В поисках истинного

Согласен ли был Роузи вечно хранить их секрет и навсегда отступиться от мечты? Конечно же нет! Слезы опять вскипели на его глазах, но он сдержал их. Омежка позволил Мартину проводить себя до дома и весьма сухо с ним распрощался, а оказавшись в родных стенах, тут же тщательно вымылся, щедро поливая себя водой из бочки и используя хозяйственное мыло с терпким запахом, чтобы, не дай бог, никто из домашних не учуял исходящие от него ароматы альфача. И сразу же после этого завалился спать в сарайчике, измотанный течкой и всеми случившимися с ним приключениями. На следующий день Роузи чувствовал себя уже значительно лучше. Это ранее, в былые времена, как поговаривали, омеги текли по пять дней четыре раза в год, а то и чаще. Теперь же, ввиду отсутствия альф, их физиология постепенно изменилась. Течка проходила быстро — в первый день начиналась болезненными спазмами, на второй наступала ее кульминация, а на третий дело шло уже к завершению. И происходила она не чаще пары раз в год. Поэтому Роузи, проснувшись по утру, торжествующе просиял — простынка под ним оказалась уже почти сухой! Итак, он справился! А то, что ночью был с Мартином… О-о-о… От этих ощущений до сих пор кружилась голова. И как же он осмелился нарушить все запреты и так безрассудно ему отдаться? Омежка этого и не понимал толком, но чувствовал себя абсолютно счастливым. И то, что не забеременел… Ах, какой же Мартин умница, что не сцепился! В общем, растроганный до слез Роузи весьма вяло взялся за тяпку и принялся пропалывать самые дальние грядки, постоянно при этом витая в отстраненных грезах. Даже то, что Мартин так и не пообещал к нему посвататься, не испортило настроения. Главное, что Роузи остро чувствовал со стороны альфы влечение, и они были вместе! И никто не узнал про это! Лиди и его брат-бета не в счет, ведь они свято хранили свой собственный страшный секрет. Примерно к обеду его пришел навестить папа Аси и поразился, насколько Роузи сегодня отлично выглядел, а также его хорошему настроению. Глаза юного омеги светились счастьем, а с губ не сходила загадочная улыбка. Папи с подозрением к нему принюхался, но ничего особенного не учуял. С недоумением пожав плечами и дивясь столь резкой перемене в состоянии сына, он настоятельно пригласил его сегодня ночевать домой. Что Роузи и сделал, заявился поздно вечером к трапезе и с достоинством уселся на свое законное место. По глазам родственников он видел, что те были им довольны, и тайком злорадно усмехнулся. Как же сладостно оказалось хранить в глубине сердца свою тайну! Роузи уже понял, что целиком и полностью влюбился в Мартина, но ясно, что торопить события не стоило. Возможно, благоразумнее немного выждать и потянуть время, чтобы Ральф-третий тоже со своей стороны проникся к нему гораздо более глубокими чувствами. А потом потекла размеренная и обыденная жизнь. Никаких свиданий больше не было, Мартина Роузи не видел и поэтому постепенно начал впадать в апатию. Да еще беда приключилась — Уродер почти ежедневно принялся наносить им визиты, сидеть с отцом в летней кухне и подолгу беседовать. Закон не позволял альфе, пока не минуло сорок дней со дня смерти супруга и альфенка, затевать сватовство, но все равно старый альфач у них почти что обосновался. Правда, к Роузи он с разговорами и приставаниями не лез, ограничиваясь общением с его родственникам, и постоянно приносил к общему столу сладости или другие деликатесные угощения. Происходящее повергало Роузи в панику. Как только Уродер появлялся у них в доме, омега тут же бросал все дела и прятался от него в самой дальней комнате. А хуже всего было то, что вся семья весьма благосклонно относилась к ухаживаниям этого альфы. Никто ничего не говорил, но Рози это чувствовал по тому, как дружелюбно принимали Уродера в их доме. И он понимал мотивы родни. А что тут странного? Отец с Уродером дружили с самого детства, вместе в школу ходили и сидели за одной партой. Брат Грег безоговорочно поддерживал отца, не видя в браке с этим альфой для своего братишки ничего дурного. Его супруги, омеги-близнецы, те вовсе спали и видели, как Роузи наконец-то уберется из дома, предвкушая, что вся власть тогда окажется в их руках. Ведь папа Аси уже не молод и постепенно начал отходить на второй план, а Манги, напротив, совсем еще юнец. Что касалось папи, то родитель справедливо желал сыну наилучшей участи и придерживался мнения, что любой брак гораздо лучше, чем одиночество. Даже младший омежка Манги откровенно радовался, ведь если бы Роузи нашел себе законного альфу, то автоматически повысился бы и его собственный статус в общине! Он уже высокомерно общался со своими сверстниками, воодушевленно расписывая, что к Рози посватался взрослый альфач, а те заглядывали ему в рот и завистливо вздыхали. У Манги имелись все основания надеяться, что раз Роузи просватали, то и на него кто-либо западет, когда наступит положенный срок. В общем, хоть вокруг и царило напряженное молчание, Роузи отлично понимал его суть. А от Мартина не приходило ни единой весточки. Будто и не было тех свиданий, катания в лодке под звездным небом, их страстных объятий в ночи на берегу речки. Роузи не мог его ни в чем винить, ведь тот, хоть и признался в любви, но ничего конкретно не пообещал, оставаясь верным долгу перед общиной. Но омежка все равно так скучал по нему, так страдал, что слезы порой начинали сами непроизвольно течь, и он быстренько, чтобы никто не