***
Обеденный перерыв был, пожалуй, самым неловким временем за весь школьный день для тех, кто был новичком. Хакс, возможно, сел бы с Фазмой, если бы вообще смог ее найти, но она исчезла в неизвестном направлении на все отведенные сорок минут, за которые они должны были забрать из столовой еду и коробочки с обезжиренным молоком. Погода была по-прежнему довольно хорошей, поэтому большинство студентов обедали на площадке, а Хакс намеревался присоединиться к Дофельду Митаке и стайке первокурсников, с которыми он сидел за неимением других вариантов. Их разговор был быстрым и состоял наполовину из компьютерного жаргона и пересказов актуальных подкастов, причем ни те, ни другие не интересовали Хакса. Он вновь смирился с этим на сегодня, как вдруг заметил Бена Соло, сидящего за небольшим столом под одним из дубов, который иногда ронял желуди на ничего не подозревающие головы. Хакс об этом знал – его уже предупредили – но ноги сами понесли его к дереву, столу и Бену. Соло был одет в синюю с серым куртку поверх майки, по которой Армитаж узнал, что тот был в спортивной команде школы; правда, Хакс не знал, какой именно. Наушники плотно закрывали уши, а в руках Бен держал книгу в мягкой обложке. Он не поднял взгляд, когда Хакс поставил свой поднос с обедом на стол напротив него и сел на скамейку. - Эм, привет, - обратился к нему Хакс. Бен не отреагировал на него, лишь молча перевернул страницу. Армитаж продолжил чуть громче. - Привет, я Хакс. По-прежнему ничего. Хакс решил попытаться по-другому – потянулся через стол, протягивая свою развернутую ладонь в поле зрения Бена. И чуть не отдернул ее обратно, когда Бен резко поднял голову, широко раскрыв глаза, словно испугавшись. - Прости, - быстро сказал Хакс, - не хотел тебя пугать. Удивление Бена быстро сменилось гневом. - Уходи, - бросил он. Слова были невнятными, но резкими, даже слишком громкими, учитывая то, что они сидели совсем рядом. - Прошу прощения… - начал было извиняться Армитаж, но Бен снова его прервал. - Разве тебе не говорили оставить меня в покое? – Его выговор был плохим, слоги слишком округленными и, опять же, слишком громкими. – Я не хочу с тобой разговаривать. Отвали. Хакс был настолько ошеломлен реакцией, что даже не сдвинулся с места. Это, казалось, еще больше рассердило Бена. Он вскочил на ноги – оказалось, Бен был выше Хакса всего на пару сантиметров – и впился в него недобрым взглядом. - Кто бы ни подослал тебя, он сгорит в аду, - прорычал Бен. Схватив поднос для обеда, он удалился прочь, оставив Хакса одного за столом. - Ну, - сказал сам себе Хакс, - могло быть и хуже. Вздохнув, он открыл молоко, сделал один глоток и отставил его. Он выбросил остальную часть завтрака в мусорное ведро и отправился в библиотеку, потому что еще оставалось время. Мисс Аллен, библиотекарь, улыбнулась Армитажу, когда он вошел внутрь. - Я могу помочь тебе что-нибудь найти? - Нет, спасибо, - ответил Хакс. Подойдя к столу, он устроился перед одним из устаревших компьютеров, и вошел в систему под своим студенческим номером и паролем. Открыв Гугл, он набрал в строке поиска «виды расстройств речи». Разумеется, поисковик выдал более сотни результатов – от заикания до побочных эффектов лекарств или последствий болезней. Любой вариант мог относиться к Бену, и такой поиск показался Армитажу бесполезным. Он снова вернулся к строке поиска и набрал «Бен Соло Эндор Кросс» На этот раз результатов было куда меньше. Первая ссылка оказалась газетной статьей о второкурснике Эндор Кросс Б.Соло, представляющем школу на муниципальном соревновании по бегу. Он был спринтером и, по-видимому, хорошим. Картинка, прикрепленная к статье, явно относилась к предыдущему году; с тех пор Бен стал больше в носу и плечах, а темные волосы отросли. На фото он был без наушников, хотя и позировал в своей форме с трофеем в руках. Скудная информация, не было ничего сказано о том, что он преодолевал какую-либо инвалидность для того, чтобы победить. Хакс даже смутился, представив, что кто-то поместил бы это в статью. Как это было бы связано с успехами Бена? Никак. Он продолжил прокручивать страницу, ища любой источник интересующей его информации. В самом конце он заметил древнюю ссылку на HTML-сайт, на котором были представлены профили нескольких молодых людей в школе Скайуокер для