Тонкая грань

Мгновенно оценив ситуацию, Тор кинулся к угловому шкафу. Там, под вторым дном, у него всегда лежал старый Глок… На всякий случай. — Ты что, идиот? — прошипел Локи, трясущимися руками пытающийся надеть штаны. — Положи на место, быстро! Им плевать, как ты тесты сдавал, увидят оружие — грохнут на месте. Тор скорчил гримасу. — О, так ты знаешь, кто ко мне в гости припёрся? Ну и какой чай они предпочитают? — Они предпочитают не чай. Пошли! В гостиную они вышли как мальчики из балета маленьких лебедей. — У-у-у, — раздался оценивающий голос. — У меня есть два предположения, красавчики: или вы так пистолеты прячете, или просто рады меня видеть. — И то, и другое, — подобрался Локи. Одинсон нахмурился. Мужчина, расположившийся в его кресле, не сидел там — он восседал: расправленные плечи, прямая спина, но ни капли напряжения, и в целом такой вид, будто он пришёл на приём к президенту. И этот диссонанс почти царственного вида, дорогого костюма, шкафообразной охраны, ровным слоем распределившейся по гостиной — и речи кого-то среднего между портовым моряком и казановой низкого пошиба заставлял абсолютно теряться и одновременно едва сдерживать нервное хихиканье. — Можете звать меня Танос, — ответил он на невысказанный вопрос Тора. — Хотя… Ты ранил меня в самое сердце, красавчик. Я ведь посылал тебе знаки. Надеялся, ты догадаешься. — Оу, — сглотнул Тор. Мозг будто отключился, совершенно отказываясь соображать, а всё вокруг воспринималось как-то заторможенно. Все события последних дней вдруг одновременно навалились тяжёлым грузом, буквально придавливая к земле собственным весом. — Я же просил не лезть к нему, — прошипел Локи, наконец опуская руку вниз и незаметно цепляя брата за пальцы. Тот, кажется находясь в полнейшей прострации, сжал ладонь в ответ. И Локи на мгновение похолодел, чувствуя, что чужие пальцы едва заметно дрожат. — Дохуя хочешь, — осклабился Танос. — Я, вообще-то, просто в гости зашёл. А вы стол не накрыли, унитаз не протёрли… Хамство, да и только. Лафейсон поджал губы. Его самого начинало потряхивать, но он усилием воли сдерживал себя в руках. Если он сорвётся, то Тор… Одному богу известно, что тому в голову придёт. Тем более, пока цель визита Таноса представлялась весьма смутно. — Котик мой, — промурлыкал тот, обращаясь к Локи. Тот едва заметно скрипнул зубами. — Я тут по делам твоего папочки, понял? За ним должок. Я уже понял, что пытаться воздействовать на него через тебя бессмысленно… — В смысле? — резко вышел из ступора Тор, инстинктивно ещё сильнее сжимая чужую ладонь. — Они же пять лет не общались, так как… Внезапно Танос расхохотался, так, будто ему рассказали самый смешной на свете анекдот. Но такого явно не было, а смех этот… Пугал. Да и вообще вся эта ситуация, чёрт возьми, пугала! Танос, тот самый, в связях с которым Локи обвиняли пять лет назад, здесь, в его квартире! С самым наглым видом сидит в кресле и несёт какую-то несусветную чушь! — А ты не в курсе, красавчик? — мужчина отсмеялся и голос его мгновенно стал ледяным. — Незадолго до того, как вернуться в твои сильные объятья — о, ну не пытайся отрицать, я всё вижу! — он, фигурально выражаясь, побывал в моих. Да не пугайся ты так! — оскалился он, глядя на дёрнувшееся лицо Тора. — Не спал я с твоей шлюхой, — он похабно подмигнул и Одинсон почувствовал, как к горлу подкатывает тугой ком тошноты. — А что тебя так удивляет? Ты видел его задницу? Такую куртизанку, да в поместье Сан-Жемар… Пардоне муа, отвлёкся. Так вот, он разве не успел продемонстрировать тебе свои шрамы? Всё-таки, неделя с моими ребятами — это тебе не в поле срать… Успеешь разглядеть ещё, сядь! Тор послушно сел на край дивана, по инерции дёрнув Локи, которого всё ещё держал за руку, за собой. Тот неловко споткнулся об воздух и свалился на самого Тора, мгновенно перекатившись и сев рядом. — Фига акробат, — оценивающе цокнул языком Танос. — Чё ты сел, как на хуй, аристократ недоделанный? Локи с лицом, полным оскорбленного достоинства, поправил норовившие развязаться штаны и уселся максимально близко к Тору, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. Он изо всех сил старался держать лицо, делать вид, что не удивлён, не испуган — но Одинсон чувствовал, как тело брата колотит мелкая дрожь. — Может, ты наконец к делу перейдёшь? — вскинул подбородок Локи. — У нас есть занятия и поинтереснее. — Вот именно, — неожиданно вмешался в разговор Тор и, не дожидаясь, пока удивление на лице Лафейсона станет заметно кому-то ещё, дёрнул того за плечи, притягивая к себе. И поцеловал — шумно и влажно, шаря руками по чужому телу, так, будто они и в самом деле собирались заняться сексом. Танос подобным зрелищем впечатлился — особенно когда Локи, скользнув ладонью по груди Одинсона, полез тому в штаны. — Боже, мальчики, — брезгливо скривился он. — Оставьте меня без созерцания вашей оргии, хорошо? Я и так лишился шанса пребывать в счастливом неведении относительно ваших, мистер Одинсон, — Тор напрягся, когда к нему обратились, — сексуальных предпочтений. Не спорю, синяки украшают мужчину, но не на лице же? Твой любовничек похож на чава* из гетто. — Я сейчас и тебе подобный вид организую, — мстительно пообещал Тор и, окончательно потеряв терпение, рявкнул: — Какого чёрта ты сюда припёрся? Его слова, казалось, пролетели мимо ушей. Танос лениво хрустнул шеей, но внезапно взгляд его стал ледяным и цепким, как у змеи, готовящейся броситься на добычу. — Знаешь, мальчик мой, — диссонанс между сладким, елейным голосом и опасным взглядом заставлял против воли нервно сглотнуть, — ничто мне не чуждо в этой жизни, как беспечность. Вот только женщины и дети могут позволить себе жить беспечно, а мужчины — нет. — Это из «Крёстного отца», — брякнул Одинсон, чувствуя, как из-за крайней напряженности ситуации его начинает нести. Танос отмахнулся. — Ой, да завались ты. В общем, чё я сказать-то хотел… Когда-то давно, я, ваш общий отец и Лафей, мир его праху, — он картинно закатил глаза, — так скажем, работали вместе. Ну знаешь, в сфере не самых законных дел. Мы хотели построить империю, криминальную империю, которая подмяла бы под себя все эти жалкие островки преступности, становясь во главе! — в его голосе начало слышаться что-то маниакальное, а затем он практически рявкнул: — Но Один решил, что в полиции он получит больше! Он сдал все наши дела, все схемы, всё! Да ещё и сам умудрился выйти абсолютно сухим из воды! Вы ведь должны знать — он-то нигде не фигурировал. Но если бы только это. Добропорядочный Один Олмахтиг вместе со своей дочуркой прихватили всё, что у нас было. Банковский счёт, доступ к которому был только у нас троих, оказался пуст! Кстати, Локи, свет очей моих, — он вновь перешёл на паясничание, — ты не догадываешься, в кого ты такой гениальный программист? Нет? Ну ладно, я оставлю эту загадку тебе. Кто-то из подпирающих стену охранников деликатно кашлянул. Танос изменился в лице, будто вспомнил что-то, поднялся из кресла и церемонно поклонился. — Вынужден оставить вас, красавчики. Дела, знаете, они не ждут. Можете снова предаваться страстям. Хотя, — он нехорошо усмехнулся, — лучше подумайте о том, что может произойти, если ваш отец не вернёт деньги. На приёмного сына ему плевать, но что он скажет насчёт родного?