заметил, смахивал их рукавом. Несчетное число раз влюбленый бедняжка подрывался побежать к нему, разыскать, чтобы сказать самое главное, как-то объясниться! Но чувство здравого смысла неизменно его останавливало. Он понимал, что это бесполезно. Мартин никогда к нему не посватается. Понятно, что альфач своим молчанием склонял его признать поражение и приглашал к себе на ложе в гостевой дом. И больше ждать от него нечего. Придя к сему неутешительному выводу, Роузи задумался о том, с каким удовольствием он вплел бы в косу после белой ленты — зеленую. А вовсе не красную! Право носить в прическе зеленую ленту — самая заветная мечта всех омег. И так мало кому удавалось ее осуществить. А Уродер предлагал брак. Так ли уж Роузи мог оказаться в нем уязвим? Ведь, все же, его отец был дружен с Уродером, что давало надежду на то, что омега мог рассчитывать в новой семье на гораздо более почтительно обращение, чем выпало на долю Лиди. Вот взять бы и выйти за Уродера, назло Мартину! Пусть хоть всю жизнь ожидает его в гостевом доме, да не дождется! Роузи достоин гораздо лучшей участи, чем посещать общественного альфу! И тогда он принялся украдкой приглядываться и принюхиваться к Уродеру, пытаясь выискать в этом стареющем альфаче что-либо для себя интересное и приятное. Запах… Альфач вонял крайне странно, какой-то застоялой болотной тиной… Но в ней присутствовала легкая нотка аромата речной лилии, и это Роузи нашел для себя привлекательным. А то, что не молодой, так старый конь, как говорили, борозды не испортит! Некрасив на лицо, но не с него же воду пить! Каким бы ни был Уродер, это был альфа, еще здоровый и крепкий, и собирался взять его в законный брак, что, пожалуй, самое главное. В те дни Роузи успел побывать на свадьбе своего одногодки Клюкви с Галлом. Зрелище, надо сказать, было весьма плачевное. Все собравшиеся на торжество посельчане убедились, что Галл — явно умственно неполноценный. Оба глаза альфы косили, а из приоткрытого рта непрерывно стекала тонкая струйка слюны. Его движения были замедленными, а поведение порой даже не вполне адекватным. Галл плохо ориентировался в пространстве, и временами казалось — он даже не понимал, где сейчас находился. Поражала реакция на все это самого Клюкви. Он не отходил от Галла ни на шаг, постоянно держал за руку, заботливо вытирал альфе платком рот и на глазах у всех всячески выражал жениху свою приязнь. Поговаривали, что Галл, несмотря на его особенности, в физиологическом плане был вполне здоров и мог производить потомство, а в быту охотно подчинялся и выполнял самую тяжелую и грязную работу по дому. Когда читали брачные молитвы, на лице Клюкви не промелькнуло ни малейшей тени сомнения, и присутствующие на церемонии убедились — омега действительно влюблен в Галла и отлично понимал, на что шел. «А я ведь мог вполне оказаться на его месте! — содрогнувшись от ужаса, подумал тогда Роузи. — Великие духи, благодарю вас, что отвели от меня эту беду! Я бы не смог! Так пусть же будут счастливы Галл и Клюкви!» После этой свадьбы Роузи уже всерьез призадумался о своей дальнейшей судьбе. В конце концов, в случае серьезного разлада он мог бы попытаться развестись с Уродером. Но тот альфач был, по крайней мере, здоровым, и от него вполне можно попытаться произвести на свет здоровых детей. Что, если народится альфенок, да еще и выживет? Тогда вечный почет в семье супруга для Роузи обеспечен до конца его дней. А Мартин… Тьфу, напрасно сотрясать воздух! Детские несбыточные мечты, баловство, не имеющее ничего общего с реальной жизнью! Однажды вечером Роузи отдыхал в своей комнате вместе с младшим братишкой. От нечего делать омега принялся рассказывать ему сказку, а тот, затаив дыхание, слушал. — В некотором царстве, в некотором государстве жил омега, сын короля, — тихо и мечтательно нашептывал Роузи. — Он был единственным омегой в том мире. И вот однажды у стен их замка съехались молодые альфы, желающие заслужить право взять его в супруги. А поскольку их оказалось очень много, то король распорядился назначить турнир. И вот, собравшиеся альфы облачились в латы, уселись на коней, вынули из ножен острые мечи и приготовились к смертельной битве. И они, все без исключения, были готовы без малейшего сожаления сложить головы, лишь бы обладать тем омежкой, сыном короля! — Ох! — Манги приподнял на него загоревшиеся ясные глаза. — Неужели так бывает, братик? Ну, чтобы много альф и лишь один омега? И чтобы они из-за него сражались? — Бывает ли? Наверно… Может быть, где-то в дальних, пока нам не ведомых странах. Слушай же дальше. И среди них один молодой альфа обладал самой выдающей силой и невероятной красотой. И тогда он… В это время к ним в комнатку вошел папа Аси. — Идем, Роузи, — преувеличенно спокойным тоном произнес он. — Отец решил собрать семейный совет. Мы будем говорить с тобой насчет брака с Уродером. Не бойся, сыночек, никто тебя принуждать не станет. Ты решишь сам. — А мне тоже можно пойти? — в волнении подлетел на кровати Манги. — Нет, ты лучше ступай к Иво, почитайте вместе на ночь книжку. Манги надрывно вздохнул и бросил на Роузи страдальческий взгляд. — Соглашайся! — шепнул он брату. Роузи, сжав пухлые губки в линию, привел перед зеркалом в порядок волосы и одежду, а потом, набравшись мужества, вслед за папи ступил в гостиную. Там за столом уже сидели отец и старший брат Грег. Вступить-то вступил, но его не оставляло ощущение — он добровольно явился на собственную казнь.