глухих. Там, в этой мертвой зоне, была фотография мальчика с глазами Бена и суровым выражением лица. Неудивительно, что Бен не слышал Хакса, когда он решил сесть к нему за стол и представился. Наушники были не для прослушивания музыки, а для того, чтобы держаться подальше от людей. Армитаж и сам так делал, когда ехал в поезде в город – не проявлял и малейшего интереса к попыткам попутчиков заговорить. - Дерьмо, - прошептал Хакс. Он пристал к Соло, которому такое было явно не по душе. Помахать рукой перед лицом Бена – это, пожалуй, худшее, что Хакс мог сделать. Но как он мог это знать? Тем не менее, лучше ему от этого не стало. Армитаж пристыдил сам себя за то, что вообще полез в интернет с этим, закрыл окно поисковика и вышел из системы, выключив компьютер. Обеденный перерыв почти подошел к концу, но Хакс задержался, не рискуя встречаться с Беном в коридоре. Но тут же едва сдержал стон – восьмым уроком у них был совместный английский, и там его избежать не получится. Может быть, они могли бы просто притвориться, что ничего не случилось, и продолжать игнорировать друг друга. Однако Хакс обманывал сам себя – он должен был извиниться. Просто подойти и сказать, и никак иначе. Он не собирается трусливо писать ему записку и класть на стол утром. Подойдя к библиотекарскому столу, Хакс спросил: - У вас есть книги по американскому языку жестов для начинающих? - Разумеется, - ответила она, - я покажу тебе.***
Жесты не были чересчур сложными, но Армитаж потратил на них всю ночь, отрабатывал после ужина и двух часов за фортепиано. Он снова повторил их, стоя перед зеркалом в мужской душевой в начале обеденного перерыва. Это не займет много времени – всего лишь три знака, и тогда он сможет оставить Бена в покое. Хакс сложил пальцы в букву «А» и повернул их по часовой стрелке на уровне груди. «Прости». Он сжал кулак и, взволнованно взглянув на собственное отражение, поспешил забрать поднос с обедом. Бен был в том же самом месте, что и накануне – наушники на голове, куртка на плечах, книга в руке. Хакс осторожно подошел к нему. Отчасти он даже желал, чтобы Бен посмотрел вверх, но опасался, что если он увидит Хакса прежде, чем тот сядет, то снова исчезнет, а Армитаж потеряет свой шанс. Не желая отступать, Хакс занял место напротив Бена за столом. Взгляд Бена был холодным. - Я же сказал тебе оставить меня в покое, - сказал он. Хакс не стал отвечать. Он перешел сразу к жестам и молился про себя, чтобы они получились правильно. «Прости за вчерашнее» Так оно и было. И это все, что он узнал. Бен выглядел так, будто его ударили – щеки слегка покраснели, а губы приоткрылись. Хакс приготовился к еще одной нападке. Может, из-за того, что Бен мог говорить, он не пользовался жестами? О Боже, Хакс снова сделал что-то не так. Он собрался схватить свой поднос и убежать, как вдруг пальцы Бена запорхали, обрушивая на Армитажа поток разных жестов, и с каждым выражение его лица менялось. Хакс поднял руки, пытаясь его остановить. - Я не понимаю, - сказал он, не в силах придумать что-либо еще, - прости. Я не умею. Бен опустил руки, но выглядел не расстроенным, а смотрел с любопытством. - Сколько из языка жестов ты знаешь? – спросил он вслух. - Только это, - ответил Хакс. Из сумки он достал две книги, которые выписал в библиотеке. – Я только начал прошлой ночью. Бен взял их в руки и открыл. - Я могу научить тебя ругаться на языке жестов. А вот они – нет. Хакс слабо засмеялся от облегчения. Он поднял руку, но не протянул ее, а положил себе на грудь и сказал: - Я Хакс. Бен смущенно наморщил лоб. Хакс читал, что иногда сложно понимать имена при чтении с губ, поэтому он повторил медленнее. Бен покачал головой и взял телефон. Чехол с Дартом Вейдером был изрядно потрепан от постоянного использования, и Хакс увидел, как Бен стучит по экрану прежде, чем протянуть телефон в его сторону. Опция «Создать новый контакт» была запущена. - Ну, я могу говорить с тобой, - Бен коснулся губ. – Это трудно. Хакс взял протянутый телефон, вбил полное имя и собственный номер и вернул обратно. Большие пальцы Бена замелькали над клавиатурой быстрее, чем Хакс когда-либо видел. Через секунду телефон в кармане Хакса ожил. Сообщение с неизвестного номера гласило: «Чтение с губ может быть жутковатым. И я печатаю быстрее, чем говорю». Хакс вбил «Бен Соло» в