— Дорогие студенты, прошу минуту внимания! — голос директора заметно дрогнул. — Буквально три часа назад на Дурмстранг было совершено нападение, — ученики о чём-то бурно зашептались, но в следующий миг голоса стихли. — Министерство попросило Хогвартс предоставить убежище и возможность дальнейшего обучения для пострадавших. Профессора уже начали накладывать на гостиные чары расширения, — Макгонагалл обвела своим взглядом зал и сглотнула поступивший к горлу ком. — В скором времени старосты факультетов сообщат вам более полную информацию. На этом всё! — с этими словами новоиспечённый директор Хогвартса в спешке покинула зал.
Дурмстранг, Кольский полуостров
Понедельник, 15 октября 1999 года
17.25
Я еле успела увернуться от летящей в меня авады. Сзади мелькали вспышки сотни непростительных, от чего рябило в глазах.
Я бежала изо всех сил, и уже будто не замечала ту щемящую боль, которая разливалась по всему телу. Лишь мысли о Мэй не давали упасть и сдаться прямиком в лапы такого ненавистного зверя, как страх…
— Адриан! — я протянула руку блондину, бежавшему поодаль от меня.
— Ещё немного, Кастра! — наши руки встретились и нам оставалось выдержать ещё пару метров до границы антиаппарационного поля.
Буквально через минуту мы трансгрессировали к воротам Хогвартса, где нас встречали десяток целителей и авроров.
Тем временем в стенах академии Дурмстранга тысячи волшебников пытались спасти свою жизнь. Авроры старались аппарировать с как можно большим количеством учеников младших курсов. Половина из них не успевала добегать до места аппаррации.
Им мстили за предательство, за отнятую честь… за победу.
Понедельник, 15 октября
9.00
Проснувшись, я не пошла на завтрак, а осталась собирать чемодан и думать… Думать, что я скажу, когда увижу сестру впервые за два года. Впервые после гибели родителей…
Сотни отправленных писем, и все они возвращались так и нетронутыми. «Она меня ненавидит», — думала я.
Сижу, держа обычную маггловскую фотографию в руках. На снимке мама прижимала меня и Мэй к себе настолько сильно, насколько это возможно, а мы сидели и корчили рожицы. По щеке скатилась непрошенная слеза. Тогда мы ещё не представляли, что мама больше никогда не сможет нас обнять.
— Кастра! — Александра ворвалась в комнату и плюхнулась на кровать. — Кастра, ты не представляешь, что произошло за завтрак…
Она посмотрела на меня и тихим голосом спросила:
— Почему ты плачешь?
— Да так…
Александра посмотрела на фотографию в моих руках и уже хотела что-то сказать, как я смахнула рукой одинокую слезу и перевела разговор в другое русло:
— Так что произошло? Это связано с Дэниелом?
Моя подруга снова просияла в лице и продолжила:
— Он пригласил меня на танцы! Мало того, он сделал это прямо перед Барбарой! Видела бы ты её лицо.
Я хихикнула и обняла свою подругу за плечо.
— Ура, Алекс! Теперь я наконец-таки смогу выучить трансфигурацию и не слушать о том, как бы ты хотела пойти с Дэниелом на танцы.
— Не всё так просто, Кас. Сейчас ты будешь слушать о том, как классно он целуется.
— Прощай, трансфигурация!
Мы тихо рассмеялись.
— Когда отправляешься? — улыбка сошла с лица Александры ровно так же, как и с моего.
— Сегодня в пять вечера, — я тяжело вздохнула. — Макгонагалл написала, что оповестила Мэй о моём приезде. — Если бы не она, то… то я бы вообще не имела представление о том, что с ней происходит, Алекс, — я крепко зажмурилась, стараясь сдержать так не вовремя подступившие слёзы.
Александра лишь кивнула и обняла меня крепче.
