Просыпаешься — а в груди горячо и густо. Все как прежде — но вот внутри раскаленный воск. И из каждой розетки снова бежит искусство — В том числе и из тех, где раньше включался мозг. (Вера Полозкова)
Грохот разрывает барабанные перепонки. Софи резко садится в постели, пытаясь прогнать остатки тревожного сна. Моргает ошалело, пока не силах осознать, где она и что происходит. Но грохот повторяется всё громче и настойчивее. Наконец её мозг окончательно просыпается. Она осознает, что этот громкий, потревоживший её сон, звук — стук в дверь, сопровождаемый навязчивым голосом её подруги Мейси. Софи хватает телефон с прикроватной тумбочки безликого гостиничного номера. Подслеповато щурится, вглядываясь в дисплей. На часах 06:15. Чёрт! Резко встает с постели, намереваясь открыть дверь, но тело, ослабленное стрессом, бездействием и трехдневной голодовкой, даёт о себе знать. В глазах темнеет и девушке приходится опуститься обратно. Она пережидает пару-тройку минут и уже увереннее встает, направляясь к двери, распахивает её и встречает разъярённый взгляд подруги. Но злость и раздражение моментально сходит с лица Мейси, стоит той только заметить состояние Софи. В глазах вспыхивает волнение, забота, почти материнская нежность. Подруга закрывает рот, задушив в зачатках успевшие было сорваться с губ осуждения за то, что бросила её одну в клубе, за трехдневное игнорирование, за десятки пропущенных вызовов. Обида исчезает без следа. Мейси сразу и без слов всё понимает. Проходит в номер, тихонько прикрыв за собой дверь. А потом крепко обнимает Софи, забыв о том, что они, вообще-то, опаздывают на съемки. Что их за это точно не похвалят. Потому что наплевать, потому-что сейчас её подруге нужна поддержка и любовь. Так они стоят обнявшись какое-то время, пока Софи не находит в себе силы отстраниться. Аккуратно выпутывается из кольца тёплых рук, улыбается немного грустно. Пытается казаться сильной, собраться. Ещё через пару мгновений ей это удается и она молча отправляется в душ. Мейси не торопит. Меряет шагами номер и вслушивается в звуки тугих струй, бьющих о пол душевой кабины в ванной. Придумывает множество баек и забавных историй, которые будет рассказывать подруге по пути на съемочную площадку, чтобы хоть немного развеять её боль.യയയ
Вот они, загримированные и в костюмах, сбежавшие ненадолго, пока есть возможность, пока ещё не все актёры готовы, на парковку. Курят, смеются. Дымом давятся. Слёзы лижут их щёки (от гримёра Джилл опять влетит обеим). И не понять сразу от чего — от ментолового сигаретного дыма или надрывного хохота. Похоже — от всего коктейля разом. У Мейси настоящий талант веселить людей. Особенно хорошо у неё это выходит проворачивать с Софи. Вот у той бледное осунувшееся лицо, глаз слегка дёргается, уголки губ опущены, как у грустного мима. Пары слов не вытянуть. А через полчаса от живого воплощения депрессии не остается и следа — щёки раскраснелись, глаза блестят. Смех заливистый сотрясает узкие плечи так, словно разряды в 220 проходят сквозь тело. Однако Мэйси не теряет бдительности. Внимательно, но незаметно, наблюдает за каждым изменением в облике и поведении своей сериальной сестрёнки. Раз за разом обводит взглядом парковку. Ждёт появления одного конкретного человека, обычно до смешного пунктуального, но сегодня отчего-то изменившему себе. Уильямс не знает, что именно произошло между Софи и Эйданом. Спросить она не может. Боится своим любопытством толкнуть подругу за черту, к которой та и так слишком близко подобралась. Поэтому она просто ждёт, не задавая вопросов, когда ей откроются. Когда будут готовы. А пока… Мальчишеская пружинящая походка, ссутуленные плечи, копна растрепанных на ветру кудрей цвета соли с перцем. Их Пересмешник пересекает парковку под тяжелым взглядом Мейси. Она искренне не может понять, почему из всех мужчин, задействованных в производстве сериала, её подруга выбрала именно его. Да, он безусловно приятен глазу и умён, харизматичен, талантлив. Но тут каждый первый таков. Она машет ему рукой, чтобы дать знак Софи, подготовить её к встрече. Эйдан машет в ответ. Приближается, замедляясь, потирая шею и слегка хрипло