BF(F)

Короче говоря: похоже, та часть группировки, которую Питер с Уэйдом как–то раз разогнали – не подорвали, это вообще–то случайно вышло – оказалась, вроде как, важной. Питер отдал ГИДРЕ должное, она по полной продемонстрировала умение отращивать две головы на месте одной отрубленной. Впрочем, баллы за креативность пришлось снять – нацистские роботы выглядели старо и убого. По крайней мере, ломались они довольно просто: обвяжите их головы паутиной, столкните с крыши, врежьте ногой по корпусу – развлекайтесь, как захочется. Единственной проблемой оставалась назойливость этих визжащих роботов с лезвиями вместо рук. К тому же, их оказалось слишком много. Уэйд насчитал целую хренову гору. (Наверняка очистка территории после боя станет той еще болью в чьей–то заднице. Питер хотел уточнить у ЩИТа, где организация, которую разыскивали все службы мира, прятала тысячи роботов, и как можно было это прошляпить). Бой затянулся на несколько часов, а роботам, разгрому и хаосу конца и края не было. В ЩИТе, похоже, сообразили, что так они ничего не добьются, и Питер понял это, услышав громкий хлопок позади. Он повернулся и увидел огромное облако пыли, разлетевшееся по улице, и зеленого гиганта, ракетой мчавшегося к ним, сгребая по дороге десятки роботов сразу. Питер никогда бы не подумал об этом, но, боже, храни Халка. Его руки уже невыносимо ныли от напряжения. Вот только отвлекаться во время боя – не лучшая затея. Один из роботов, тот, что поумнее остальных, улучил момент и проткнул лезвием бедро Питера. Несмотря на адреналин, удар Питер почувствовал, пришлось зажать ногу, чтобы не выйти из строя. Прежде чем он успел выстрелить паутиной и пригвоздить робота к ближайшему фонарю, тот разлетелся фейерверком на десятки прожаренных кусочков. Уэйд наступил на кучку металла и оттолкнул Питера, разрезая другого робота, который подкрался к ним сзади, а Питер и не заметил. – Устал, Паучок? – Уэйд и не думал скрывать напряжение в голосе, когда заметил отвратительную рану на бедре Питера. – Решил дать тебе шанс сравнять счет по отрубленным головам. Питер проверил ногу – идти он мог, разве что немного прихрамывая; шутеры – паутины должно хватить до конца боя; остальных в команде – каждый держал свою зону под контролем, но, похоже, даже Кэп стал уставать. По крайней мере, большую часть роботов они отбили, остальная сейчас бежала по улице, пытаясь окружить Халка. Бежала по прямой и очень узкой улице. С гигантскими высотками по обеим сторонам. Катаны Уэйда расправились с очередным роботом, а план в голове Питера сложился вместе с треском металла. – Дэдпул, справишься без меня? – Твоя прелестная маленькая черепушка что–то наконец придумала? Слава блядь боженька, эта драка становится скучной, как дешевый плагиат Эры Альтрона. – Даже спрашивать не буду, – Питер врезал одному из роботов, сбросил его с крыши и нажал на наушник: – Эй, Тони, прикрой меня. – Понял, парень. Питер выстрелил паутиной в самое высокое здание и взмыл в воздух. Железный Человек шел след в след, отстреливая всех, кто пытался перерезать паутину, пока Питер плел тугую сеть на главной улице. Пришлось потрудиться, но вскоре Халк вместе с роботами оказался в ловушке, и роботы не могли разбежаться дальше по улицам. – Отличная работа, паучок, – Железный Человек улетел, чтобы покончить с легкой частью работы – пристрелить всех, кто старался выбраться из сети, миновав захват Халка. Порой Питеру хотелось замереть на мгновение, чтобы полюбоваться тем, что он сотворил с паутиной во время боя. На этот раз хотелось только одного, – завалиться в постель и больше не вставать. Он прыгнул со здания, чтобы добраться до крыши Уэйда и закончить начатое, выставил вперед руку, но вдруг услышал шипение: из шутера вышла тонкая струйка дыма. Вот дерьмо. Питер нажал на шутер снова. Результат тот же. За долю секунды – между свободным падением и осознанием того, как сильно он облажался, – Питер успел подумать лишь о том, что, черт возьми, он ведь так и не закончил чинить свои шутеры. Он не мог поверить, что – из всех героев – именно ему суждено погибнуть вот так. Самая нелепая смерть для Человека–Паука. Самая глупая смерть на свете. Может, Мстители решат прикрыть его идиотизм, но тогда придется сказать, что погиб он от рук жалких роботов, которые вполне