In your head they are dyin

      Это было неправильно с самого начала. Не надо было приходить на эту башню, с пачками сигарет и дырявыми колготками. Панси прислоняется к парапету, курит. Дым обволакивает её густой мглой. Все вокруг серое и пустое, как и сама Панси. Выпотрошенная, сломленная. Она не хочет закрывать глаза, боится, что упадёт, боится, что не умрёт, боится что от её прекрасной головки останется лишь кровавая каша мозгов. Это нормально, —думается ей. У неё красивое лицо, не так ли? Почему бы не оставаться красивой, даже мертвой? А прыжок с башни явно ей это не обеспечит.       — Паркинсон, — мелкая Уизли морщится. Малышке не нравится, что здесь сплошником дым. Панси тоже негодует, среди всего серого и пустого, здесь является девчонка Уизли, рыжее пятно, слой грязи, который пачкает идеально белое платье. Досадно.       — Проваливай, мелкая, — огрызается Панси. У неё кругом голова, она покачивается. Мелкая Уизли хватает её крепкими руками за талию, не даёт упасть. И Панси благодарна ей.       — Сигаретку? — Это странный способ выразить благодарность, но... Что поделать? Джинни морщится, но принимает сигарету. Затягивается. Не кашляет, даже пеплом не давится, просто морщится. У неё маленькая морщинка залегла между бровей, и Панси это поражает. У мелкой лицо, стоит признать, очень красивое. Безупречное. А эта морщинка, как трещинка на фундаменте, противная клякса на белом листе.       — Как там Поттер?— Панси не знает зачем спрашивает. Ей все равно. Она и так прекрасно знает, что Национальный Герой выбрал её друга, Драко, что после преград и трудностей они вместе. Джинни не кривится. Даже улыбается ломко, сигарета тлеет на губах.       — В любви погряз, — тушит окурок, отплёвывается. Не привыкла к горечи, наверное. А Панси привыкла. Давно эта аксиома прилипла к зубам, не отодрать, разве, что с куском мяса. Но крови тогда не оберёшься, а Панси не любит кровь.       — Драко тоже, — зачем-то говорит она. Рыжая улыбается и протягивает Паркинсон руку.       — Пойдём, а? Тут холодно, — Панси хочется послать её, оттолкнуть, но она лишь улыбается и кивает.       — Пошли, — руку протягивает. И они обе идут за ручку прочь. В темноте не видно, как они целуются, как цепляются друг за друга, как дышат загнано и дико, зубами бьются. Они обе, как отвергнутые маяки, идут навстречу, сталкиваются и фейерверки взрываются. Миссис Норрис, кажется, что это просто огоньки, подбежишь и все скроется. На деле это целый пожар, который потушить девушкам сложно. Им вообще сложно срывать одежду без треска ткани, сосаться и вылизывать друг друга без стонов. Панси девушку целует, всю целует. Языком по ключицам проводит, — где веснушек целый рой бабочек. И почему-то, именно сейчас, её не раздражает это рыжее пятно. Разве слегка. Чуть-чуть.