащил до дома на спине мою уставшую и побитую тушку. Наверное, тогда, если бы попросили рассказать о себе, я бы с чистой совестью выдала: «Меня зовут Выхухоль, и я бездомный философ», — чувствовала я себя отнюдь не «леди».       Через месяца три ежедневных занятий я уже лучше отбивала его удары. Но у меча тоже была своя жизнь, поэтому ни одно занятие не обходило мои бедные руки мимо. Порезы, сломанные пальцы, вывихи — это была неотъемлемая часть моей жизни. Но я любила тренировки и ходила на них с радостью, несмотря на постоянно ноющие мышцы и прочие «прелести» травмированного организма.       Мы тренировались год. Тренировки выматывали настолько, что я засыпала на ходу, как-то по привычке доходя до кровати, но иногда и не доходя. Глорфиндел учил настойчиво, по большей части делая упор на выносливость, но мне казалось, что больше её не становилось совсем. Он сам не до конца понимал, почему мне захотелось постигать искусство владения мечом, но препятствовать не стал. Сказал лишь, что если сдамся, то учить больше не возьмётся.       В какой-то момент он решил сделать перерыв. Сказал, что я достаточно освоила азы и могла бы сама улучшать свои навыки. Я не стала спорить и принялась за учёбу — историю, этикет. Эльфийский язык уже был в ходу — Лаурефиндэ начал говорить со мной на квенья почти сразу же, вот только я отвечала ему бессвязными мычаниями — сказывался скудный словарный запас. Он терпеливо указывал на предмет пальцем и по несколько раз повторял на квенья его название, а мне тем временем хотелось с разбегу влететь в стену и самоуничтожиться. Ученица из меня была абсолютно никакая.       Но мудрая половина Ривенделла не собиралась сдаваться. Элронд, посоветовавшись с Лаурефиндэ, отправил меня к Эрестору, который и должен был учить меня эльфийскому. С ним мы поладили быстро, язык стал даваться мне легко, и через несколько занятий я могла отвечать на простенькие вопросы. По вечерам, после занятий лексикой, мы долго сидели в библиотеке, и эльф рассказывал мне разные истории, в особенности упоминая битвы. Рассказы эти были скудными на описания и больше походили на исторические справки, поэтому особого восторга тоже, увы, не вызывали. — О чем задумалась?       Я тут же захлопала глазами, пытаясь сфокусироваться на реальности. Кажется, я слишком сильно задумалась и не успела понять, как Глорфиндел притащил меня к столу. — Да так, ни о чем.       Я едва заметно улыбнулась, вспоминая, как проводила все это время. Почему-то стало казаться, будто это и была настоящая жизнь — не та, что в душном и блёклом человеческом городе.       Вечером владыка Элронд дал, наконец, добро на отъезд, и я воодушевленно принялась собираться. Лаурефиндэ моего восторга не разделял, но участливо подавал нужные вещи, то и дело интересуясь: — Может, мне все же поехать с тобой?       Я не выдержала и раздраженно вздохнула, выдергивая из его рук зачем-то схваченное с кухни полотенце. — Я ведь неплохо мечом владею. Сама управлюсь. Разве тебе не хочется убедиться в моей самостоятельности? — В тебе я вовсе не сомневаюсь, — спешно покачал головой тот, — вот только кроме меня ты ни с кем не сражалась. — Ещё один повод для поездки, — я нагнулась, поднимая с пола новую пару сапог. Брать или не брать? — Хотя бы пообещай, что не полезешь в самое пекло, — нехотя сдался Глорфиндел, как-то устало облокачиваясь о стену, — Эрин Ласгален сейчас не тот, что был раньше. — Если ты про пауков, то я к ним не полезу, — я вспомнила тех самых потомков Унголианты в фильме и брезгливо поморщилась, — все будет замечательно, не переживай за меня так сильно.       Вот только словам моим, увы, сбыться было не суждено. Наверное, неприятности только и ждали, пока я выйду за пределы Имладриса, чтобы огромной кучей на меня свалиться, а может, я просто сама по себе была той еще авантюристкой и часто лезла туда, куда не надо было.       