Инструкция к человеку. Мануал для андроидов-чайников.

Если бы ненавистью можно было отапливать Землю, Ким Тэхён стал бы главным генератором планеты. Его называют по-разному: мальчик-катастрофа, заложник переходного возраста, мудак с золотой ложкой в заднице; и в чем большие проблемы он попадал, тем жестче становились клички. Хосок, свободный от оценок, в своем первом ознакомительном отчете обозначил его проще. Провокатор. Он ведет себя намеренно броско, пререкается, вступает в споры, нарушает правила… только по отношению к андроидам. И это замыкается в бесконечный военный круговорот, потому что Тэхён пробует рамки на прочность, а у андроидов этими рамками сложен целый путанный механизм, не позволяющий им за них выйти. — Что именно вы мне сделаете? — с остротой в тоне уточняет Тэхён. С куратором, который стоит рядом с ним около директорского кабинета, они создают вполне забавный контраст. Андроид, чья программа выстроена на том, чтобы взаимодействовать с детьми; собранный, идеально-правильный до зубного скрежета: правильные слова правильным ровным тоном, правильная одежда, правильное лицо — Тэхён сжимает кулаки крепче, чтобы не расквасить совершенную картинку одним ударом. И человек — достаточно вспыльчивый, чтобы это сделать, и настолько же разумный, чтобы понимать причины, почему это делать не стоит. Броская, почти белая шапка взъерошенных волос, форменная рубашка навыпуск, оттянутый галстук, свежие рассечины на брови и губе. Тэхён снова влез в драку, но как и всегда в ответ на чужую провокацию — он не трогает людей, пока у него нет на это повода. Хосок знает, он следит за каждым его шагом. Он и сейчас молча посматривает из-за угла, наблюдая, как мальчишка доводит машину до высшей степени недоумения. — Я буду вынужден вызвать ваших родителей. — Вы знаете, что они не придут. — Я выйду с ними на связь. — И что вы услышите? — Тэхён складывает руки на груди и саркастически фыркает. — «Мы примем меры». А завтра я приду и сделаю тоже самое. Или что-то другое. Я сделаю. А что сделаете вы? Он подается вперед, и андроид автоматически отступает назад. Так заложено в программе, расстояние между машиной и несовершеннолетним строго регламентировано. Тэхён не знает об этом, но чувствует. — Я буду вынужден пригласить вас на беседу с директором. — И что он сделает? — Он оказывается так близко, что андроида практически прижимает к стене. — Держите дистанцию, Ким Тэхён-ши. — Зачем вы здесь? Вы и все андроиды, ваш славный директор — зачем вы здесь? Зачем вы нам? — Мы работаем в этой школе… — заученно начинает андроид, но юноша мгновенно перебивает, повторяя едва ли не с той же интонацией: — Чтобы обеспечить безопасность учеников и предоставить им лучшие возможности для развития и совершенствования. Хосок видит, как горят схемы в голове у андроида, потому что его тычут в слепые зоны, заводят на ту территорию, о которой у него нет информации. Но он продолжает ждать — готов пожертвовать солидарностью к своим собратьям ради помощи Тэхёну. И выступить вперед его заставляет только одна фраза: — Мальчик, который хотел покончить с собой по вашей вине — чем вы ему помогли? Как защитили? Маячок заходится беспокойными бликами желтого. Надо продиагностировать эту модель чуть позже. — Тэхён-а, — тихонько зовет он. Тот оборачивается на голос мгновенно, словно ловит его раньше, чем он эхом разлетится по стенам. И лицо его, напряженное и злое, разглаживается и стаивает в какую-то нежную приветливую радость. — Хоби! — произносит он с улыбкой. Разве может быть ненависть в человеке с такой улыбкой? Хосок в это не верит, и именно эта убежденность не позволяет ему делать выводы. — Оставь его, пошли со мной на крышу. — Хочешь забить на уроки? — Тэхён заинтересованно