соответствующие строки нового контакта и вернулся к сообщению. «Спасибо, что принял мои извинения» Ответ Бена пришел немедленно. «Кто сказал, что я это сделал?» Армитаж удрученно посмотрел на него через стол. Бен моргнул один раз, будто задумавшись, а потом снова повернулся к телефону. «Не смотри так расстроено. Я просто шучу. Ты так серьезно относишься к этому?» Фактически, Хакс так и делал. «Трудно узнать твою интонацию через текст. Ты мог быть совершенно серьезен, и я никогда не узнал бы об этом». Бен подошел к нему и постучал по его телефону. Он указал на свое лицо двумя пальцами, даже когда он печатал вслепую. Телефон Хакса опять завибрировал. «Тебе нужно смотреть на меня», - написал Бен. – «Или я могу использовать эмодзи. Но я ненавижу эмодзи». Хакс удивленно поднял брови. Кто ненавидит эмодзи? «Многое из того, что я передаю языком жестов, связано с эмоциями, но мои учителя говорили мне, что когда ты пишешь, ты должен уметь проявлять себя без них. Это помогает выразительнее писать». Конечно, Хакс не думал об этом. Он почти ничего не понял о том, как Бен общался, кроме того, что он читал в первых главах книг ASL. «Тебе нравится писать?» - спросил Хакс. Бен отвел взгляд на несколько секунд, прежде чем вернуться к своему телефону. «Иногда. Я лучше напишу, чем поговорю». «Говорить громко или жестами?» Бен пожал плечами. «И то, и другое». Хакс попытался прочесть его настроение по его лицу, но не смог понять его. Он решил оставить это, возможно, Бену было неудобно. Он не хотел отступать ни на шаг, но почему-то обнаружил, что печатал: «Ты всегда сидишь снаружи за обедом? Здесь получше, чем в Англии». Удивление Бена было очевидно. «Ты из Англии?» Хакс чуть не ударил себя по лбу, раздраженный собственными предположениями. Все в школе могли различить его акцент, кроме Бена. «Да. Я просто переехал сюда с отцом и мачехой». «Круто», - был ответ Бена. - «Я никогда не был за пределами Штатов. Тебе здесь нравится?» «Я привык к этому». Бен быстро набирал текст. «У тебя мало друзей, иначе ты бы не был здесь со мной. Я знаю, что они сказали тебе не беспокоить меня». - Его губы были сжаты в тонкую линию, а взгляд устремлен вниз. Хакс ответил: «Мне сказали, что да. Но они тоже почти не разговаривают со мной». «Значит, ты решил прийти к единственному парню в школе, у которого нет друзей?» - спросил Бен. Хакс тут же посмотрел на него, чтобы понять, не слишком ли резко он высказался, но выражение лица Бена было нейтральным. Хакс протер большим пальцем по краю своего телефона, немного задумавшись над тем, как объяснить свое любопытство в отношении Бена, не оскорбив его. Это не помогло, и Бен по-прежнему напряженно смотрел на него, ожидая. «Я просто хотел поздороваться», - наконец, нашелся Хакс. Он беспомощно добавил, - «Хотел узнать, что ты слушаешь». Впервые с того момента, как Хакс начал учиться в школе, Бен стянул наушники на шею. Он написал: «Только успокаивающие звуки молчания. Я просто держу их, чтобы люди не разговаривали со мной». «Я догадался», - ответил Хакс. – «Ты хочешь, чтобы я ушел?» Лицо Бена было бесстрастным. «А ты хочешь?» Хакс покачал головой. Бен вернулся к телефону. «Ты выучил эти знаки только из-за меня?» «Да», - написал Хакс. – «Я чувствовал себя, как настоящая задница, когда так повел себя вчера. Я не хотел тебя огорчать». «Настоящая задница. Ты же британец. Наверное, я тоже должен перед тобой извиниться. Я накричал на тебя». «Извинения приняты», - сказал Хакс. – «Может, начнем заново?» Бен кивнул, на губах появился легкий намек на улыбку. «Тебе, наверное, нужно поесть, чтобы не ходить голодным до конца дня». Он взял свое яблоко – оно даже не заполнило ладони. «Не это. Я всегда должен съедать пару батончиков из гранолы перед тренировкой». «Ты в команде бегунов, верно?» - спросил Хукс. Он старался не показывать того, что он разузнал о Бене через Гугл. «Ага». «Тебе это нравится»? «Я бы делал это, если бы было иначе»? Хакс вздохнул. «Наверное, нет. Я не очень хороший спортсмен». «А чем ты занимаешься?» - спросил Бен. Хакс ответил: «Я играю на фортепьяно». Бен почесал за ухом, набирая текст другой рукой. «Даже так?» «В основном», - Хакс немного смутился, чтобы признать. «Когда я закончу учебу здесь, поступлю в консерваторию». «Впечатляет», - ответил Бен. – «Ты что, вундеркинд?». Хакс