В поисках истинного

Как же был наивен Роузи, полагая, что когда проникнет в палату, то останется с Мартином наедине! Конечно же, все случилось совсем не так. И он у самых дверей нос к носу столкнулся со своим старым знакомым бетой — Роно, братом Лиди, которого они тогда вместе с Мартином повстречали в лесу, облаченного в белый врачебный халат. — Ах!!! — это они пораженно вымолвили оба и одновременно и отпрянули друг от друга, а потом еще несколько секунд с подозрением присматривались, пытаясь понять, зачем тут находился каждый из них. — Великие духи! — наконец, с облегчением вздохнул Роно. — Это ты, Роузи! А я сначала и не узнал тебя! — Позволь мне увидеть Мартина! — в свою очередь взмолился омежка. — Роно, пожалуйста! У меня сердце кровью истекает от беспокойства. — Не могу! — с искренним сочувствием воспротивился бета. — Ты думаешь, что один тут такой? Уже Дади приходил и скандалил, требовал его впустить, но я его выгнал. А ведь он, напомню, народил много деток от Мартина. — А я, конечно же — совсем никто! — горестно усмехнулся Рози. — В самом деле, ну кто я такой? Роно напряженно молчал, думая о чем-то своем, глядя мимо омеги, а потом решился и твердо кивнул: — Хорошо, проходи. — А где же Мартин? — не переставал суетиться Роузи. — Что с ним? И тут взгляд его упал на ширму, которая отгораживала часть помещения у окна. Надо полагать, что кровать больного располагалась именно за ней. — Присядь! — сурово велел ему Роно. — Я разрешу тебе побыть у постели альфы, если ты меня внимательно выслушаешь и воспримешь всю правду без истерик. Я отлично понимаю твою исключительность, потому что Мартин, когда несколько дней назад приезжал к нам, в долину колдунов, за снадобьем для Теодора, упоминал, что собрался, вопреки всем законам, свататься к тебе, наперебой Уродеру, да еще уповал на то, что его в этом решении поддерживал старший родич, который, увы, теперь уже мертв. Нечистая случилась история, скажу я тебе. В общем, нам необходимо серьезно поговорить. — Я сделаю все, что ты захочешь, если ты мне позволишь после этого увидеть Мартина, — отозвался в свою очередь омежка и с покорным видом присел на предложенную бетой табуретку. — В общем… Как только до нас, в долину колдунов, дошла весть о приключившейся трагедии, я сразу же вызвался лечить Мартина. Не усмехайся, я сам знаю, что еще очень молод. Но, при всем этом, я — талантливый врач и имею опыт. И верю в то, что смогу поставить этого альфу на ноги. А теперь о сути того, что случилось. Первый выстрел из засады был произведен именно в молодого Ральфа-третьего, прямо ему в грудь. Затем расчетливо выстрелили в голову Теодору, от чего тот сразу и скончался. Но Мартин оказался настолько сильным, что, несмотря на рану, поднялся на ноги, пытаясь выбраться из повозки. И, истекая кровью, выпал из нее. Да еще ударился головой об острый камень. Убийца подошел к нему и дополнительно ударил по голове прикладом ружья или чем-то иным и тяжелым. Омеги, которые потом их обнаружили и привезли в лечебницу, с перепугу не заметили травм на голове альфы. Они видели лишь кровь, текущую у него из левого плеча. Однако, имея лишь огнестрельное ранение, наш Мартин уже давно пришел бы в сознание. Но, увы. Должен тебе сказать, что наш альфач вовсе не спит. Он находится в глубокой коме. И когда выйдет из нее, и выйдет ли вообще — никому не известно. И причина ее — именно травмы головы. Я вскрыл гематомы и выдавил из них дурную кровь. А что происходит внутри его черепа, понять очень сложно. Но, послушай! У меня уже имеется опыт выхаживать подобных больных. Три года назад нам в долину колдунов привезли омежку, который, когда пас стадо овец, случайно оступился и сорвался со скалы. И впал в подобную кому. Я ухаживал за ним четыре месяца и в итоге вылечил! Потом был еще один случай. На большом тракте, ведущем к городу, одного омегу грабители сильно ударили по голове дубинкой. Нам в долину безутешные родственники привезли его практически полумертвым. Но я применил свою методику и, спустя несколько месяцев, выписал его здоровым. Он даже после этого родил альфенка, который выжил. Так что, несмотря на мою молодость, мне есть, чем похвалиться. И поэтому насчет Мартина я настроен весьма оптимистично. — Ох… — простонал Роузи, находившийся под глубоким впечатлением от этих откровений. — Роно, а в чем же секрет твоего успеха? В ответ бета озабоченно взглянул на дверь. — Ты уверен, что никто не видел, как ты сюда проник? А то мы с тобой заболтались! Где Костоломо? Этот старый бес врывается в палату каждую минуту и лишь мне мешает. — Нет, никто