Приключения Тераны. Или: Когда я была маленькой девочкой.

”Терана!” – повторил Бессмертный Сын. Под взглядом Королевы Терана пригладила свои волосы и с неохотой поднялась со своего места. ”Ой!”, ”Ай!”, ”Мяу!” – раздавалось по павильону и следовавшие «Тишина в павильоне!» и стук молотка, как Терана в досаде, проходя, неслучайно случайно наступала на руки, ноги, лапы и хвосты у сидящих на полу людей, меров и котят: к помосту Терана подошла уже с более лёгким настроем и в гораздо лучшем настроении. На ступеньках Терану окликнули: ”Рыжий котёнок теряет свои карманы!” Терана обернулась, думая, что это выпало или её перо скального наездника (первого, Терана убила самостоятельно, - перо было немного опалённое, но Терана хранила его на память и всегда носила с собой), или её коготь дурзога (коготь дурзога Теране подарила её сестра). Но то, что лежало на ступени ниже, Терана не помнила среди своих вещей и находок. Она присела на корточки и подобрала, что казалось свёрнутым в узкую трубочку листом. Разворачивая норовившую скрутиться назад тонкую рисовую бумагу, Терана медленно поднялась на ноги. ”Маленькая госпожа, сообщите суду о предмете”, – ей под руку затребовал ящерица. ”Это нотный лист”, - не оборачиваясь, отмахнулась от ящерицы Терана. ’Не зря же его так скручивали’, - думала в это время она. И, позволив левой части свернуться и придержав её пальцем, принялась за оставшееся. ”Нушеньки?” Но: зря, как она раскрутила лист до конца, должна была признать Терана. Это: либо допустить, что целью такого плотного скручивания было дать Теране помучится в трудах по раскручиванию: кроме как нот, - Терана умела читать ноты (года два тому назад, посмотрев пьесу «Волшебник-лютнист», Терана выпросила у мамы лютню и учителя) - и нескольких наскоро набросанных к ним строк, - строки были на данмерисе, - Терана не нашла ничего: лист не скрывал никаких тайн. ”Песня”, - сказала сама себе Терана, поднимая голову от нотного листа. И, потеряв к листу интерес (лютня как с год теперь пылилась в кладовой, учитель - на одной из шахт квама), Терана преодолела последние ступени помоста. ”Маленькая госпожа, покажите суду вашу песню, - продолжал тем временем ящерица. – Суд должен установить, является ли это уликой.” Терана приостановилась. ”Это не моя песня”, - отказалась она и в доказательство перевернула лист лицом к ящерице: даже вверх ногами, быстрый мелкий почерк на листе был мало похож на собственный непоследовательный почерк Тераны. Ящерица прищурил глаз. ”Не имеет отношения к делу”, - отклонил он лист, стукнув молотком. ”Маленькая госпожа, займите свидетельское место”, - поторопил ящерица Терану. Терана, оставив лист в левой руке, прошла по помосту к свидетельскому табурету. И, не успела она опуститься на табурет, как ящерица уже приступил к допросу и задавал свой первый вопрос. ”Расскажите суду, о чём вы разговаривали с Айем на площадке во время игры в квамбедт?” – спросил он Терану. ”Мы говорили о теории яйца времени,” – держа свою спину прямо, а свой ответ как можно ближе к правде (чтобы ненароком не перепутаться в своих свидетельствах и не сказать лишних показаний), ответила Терана. ”Маленькая госпожа, проясните суду, кто кому из вас двоих объяснял эту теорию?” – уточнил ящерица. ”Тишина в павильоне!” – пришлось стукнуть ему своим молотком на тут же последующие вопросу смешки. ”Это было обсуждение”, - объяснила Терана. ”Чем закончилось ваше обсуждение теории яйца времени?” – спросил ящерица. ”Мы эту теорию ди...” – Терана запнулась. ”Диминуцировали?” – подсказал Теране кто-то в павильоне. ”Тишина в павильоне!” ”Дис...” – и снова Терана запнулась. ”Диссонировали?” – подсказал другой голос. Тук!-Тук!