отчаянно сжал губы. Ему не нравился этот термин, но он действительно был очень одаренным ребенком. «Что-то вроде того». Бен примирительно помахал своим яблоком. «Не имел в виду игру на нервах» «Это забавно», - сказал Хукс, пытаясь передать свою искренность на лице. «Итак, что занесло тебя в Эндор Кросс?» - спросил Бен. – «Здесь же ничего не происходит». «В Нью-Йорке есть всемирно известная концертмейстер-пианистка, которая меня обучает», - ответил Хакс. - «Рей Слоун. Я видел, как она выступила в Вене, когда мне было десять. Это была самая удивительная вещь, которую я когда-либо видел». Он все еще помнил страх перед своим техническим мастерством и выразительностью в музыке. Раньше он восхищался другими, но его понимание игры на фортепиано полностью поменялось благодаря ей. То, что она приняла его в качестве ученика в прошлом году, была самой большой честью в его жизни до сих пор. «Иногда интересно наблюдать за тем, как люди качаются, закрывают глаза и прочее, когда начинают играть музыку. Это как транс. Вы это делаете?» - поинтересовался Бен. «Иногда», - ответил Хакс. – «Когда ты действительно теряешься в музыке, она словно овладевает твоим телом». Бен нахмурился, а Хакс поморщился. Конечно, это не была не та тема, на которую Бену хотелось побеседовать - не тогда, когда он не мог слышать. Или, может быть, Хакс был слишком щепетилен. Тем не менее, он поспешил сменить тему. «Это единственное упражнение, которое я выполняю», - быстро набрал Хакс. – «Если не считать гимнастику. Как долго ты занимаешься бегом?» Бен откусил кусок и продолжил: « Только с первого курса здесь. В моей старой школе не было занятий спортом». «Понимаю. У вас есть какие-то соревнования?» «В эти выходные на Корусанте встреча с другой командой». «Как считаешь, вы выиграете?» Бен кивнул, и уголок его рта дерзко дернулся. «Обычно я этим и занимаюсь». «Поздравляю тебя с твоей уверенностью», - с улыбкой напечатал Хакс. «Ты считаешь, что я слишком самоуверенный?» - спросил Бен и наклонил голову с каким-то игривым интересом. Когда он не фокусировался на своей книге или смотрел на учителя или свои ноги, его взгляд был невероятно выразителен. «Выиграй на своей встрече, а затем приходи ко мне снова», - писал Хакс. Бен опустил локти на стол, уверенным взглядом смерил Хакса. Тот увидел новое сообщение. «Мне нравится вызов». Подняв глаза, Хакс поднял свой «должный-быть-мягким» бутерброд с индейкой и откусил. В течение нескольких минут они ели молча. Это было странно, так как Хакс привык к вежливому обеденному разговору, но Бен выглядел совершенно невозмутимо, мягко пережевывая и оглядывая площадку. Хакс закончил есть бутерброд и выпил свое молоко. Он собирался набрать новое сообщение, когда зазвонил звонок, объявив об окончании перерыва. Он знал, что Бен не слышал этого, но как только другие начали вставать, Бен воспринял это как сигнал и встал, надевая наушники на уши. - Подожди, - сказал Хакс вслух. - Я имею в виду ... Он помахал в воздухе своим телефоном до того, как Бен ушел. «Что у тебя следующее? У меня есть химия» - поспешил набрать он. Бен, держа поднос для завтрака в левой руке, напечатал текст правой. «История США. Вторым уроком». Хакс лихорадочно застучал пальцами по экрану: «Что ты делаешь после школы?» Поковыряв надпись на куртке, Бен ответил: «Тренируюсь на дорожке. Зачем интересуешься?» «Потому что», - набрал Хакс, - «я хотел знать, смогу ли я позже написать». Он привык ехать домой после уроков, бросать свою сумку в угол комнаты и падать на кровать, чтобы пялиться в потолок в течение пятнадцати минут, прежде чем он начнет делать домашнюю работу. Он особенно усердно относился к учебе с тех пор, как приехал в Америку. Бен медленно отложил поднос и снова взял телефон обеими руками. «Если ты просто решил сделать доброе дело, то не нужно. Мне не нужна твоя милость или твоя жалость» Хакс снова покачал головой, набрав: «Это совсем не так. Господи, это все трудно выразить словами. Я просто хотел бы узнать тебя лучше?» Он добавил вопросительный знак, чтобы дать Бен выход. Бен, казалось, изучал его несколько долгих секунд, принимая решение. Когда он вернулся к переписке, ответ пришел быстро. «Практика заканчивается в 17.00, а затем я ужинаю в 18.00. После этого телефон будет в доступе». Хакс быстро улыбнулся ему. «Ок» - отправил он, прежде чем он смог остановить себя. К счастью, Бен прочитал его сообщение и тоже отправил в ответ: «Ок».***