не видел, — заверил Роузи. — Омеги, охраняющие дверь, заболтались, а Костоломо ушел осмотреть Жужи. У того, как говорят, пропало молочко. — Ну, только на это старикан и способен, — снисходительно усмехнулся молодой бета. — Отлично. В общем, ты спросил, в чем секрет. Тогда слушай. Я придумал, как можно кормить больных, которые не в состоянии кушать сами. Вот, смотри. Это тонкие кишки животных, все равно каких. Я изобрел раствор и вымачиваю их в нем, в связи с чем они не теряют своей эластичности и не гниют. Один конец кишки я ввожу в пищевод больного, а через другой подаю полужидкую пищу — проваренную кашу, овощное пюре или бульон. Потом я каждые четыре часа переворачиваю больного с боку на бок, чтобы не образовалось пролежней. А еще два раза в день полностью омываю тело пациента и делаю ему массаж, чтобы мышцы не теряли силы. И даю лекарства собственного изготовления, восстанавливающие силы и препятствующие развитию инфекций. Вот. — Великие духи… — пораженно выдохнул Роузи, прижимая тонкие пальцы к зардевшимся щекам. — Неужели с альфой все так плохо? А я-то думал, что его рана скоро заживет. И, вообще, я рассчитывал застать Мартина в сознании, чтобы поговорить с ним! — Нет, — качнул головой бета, который тоже, в свою очередь, раскраснелся, и взгляд его запылал. — Пока это невозможно. И абсолютно никому нельзя разглашать, что на самом деле приключилось и насколько серьезно обстоят дела. Иначе омеги могут взбунтоваться и наделать дел. Они и так держатся на последнем пределе. Я уже думал, что штурмом больничку будут брать. А Роузи все это время не сводил страдальческого взгляда с перегородки… — Ну, пусти же меня к нему! — будучи не в силах терпеть разлуку с любимым, заныл омега, мечтая лишь об одном — хоть на момент припасть альфе на грудь. — Роно, я полностью тебе доверяю. Особенно после того, что ты мне сейчас поведал. Я не сомневаюсь, что ты вытащишь Мартина с того света. Но… Позволь мне, пока никто не заявился и мне не пришлось отсюда бежать, хоть на миг увидеть его! — Погоди, — властно осадил его молодой бета. — Разве тебе не интересно узнать, кто убивал Теодора и Мартина? — Ты и это знаешь? — поразился Роузи. — Примерно предполагаю. Рот омежки приоткрылся, и он плотно прилип к стулу, ловя каждое слово Роно. Вот ведь, вроде всю свою жизнь провел в поселении, и ничего не ведал. А бета, с малых лет отданный в долину колдунов, знал все и про всех! — Говори! — вскинув подбородок и заранее приготовившись к самому худшему, решительно вымолвил омега. — Не тяни уж! Я должен это знать. — Скажу в обмен на то, что ни единым словом никогда не выдашь, что мой братишка Лиди жив, — живо отозвался Роно. — Никому не откроешь эту тайну. Иначе на него объявят облаву и, рано или поздно, убьют. — Никому и никогда не скажу! — приглушенным шепотом поклялся Роузи, невольно ощутив пробежавший по его телу озноб. В данный момент он связывал себя их общей тайной на веки вечные, но сейчас, ради спасения Мартина, он пошел бы еще и не на такое! — Великие духи, да говори же, наконец! — взмолился омега, видя, что бета медлил и оценивающе его рассматривал. — Роно, я никогда вас не предам! Клянусь! Бета горько усмехнулся, а потом придвинулся к омежке. — В общем, лично я считаю, что тут дело идет о наследстве. Недавно прошел слух, что после того, как Жужи родил Теодору второго ребенка, старый альфач все же уступил его домогательствам и решил признать своим законным супругом, чтобы тот мог ему наследовать. Всем известно, что общественные альфы — весьма богатые люди. Ведь они получают солидное содержание от общины, как в натуральных продуктах, так и в золоте. Но монеты почти никуда не тратят, накапливают. По нашим законам наследниками умершего являются либо его супруги, либо законные дети, либо родители. Родные сестры и братья идут в следующей очереди. И смотри, что же получилось. На момент убийства супруга у альфача не было, равно, как и законных детей. Родители Теодора уже давно умерли. Так кто же мог наследовать ему согласно старым порядкам? Только единственный родной брат. А это — Уродер!!! — Теодор и Уродер — братья??? — пораженно ахнул Роузи. — Родные? Но… Они ведь совершенно не похожи! — Вот именно. Совсем мало кто об этом помнит, — торжествующе прищурился Роно. — У них и прически разные, и иначе подстрижены бороды. Да еще у Уродера с малолетства сломан нос. Это значительно изменило его голос и внешность. Именно так мне преподнесли факты в долине колдунов. В общем, совершенное покушение было направлено в основном на Теодора. И цель оказалась достигнутой. Все имущество