Я решила, что нельзя еще дольше ждать и откладывать эту встречу, поэтому отправила письмо Минерве Макгонагалл. Та присматривает за Мэй по моей просьбе с момента, как родителей не стало. В то время я очень переживала за психическое состояние своей сестры, я не могла потерять ещё и её.
Сентябрь девяносто седьмого в Хогвартсе выдался на удивление солнечным. И никак эта погода не вязалась с террором Керроу в стенах школы, с приходом к власти Волан-де-морта и гибели родителей-маглов одной из учениц третьего курса факультета гриффиндора. Минерва Макгонагалл в который раз прочитала письмо, которое ещё в августе прислала сестра той бедной девочки (что учится в Дурмстранге) и принялась писать ответ. Через десять минут она уже привязывала письмо к лапке одной из школьных сов, а также аккуратно завёрнутую брошь — средство связи. Ведь, скорее всего, иным способом общаться они не смогут. Макгонагалл подозревала, что остальные магические школы, оценив ситуацию в Магической Британии, постараются как можно лучше обезопасить своих учеников (в особенности маглорождённых): например, запретить писать письма или прочую чепуху. Если пожиратели смерти и решат напасть, то они найдут способ вычислить местонахождение школы, как бы хорошо оно не скрывалось. А с помощью броши и наложенных на неё протеевых чар они смогут обмениваться короткими сообщениями.
Было ли правильным решение не говорить об Алекто и Амикусе Керроу и об их отношении к маглорождённым волшебникам, Минерва не знала. «В любом случае это не играет никакой роли», — тяжело вздохнув, подумала она.
Макгонагалл вовремя успела отправить сову в Дурмстранг, поскольку на следующий же день Любен Витшов — директор академиии — запретил своим ученикам возвращаться домой на каникулы, а про отправку и получение писем не могло идти и речи.
— Не буду скрывать от вас, что дела обстоят весьма плохо. В Магической Британии идёт война, которая, к сожалению, коснулась всех нас, — девушка с прямыми каштановыми волосами, сидящая за столом своего факультета, лишь презрительно хмыкнула на слова директора и продолжила размазывать свой шоколадный пудинг по тарелке, попутно слушая о предстоящей изоляции Дурмстранга от внешнего мира и от войны как таковой…
«Почему? Ну почему мы учимся в разных школах?» — задавала я себе вопрос все два года.
К моему девятилетию мы жили в Греции: отец тогда занимался судебными разбирательствами фирмы своего брата. Так как мои родители — маглы, меня отправили в интернат для маглорождённых, чтобы приобщить к магическому миру.
В дверь постучали. Мама отвлеклась от приготовления обеда и пошла было посмотреть кто это, как я бросила на пол какую-то книгу о приключениях и ринулась к двери. К нам редко приходили гости, поэтому девятилетняя я была очень рада.
— Здравствуйте! А вы кто?
В дверях стоял высокий мужчина. На вид ему было не больше сорока.
— Ну здравствуй, — он хмыкнул. — Так это ты Кастра Мёрлиен?
— Да, это я!
Я почувствовала лёгкие и тонкие руки на своих плечах. В следующий момент мама наклонилась и прошептала мне на ухо:
— Кастра, сколько раз я тебе говорила не открывать дверь, не спросив кто там?
— Прости, мама, я не подумала.
Она прочистила горло и обратилась к нежданному гостю:
— Добрый день! Чем могу помочь, мистер…
— Колевич, Ян Колевич. Я прибыл из академии Дурмстранг, Школа для юных… кхм… дарований.
«Фамилия у него странная, да и сам он… такой же», — подумала я.
Мама одарила его вопросительным взглядом.
— Понимаю причину вашего смятения, — Колевич мягко улыбнулся и продолжил. — Мы могли бы поговорить? Это насчёт вашей дочери.
— Да, простите. В таком случае, пройдём на кухню.
Женщина небрежно махнула рукой в сторону комнаты.
— Кастра, доченька, иди к себе.