Рэй выбрала пьесу, которую Хакс будет играть на рождественском концерте, в эти выходные - французская сюита Баха № 5 соль-мажор. Это была коллекция в семи движениях, и Хакс сидел за фортепиано в своей гостиной, работая над особенностями аллеманде. Его отец сидел в кресле у камина – разумеется, только для атмосферы – а Маратель отправилась в местный спортзал на пилатес. Дедовы часы на дальней стене неуклонно тикали, приближая Хакса к семи тридцати, когда он считал, что пройдет достаточно времени, чтобы Бен успел пообедать и смог проверить свой телефон. Его собственный лежал экраном вниз на мягкой скамье для фортепиано рядом с ним. В тот день после обеда Хакс отправился в химическую лабораторию, где, в конце концов, Фазма выбрала его как своего партнера. Они были в двух шагах друг от друга во время эксперимента, когда она сказала: -По слухам, ты сегодня обедал с Беном Соло. Это правда? Хакс сделал паузу, заливая основание в кислый раствор над горелкой Бунзена. -Да Ошеломленная Фазма только спросила: -И он действительно позволил тебе? -Да, – последовал лаконичный ответ. -Что ты ему сказал? Хакс смешал реактивы, продолжая нагревать пробирку. -Я представился. Фазма непонимающе потрясла головой. -Я тоже представлялась, - сказала она. - Бен ни с кем не разговаривает. Хакс пожал плечами и больше ничего не сказал. Весь урок английского языка он старался не слишком часто смотреть на Бена и ожидал, что он узнает его. Все же одним разговором дружбу не сложить. Вместо этого Хакс сосредоточился на обсуждении мистером Таркином трагедии «Ромео и Джульетта», тихо записывая. Однако как только Хакс начал собираться после урока, он поймал взгляд Бена, и тот кивнул ему, прежде чем скрыться в коридоре. По дороге домой в автобусе Хакс снова открыл свои книги по ASL и начал учиться. Он сосредоточился на мелочах и общих фразах, которые он мог бы использовать в ближайшие несколько дней, таких как «Привет» и «Как дела?» Он уже мог представить лицо Бена, когда он сядет и покажет это ему. Реакция была немедленной - он был искренне взволнован тем, что Хакс мог что-то показать. Пальцы Хакса опустились на клавиши, он ударил по ним, делая акцент на особо сложной части, и сделал паузу, чтобы карандашом сделать пометку в нотах. В конце концов, он будет играть сюиту по памяти, но пока ему разрешили так. Он взглянул на часы. 19:28. Отложив карандаш, он поднял телефон и открыл диалог с Беном. «Эй, как прошла тренировка? Разогрелся, чтобы выиграть?» - Он хотел убрать телефон, но появившийся значок набираемого сообщения заставил его улыбнуться. «Хорошо», - ответил Бен. – «Тренер Кардинал говорит, что в этом году я снова отправлюсь в Штаты». «Это потрясающе», - ответил Хакс. «Да. У вас есть, например, соревнования на пианино?» - спросил Бен. «Они называются сольными концертами», - ответил Хакс, - «и они не очень конкурентоспособны. Это просто место, где можно продемонстрировать свое мастерство. Если я получу хорошую критику от мисс Слоун, это похоже на победу». Он был готов порвать в работе задницу, чтобы получить ее именно на этом первом концерте в декабре. «Классно», - сказал Бен. «Ты, наверное, нервничаешь перед этим?» «Нет», - ответил Хакс. – «Ну, может быть, немного, но я очень долго играл для аудитории. В такие моменты это больше рутина». Пузырь с точками парил в диалоге немного дольше, чем обычно, и длина ответа Хаксу показалась оправданной. «Раньше я так нервничал перед экзаменом, который я выбрал. Тогда мы проводили интенсивные экзамены в моей старой школе, где тебе приходилось стоять перед тремя учителями и толкать целую «речь». Конечно, все было жестами. И затем они задали тебе все эти вопросы, чтобы убедиться, что у тебя хороший словарный запас. Есть ОЧЕНЬ МНОГО знаков, которые надо выучить, когда тебе всего пять» «Они заставляли тебя пройти тест на «отлично»? - спросил Хакс. Бен ответил: «Да. Они там не сидят просто так. И есть также целая серия тестов для чтения и речи губ. Это классная школа, поэтому они хотят, чтобы все выпускники нормально жили среди слышащих. Большинство глухих людей даже не заканчивают среднюю школу, не говоря уже о колледже». С просторными аудиториями, где