"Санта- Барбара " по-готэмски

Лето. Ночь. Особняк Кобблпотов в престижном районе города. В кадре — кухня (оборудованная «по последнему слову»). Свет погашен, как и во всём доме. Из коридора на цыпочках пробирается Феликс Кобблпот с какой-то одному ему ведомой целью. Не успев дойти нескольких шагов до холодильника, вдруг замечает, что по кухне мелькнула чёрная тень Феликс: Вот же ж блин… сигнализация, что ли, накрылась? (озирается в поисках подручного орудия, ничего не может найти впотьмах, хватает первый попавшийся табурет и резким движением включает бра на стене) Раздаётся грохот, как будто что-то падает. При свете бра зритель видит возле холодильника замершего как статую Кобблпота-старшего Феликс: (постепенно сообразив, кто перед ним): Ох ты ж бл… (смотрит на упавший пищевой контейнер) …Блендамед… с фтористой твоей системой флуористат! Освальд: (придя в себя от шока) И тебе доброй ночи, mein Sohn. Феликс: А вы, папенька, что тут делаете? Освальд: В русскую рулетку играю. Что, не похоже? (обреченно подбирает контейнер с пола, обметая с него воображаемую пыль) Феликс: А что, аналогия зачетная! Что упало, то пропало (перехватывает контейнер). Сами же меня учили, что с пола еду нельзя подбирать. Освальд (мрачно): Учить-то я тебя много чему учил… толку-то… Феликс: (язвительно напевая, отходит на всякий случай подальше от отца) «Дети, не сморкайтесь в занавески, это неприлично, вам говорят»… вообще, конечно, Vater, как-то вам уже слегка не по возрасту тайком по кухне шариться, не находите? Освальд: (ворча про себя) Жить захочешь — и не так раскорячишься… (вслух:) Нет, не нахожу. Голоду все возрасты покорны! Феликс: Так-так, что у нас там… о, бургеры! Да ещё с каперсами и луком фри. Красиво жить не запретишь, Vater! Откуда? Освальд (так же мрачно): Оттуда. Феликс: А, понял, старые связи пришлось поднимать… неприятностей не боитесь? Освальд: Пришлось. А неприятности… не смеши меня. Вот если из-за тебя сейчас супруга твоя сюда пожалует, тогда неприятностей нам точно не миновать, никакие Фальконе с Марони рядом не стояли (озирается по сторонам). Продукты-то верни, mein Sohn! Феликс: Вам фаст-фуд, папенька, вреден! (поднимает руку с продуктом вверх) Освальд: А тебе, можно подумать, полезен! Наследственность-то у тебя чья? То-то и оно. (Подпрыгнув на месте, выхватывает контейнер у сына) Феликс: Это ещё неизвестно, чья именно у меня наследственность! (отнимает обратно) И вообще, как там у классиков было? «Грабь награбленное». Освальд: (разозлившись, бросается отнимать ценный фаст-фуд): Не дерзи отцу, экспроприатор хренов! А не то… я тебя породил, я тебя и… (происходит небольшая потасовка) Голос с подоконника: А вот и не подерётесь! Феликс: (разглядев ночного посетителя и присвистнув): Гидрит вашу перекись водорода, а через дверь было никак? Освальд: (вставая с пола и отряхиваясь) Да я ему уже не первый десяток лет на это намекаю, только что-то безрезультатно… Брюс: И тебе добрый вечер, Освальд. Феликс: Так, я, пожалуй, пошёл назад спать. Что-то аппетит пропал. Забирайте, Vater, ваши бургеры, кушайте и не обляпайтесь. (картинно поклонившись, отчаливает.) Освальд (гостю): Зачем пожаловал? Брюс: Если скажу, что просто мимо проходил, поверишь? Освальд (обреченно): Нет, конечно. Тебя что, из собственного особняка выгнали? У тебя ведь тоже там теперь полно народу… «молодым везде у нас дорога», так сказать… никакого уважения к старшим. Брюс: Да нет, не выгнали… так, прогуляться вышел. (косится на злополучные бургеры) И перекусить заодно. Освальд (недоверчиво хмыкнув): Дома не кормят, что ли? И куда Селина смотрит только? Брюс (махнув рукой): Селина последнее время в сторону ЗОЖ смотрит, в основном. Теперь, по новым правилам, после шести вечера совершеннолетние члены семья не едят. До самого завтрака. Освальд: (опешив) Да ты что? (Тяжело опускается на ближайший стул) А я думал, что только у нас дома такой беспредел… ты ведь в курсе, чья дочь моя невестка? Вот откуда у неё тогда эти ужасные понятия? Явно ведь не от родителей. К Розенталям в дом и по сей день в любое время суток можно зайти (со вздохом) поесть…, а у нас только попробуй попадись ей на глаза поздно вечером у холодильника, да ещё с «неправильной» едой — полный Армагеддон… и так посмотрит на тебя, как Че Гевара на буржуазию, (а глаза такие добрые-добрые), что захочется тут же провалиться сквозь землю. И как это моего оболтуса угораздило создать семью с этой девочкой, КАК? Брюс: Есть многое на свете, друг мой Оззи… Освальд: (себе под нос) Просил же сколько раз меня так не называть! Брюс: … или вот, ситуация, когда ты — миллиардер, но не можешь просто так зайти в кафе и заказать что хочется… то есть можешь, но на завтра об этом узнает весь город… в то время, как Джейсон или тот же Тим могут есть что хотят и когда хотят… Освальд: А знаешь что? Давай эти несчастные бургеры съедим прямо здесь и сейчас! (бросается к СВЧ разогревать) Докажем этой молодежи, что они не имеют права нам указывать! Не доросли ещё! (Оба пожилые мужчины раскладывают еду по тарелкам, достают стаканы и прочая) Аннабель (внезапно появляясь в дверях): Доброй ночи, господа…, а что это вы тут делаете? Освальд (сразу спав с лица): Мы? Ни… ничего… мы просто разговариваем… вот, старый знакомый мимо тут пролетал… в смысле, проходил… Брюс: (тайком припрятывая остатки трапезы под черный плащ) И вам, миссис Кобблпот, доброй ночи… я, пожалуй, пойду, пока меня там не хватились (кивнув заговорщически Кобблпоту-старшему) надолго не прощаюсь, за мной должок! Аннабель: А вы уже разве уходите? Вы же только… (Замечает, что гость исчез, только занавески колышутся на окне): … вот как у него это получается, мистер Кобблпот, не знаете? Освальд: (глядя с ностальгией в окно) К сожалению, Белль, не знаю. Это его маленький секрет, так сказать, ноу-хау. (Поднимаясь со стула) Я тоже, пожалуй, пойду к себе…, а то завтра -то есть уже сегодня — опять в шесть тридцать утра пробежка ведь… (говорит это с видом приговоренного к казни посредством гильотины) Аннабель: Ничего страшного, можно и на час позже перенести… раз у вас гости были допоздна. Освальд: (просияв) В самом деле? Благодарю, meine Tochterin! (Уходит, перед этим будто собираясь что-то сказать, но не находя нужных слов) Аннабель: (задумчиво смотря ему вслед) Странный человек… хотя кто из наших родственников и друзей не странен? Глупый вопрос… ушёл, и так ничего и не узнал. Ладно, скажу ему завтра, что мы с Феликсом посовещались и я решила, если всё пройдет хорошо, то девочку назовём Гертрудой… лучше тогда за завтраком поговорим. (гасит свет, разворачивается и уходит)