-Тук! ”Тишина в павильоне!” – стучал ящерица своим молотком. ”Дис... дискредитировали”, - закончила Терана. ”Маленькая госпожа, признайтесь суду, в разговоре были упомянуты другие яйца?” ”Нет, никаких яиц, - ответила Терана. - Только кагути и волшебник телванни, - поспешила добавить она и пояснила, - госпожа Айем рассказывала мне поучение.” ”О чём вы говорили в оставшееся время?” ”Больше ни о чём”, - возразила Терана. ”По показаниям других свидетелей, суд насчитал в вашем разговоре не учтённое время”, - настаивал ящерица. ”«Время утекло как в реке вода»” – напела, вдруг вспомнив, Терана. ”Это отговорки”, - не понравилось ящерице. ”Занесите в протокол”, - обратился он к письцу. ”Маленькая госпожа, признавайтесь!”- не сдавался и стукнул молотком ящерица. Теране не хотелось признаваться. “Признавайтесь!” – повторил ящерица. ”Нушеньки, - призналась тогда Терана, - я совсем не запоминаю слов в песнях.” Замолчав, Терана припомнила ещё одну строку из песни Айем («Яичница, яичница» была этой строкой). ”А в той песни, - добавила она тогда, - после «время» ни одной строчки не могу сказать.” ”Тогда спой!” – выкрикнул кто-то из гостей Королевы. И как Терана выглядывала, кто это был (по голосу, она подозревала данмера), уже все затребовали: ”Песню! Песню!” Даже крылатые сумраки зашелестели крыльями в ожидании (Терана никогда не предполагала, что крылатые сумраки обладали музыкальностью). Ящерица поднял голову. Королева кивнула. И, казалось, не прошло и нескольких секунд, как одна из охранявших табурет крылатых сумраков принесла книжную подставку и устанавливала её по середине помоста, другая подала Бессмертному Сыну, - начавшему тем временем спускаться со ступеней постамента, - лютню. ’Нушеньки’, - оценила Терана ситуацию и взялась за табурет. И пока она медленно, одной рукой, тащила табурет, отмахиваясь другой от помощи двух крылатых сумраков, она думала: что же, как она дотащит табурет, она будет петь. Но, как медленно Терана табурет не тащила: табурет стоял перед книжной подставкой. И, так ничего и не придумав и ничего не вспомнив, Терана ещё раз пригладила волосы и взобралась на табурет. Шёпот и смешки смолкли, Бессмертный Сын закончил настраивать струны, и в павильоне стало так тихо, что Терана слышала шелест платья Королевы, как та покачивалась на своих качелях на постаменте. Шурх-шурх. Терана почесала нос свёрнутым листом в своей руке. ’Очень кстати! – похвалила себя Терана, разворачивая и закрепляя на книжной подставке лист. - Никто бы сейчс не сказал мне, что у меня плохая память.’ Терана пробежалась по всем переходам и всем длинным нотам. Последних на листе, на первый взгляд, казалось, было больше, чем могло понравиться. Но, напротив. Вместе с их длиной и их возрастающим и возрастающим количеством, в Теране росло и крепло желание их взять. Повернув голову, Терана с сомнением посмотрела на Бессмертного Сына (Бессмертный Сын смотрел выше нотного листа). Что даже не сразу осознала, что Бессмертный Сын, - пока Терана с сомнением смотрела на него, - не увидев ни её сомнений, ни нотного листа, уже играл вступительные аккорды. Терана вздохнула, вдохнула, открыла рот: В глубине опалённого лавой леса Под мёртвыми ветвями Где лунный свет струится Где ветер поёт в ночной тиши И пепел ласкает холмы Мрачный Массер Сегодня одинок Гончая воет Скальный наездник летит высоко Последние мотыльки Опускаются вниз И раскрывают крылья На выжженное лоно леса Здесь Духи предков бродят Памяти горьколистник Где исчезли герои Бесконечный сон Бессмертный Сын играл коду. ’Как хорошо, - думала Терана, - так хорошо, - воображала она, - что вот меня сейчас непременно попросят «Маленькая госпожа, пожалуйста, пов—»’ ”Маленькая госпожа, сфальшивила!” - громко объявил ящерица, оборвав Бессмертного Сына и мысли Тераны. Терана в возмущение открыла рот. ”Виновна!” – стукнул ящерица своим молотком. ”Ну уж нет!” – воскликнула Терана. ”Единогласно!” - воскликнули все ящерицы в один голос. Тудх! Спрыгнула Терана с табурета. Терана выхватила у Бессмертного Сына лютню. И пошла с лютней на ящерицу с молотком (уже после, когда Терана вспоминала это, она подумала, вместо ей следовало прочитать Огненный шар, - и если бы это была арена, или если бы вместо ящерицы была Мораг Тонг, всё могло бы закончиться иначе, - но в тот момент эта мысль не пришла ей в голову). ”Скиньте её с водопада, - сказала Королева, как