Red moon

      Миллиарды прекрасных точек на небе, называемыми красивым словом — звёзды. Луна, что даёт нежный и, будто бы, прохладный свет, от которого становится видно, что находится в помещении. Парень, чьи волосы напоминали по цвету кофейные зёрна, упали на лицо и закрыли глаза, в которых уже скопились слёзы, готовые упасть вниз, на пол перед его коленями.       — Очередная шутка… — слышится глухой всхлип. — Очередная, гребаная шутка, Паркер. Ты просто придёшь и откроешь эту чёртову дверь.       Только никто эту дверь не открыл, лишь был слышен постоянный противный скрип от сквозняка. Ванесса, подумав, что от того, что она приоткроет окно и шторки в комнате, Уэйду станет лучше. Только вот все ухудшилось. Уилсон, увидев на небе луну, завыл с новой силой как волк, у которого убили волчицу на его глазах; как мать, которая потеряла сына; как просто маленький ребёнок, который увидел смерть родителей. Луна, раньше приносившая ему невероятное удовольствие, сейчас втыкала ножи по рукояти в грудь, проворачивая на триста шестьдесят градусов раз за разом; раздирала все внутри до такого состояния, что выкарабкаться уже стало невозможно.       — Это же всего лишь подросток, Уэйд, не переживай ты так, он вернётся, — доносится за спиной у парня, совсем приглушенно.       — Просто подросток, мать вашу? — под руки попадается рамка с фотографией, на которой можно увидеть двух парней, что улыбаются во все тридцать два зуба. Двух самых счастливых людей на планете. В тот момент. Рамка с фотографией летит в стену рядом с Ванессой и разбивается вдребезги, не давая надежды на то, что её можно будет склеить.       Да и ничего уже нельзя будет склеить. С каждым новым днём, что Уэйд сидел в комнате и убивался, заплевав на новые заказные убийства и на все деньги, что с них получит, он понимал, что Питер уже никогда не откроет эту дверь и не пошутит своим скромным и довольно тихим, но очень милым голосом подростка, который вот-вот закончит школу, которую по секрету называет «сущим адом».       — За что ты так со мной? — снова разговоры с самим собой, очередные взгляды на ночное небо. — Где ты? Почему ты так поступил?       Только в ответ глухая тишина, которая лишь губит, уничтожает и разрывает на самые мелкие части.       — Лучше бы ты умер, Паркер, мучительно, как это делаю я сейчас, — все кончено. Уэйд погиб. Его внутренний мир, очерствев, загнулся и превратился лишь в пепел, что остаётся после потушенного костра.       — Не нужно думать о прошлом, оно навсегда им останется, — пыталась разбавить угнетающую тишину Ванесса. Она буквально чувствовала разлившееся по всей комнате напряжение, и вся проблема в том, что она понятия не имела как с ним бороться.       — Всё будет хорошо, я просто хочу освежиться и привести мысли в порядок, — глядя прямо ей в глаза, соврал Уэйд, даже не понимая есть ли смысл утешать человека, когда сам находишься на грани.

***

      Осторожными, очень медленными шагами Уэйд достигает последней ступени. Он делает лёгкое движение рукой и открывает металлическую дверь, на которой уже появляется ржавчина, что ведёт на крышу многоэтажного дома. Довольно прохладный ветер, будто бы поглаживая, окутывает Уэйда, давая мурашкам возможность появиться на теле.       — Нет жизни без тебя, малыш, — слова, летящие в ночное небо, так и останутся здесь, на крыше. — Та клятва, что я говорил тебе о вечной любви, действительно то, что я собираюсь сдержать. Я не бросаю слов на ветер, Пит, как это сделал ты.       Короткими шагами Уэйд настиг ограждения, что будто бы защищало людей от падения с крыши.       — Лучше бы так спасало от любви, что сердце разбивает, — ухмылка, которая показывает самую ужасную боль.       Перекинув одну ногу, Уэйд последний раз взглянул на ночное небо, усыпанное звёздами, а затем перекинул вторую, продолжая сидеть на балке. Он хотел насладиться этим моментом, как когда-то наслаждался жизнью рядом с Питером. И как он мог подумать, что молодой парень будет готов провести с Уилсоном всю оставшуюся жизнь?       Привстав и резко оттолкнувшись, Уэйд перевернулся в воздухе, летя спиной вниз. Он был счастлив, несмотря на все чёртову боль, которая разгрызала его изнутри.       — Я всё равно люблю тебя, Питти… будь счастлив, — улыбка, закрытые глаза, воспоминания о Питере Паркере.       Глухой шлепок об асфальт. Уэйд Уилсон покинул мир, оставив в нем надежды и мечты о самой счастливой жизни под Луной.