I wanted it to be you / Я хотела, чтобы это была ты

— Да, моя — красная… прости, та, что слева. Лекса вздохнула и взяла кружки. Это был уже не первый раз, когда Кларк оговорилась и назвала цвета, и не то чтобы Лекса обижалась на Кларк за это… Некоторые люди находят свою родственную душу раньше, чем другие. Она не имела права расстраиваться из-за этого. Но она была расстроена. Это всегда проявлялось в пустяковых вещах, и Кларк всегда исправляла себя. Это мог быть «жёлтый стул» или «синяя краска», причём последнее не позволяло Лексе увидеть рисунки Кларк такими, какими они, должно быть, были. Если они смотрелись хотя бы наполовину такими же ошеломляющими, как в чёрно-белом цвете… Лекса не могла понять, почему Кларк не была предначертана для неё судьбой. Ничто не имело большего смысла, чем они вдвоём. Для обратного не было причин. Но Лекса не могла вспомнить время, когда Кларк не могла бы видеть цвета. В течение последних трёх лет дружбы Кларк по ошибке называла цвета, и Лекса больше всего на свете желала, чтобы она могла видеть то, что видела Кларк. Чтобы именно Кларк заставила её увидеть эти вещи. Но этого не произошло. Дружбы должно быть достаточно, потому что зачем начинать что-то, если где-то для каждой из них существовала своя вторая половинка. Если родственная душа Кларк просто пропала из её поля зрения за какое-то время до начала их дружбы, а Лекса свою даже ещё не встретила. Лекса обогнула кухонный островок, поставив кружки, и достала из холодильника сок. — Апельсиновый сок пойдёт, Кларк? — громко сказала Лекса, её голова по-прежнему находилась внутри холодильника. — Да, Лекс. Апельсиновый — отлично. У тебя есть водка?.. Мы можем устроить вечеринку. Когда ты успела купить новый кошелёк? Очень классный. Кларк бродила по гостиной и, по-видимому, склонилась над диваном, чтобы взять предмет, о котором шла речь. — На прошлой неделе. Мой старый разваливался, помнишь? — Лекса выпрямилась и взглянула на кружки на столе. — Вот чёрт. Кларк? Ты можешь прийти сюда? Какая кружка теперь твоя? Я перепутала их на столе. Это всё Кларк была виновата — именно она выбрала две кружки одного тона. — У тебя слишком много кредитных карт, Лекса. Нужно ли мне вмешаться? — Кларк прислонилась к двери, её взгляд был прикован к бумажнику, пока она рылась в его содержимом. — И зачем тебе так много карточек на скидку? — она вытащила одну из них и изучила её, прежде чем взглянуть на кружки, которые Лекса теперь держала в руках. — Слева. Моя левая. Лекса кивнула и вернулась к тому, чтобы налить им напитки, на этот раз убедившись, что не перепутала кружки. Она сначала налила в каждую немного водки, а затем открутила колпачок у пакета с апельсиновым соком и стала разливать его содержимое. — Итак, Александрия, верно? Жидкость, льющаяся из коробки, начала меняться, и Лекса на мгновение застыла. Она не была уверена, что может описать изменения. Жидкость становилась ярче, и чем больше она лилась, тем больше менялась и притягивала к себе взгляд. — Кларк… — Что? Ты никогда не говорила мне, что твоё полное имя — Александрия. Я всегда думала, что Лекса — это сокращение от… Алексии или Александры, или что-то вроде того. Я не знаю. Кларк смотрела на водительское удостоверение Лексы, полностью поглощённая созерцанием фотографии на карточке. — Кларк. Лекса поставила пакет с соком и огляделась вокруг: вся кухня также подвергалась изменениям. Шкафы стали тёмными и насыщенными, а Кларк… — Извини, я поняла. Тебе не нравится твоё полное имя. Как несправедливо, что твоё фото на правах выглядит как профессиональная фотография модели. Моя фотка смотрится просто как обычный снимок, — Кларк провела пальцем по картинке. — Александрия Вудс. …она была прекрасна. Всё перестало меняться, и вдруг, как вспышка, всё стало… цветным. — Кларк! Наконец Кларк подняла глаза. — Чт… — слова застряли у неё в горле. — Ты можешь их видеть. Это был не вопрос. Лекса медленно кивнула, и на лице Кларк появилось выражение неподдельного восторга. Она шагнула вперёд и ударила Лексу по руке. — Я не могу тебе поверить. Челюсть Лексы упала. Она не могла говорить, она была слишком занята, впитывая в себя образ Кларк в его полном великолепии. Так вот как выглядел голубой цвет, Лекса не могла поверить, что любимый цвет Кларк — зелёный. — Я на самом деле не могу поверить тебе, Александрия Вудс. Это вернуло Лексу в реальность. — Прости, что? — Ты позволяла мне думать в течение трёх долгих лет, что мы не… и потом… Почему ты не сказала мне своё полное имя?! — Кларк положила удостоверение Лексы обратно в бумажник и бросила предмет на стол. Лекса в ответ подняла брови. — О чём ты говоришь? — Когда мы встретились, я впервые увидела цвета. И целых три года… — Кларк вздохнула и со смехом покачала головой. — Мы идиоты. Слава богу, это ты. Кларк шагнула вперёд и втянула Лексу в поцелуй, нежный и сладкий, прежде чем прислониться к подруге. — Я потеряла надежду… Я так сильно хотела, чтобы это была ты. Руки Лексы обхватили Кларк, её нос зарылся в мягкие белокурые локоны. — Я тоже.