Терана замахнулась. – Мне особенно не понравилось её «сон».” ”Сон! – воскликнула Терана. – Ну конечно, - продолжала она, - это мне снится, - и опустила лютню. - Вы все мне снитесь.” ”Да вы все, – сказала она ящерице и снова подняла лютню, - всего лишь дымные буквы!” Полетел высокий колпак в звёздочках. ”Дымные буквы!” - неистовала Терана. Но не успела лютня опуститься на голову ящерицы, как— Перед глазами у Тераны ящерица превратился в завитки дыма. Затуманилось и потемнело. И Теране казалось, она падала, падала по-настоящему, без Замедления падения. ”Терана, ты спишь?” Терана узнала голос. Она открыла глаза, и вдали, в утреннем тумане, узнала очертания башни, которые она бы ни во что не спутала ни с какой другой башней. Узнала шум волн и вкус соли на губах. Терана лежала на том самом острове, том самом берегу, где она сидела со своей сестрой, когда увидела жёлтого котёнка. Над Тераной стояла её мама. ”Мама!” Терана села и обняла ноги мамы, и уткнулась носом ей в коленки. Мамина роба так привычно и знакомо пахла корнем трамы и немного пеплом. ”Терана, ты чумазей шахтёра-квама, - сказала мама, - ты меня всю перепачкаешь и сейчас свалишь.” Но она не пыталась вырваться, а лишь смеялась. ”Давай, чудозюмище, поднимайся, - подала мама Теране свою руку. – Пора домой.” Двумя часами позже, приведя себя в порядок, позавтракав и покормив Ра'Бану, Терана помогала сестре в её лаборатории. Замешивая водостойкую смолу на масле ивового пыльника и дреугского воска, она рассказывала сестре свой сон (Терана умолчала про туннель жёлтого котёнка, она не собиралась ни с кем делиться бассейном лавы). Ко времени, когда смола была готова, она закончила свой рассказ. Глядя на трёх лежащих на столах ящериц, Терана зевнула и подумала: ”Как хорошо быть ненормальной Тераной, - почесала нос, перепачкав его в смоле, - фу, а уж куда лучше, чем нормальной ящерицей”.

***

Сестра Тераны, пока Терана рассказывала свой сон, прислушиваясь к рассказу Тераны в достаточной для того внимания мере, со всей аккуратностью работла над своими ящерицами и сама мечтала: как когда-нибудь она будет искусней и сильнее, и как тогда она поселится в каких-нибудь просторных пещерах, подальше от назойливых глаз Храма; и как много-много слуг будет у неё, и не только ящерицы: ей хотелось разнообразия и новых экспериментов. Возможно, даже меры. Босмеры, ничего плохого не будет в том, что бы иметь пару или десяток босмеров, с лёгким чувством вины, мечтала она. И как— Как маме лучше не знать о сне Тераны. Отложив мечтания, она быстро просчитала последствия: мама решит свозить Терану в паломничество в Альд Даэдрот. Кто знает на как долго – пепельные бури были непредсказуемы. Несколько недель, представляла она, превратятся в несколько месяцев. И мало того, что она лишится на это время своего единственного помощника (а что бы она не говорила, Терана была хорошим помощником), но мама оставит на неё часть своих дел, и у неё не будет времени на собственные занятия. И это последнее соображение заставило сестру Тераны сказать: ”Терана, ты должна рассказать свой сон маме”. ”Нушеньки, это почему же?” ”Ну если не хочешь, я сама расскажу.” ”Если расскажешь, я расскажу маме, кто потерял её любимый амулет”, - показала ей язык Терана. ”Не расскажешь.” ”Расскажу.” ”А кто тогда научит тебя призывать костяного лорда?” – она увидела, как у Тераны загорелись глаза. ”Нушеньки, костяной лорд! Только ты тоже не рассказывай маме про мой сон!” ”Хоро—” И вовремя заметила: ”Терана, ну кто так накладывает бинты?” Терана принялась раскручивать и обматывать лапу ящерицы заново. Сестра Тераны, наблюдая и инструктируя (существовала прямая зависимость между криворукостью в наложении бинтов и криволапостью поднятого слуги), снова предалась своим мечтаниям. Между делом, Альд Даэдрот - Альд Даэдротом пусть и отменяется (сестра Тераны была уверена, Терана теперь не станет повторять маме свой сон), но всё же она решила поговорить с мамой: что бы Теране хотя бы больше не давали учить наизусть эти «Уроки Вивека».