Хорошо быть плохим

Бакуго с открытой неприязнью смотрел на Тодороки. Весь правильный и справедливый, в выглаженных рубашках и всегда с легким ароматом парфюма. Такой легко стал бы хорошим героем и, собственно, стал. Люди часто говорили, что за ним точно пойдут в бой. А вот за Кацуки никто не собирался идти. Все знали, что он хорош и силен, но, почему-то, боялись. Неженки явно не понимали, что ненасилием сейчас проблемы не решаются. И эти постоянные речи о его «ужаснейшем характере». Ну как такое может не бесить? На фоне этого ненависть к всеобщему любимчику только укреплялась с каждым днем. И то ли Господь не любил Кацуки, то ли работодатели вдруг слетели с катушек, но волей судьбы Бакуго отправили на задание с Тодороки. Полное сохранение конфиденциальности, нереальные премиальные, постоянная смена локаций и личностей. Это больше было похоже на хороший оплачиваемый отпуск с ужасным компаньоном. — Пошли в вагон-ресторан, — спокойно позвал Шото его. — Поедим и обсудим подробности дела. Сколько они уже не общались после окончания Академии? Их и там ничего не связывало, а тут… — Отвали, — тихо прорычал Бакуго в ответ. — Как ты собираешься работать, если не знаешь ничего? — А тебя это должно заботить?! Тодороки окинул Бакуго холодным взглядом. Сын Старателя давно превзошел его в образе бесчувственной твари по отношению к негодяям, а Кацуки иногда немногим от них отличался. Сам вид Шото буквально говорил таким людям: «Я умнее. Я сильнее. Я лучше». На деле не лучше Деку и Всемогущего, но лучше Бакуго. И это бесило. Шото молча ушёл, и Кацуки смог наконец растянуться на диванчике в их купе. Еще три дня ехать в поезде с этим, потом перелёт и три месяца в Британии. С одной стороны скотч и пиво, с другой — задание. — Вы должны внедряться в аристократию Британии. Наша разведка узнала от американских шпионов, что элита Великобритании собирается создать альянс героев и злодеев и грезит идеей мирового господства. Только подумать: герои и злодеи готовы объединиться вместе ради такой цели. Босс говорил достаточно доступно, чтобы Бакуго понял, что это задание будет самым важным в его карьере героя. Конечно, было вначале странно, что не позвали Деку. Но он уже стал мировой знаменитостью. С ним были бы проблемы. Бакуго уже практически вошел в царство Морфея, когда послышался тихий скрип двери. Шото вернулся. Бакуго не понял бы это, если б не мерзкий парфюм говнюка. Кошачьими шагами он добрался до Кацуки и остановился. Кацуки замер, едва дыша. На его тело медленно опустилось тонкое одеяло. Бакуго почти мгновенно перевернулся так, чтобы подобрать всю ткань под себя. Нечего тут устраивать телячьи нежности. Очень хотелось самодовольно улыбнуться, но тогда бы Тодороки все понял. В вагоне наступила тишина. Блондин прислушивался, как мог, но звучал лишь стук колес. Тодороки словно изначально не было здесь. Выдавал только запах. Что Шото делал? Стоял истуканом и смотрел на Бакуго, источая неприязнь? А может он уже догадался? Под такие мысли Кацуки и уснул. Снилось, что он был знаменитым и всеми любимым героем и что Мидория так и не смог его превзойти. Даже просыпаться не хотелось, и, наверно, если бы не остановка поезда, то он бы еще долго сладко спал. — Я выйду подышать, — проговорил тихо голос Тодороки. Бакуго распахнул глаза. Шото в пижаме сидел на своем диване. Даже только встав, он не выглядел сонным или растрёпанным. А вот Бакуго знал, что его волосы сейчас больше похожи на взрыв мочалки. — Не обязательно меня будить каждый раз, когда ты хочешь просраться, — рявкнул Кацуки и отвернулся, укрываясь с головой. — Как скажешь, — надевая халат, протянул Шото и исчез из комнаты с характерным скрипом двери. Бакуго фыркнул и, откинув одеяло, рывком сел. Самодовольный индюк. Ему бы зубы повыбивать — сразу станет нормальным. Взгляд Кацуки опустился вниз. Под мужчиной лежало вчерашнее скомканное одеяло. Бакуго оглядел вначале одно одеяло, потом второе. — Тодороки! Сука! Дверь снова скрипнула и в проёме показалась голова Тодороки. — В следующий раз, когда захочешь сделать вид, что спишь, не дергайся так. А тем более — не улыбайся. На будущее советую, — спокойно протянул Тодороки и снова исчез. Поезд содрогнулся от крика. Дальше послышался топот босых ног под громкую ругань. Кацуки вылетел на перрон, оглядываясь по сторонам. Цветная макушка легко нашлась среди других голов. Шото неспешно обернулся. На его лице красовалась