годились для вторсырья. Тетя Мэй позора за него не оберется. Питер попробовал шутер на другой руке. Желудок скручивало от того, что земля была все ближе. Едва заметная паутинка выскочила из шутера и приклеилась к зданию, слишком тонкая, однако благодаря ей Питер не превратится в желе. Он на это надеялся. Он не просто ударился о бетон. Сильно. Еще и прокатился вперед, очень–очень больно. Весь воздух выбило из легких так, что на секунду ему показалось, что смерть все равно придет за ним. Что–то тошнотворно хрустнуло, а ноги и ребра раздались такой болью, что никакой адреналин не помог ее заглушить. На короткий миг мир выключил звук. И погас. Не так, как после взрывов – в ушах не звенело, зато Питер болезненно чувствовал биение собственного сердца и металлический вкус крови во рту. И еще… кто–то звал его по имени? Нет, ему не показалось. После того, как он убедился в том, что жить ему суждено, разобрался со всей этой мистической–потусторонней ерундой, он решился повернуть голову. Уэйд. Одна из линз треснула, но он все равно видел, как тот мчится в его сторону. Пока мир настраивал резкость, Питер лежал, не в силах набрать в грудь воздуха и заговорить, поэтому просто наблюдал за тем, как Уэйд валится перед ним на колени и несет какую–то чушь, которую Питер все равно не мог разобрать. И вдруг он увидел, как резко болтовня Уэйда оборвалась, а на его шее что–то блеснуло. Питер не мог сделать ничего – только наблюдать за тем, как голова Уэйда дернулась и завалилась под неестественным углом, повсюду разлетелись брызги крови, а тело обмякло. Робот позади него собирался проткнуть лезвием и Питера, но не успел – стрела раскрошила его раньше. Робот уничтожен, но Питер плевать на это хотел. Его волновал Уэйд: тот не двигался. И не говорил. В биологии Уэйда, кажется, не был предусмотрен выключатель, ничто не могло заставить его заткнуться, так почему он молчал? – Дэдпул? – Питер прокашлялся. Тишина. Его тело даже не дернулось. Питер постарался сесть прямо, от боли темнело в глазах, но он точно знал, что с легкими все в порядке – с остальным можно и позже разобраться. Он схватил голову Уэйда и пристроил ее обратно к шее. Было бы куда противнее, делай он это впервые. И Питер сделал бы, только бы Дэдпул пошевелился. – Дэдпул? – позвал он снова. Горло сдавило, а пальцы с силой вцепились в порванный костюм. – Черт, Дэдпул, хватит притворяться, у нас тут поле боя, – никакого ответа. – Уэйд, ну же, ты не можешь умереть. Глаза пекло, а Питер уверял себя, что этого не может быть: Уэйд не может умереть, физически не может, не должен он умереть. Не по вине Питера. Не из–за такой глупости. Время ползло, Уэйду никогда не требовалось так много времени, чтобы исцелиться, почему же он не может исцелиться сейчас, и почему дышать так трудно? – Ты не можешь умереть, – твердил Питер себе под нос, – не сейчас. Ты все еще должен мне за вчерашний день. Уэйд. Уэйд, очнись. Где–то про себя Питер понял, что бой окончен. Услышал приближавшиеся шаги, кто–то прибежал на крышу. Все это не имело никакого значения. Питер стащил маску, чтобы лучше видеть, потому что Уэйд мог очнуться в любой момент и наконец–то сказать что-нибудь ужасно глупое. – Он, что, действительно…? – пробормотал кто–то. – Похоже на то. Боже, поверить не могу. – Человек–Паук, – чей–то полный сочувствия голос – Стива? – позвал его, – мне жаль, нам нужно доставить тебя в Башню, ты ранен… – Дайте мне время! – отмахнулся Питер. – С ним все в порядке. Он приготовился вырываться и кричать на любого, кто попробовал бы к нему прикоснуться. Питер не собирался рыдать перед Мстителями, но чувствовал, будто вновь летит с огромной высоты и разбивается о землю. Что если с Уэйдом не все в порядке? Но с ним должно быть все хорошо, должно, обязано… Рука Стива застыла над его плечом как раз в тот момент, когда кое–что произошло. – Воу, долговато вышло, – Уэйд сел и потер шею. – Смерть поболтать захотела, новостишками перекинуться. – И почему я не удивлен, – высказался Клинт. Уэйд наклонил голову и выкатил глаза. – Черт побери, Спайди! Я уже было решил, что ты того, покойничек, разбился об этот бетон, прямо как твои братишки–паучишки, – его тон изменился, а дрожащие руки заскользили по телу Питера, едва касаясь. – Черт, даже Желтый решил, что отдал концы. А я