приподнимает бровь. Его не волнует, что об этом подумает куратор, потому что ему плевать, что он подумает, пока он ничего не сделает. Хосока это не волнует тоже — в программу всех андроидов этой школы заложена задача условно считать его учеником класса 2В, а фактически игнорировать. — Не хочу, а собираюсь, — Хосок подмигивает и, развернувшись, бросает через плечо: — вопрос только в том, пойдешь ли ты со мной. И Тэхён конечно же идет. Как и всегда. Когда они оказываются на крыше, Тэхён находит свое место у Хосока головой на коленях и устремляет взгляд в небо. И это тоже одна из постоянных. Хосок, наметивший себе целью сближение, под эту часть плана отложил несколько недель, в худшем раскладе — месяцев, но хватило чуть больше четырнадцати дней, чтобы им сблизиться до странного, удивительно тонкого уровня. Ему даже не пришлось что-то для этого делать, Тэхён притянулся сам с охотностью магнита, который долго не мог найти нужный полюс, и оставался рядом с той же верностью, попеременно путая солнечность хосоковой улыбки с желтым диском на сияющей синеве неба. — Чего ты опять пристал к куратору? — А ты опять собираешься меня отчитывать за это? — бурчит Тэхён, но уголки его губ весело тянутся вверх. — Да потому что ты задолбал его, — аккуратно, чтобы не сместить парня с колен, Хосок тянется к рюкзаку и достает маленькую аптечку. Она никогда не покидает своего места с тех пор, как он приступил к заданию, потому что еще не было и дня, чтобы мальчишка не встрял в неприятности. — Задолбал — так пусть проваливает. И всех андроидов с собой заберет. — И что, по-твоему, люди лучше? Тэхён, еще секунду назад недовольно морщивший нос, поднимает взгляд, и Хосок застывает в процессе обработки его ранок, нелепо нависая сверху. Он еще не до конца понимает, по какой тактике выводить парня на честность, потому что, когда он в самый первый раз заводил с ним подобный разговор, действуя как привык, Тэхён вспылил с громким «ты мне кто, психолог?!». И Хосок совсем не хочет начинать путь к его доверию заново. Не потому, что потратит время и придется объясняться перед госпожой Ким. Он сам не знает, почему. — И те и другие отстой, — решает Тэхён, пожав плечами, — но от людей ты хотя бы знаешь, чего ожидать. Вспомни Детройт, кто мог предположить, что машины устроят подобное? — Я знаю, что ты не веришь, что люди были к этому причастны. — А я знаю, что ты на стороне машин, — недовольно фыркает Тэ. — Я не на стороне машин, — Хосок вздыхает, — а просто смотрю на ситуацию с разных сторон. Он видел происходящее своими глазами и, более того, сам боролся за право андроидов жить — и вряд ли он сможет объяснить Тэхёну, как тяжело было принимать решение, кто из машин остается в пределах нормы, а кого придется отправить на утилизацию. Особенно, когда первых причисляли ко вторым, несмотря на многочисленные протесты Хосока. Именно в те моменты он жалел, что его сделали девиантом. — А я и не говорю, что люди классные, — Тэхён потягивается, на секунду зажмурившись, а потом улыбается разбитыми губами, — были бы, будь они похожи на тебя. — На меня? — Хосок озадаченно приподнимает брови и не может сдержать улыбки. Мальчишка сам не понимает, как двойственно это звучит на самом деле. — Ну да. Ты простой, — объясняет Тэхён, прикрывая глаза, — и с тобой просто. Так легко, знаешь, как будто ничего другого нет. Тэхён легонько трется об него щекой, делится теплом; солнце ластится к загорелой коже, в светлых волосах путается серебряными петлями, трогает кончики тонких ресниц так, что хочется повторить движение пальцами. Такой красивый, что в человеческую природу его существования верится с трудом. Хосок не знает, как именно обозначить, что он чувствует в этот момент, но знает точно — чувствует.