самодовольная улыбка. — Какого хуя ты о себе возомнил?! — проорал Бакуго, широким шагом приближаясь к Тодороки. — Прости?.. Шото не успел даже договорить, как Кацуки уже схватил его за грудки, подтягивая к себе. Светлые глаза встретились с алыми, бессловно задавая вопрос. — Бакуго, если ты не забыл, мы на задании, и часть нашего задания — оставаться незаметными. Сейчас на нас смотрит половина вокзала и двое полицейских, — едва слышно произнес Тодороки. Бакуго скользнул взглядом по перепуганной толпе и взволнованным стражам порядка. Всё из-за этого высокомерного урода. Попасться в первый день задания будет несомненно самым фееричным провалом. — Ты не забыл нашу легенду для поезда? — тихо спросил Шото и, встретив непонимающий взгляд, продолжил. — Молодые любовники в кругосветном путешествии. — Кто только такую хуйню придумывает, — прорычал Бакуго и, убрав оскал с лица, поцеловал Тодороки в щеку. — В следующий раз предупреждай, что уходишь! — Извини меня, дорогой, — протянул Тодороки и тепло улыбнулся. Кажется весь вокзал облегченно вздохнул и продолжил свою обычную рутину. Полицейские мгновенно потеряли интерес к паре. Бакуго разжал кулаки и отпустил Шото. Мужчина только продолжил улыбаться. — Прекрати меня опекать. Через полчаса пойдем оговаривать эти ублюдские подробности в вагон-ресторан, — прорычал Кацуки и удалился в поезд. Конечно же Бакуго осознавал, что в данном задании нужна предварительная работа. Но, признаться, он совершенно не слушал о всех этих легендах и прочих подобных вещах. Кацуки — воин. Не актер. Да и подобные данные для героя не важны. Тодороки пришёл достаточно быстро, причём уже весь при параде. Кацуки уже сам с собой договорился, что когда-нибудь найдет у этого индюка его вонючий парфюм и выльет всё в унитаз. — Сейчас мы с тобой влюбленная пара типичных японцев, ничего примечательного… — Короче, — прервал его Бакуго, с удовольствием запихивая в рот больше лапши, чем там могло поместиться. Шото поджал губы. — В Британии мы семья японских аристократов, которые тщательно скрывают свой доход. Если мы хоть как-то пресечём эту легенду, сразу превращаемся в пару туристов-друзей. — А что с проживанием? — проворчал Кацуки. — Отель «Стелла», пять звезд, центр Лондона. Наши «клиенты» — это Джорджи и Маргарет МакДжоны. Богатые, всеми любимые. — Ирландцы, что ли? Шото удивленно посмотрел на него. — Ну, эта сранная «Мак» же, — чуть помедлив, протянул Бакуго. Неужели он ошибся? Не хотелось признаваться, но Кацуки уже проделал предварительную работу для поездки. Пообщался с несколькими иностранцами, почитал историю Великобритании, повторил языковые особенности. Но рядом с таким, как Тодороки, всегда казалось, что ты ещё не ступал по эволюционной ветке, а он уже на её вершине. — Да? Не знал, — спокойно пожал плечами Шото, и Кацуки подавился соком. Тут официант, с усмешкой смотря на мужчин, подал завтрак Тодороки, поклонился и ушел. — Он был свидетелем утренней сцены, — пояснил Тодороки, наблюдая за округлившимися, наливающимися кровью глазами Бакуго. — И что? Какого хера он смотрел на нас, как на пидоров?! — рявкнул он, откидываясь на спинку диванчика. — Потому что сейчас мы — пидоры, — снисходительно улыбнулся Тодороки, приступая к трапезе. — Блядь, почему нельзя было придумать нормальную легенду? — прорычал Кацуки. — Потому что если мы будем постоянно уединяться, шептаться, пытаться уйти пораньше и так далее, то это будет подозрительно. А если мы будем парой, то это покажет только то, что мы — страстные любовники, — спокойно объяснил Шото. — Ты гомофоб? — Нет, но если этот говнюк еще раз посмотрит на нас таким взглядом, я вырву его кадык, — не спуская взгляда со скользкого официанта, прорычал Кацуки. — А, так ты антинатурал. — Антигомофоб. — Просто социопат. — А тебе приятно, что он так на нас смотрит? — наконец посмотрел Бакуго на Тодороки. — Мне всё равно. Я даже не задумывался об этом, — пожал плечами Шото. Кацуки фыркнул и начал подниматься со своего места. Лучше уйти отсюда, пока его не переклинило. Ещё этот спокойный ублюдок. Как может быть все равно, когда на тебя смотрят так, словно… Черт его знает, как. Просто мерзко. — Стоять. Ты ничего не забыл? — остановил его Шото, поднимая уголки губ. Бакуго, закатив глаза, цокнул. Он наклонился и, закрыв глаза, снова поцеловал Шото в щеку. — Люблю тебя, — промурлыкал Тодороки. — Сдохни, — выдохнул ему на ухо Бакуго и ушёл, не заплатив.