Лихолесье встретило меня не очень дружелюбно. Спустя несколько дней моего незаурядного путешествия я наконец добралась до назначенной цели и стояла перед воротами леса. Рядом с угрюмыми лицами плелись два эльфа — Элронд дал мне провожатых, чтобы я не окочурилась раньше времени. Я без особого удовольствия осмотрела тракт и перевела взгляд на эльфов. Их постные лица заставили меня скривиться ещё сильнее. Спасибо и на этом.       Мы тронулись. Я ехала посередине, осматривая окрестности и пытаясь услышать хоть что-то в том затихшем лесу. Почти все деревья были пожухлые, старые и скрюченные, и их массивные стволы то и дело оказывались на тропе. Длинные ветви свисали вниз, закрывая обзор, и от всей этой картины мне вдруг захотелось повернуть обратно. — Как далеко отсюда пост? — тихо спросила я, пытаясь хоть немного развеять гнетущую тишину. Эльф впереди неопределенно покачал головой. — Кто знает, — раздалось сзади, и я повернулась к другому сопровождающему. Его имя я не запомнила, зато почему-то в голове отложилась ассоциация с рыбой. —Синдар расставляют пограничников чуть глубже в лес. Нас должны вскоре встретить.       Мы успели проехать ещё несколько метров, и тут же наткнулись на отряд синдар. Они плавно спрыгнули с веток деревьев, убирая небольшие кинжалы и луки за спины. Я не стала вслушиваться в их разговор с сопровождающими — хоть и говорила на синдарине, понимала на слух куда хуже — и принялась молча разглядывать их обмундирование. Плотное переплетение коричневых пластин и темно-зеленые плащи делали эльфов похожими на всю местность вокруг, и я бы вряд ли заметила их среди всех кустов и веток.       Пока я со скучающим видом осматривала эльфов с высоты лошади, синдар что-то втолковывали моим сопровождающим — в разговоре то и дело слышались упоминания пауков. Я перевела взгляд на лес. Солнце уже садилось, и среди зарослей пролегли ранние сумерки. Становилось прохладно.       Наконец, решили двигаться дальше. Двое синдар остались с нами, видимо, для дальнейшего сопровождения. Я настороженно улыбнулась: все это время я оставалась в отдалении и даже не успела поздороваться. Синдар приветственно кивнули в ответ. В улыбках их не было ни капли недовольства или неприязни. Наверное, отношения с Имладрисом были достаточно хорошими, раз послов встречали с таким радушием. Честно говоря, я ожидала не совсем этого.       Я принялась спешиваться: от долгой езды в седле начинала затекать спина. Однако один из лесных эльфов спокойно меня остановил: — Незачем леди напрягать ноги, — улыбнулся подошедший синда и уверенно протянул руку в сторону поводьев, — мы проведём вас по тропе до Зачарованной реки. Дальше вас встретит другой отряд. — Уместно ли ехать на лошади? — уточнила я, все же передавая управление ему.       Синда, на удивление, заговорил на квенья — наверняка понял, что я плохо понимала на слух его язык. Впрочем, вина в незнании языка была только моя: синдарин уже вытеснял язык нолдор из обихода, но я почему-то выбрала изучать совсем не его. Лаурефиндэ привычно переходил на квенья при любом удобном случае, да и все книги в Имладрисе были именно на нем. Поэтому я решила, что изучение синдарина подождёт, чем сейчас и поплатилась. — Тропа достаточно широкая для лошади, — тут же пояснил синда, — сложностей не возникнет. — А пауки? — внезапно выпалила я. Эльф на секунду поднял на меня оценивающий взгляд, но ответил: — Не стоит переживаний. Наши разведчики и в данный момент охраняют покой жителей. И, конечно же, гостей, — учтиво добавил тот, — главное — не сходить с тропы.       