В поисках истинного

Робея до дрожи в коленках, предчувствуя, что именно в этот вечер решится его судьба, Роузи присел за стол рядом со своими родными, в ожидании их слов, смысл которых он, впрочем, мог предугадать и заранее. — Хм! — отец откашлялся и зычно заговорил. — Роузи, ты у нас уже не ребенок, давно носишь в прическе белую ленту, вот, уже первая течка прошла. Надо полагать, для тебя не новость, что известный всем достойный альфа просит твоей руки. У нас нет особых причин для отказа. Конечно, мы понимаем, что Уродер значительно старше тебя, и в семье его заведен непривычный уклад. Однако, этот альфа высказывает именно в отношении тебя самые страстные намерения, которые любой другой нормальный омега оценил бы с восторгом. Я понимаю, что ты можешь иметь определенные сомнения и возражения на этот счет, поэтому и призвал на семейный совет, чтобы все окончательно прояснить. Рози в ответ прикрыл на миг глаза, в которых, как назло, вновь закипели жгучие слезы. Ох, сколько же он выплакал их за последнее время в подушку! Но хватит, пора уже набраться мужества и серьезно переговорить с отцом. Он посмотрел на альфу-брата, следом — на своего папи. Те пока молчали, но взирали на него с неприкрытой надеждой. — Признаюсь, что у меня имеются сомнения, — начал говорить он тихим и кротким голоском, чтобы не спровоцировать гнев альфы, но достаточно решительно. — Поговаривают, что Уродер до крайности скуп. Он даже не покупает теплую одежду для живущих с ним омег, и поэтому один из них прошлой зимой умер от переохлаждения. Иными словами, бедняга просто замерз, когда неподобающе одетым целый день колол дрова во дворе. Конечно, родственники омежки оказались подготовленными к подобной претензии, чему Роузи совсем не удивился. Вероятно, они за его спиной уже давно обсудили между собой возможные ответы на все его возможные вопросы. — Прошлая зима была уж очень лютой, — тактично изрек брат Грег. — От тех морозов в нашем поселении погибли двадцать восемь человек. В том числе, как на грех, и один из омег, живущих в доме Уродера. — Совет старейшин проводил расследование по поводу той смерти, и оно показало, что омежка работал во дворе, вспотел и сбросил с себя овчинный тулуп. Тут его, видимо, студеным ветерком и прихватило, — поспешно добавил отец. — Ну, конечно, — обреченно качнул головой Роузи. — Без сомнения, так оно и было. Уродеру не составило труда бросить рядом с трупом замерзшего омеги тулуп… А как насчет слухов, что он собрал под крышей своего дома огромный гарем и занимается развратом со своими юными родственниками? При этих его словах отец и брат многозначительно переглянулись между собой, и в разговор вновь уверенно вступил глава семейства. — Нас, Роузи, подобные нюансы вовсе не касаются. Альфач может поступать со своими родственниками, как ему угодно. Тем более, что он взял из милости к себе под кров тех, кто остались без попечения более близкой родни. С тех пор он их поит, кормит, одевает и обувает. Но у тебя в его семье будет совершенно иной статус. Ты станешь его законным супругом. Хоть и вторым, но по сути единственным, так как истинный омега Уродера, Каки, уже вступил в пожилой возраст и давно бесплоден. Последний раз он родил мертвого омежку около пяти лет назад, и с тех пор альфач, по слухам, более не приглашает его на ложе. Каки продолжает жить в доме, управляет хозяйством, но не более. Если кто и может родить Уродеру законного наследника, то только второй супруг. С Лиди у него не вышло. Так, может, с тобой повезет? — Ох, — мотнул головой Рози, — Отя, ты меня совсем запутал! Но ведь племянники его тоже, вроде, периодически рожают? — Почему-то исключительно омег, — согласился отец, — среди детишек нет и не было ни одного беты или альфенка. И все младенцы остаются на его иждивении, Уродер от них не отказывается и воспитывает, как полагается. Роузи зажмурился, пытаясь обуздать царящее в душе смятение. Расплакаться сейчас захотелось невыносимо. Да и не только этого — хотелось разрыдаться, закричать на весь белый свет, что он влюблен в другого, что принадлежит ему и уже никто и никогда для него не будет мил до такой степени. Но, увы, он не смел, да и никто бы его не услышал и не понял. — Та странная история с гибелью альфенка, — наконец привел свой последний довод он. — Она меня очень сильно угнетает. В ней много непонятного. У меня такое чувство, что там что-то нечисто. А тут уж взял слово папа Аси. Он протянул руку, ласково погладил сына по плечу, а потом начал говорить: — Роузи, успокойся. Мы все пребываем в глубоком шоке от того, что совсем недавно случилось. Ведь понятно, что смерть каждого альфенка, чем бы она не была вызвана, для нашей общины — огромная трагедия. И винят прежде всего тех омег, которые должны были присматривать за малышом. Хочешь, я расскажу тебе, как я растил Грега? И папи Аси горделиво указал на сидящего рядом взрослого, прекрасного в своей зрелой