Начальник департамента полиции Нью-Йорка Один был зол.
Очень зол.
Даже не так – он был в ярости.
Пятое убийство за месяц! Журналисты дежурят возле входа в здание департамента, на парковке, а некоторые особенно пронырливые даже выяснили его адрес. И всем им нужно только одно – услышать, почему те, кто должны защищать город от преступности, до сих пор бездействуют, пока какой-то маньяк жестоко убивает женщин среди бела дня.
Вообще-то это дело не должно было получить огласки – по распоряжению сверху. Места преступлений сразу же оцеплялись, а действия всех, кто находился там, тщательно контролировались. Но пройдохи из Нью-Йорк Таймс всё равно умудрились просочиться за жёлтую ленту, да ещё и сделать несколько красочных снимков буквально изрезанного в клочья тела. А заодно и расписать всё настолько красочно – мол, город терроризирует новый Зодиак, полиция бездействует, люди, прячьтесь в ужасе, что даже самый стрессоустойчивый человек невольно ощущал мороз по коже.
Разумеется, положение дел было не настолько плохо – подозреваемые уже задержаны, расследование идёт полным ходом... Вернее, так гласил единственный официальный комментарий, который Один опрометчиво согласился дать после второго убийства, забыв, что раз и навсегда зарёкся общаться с прессой. Вот и результат – только появился новый повод проехаться по работе полиции.
И параллельно – ещё один скандал. Масштабом поменьше, не выходящий за пределы департамента. И слава богу – если бы журналистам стало известно ещё и это, все газеты пестрели бы такими заголовками, от одной мысли о которых внутри холодело.
Всё это невероятно отвлекало от дела, на котором действительно надо было сосредоточиться. Конечно, выкинуть из головы всё и приступить к убийствам несложно – всё же, такую должность Один занимал не за красивые глазки. Но стоило ощущению того, что вот сейчас найдется зацепка, замаячить на горизонте – и его мгновенно выталкивали мысли о проклятых журналистах и...
Чёрт!
Но расследовать дело надо. Конечно, лично начальник департамента этим заниматься совсем не обязан, все материалы официально принадлежат бюро расследований. И всё же такой общественный резонанс поимке преступника ну никак не способствовал. Скорее, даже мешал.
Общеизвестная истина – маньяку нужно признание. Пусть изначально он и не ищет огласки, руководствуясь исключительно собственными сумасшедшими истинами, рано или поздно псих захочет признания. Убийства становятся всё более изощрёнными, а тела всё чаще оказываются в центре внимания. Будто послание – смотрите, насколько я умнее! Особенно обнаглевшие – вроде того же приснопамятного Зодиака – даже начинают играть с полицией, пуская в ход записки, звонки и любые другие способы. Своеобразная насмешка, отрицание общепринятых норм и ценностей, отсутствие морали. Да и какая мораль может быть у маньяка? Только потакание своим извращённым желаниям, удовлетворение фантазий, являющихся порождением больного рассудка.
А затем – если полиция проявит должный профессионализм, разумеется – поимка. Со вспышками камер, журналистами, всеобщим вниманием – всё как положено. И наконец раскрытие всех карт. Как пришел к этому, как убивал, куда трупы прятал, какие чувства при этом испытывал. Да чего уж там – хоть из-за тюремной решётки собственную книгу издать. "Как правильно выбрать человека и мясо с каких мест наиболее пригодно к употреблению: советы бывалого". Вот только играют они, а страдают невинные люди.
Вот и вернулись к тому, с чего начали – прошёл уже месяц, а подвижек в деле ровным счётом никаких. Ни улик, ни свидетелей – ничего! Тела будто берутся из ниоткуда, вокруг нет следов и вообще чего-нибудь, что могло бы дать хоть какую-то зацепку. На последний труп Один даже выезжал лично, но всё равно безрезультатно. Преступник словно брался из ниоткуда и исчезал в никуда. Какая-то жёлтая газетёнка уже окрестила его призраком и даже успела написать, что это – реинкарнация Зодиака и божья кара в одном лице. Но, к счастью, подобное было невозможно.
Конечно, со вторым Зодиаком журналисты погорячились, равно как и с "хладнокровно выпотрошенными телами несчастных жертв". На самом деле всё было куда прозаичнее – одно или несколько ножевых ранений разной степени тяжести. Все девушки были абсолютно разными, на первый и даже на второй взгляд их ничего не связывало – стандартный средний класс, не богачи, но и не какие-нибудь маргиналы, все твердо стоят на ногах, у некоторых есть (вернее, были) семьи. В связях с криминалом замечены не были, никогда и нигде не светились. На ум приходило лишь одно слово – обычные. Да и вряд ли эти убийства можно было связать между собой – места нахождения тел каждый раз разные, способы тоже отличаются – одну из жертв задушили. И, тем не менее, была вещь, которая не оставляла сомнения в том, что в городе объявился новый маньяк.
На предплечье у каждой убитой был вырезан один и тот же символ.
Ничего особенного – криво нацарапанная перевёрнутая восьмёрка, знак бесконечности. И всё же это оставалось единственной ниточкой, незримо натянутой между всеми пятью трупами.
В остальном – полный ноль.
Но решать что-то надо.
Конечно, был ещё один способ... Не самый приятный – с учётом всего, что произошло. Но что-то внутри настойчиво твердило, что это – последний шанс.
А собственной интуиции Один привык доверять.
Коротко вздохнув, он потянулся к всегда закрытому нижнему ящику стола. Там, замкнутые на ключ, будто лежали те моменты, о которых глава департамента предпочёл бы забыть, чтобы не вскрывать старые раны. Но сейчас от этого зависело, пожалуй, многое.