Я не стала расспрашивать больше: синда явно планировал провести весь путь в молчании. Он плавно вел лошадь по тропинке, иногда беря её под уздцы, и настороженно осматривал лес по обе стороны. В какой-то момент эльфы вдруг остановились: синда, идущий впереди всей нашей компании, предостерегающе поднял ладонь. Эльфы из сопровождения вдруг потянулись за мечами, и я тревожно уточнила: — Какие-то проблемы?       По ощущениям мы уже проехали довольно далеко в лес, но звуков приближающейся реки слышно не было. Тропа впереди немного сужалась, и по обеим сторонам путь преграждали ветки. Я прислушалась. Напряжённые фигуры эльфов впереди наталкивали на не слишком радостные мысли, и я с усилием сжала переднюю луку седла. Резкая духота леса стала вдруг вовсе невыносимой. — Леди Исиль, оставайтесь позади, — тут же отозвался эльф из сопровождения. Тот самый, которого я запомнила благодаря рыбе.       Я коротко кивнула. Что-то шло не так. Слух мой уловил лишь тихий шелест веток и травы, и я постаралась прислушаться сильнее: мёртвая тишина в лесу, казалось, вдруг ожила. — К оружию!       Я оглушительно заорала, едва на горизонте появилось чёрное, огромное тело. Размером с целого охотничьего пса или даже больше, оно зависло в нескольких метрах от лошади и злобно заскрежетало жвалами. Я не успела понять, что произошло, как лошадь дернулась в сторону и тут же понесла вперёд, оставляя эльфов и арахнидов позади. — Леди Исиль!       Судорожно схватившись за луку седла, я могла только испуганно затаиться возле лошадиной шеи и молиться о скорой остановке.       На очередном повороте я слетела с лошади, тут же кубарем падая вниз. Перед глазами закружились опавшие листья и ветки, и ладони слегка увязли в земле и ещё в чем-то липком. Я подняла голову, отплевываясь от поднявшейся пыли, и настороженно застыла.       Лес вокруг был окутан вязкой серой паутиной: она была и на земле, и на ветках деревьев, и застилала собой почти все, до чего могла докоснуться. На земле в нескольких метрах от меня лежало опутанное грязными белыми волокнами тело какого-то зверька. Тухлый запах уже распространился по лесу, а над трупиком животного плотным облаком вились стайки падальной мошкары.       Я резко зажала нос и рот ладонью, пытаясь отгородиться от мерзкого затхлого запаха, и внимательно осмотрела грязные покровы паутины. Её было много — ужасно много, а значит, пауков в этой местности тоже было приличное количество. Я осторожно поднялась, оборачиваясь. Понятия не имею, как лошадь вообще пробралась через все эти сгустки паутины и высокие кусты!       В лесу было мрачно и жутко. Вечерний солнечный свет едва пробивался сквозь плотно сросшиеся кроны деревьев, которые высились над землей на несколько десятков метров. Дышалось тяжело, словно воздух пропитался чем-то густым и вязким, отчего у меня слегка запершило в горле. Я не рискнула откашливаться, чтобы не наделать больше шума, и осторожно попятилась в сторону.       Я нервно огляделась. Лес по-прежнему был мрачен и не подавал признаков жизни, но что-то все равно заставляло насторожиться ещё больше. Стараясь не тревожить хитросплетения паутины, я неторопливо пробиралась назад — туда, где по моим соображениям должны были быть сопровождающие.       В стороне, совсем недалеко от меня, хрустнула ветвь. Я ошеломленно затихла, одновременно пытаясь дотянуться до рукояти меча и осмотреть местность. Тревога зашкаливала.       Вокруг был слышен шелест листьев, а тихие шуршания можно было принять за ветер. Впереди колыхнулась ветвь — затем другая, третья. По спине пробежала стайка мурашек, и я с силой вцепилась в рукоять меча.       Звуки тут же стихли, и даже моё дыхание стало практически неуловимым. Я закрыла глаза от подбирающейся тревоги и тут же распахнула в ужасе.       В тени деревьев загорелось множество алых глаз.