Я лишь кивнула, поднялась по лестнице и легла на кровать.
В скором времени любопытство взяло надо мной верх, и я, бесшумно захлопнув дверь и встав на цыпочки, вышла из комнаты
Пригнувшись, чтобы меня не заметили, я стала прислушиваться к разговору моей мамы и этого странного мужчины. Но, боюсь, я пропустила всё самое интересное.
— Я… Да, хорошо. Так что надо подписать?
Послышался шелест бумаг, а я ничего не понимала.
— Не переживайте так. С Вашей дочерью всё будет в порядке. В интернате её приобщат к среде, она уже не будет чувствовать себя белой вороной в самой школе. К тому же, каждые каникулы она сможет приезжать домой.
— Да, да…
Чувствуется, что мама не может отойти от шока.
— Вы поговорите с ней, или это сделать мне?
— Нет, что Вы. Я справлюсь сама.
На минуту они оба замолчали.
— Тогда, пожалуй, я пойду, — Мистер Колевич встал из-за стола, отодвинув стул.
— Я Вас провожу.
Входная дверь захлопнулась и мамины шаги стали приближаться. Я мигом забежала в свою комнату, взяла первую попавшуюся книгу и притворилась читающей.
— Кастра, — мама села на край моей кровати, — мне нужно тебе кое-что рассказать…
Осенью я уже распаковывала сумки в одной из комнат интерната. Соседей у меня не было, от этого я немного расстроилась.
В интернате нам рассказывали историю магического мира и учили управлению стихийной магии. Было интересно и непривычно, будто во сне. Тогда я ещё в полной мере не осознавала, что являюсь волшебницей.
На рождественские каникулы 1993 мы вернулись в Англию «уже, Слава богу, навсегда», как сказал папа. Он, к слову, хоть и прожил всю свою сознательную жизнь в Греции, жару на дух не выносил. Поэтому и был влюблён в маму (которая являлась коренной шотландкой) и дожди соединённого королевства.
По приезду мы с Мэй помогали родителям раскладывать вещи, в то же время примеряя мамины платья и устраивая показ мод.
— Мои девочки, вы выглядите просто прелестно! — проговорила сквозь смех мама.
Само Рождество мы встретили у бабушки. К сожалению, она не знала мой «маленький» секрет, поэтому я не могла поделиться с ней тем, чем не могла поделиться ни с родителями, ни с сестрой. Это вгоняло меня в ещё большую тоску.
— Кастра, почему ты так грустишь? Неужели не понравился подарок? — бабушка присела ко мне на ступеньки крыльца.
— Нет, бабушка. Подарок замечательный! Я очень давно мечтала о кукольном домике, правда, — я улыбнулась.
— Тогда в чём дело, дорогая?
— Просто… — «Рассказать бабушке? Нет, мама запретила и думать об этом, значит, есть причины», — просто не хочу уезжать.
— Ох, — бабушка рассмеялась. — Милая, мы ведь не расстаёмся навсегда! — после этих слов она меня очень крепко обняла.
Но вскоре мне пришлось возвращаться в интернат. Одно радовало — уже совсем скоро я поступлю в Дурмстранг. Я усердно училась и старалась узнавать как можно больше: перспектива попасть в Бьюкмол (женский факультет Дурмстранга, который выпускает замечательных домохозяек) совершенно не радовала, но зато отлично мотивировала. Хоть я и знала, что на Бьюкмол автоматически (приказом от 1976 года) зачисляют всех ведьм, надежда, что меня распределят на другой факультет, никогда не покидала мои мысли…
Я ещё немного поговорила с Александрой, а потом всё же решила сходить и попросить у домовиков чего-то перекусить. Предаваясь воспоминаниям, я не заметила, как спустилась в гостиную.
— Эй, Мёрлиен, — я резко обернулась на блондина, окликнувшего меня. — Куда так спешишь?