не… Питер не знал, что делать. Хотелось ударить Уэйда, а еще лечь на землю и смеяться так долго, пока весь страх не схлынет, хотелось обнять Уэйда, просто чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Легкие Питера не смогли выдержать такого потока чувств. Благодаря состоянию аффекта он даже не побеспокоился о том, что вокруг собрались Мстители: стянул маску Уэйда к носу и прижался к его губам. Уэйд заткнулся, но не успел ответить на поцелуй, Питер уже отстранился и замер, пытаясь собрать мысли в кучу и облапив лицо Уэйда. Какая–то часть его все еще боялась, что голова может вот–вот отвалиться. – Победный поцелуй, мы живы, – выдохнул он. – Ты невероятен. – Еще бы, обмену и возврату не подлежу, ты же знаешь, – ответил Уэйд. – Кстати, я почти уверен, что ты со своей растяжкой не сможешь согнуть ногу вот так. Час спустя они сидели в лазарете Башни Старк, доктор тихо покинул палату. Питера забинтовали с ног до груди, спасибо мутации, прийти в себя он должен через недельку, максимум две, а сейчас пришлось остаться в кровати, пока его ребра складывались в один цельный пазл. Уэйд пробыл с ним всю перевязку, не закрывая рот ни на секунду и постепенно сводя доктора с ума. Но Питера все устраивало, он не знал, выдержит ли еще раз молчаливого Уэйда. – Ну так–с, выглядишь уже не так дерьмово, – он поднялся со своего места. – Пойду возьму нам чего поесть, тут народ считает, что больничной еды хватит, чтобы прокормить кого–то с такой мощной регенерацией, но в мою смену ты эту дрянь жрать не будешь, сладенький. Обезболивающие дали о себе знать, Питер чувствовал себя слегка заторможенным, поэтому в ответ лишь кивнул, пробормотав себе под нос: «Сладенький?» Однако Уэйд не направился прямиком к выходу, он остановился возле кровати Питера и неловко застыл. Прежде чем Питер открыл рот, тот наклонился и крепко стиснул его в объятьях. Тело слегка ломило, костюм Уэйда скрипнул, а поза была довольно странной, так что Питер не смог так же крепко обнять его в ответ. Голова Уэйда покоилась у него на плече, а руки были такими теплыми. Питер вздохнул. Хотелось бы оказаться сейчас с Уэйдом на диване в его квартире и крепко уснуть. – Не пугай меня так больше, Паркер. Язык налился свинцом, так что Питер просто кивнул. – Порой я забываю. Забываю, что ты не можешь так запросто исцеляться, и на секунду я подумал… ты когда упал, голоса с ума сошли. Я едва не съехал с катушек окончательно. – Рановато ты, – прохрипел Питер и почувствовал, что Уэйд улыбнулся ему в шею. – Голоса еще сходят с ума? – Не, молчат, – Уэйд отодвинулся от Питера, но тот схватил его руку. – Мне бы пришлось съесть все те блинчики одному, а я не могу так, малыш, должен беречь свое горячее сексуальное тело. Что если бы ты вернулся к жизни в одной из тех чудаковатых параллельных вселенных Марвел и стал зомби или еще кем? Нашел бы себе другого придурка. Питер усмехнулся, слова сами сорвались с языка: – Я тебя бросать не собираюсь. Они уставились друг на друга и провели так с добрую минуту, Питер был слишком накачан таблетками, чтобы беспокоиться о чем–то, а Уэйд попросту молчал. Стиснув напоследок пальцы, Питер отпустил его ладонь. Сон отвоевывал его внимание. – Вот сейчас голоса снова немного разбушевались, – признался Уэйд. – Пойду–ка я за едой, пока не запрыгнул на тебя и не сломал еще парочку костей. Знаешь ведь, как парня захомутать, засранец. – Иди уже, – улыбнулся Питер. Стоило Уэйду выйти, как пришла Наташа. Наверняка она слышала все, о чем они говорили, благодаря отсутствию дверей, впрочем, она ведь шпионка, когда ей мешали какие–то двери? – Как чувствуешь себя, паучок? Питер простонал что–то невнятное в надежде, что прозвучало «ну, я облажался, но ничего». По ее легкой ухмылке стало ясно, что донести мысль удалось. – Хорошо, потому что как только тебе станет лучше, мы с тобой поговорим. Как паук с пауком. Из–за тебя я десятку потеряла, а я к такому готова не была, – Наташа развернулась, но не ушла. – Кстати, продолжай строить глазки Дэдпулу, Тони от этого в бешенстве. И поправляйся. Питер, услышав напутствие, закатил глаза, хоть Вдова и пугала его до сих пор до дрожи в коленках, и решил пропустить комментарий мимо ушей, но все равно ужасно хотелось поправить Наташу и объяснить, с кем именно он совершенно определенно не спит.