профессор был слишком далеко, чтобы видеть, и со скоростью освоения курсов колледж был достаточно сложным даже для тех, кто мог слышать. Хакс и не представлял, насколько тяжело это было для глухого человека. «Ты хочешь поступить в колледж?» - написал он Бену. «Я еще не знаю. Мои родители хотят, чтобы я ушел, но я не хочу уходить. Я бы предпочел просто не пойти, чем потерпеть неудачу». Это Хакс мог понять. «Что бы ты хотел изучать?» «Английский. Мне нравится много читать». «И», - сказал Хакс, - «писать иногда». «Не болтай об этом». Хакс ответил всерьез: «Кому бы я сказал? У меня нет друзей» «Туше. Тем не менее, Фазма разговаривает с тобой в классе. Ты не хочешь ее узнать?» «Честно говоря, она немного пугающая. Но она была очень удивлена, узнав, что мы обедали вместе сегодня» Хакс живо представил себе презрительное выражение лица Бена. Слова набирались быстро, словно сами по себе. «Беспокоишься о своей репутации?» - спросил Хакс. Водиться с новичками – всегда риск. Бен тут же ответил: « Я – тот человек, который положил на свою репутацию. Почему ты хочешь со мной говорить?» Хакс прикинул в уме, сколько правды раскрывать. Он остановился на ответе: «А почему бы и нет?» «Я имею в виду, по-честному». Пауза, а затем на телефоне всплыло новое сообщение. « Я помню, когда ты впервые вошел в класс. Ты выглядел действительно разозленным, а не потерянным, как некоторые из новичков. Ты не хотел приходить сюда или что-то другое?» «Боюсь, это просто мое лицо», - ответил Хакс, криво улыбнувшись. «Ты слишком серьезный. Но я не мог не подколоть. Мой папа говорит, что я должен больше улыбаться» «Мой отец тоже много говорит, но это не значит, что я всегда должен его слушать», - набрал в ответ Армитаж. Нельзя было сказать, что Брендол не был властным человеком, но он подталкивал Хакса к успеху, когда он впервые занялся пианино. И он был согласен с мыслью, что работа определяет человека. Работой Хакса была музыка. В глазах Брендола это стоило почти всего остального в его жизни. Хакс тоже ставил музыку на первое место, но он не собирался прозябать только в школе или жертвовать несколькими друзьями или, может быть, даже когда-нибудь бойфрендом. «Не пойми меня неправильно», - написал Бен, - «он хороший парень, но я не очень люблю его» «Тебе не обязательно это делать», - сказал Хакс. «Это правда. Эм, теперь я должен сесть за домашку». Хакс, слегка разочарованный, набрал: «Ладно. Завтра увижу тебя завтраком?» «Конечно. Пока». Хакс плюхнулся на подушку, положив свой телефон рядом. Это был первый реальный разговор с кем-либо за пределами его семьи с того дня, как они переехали в Коннектикут, и было приятно просто поговорить с кем-то, кого он не знал очень хорошо. У него сложилось впечатление, что Бен слегка неспокойный, но Хакс намеревался быть с ним осторожным. У него была попытка обрести здесь первого друга, и он не собирался ее тратить.***
- Эй, Хакс! – позвал Дофельд с другой стороны линии раздачи обеда. - Ты хочешь сесть сегодня с нами? Круглолицый парень с темными коротко стрижеными волосами был одет в футболку, надпись на которой гласила: «Привет, IT. Вы пытались выключить его и включить снова?». Его приспешники из компьютерного клуба мялись за его спиной. Хакс, вместо того, чтобы крикнуть в его сторону, подошел, чтобы объясниться. - На самом деле, меня кое-кто ждет, - сказал он. - Но спасибо. Дофельд, похоже, даже не задумался. - Хорошо. Увидимся позже! - сказал он, отходя со своей группой к дверям. Хакс последовал за ними более спокойным темпом, их пути разошлись на середине площадки. Несмотря на то, что он сказал Дофельду, Бен не сидел на своем обычном месте, и яркая утренняя надежда Хакса слегка потускнела. Тем не менее, он подошел к столику под дубом и сел. Он взял свое яблоко и вгрызся в него, глядя на главные двери, чтобы увидеть, появится ли Бен. Прошло несколько минут, а его так не было видно. Хакс нахмурился со своим яблоком в руках. Вполне возможно, Бен решил, что он не хочет иметь с ним дело, и просто ушел в другое место, чтобы избегать его. Это было бы довольно ясно, и Хакс просто должен был смириться. Он вытащил свой телефон на всякий случай, если бы пришло сообщение, но ничего не было. Обед был неинтересным и ничем не примечательным, но, не желая голодать, Хакс взял бутерброд. Он только что