Адриан сидел на диване, будто он сам Мерлин и смотрел на меня точно так же. Я невольно усмехнулась.
— Если ты заметил, я пропустила завтрак, что значит я голодна. Догадался, зачем я спешу? — я презрительно хмыкнула. — И да, Бриенн, сделай лицо попроще, глупо смотришься.
— Прости, боюсь, не получится. Я с таким лицом родился.
Мы оба рассмеялись.
— И вообще, я заметил, что тебя не было на завтраке, — он махнул головой в сторону стола и ухмыльнулся.
На столе стоял поднос с шоколадной булочкой, кофе и апельсиновым соком.
— Спасибо, Адриан.
Он лишь махнул рукой, показывая тем самым, что ничего особенного не сделал и мне пора перестать благодарить его за такие поступки.
Я и Адриан дружим ещё с первого курса. Пожалуй, он был моим единственным другом, я даже не заметила, как так получилось. Даже Александра, девочка с факультета Бьюкмол, с которой мы живём в одной комнате с одиннадцати лет, не была мне так близка.
Ещё с того момента, как веточки виноградной лозы обвили мою руку и оставили на запястье выведенную каллиграфическим шрифтом надпись «Стор», что значило о моём распределении на факультет Гриндевальда, и как в зале повисла гробовая тишина, я поняла, что легкой и весёлой жизни мне не видать.
«Вот и настал день распределения! Мерлин, прошу, сделай так, чтобы меня не отправили на Бьюкмол!» — с воодушевлением думала я, пока не услышала:
— Все девочки садятся за стол Бьюкмола! И поживее!
Всё разрушилось в одночасье: все мечты и планы. Я стояла и невидящим взглядом смотрела перед собой. Так получается, что все мои старания были напрасны? Какая-то девчонка толкнула меня и сказала пошевеливаться.
Я проходила мимо той самой лозы и смотрела на неё презрительным взглядом, при этом думая, что распределять всех девочек на один факультет, не зависимо от их способностей и других факторов (как это делали во всех других магических школах) очень, очень глупо, как веточки обвили сначала мои ноги, а потом и руки.
— Что происходит?
Профессора и директор смотрели с неподдельным интересом.
— Тише… Тише…
— Тише, девочка… — послышались тихие голоса веточек.
Я почувствовала, как запястье начало немного жечь, а по телу разливалось тепло от древних чар…
Когда осознание произошедшего дошло до моего разума, я уже сидела за столом факультета Стор, ощущая на себе взгляды десятка мальчишек.
Не то чтобы я была первой девочкой, попавшей на Стор, но я точно была первой маглорождённой ведьмой на этом факультете.
Я ощущала себя в тот момент, мягко говоря, неловко.
В тот же день со мной провели беседу, как минимум, три учителя. Я уже точно и не помню. Потом и сам директор проговорил со мной до позднего вечера.
***
Весь день я прокручивала в своей голове всё, что помню. Я словно переживала свою жизнь заново, но по тому же сценарию. Отчего-то я думала, что перед тем, как мы с Мэй сядем за один стол, я должна всё-всё вспомнить…
День прошёл незаметно, всё это время я была погружена в прострацию, сопровождающейся постоянными, возникающими перед глазами моментами моей жизни.
— Кастра, — Адриан тихонько потряс меня за плечо. — Урок уже закончился, пошли.
Ничего не ответив, я стала собирать свои вещи.
***
Мы с Адрианом сидели у Паинитового озера. Ждали, пока приедет заказанный экипаж.
— Знаешь, а ведь тем летом… — Адриан не успел договорить, как сзади послышался грохот. Мы обернулись и увидели, что замок поглощён пожаром, а от восточной башни осталась лишь часть лестницы. Мы вскочили на ноги и побежали в сторону замка.
Приблизившись к северному внутреннему двору, мы увидели то, чего так сильно боялись:
Пожиратели смерти. Они были повсюду.