мужественности альфу. — Так вот, слушай. Едва Грег родился, я сразу же пригласил к нам сюда жить своего старшего папи*. И мы с ним несли вахту по очереди. Ни разу за тысячу дней не оставили нашего альфенка без надзора! Если ребенок спал, то кто-то из нас непременно дежурил у его кроватки. Мы неустанно присматривали, щупали его лобик и прислушивались к дыханию. И в одну из ночей мне показалось, что Грег вдруг начал потеть. Тогда я сразу уложил его в приготовленную заранее теплую воду, влив в нее специальную настойку, купленную за большие деньги в долине у шаманов. И попить еще дал ее. Так мой драгоценный альфенок и миновал кхенингит. Просто немного потемпературил, тем все и закончилось. Это я говорю к тому, что если Лиди не сумел сохранить своего альфенка, то основная вина, как ни крути, лежит исключительно на нем. Еще удивительно, что Уродер обвинил его одного, а не притащил на суд общины половину своего гарема. Но, очевидно, для того имелись веские основания, известные лишь в той семье. Так что, если, Рози, ты родишь альфенка, то будь предельно бдителен. А я уж, со своей стороны, свято клянусь, что помогу, чем смогу, всего себя отдам, лишь бы ребеночек выжил! Роузи было приоткрыл рот, чтобы высказать какие-то возражения, но тут его решительно перебил брат Грег. — Кстати, — как бы невзначай вскричал он. — Я заезжал на днях по поручению нашего оти в гости к Уродеру, чтобы посмотреть, как альфач живет. И, что же я могу сказать? Он имеет большой дом и крепкое подворье. Все омеги его, и Каки, и остальные, выглядят ухоженными. Альфа уже приготовил для тебя комнату, Роузи. В ней все новое — большая кровать с пологом, туалетный столик с зеркалом, платяной шкаф, а пол устлан толстым ковром. — Значит, он уже и комнату приготовил! — упавшим тоном, горестно воскликнул Роузи. — Так что слухи о жадности Уродера — миф! — подвел итог их разговору отец. — Скорее всего, он просто не расточительный. Что касаемо интимных моментов, так знай, сыночка, что я однажды вывел альфу на подобный разговор. И он клятвенно обещал мне, что он не тронет тебя до следующей течки, то есть не будет использовать для сексуальных утех. Для этого у него имеются племянники. И потом, я намерен после того, как ты вступишь в брак, каждую неделю лично заезжать к Уродеру, чтобы тебя проведать. Малейшая жалоба с твоей стороны, если ты будешь выглядеть заплаканным или несчастным, и я сразу же поспособствую расторжению вашего союза и заберу тебя домой. Роузи вновь хотел что-то протестующе вякнуть, но ему не дали. На сей раз заговорил папи Аси. — Я тоже, поверь мне, сыночек, когда выходил за вашего отю, то выплакал от страха все глаза. Ведь альфа старше меня на десять лет, и уже оказался вдовцом, схоронившем своего омегу и троих альфят! — Как??? — пораженно вскричал Роузи. — Я не знал этого! — Да, все так и было… — Мой первый брак оказался крайне неудачным, — недовольно хмурясь, поведал в свою очередь старший альфа. — Мы с тем омегой поженились по любви. И он родил мне подряд троих альфят. И все они умерли, один за другим, не перенесли хворей. В результате супруг мой просто сошел с ума от горя и после смерти третьего альфенка повесился… Я так горевал… Но, ничего не поделаешь. После сорока дней положенного траура община обязала меня вступить в новый брак. Тогда я выбрал Аси, и с тех пор мы живем счастливо, душа в душу, растим вот вас. И я ни на миг не пожалел о своем выборе. — Признаюсь, Рози, что первый год у меня совсем не было супружеских отношений с вашим отцом, — поспешно добавил папи. — Мы с ним очень долго присматривались друг к другу, пытались подружиться и наладить семейный быт. И лишь потом… Но теперь я — счастливейший из омег, и с гордостью ношу в прическе зеленую ленту без траурной, черной каймы! — В общем, — торжественно сообщил глава семейства, — завтра минует сорок дней положенного траура, и Уродер явится с подарками, чтобы совершить законное сватовство. Мы все искренне надеемся, Роузи, что ты поступишь благоразумно и не опозоришь нас подобно тому, как несколько лет назад поступил Жужи, прославившись своим возмутительным поведением на всю деревню. Омежке ничего не оставалось, как скрипнуть зубами, чтобы скрыть терзающую его душу неистовую боль. — Ну, что же, — с трудом вымолвил он. — Пусть приезжает… Послушаем, что он скажет. Потом Рози буквально удрал с этого, так называемого, «семейного совета», на котором, как ему справедливо показалось, никто с ним ни о чем не советовался, лишь обложили со всех сторон ловушками и бомбами. Он нырнул под одеяло в кровать, где уже видел седьмые сны братишка Манги. Сам же никак не мог заснуть, все возился и копошился, пребывая в перевозбужденном состоянии. А потом омега резко сел на кровати и решил, что ему просто необходимо любым способом немедленно увидеться с этим предателем, Ральфом-третьим. Даже если для этого понадобится вытащить его из постели чужого омеги.