Ящик выдвинулся с недовольным скрипом, словно протестуя. Поморщившись, Один извлёк на свет старую записную книжку и водрузил на нос очки, принимаясь листать немного пожелтевшие страницы. Конечно, нужный номер можно было бы найти и в базе, но... Не то лень, не то что-то ещё не позволяли этого сделать, заставляя вглядываться в разлинованные листы.
Ещё бы номер оказался правильным.
На мгновение Один застыл, словно размышляя, стоит ли дотрагиваться до кнопки "вызов". А затем решительно нажал на экран, вслушиваясь в гудки.
Спустя несколько секунд раздался голос.
– В каком же ты отчаянии, раз обратился ко мне, – хмыкнули на другом конце провода.
***
Глава бюро расследований Тор Одинсон с трудом открыл глаза.
И тут же закрыл обратно, коротко простонав что-то несвязное. Солнечный свет, вовсю бьющий через неплотно закрытые жалюзи, давил на виски, заставляя и без того трещащую по швам от боли голову буквально взрываться.
Во рту словно открылся филиал Сахары, а собственное тело казалось чем-то чужеродным, странным и абсолютно лишним. Ещё бы – после такого-то количества алкоголя...
Спустя мгновение в эту и без того не слишком идиллическую картину ворвался звук надрывающегося какой-то попсовой мелодией телефона. Зацепив пару бутылок, которые со звоном упали на пол, Тор протянул руку и нажал на кнопку принятия вызова.
– Ммм? – невнятно пробормотал он, чувствуя, как ребро дивана неприятно впивается в спину.
В динамике едва слышно выругались.
– Ты что, опять пил? – мрачно поинтересовался Один, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – В общем так. Жду тебя через полчаса у себя в кабинете. И только попробуй опять прийти с запахом перегара! Я тебя...
Телефон полетел куда-то на пол, присоединяясь к бутылкам. С полной уверенностью в том, что если бы людей можно было воскрешать из мёртвых, то они чувствовали бы себя именно так, Тор поднялся с дивана и, аккуратно придерживаясь за стену, направился в ванную. Пятиминутный душ – и он начнет воспринимать окружающий мир куда более адекватно. Только не дольше, иначе кто знает, что взбредёт Одину в голову на этот раз.
***
– Ну и как это называется?
Тор сидел в кабинете начальника департамента и откровенно скучал. Всё это он слышал уже сто раз и не испытывал ровным счётом никакого желания выслушивать в тысяча первый. Но что поделать – долг зовёт, как говорится...
– Ты меня слушаешь вообще?! – рявкнул Один.
Глава бюро расследований поднял на него мутный взгляд, с трудом фокусируясь на лице начальника. Голова всё ещё раскалывалась, несмотря на все принятые антипохмельные меры, но, по крайней мере, тошнота отступила.
Пять убийств... Грустно, конечно, но ведь люди умирают каждый день, прям как на распродаже – один доллар штучка, два доллара кучка. Не первый висяк и не последний. А что до прессы... Журналисты всегда найдут, о чём писать, дай только повод – вцепятся, как голодные гиены в кусок мяса. Так что к чему так волноваться, если есть проблемы куда более важные?
– В общем, так, – устав от того, что его игнорируют, с убийственным спокойствием начал Один, – послушай меня внимательно. Будь на твоём месте кто угодно другой – и я бы уже давно его выгнал, не глядя ни на какие прежние заслуги. Но тебя, к сожалению, я уволить не могу, так что пока побудешь простым стажёром. Надеюсь, это послужит тебе уроком.
Тор уставился на начальника так, словно тот предложил ему исполнить танец живота прямо на коврике для мыши.
– Чего?
– А чего ты хотел? – пожал плечами Один, принимаясь перебирать папки с какими-то документами. – Раскрываемость у тебя никакая, работа всего отдела по твоей милости практически стоит. Я прекрасно понимаю твою ситуацию, но я не понимаю того, что ты расклеился, как последняя тряпка. И уж тем более, что ты самозабвенно предаёшься деградации именно в тот момент, когда у нас пять нераскрытых убийств. Эти делом уже интересуется ФБР, а я не имею ни малейшего желания видеть их на расстоянии меньше километра.
– И что, это повод делать меня стажёром? – вскипел Одинсон. – Тебе прекрасно известно, чего мне стоила эта должность, и теперь...
– Успокойся, – окинул его тяжёлым взглядом начальник. – Это всего на месяц. Приведёшь себя в порядок, вернёшься в строй. А пока будь добр, сообщи своему помощнику, что теперь дело переходит под его личный контроль.
Тор нездорово воодушевился.
– Получается, я теперь на месяц свободен?
– Ещё чего, – Один устало прикрыл глаза. Он не спал всю ночь, пытаясь понять, как лучше поступить, а теперь ещё и это... Взрослый тридцатилетний мужчина, а ведёт себя, как пубертатный подросток. Такое поведение и в обычное время не слишком-то радует, а уж когда на виски болезненно давит желание поспать, а глаза едва не закрываются сами собой... Бесит вдвойне. – Месяц ты будешь работать под чутким руководством Стренджа, его заместителя и... Короче, всех, кто занимается этим делом. А затем я посмотрю на результат. Если что-то изменится – вернёшься на свою должность. Нет – понижу без права вернуться. Всё понятно?
– Всё, – скрипнул зубами Тор, поднимаясь с места. В глазах на секунду потемнело. – Разрешите идти?
И, не дожидаясь ответа, направился к выходу. У двери его догнал голос начальника.
– И ещё одно. На этот месяц тебя будет сопровождать кое-кто. Можешь считать это помощью со стороны. А теперь свободен.