посмеиваясь. Грозит девчонкам пальцем, кивая на сигареты. Бранит их в шутку, разыгрывая серьезного и сурового воспитателя. Весь сплошное шутовство и веселье. Только глаза мутные. Больные совсем. А подруга её вся сжимается, будто пытаясь занять в пространстве как можно меньше места. Стать максимально неприметной, незаметной. Несуществующей. И всё равно давит из себя улыбки и смешки. Гордая. Сильная девочка. Мейси так сильно гордится ею в этот момент! Наблюдает как эти двое наконец встречаются глазами и как пролегает лентой вокруг них тонкая, но непроницаемая стена, отгораживающая их от окружающего мира. Она вдруг ясно понимает, почему именно Эйдан. Сейчас они как единый организм, одно существо с огромной, удушающей их волной боли на двоих. Внешне совсем непохожие, непреодолимо притягиваются, словно противоположные заряды. Софи не выбирала Эйдана. Эйдан не выбирал Софи. У них попросту не было выбора с их первой встречи. Обычно наблюдательная, Мейси корит себя, как могла быть настолько слепа так долго. Нет, она конечно видела их взаимный интерес. Пожалуй, только она одна и видела, замечала. Но не придавала значения, не понимала истинных масштабов обрушившейся катастрофы. А сейчас вот стоит, смотрит, распахнув широко глаза, и судорожно соображает, что ей делать. Как помочь им выйти из странного транса и какой найти безболезненный выход из сложившейся ситуации. Ассистент режиссера выныривает из-за железной двери, вызывая их на площадку, чем спасает всю странно замершую троицу. Они перекидываются ещё парой-тройкой забавных ничего не значащих фраз и расходятся по своим местам. На протяжении съемочного дня, когда удается, Мэйси продолжает свои наблюдения. Когда эта пара в кадре, никто не может отвести от них глаз. Софи — идеальная Санса. Эйдан — идеальный Петир. Они искрят, переливаются всеми гранями таланта. Сила эмоций в каждом движении, слове и взмахе их ресниц ослепляют. Глазам больно, но отвести или закрыть — нет сил. Кейт Дики, играющая Лизу Аррен, разделяет их, только усиливая впечатление. Сцена с лунной дверью выматывает всю съемочную команду. Актёры великолепны, но режиссер не желает отпускать их просто так. Заставляет их играть с эмоциями, экспериментировать. Снова и снова. Переставляя свет, камеры. Корректируя позы и фразы. В перерывах Мейси видит, как тяжело эта работа дается Софи, поэтому неизменно находится подле неё, придумывая чем бы ещё развлечь подругу. А под конец хватает в руки, едва удерживая в маленьких ладошках, три огромных стакана кофе. Несется занимать самый дальний столик в зоне отдыха. Сгружает туда свою добычу, рычит на окружающих, что место занято, выглядя при этом на удивление угрожающе. И отправляется на поиски компании. Софи обнаруживается в туалете. Стоит, бледная, словно тень, против зеркала. Дышит глубоко и загнанно. Длинные ресницы дрожат, отбрасывая глубокие тени на кожу щёк в тусклом электрическом свете. Мейси хватает её за плечи, разворачивает к себе. Смачно целует в обе щёки и кончик острого лисьего носа. Вырывает у подруги лёгкий смешок и облегчённо выдыхает ей в лицо. Переплетает пальцы и тянет прочь, к столику. Усаживает, как куклу. Вручает обжигающий картонный стакан и уносится в неизвестном Софи направлении, чтобы мгновение спустя появиться вновь. И не одной, а под ручку с ошарашенным подобной бесцеремонностью Гилленом. Когда все в сборе, Мейси лукаво им подмигивает и с ходу заявляет: — Я знаю, что вы сделали прошлым летом! — намекая на убитую по сценарию Лизу. — Поэтому вы двое заговорщиков должны купить моё молчание! Вам это дорогого будет стоить! — гримасничает она. Софи растерянно переглядывается с Эйданом, у которого приподнятая бровь ползёт всё выше, а уголок губ подёргивается в намёке на будущую улыбку. Они сбиты с толку, но готовы поддержать забаву девчонки. — Сегодня, сразу после вот этого всего костюмированного шоу, ждёте меня за этим самым столом! И готовьте ваши денежки, господа! Откупаться будете в новом кафе-мороженое за углом! — выдерживает суровый взгляд, а потом вместе со всеми прыскает в кулак. Ей остается надеяться, что её план сработает как надо и она не сделает ситуацию хуже.