поднял голову, чтобы укусить, когда увидел, что Бен быстрыми и длинными шагами направляется к нему. На нем был темно-синий свитер, выцветшие джинсы с дырой на одном колене и обычные наушники. Он бросил поднос на стол с грохотом и опустился на скамейку напротив Хакса. Хакс решил попробовать свою удачу и показал: «Привет. Как дела?» Бен, посветлев, начал показывать что-то в ответ. Хакс признался: - Извини, но больше ничего нового. Отвернувшись от Хакса, он вытащил свой телефон. «Извини, я опоздал. Тренер Кардинал хотел поговорить со мной о пробеге 800 метров» «Все в порядке», - сказал Хакс. Он решил быть откровенным. – «Я думал, ты не придешь». Бен еще раз показал <i>«прошу прощения»</i> Хакс кивнул и снова стал набирать текст. «Ты бегаешь 800 метров? Я думал, что ты спринтер» «Кардинал говорит, что конец сезона, и я могу тренировать свою выносливость», - сказал Бен. – «Я буду спринтером на нескольких новых соревнованиях». Он поднял свой бутерброд и откусил большой кусок. – «Я голоден». «Они когда-нибудь предлагают что-то, кроме бутербродов?» - спросил Хакс. – «Быстро надоедает». «Иногда есть пицца, но она больше похожа на картонку. Сэндвичи лучше. Однако не прозевай день картошки-фри. Она нормальная». Хакс взял морковные палочки, оранжевая мякоть которой была слегка суховатой от продолжительного лежания. «Я немного скучаю по еде в столовой в моей старой школе. Это была школа-интернат, поэтому они должны были прилично готовить для учителей» «Каково учиться в интернате?» - набрал Бен. «Прекрасно», - ответил Хакс. – «А вот здесь для меня необычно. Это значит, что я должен видеть своих родителей каждый день, а не только по праздникам». «Это ты с ними здесь?» - спросил Бен. – «Нет другой семьи?» Хакс покачал головой. «Остальные в Англии. А твоя семья здесь?» «Все», - сказал Бен. – «Не очень большая семья, но все ученики моей старой школы довольно близки, так что это похоже на многочисленное семейство. Мы все еще видимся друг с другом все время, даже после того, как мы закончили». Зачастую выпускники Арканиса встречались каждый год, но Хакс не думал, что он будет делать это в будущем. Ему очень понравилось то время, когда они все сдружились и выяснили несколько довольно важных вещей о себе. В тесном контакте с таким количеством других мальчиков Армитажу не потребовалось много времени, чтобы осознать свои предпочтения и проверить их. Он целовался с некоторыми одноклассниками и тискался в темных спальнях. Это было частью опыта, большинство выпускников согласилось, хотя многие из них переросли это, когда появилось больше девушек. Но только не Хакс. Он понимал, что в Америке все было совсем по-другому, и у него все же было намерение сохранить свою ориентацию, пока он не закончил среднюю школу и не переехал в Нью-Йорк. Это предполагало, что он попадет в Джульярд. В любом случае, он не собирался искать себе парня среди своих товарищей в Эндор Кросс Хай. «Должно быть, это круто», - написал он Бену. «Все в порядке. Что ты думаешь о мини-эссе, которое мы должны были написать для английского?» Хакс потратил на него прошлой ночью больше времени, чем хотелось, перекроив свое репетиционное время и досадив своему отцу, чего ему не хотелось. «Я не думаю, что хорошо с ним справился», - признался Армитаж. Взгляд Бена метнулся к сумке Хакса, а затем вернулся к его лицу. «Хочешь, я взгляну?» «Только не издевайся, я и сам знаю, что все безнадежно», - сказал Хакс. Бен положил свой указательный палец на губы, а затем коснулся сжатой в кулак левой руки. Он пояснил вслух: - Я обещаю. Хакс попробовал показать сам. Он добавит этот жест в свой список сегодня вечером. Он наклонился, чтобы взять сумку и вытащил напечатанное на машинке мини-эссе на пятьсот слов, которое он распечатал, передав его Бену. Тот быстро прочитал, это точно – прошло не больше трех минут, прежде чем он задумчиво потер подбородок. «Это плохо?» – набрал Хакс, и сообщение высветилось в телефоне Бена рядом с ним. Бен положил бумагу и вытащил карандаш. Он сделал несколько заметок в аккуратном блочном почерке и оттолкнул его обратно Хаксу. «Ты можешь переписать его в классе», - написал он. – «Это не так уж плохо». Все еще огорченный, Хакс спрятал его, бормоча: - Спасибо. - Вот так, - сказал Бен, приложив кончики пальцев правой руки к губам и подвинув