убитого альфача безоговорочно теперь отойдет Уродеру. Но… И в смерти Мартина у Уродера тоже имелся определенный интерес. Видимо, просочился слух о ваших ночных похождениях. А Уродер, воспылавший к тебе нешуточной страстью, не хотел, чтобы твою репутацию заклеймили пятном гулящего омеги. — Я не гулящий! — вспыхнул Роузи. — Я… Пошел, потому что… Ох… Ты же бета, тебе просто не понять, что означают любовь и безудержное влечение! Мартин позвал меня, и тогда я просто больше ни о чем уже не думал. Равно как и сейчас, когда меня едва не затоптала толпа. Но я, посмотри сам, все равно сюда пробился. У меня любовь с этим альфой, Роно. Он ехал свататься ко мне, а я так страдал, но ждал его! И никто меня не поддержал тогда. Ну, а теперь Мартин почти мертв. А Уродер… Он поплатится за все. Я этого так не оставлю! — Ну, а что же ты, малыш, сделаешь? — снисходительно усмехнулся Роно. — Объявишь войну Уродеру? В это время из-за ширмы раздался глухой стон, и Роузи, не смотря на протесты и сопротивления молодого лекаря, оттолкнув его, ринулся туда. И, упав на колени, горько разрыдавшись, припал лицом к безвольной, холодной руке Мартина! — Любимый! — шептал он. — Очнись, умоляю! Ты сейчас мне так нужен! Я тебя люблю! — Не очнется, — холодно произнес Роно, тенью возникнувший у омежки за спиной. — На это нужно время. Роузи с ужасом осознал, что все сказанное бетой было правдой. У альфы была перебинтована не только грудная клетка, но и голова, и все повязки пропитывала алая кровь. — Уходи через окошко, — велел ему бета, — чтобы никто не заметил. А мне нужно заняться больным. Наступило время процедур. — Можно я еще приду? — пытаясь унять поток льющихся слез, спросил Рози. — Дня через три, не ранее. Кстати, что теперь собираешься делать? — Еще не решил, сообщу тебе дня через три, — сквозь слезы пробормотал Роузи. — Спасибо за все, Роно. Будь рядом с моим Мартином и ни на минуту не оставляй его. Кроме тебя нам надеется не на кого. И он, как ему и посоветовал бета, покинул палату через окошко. А самого его не переставало трясти при одном воспоминании, какой Мартин сейчас был бледный, холодный и совершенно беззащитный. И невероятно красивый! Безвольно откинувшийся на подушки. И черты лица его болезненно обострились, да так, что от этого зрелища невольно замирало и начинало щемить сердце. Выпрыгнув из окошка лечебницы, Роузи не припустил домой. Вопреки собственным ожиданиям, он скрючился на траве, поджал ноги к животу и приглушенно, болезненно взвыл, пытаясь утопить в безмолвном крике свою собственную боль, ту самую, которую никто не мог ощутить, кроме него. Роно задал ему вопрос, что он собирался теперь делать. Если учесть состояние Мартина, выздоровление которого при самом удачном раскладе могло затянуться на многие месяцы, Роузи пришел к следующему выводу. Он выйдет замуж за Уродера и поселится у него в доме. В пользу этого плана имелся еще и тот веский аргумент, что брак по сути являлся фиктивным. Ведь супруг альфача, Лиди, считающийся мертвым, был на самом деле жив. Сам Рози отлично понимал, что просто обязан добыть доказательства того, что заказчиком убийства Теодора и Мартина являлся именно Уродер. А для этого необходимо попасть к нему в дом и там поселиться. Поэтому омега решил более не противится браку. Особенно, если учесть, что будущий престарелый супруг обещал его не трогать до следующей течки, а это, как минимум, еще три-четыре месяца, да и родители вроде клялись, в случае чего, не дать в обиду. Отлежавшись и отдышавшись под больничным окном, через некоторое время омега поднялся на ноги, утер платком слезы, отряхнул сухую траву, прилипшую к коленкам, и, хотя и пребывая в невероятном расстройстве, независимой легкой походкой направился прочь. Вскоре он миновал часовню, возле которой в этот полуденный час собрались одетые во все черное пожилые омеги, чтобы проводить в последний путь зверски убитого вчера Теодора. Душа Роузи вроде бы рванулась к ним, но он решительно заставил себя остановиться. Нет. Нельзя привлекать к себе лишнее внимание! Теодор мертв, его безумно жаль, равно как и несчастного Жужи. Но Мартин был еще жив, и Рози обязан черпать в себе силы, чтобы служить своей любви. После он проходил мимо дома, принадлежащего его жениху. За высоким и крепким забором виднелась его остроконечная, выкрашенная в красный цвет крыша. Все поселение знало, что альфач несколько лет назад построил себе этот новый просторный дом, чем он постоянно при каждом удобном случае хвалился. Невольно притормозив, Роузи вдруг призадумался… И ноги сами понесли его в сторону той калитки.