свою плоскую ладонь вперед, будто воздушный поцелуй. Хакс скопировал его движения, и Бен кивнул. Он снова показал плоскую правую руку с пальцами, касаясь подбородка, а затем приложил правое запястье на левой и дважды ударил, закрыв руки. Он объяснил: - Хорошая работа. Хакс не мог удержаться от улыбки. Он показал в ответ «Спасибо» и был вознагражден улыбкой, зубами и всеми остальным. Она осветила лицо Бена, сморщив уголки его карих глаз. Хакс поймал себя на том, что восхищается им слишком открыто. Он снова поднял телефон. «Ты что-то говорил о том, чтобы научить ругательствам?» Бен снова улыбнулся, но на этот раз коварно. Последующие полчаса Хакс получал урок грязной ругани жестами. Он не был уверен, что он запомнил все знаки, но было ясно, что Бен будет более чем готов напомнить ему, если он понадобится. «Я использую их в зале все время», - Бен переписывался, когда они шли вместе, чтобы вернуть обеденные подносы на стойку для мытья посуды. – «Никто не знает, что они означают. Это глупо, но весьма удовлетворительно». «Я бы так и подумал», - сказал Хакс. «Я постараюсь испытать самые отборные на настоящих засранцах». Он взглянул на Бена, чтобы оценить его реакцию, но он сосредоточился на своем телефоне. «Люди будут говорить о тебе, если ты будешь обедать со мной» Хакса зацепило это. «И что бы они сказали?» - спросил он. Бен нахмурился, когда прислал ответ: «У меня нет друзей, и я болтаюсь в одиночестве. Разве ты хочешь, чтобы тебя считали таким же?» Хакс повернулся к нему: - Так ты не хочешь со мной дружить? Бен пожевал щеку изнутри, но набрал ответ. «Дружба со мной требует больших усилий от слышащих». «Переписываться для меня не сложно» - настаивал Хакс. Бен бросил на него взгляд. «Если ты хочешь умереть для общества, я думаю, я не остановлю тебя». «Там серьезно не может быть так много, - сказал Хакс, - это всего лишь обеденный перерыв». Бен пожал плечами. Со вздохом Хакс написал: «Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я сделаю это» «Нет», ответил Бен, - «Я не хочу». Он искренне посмотрел на Хакса. «Я ни с кем столько не говорил с утра до вечера несколько лет» Хакс перевел взгляд со слов на лицо Бена и расслабился. «У нас будут проблемы с тем, что мы постоянно в телефонах?» «Заставят убрать их, если мы будем в классе, но не здесь». Он приподнял брови. – «Любимец учителя?» «Вряд ли» - набрал в ответ Хакс. – «Пока я занимаюсь, мой отец счастлив. Он предпочел бы, чтобы я провел время за фортепиано, чем в библиотеке. «Тебе она нравится?» «Я люблю ее. Музыка - это все, что я когда-либо хотел.» Они приближались к лестнице, ведущей к классным кабинетам, когда Бен залез в угол, и Хакс последовал за ним. Они стояли на расстоянии одной ноги друг от друга, держа телефоны между ними. «Я немного помню музыку», - написал Бен. «В школе было радио. Мои родители преподававшие в Африке, ждали, чтобы уйти, пока я буду спать по ночам». Хакс не хотел давить, но Бен сам определил следующий вопрос: «Когда ты потерял слух?» «Около трех. У меня всегда были инфекции ушей. Когда их запускаешь, то слух пропадает» Хакс не сказал бы, что он сожалел; Бен же не нуждался в жалости. «Ты жил в Африке?» - спросил Хакс. Лицо Бена ничего не скрывало, и было ясно, что он ожидал обычных банальностей по поводу его потери. Однако, когда Хакс не высказал этого, напряжение заметно исчезло с его плеч. Он набрал: «Да, я родился там. Мои родители были в Корпусе Мира». «Это восхитительно!» - писал Хукс, подчеркивая слова своими эмоциями. – «Ты хорошо это помнишь?» Бен покачал головой. «На самом деле, нет. Мы уехали до того, как мне исполнилось четыре года.» «Вы переехали сюда?» «Ага. Это была школа для глухих. Мой дядя там учитель. С тех пор я здесь живу». Они пересеклись взглядами над своими телефонами, и Хакс послал ему улыбку, которую Бен вернул. «Мы должны добраться до класса», - набрал Бен. Хакс спрятал свой телефон и просигналил жестами. «До свидания» Бен покачал головой – по одному разу в каждую сторону - и быстро показал: два пальца под его глазами, перевернутые определенным образом, который Хакс не мог различить, а потом букву L. Бен сказал: -Увидимся позже. Затем он поспешил подняться по лестнице, перешагивая по две ступеньки за один раз. Хакс откинулся спиной к стене, чувствуя внутри приятное покалывание.