***

Когда вереница шкафов просочилась на выход вслед за Таносом, деликатно хлопнув дверью, в гостиной повисла тишина. Ни Локи, ни Тор, не двигались, почему-то не желая нарушать это странное чувство единения между ними. Наконец Локи отлип от чужого тела, выпрямляясь, и обхватил себя руками, словно в комнате резко похолодало. — Пиздец, правда? — ровно произнёс Тор, глядя куда-то в стену. — Наш отец был связан с чуть ли не самой известной группировкой, меня могут убить, а ещё, кажется, у нас есть сестра. У меня такое чувство, что я сплю. — Могу треснуть, чтобы проснулся, — невесело пошутил Локи. Его наконец-то перестало трясти и он направился на кухню, кивком предложив Одинсону проследовать за собой. — О, ты всё-таки решил надраться? — вяло поинтересовался тот, чувствуя, как сковавшая всё тело апатия совершенно не желает отпускать. Хотелось просто лечь на пол, до тех пор, пока не станешь с этим полом одним целым — как там этот процесс в физике называется? Покрыться пылью и исчезнуть. Тору казалось, что большего потрясения, чем смерть матери, ему пережить уже не доведётся, ведь что может быть хуже? Оказалось — доведётся. И сейчас мозг откровенно не справлялся с такой перегрузкой, то и дело давая сбои. Какие-то обрывочные мысли, несвязные образы… Он будто сходил с ума. Такое бывает — мозг, чтобы абстрагироваться от стресса, просто отключается. Оставляет от человека одну оболочку. Но кое-кого это явно не устраивало. Раздался звук удара и Тор с удивлением понял, что правую щёку будто обожгло. Локи, стоящий перед ним, пожал плечами. — Ой, прости, я тебя ударил, — без капли сожаления хмыкнул он, а затем, неожиданно даже для самого себя, заорал: — Ещё раз так зависнешь, я тебе голову откручу, понял?! Не смей меня так пугать, придурок! — он с силой ударил Тора кулаком в грудь, а затем, замерев на секунду, принялся бить того по груди, плечам — везде, где мог достать. — Я тебя ненавижу, идиот! Выперся туда такой отмороженный, как будто тебе голую Джоли показали, а теперь стоишь и смотришь в одну точку! Кретин, умфх!.. Устав от этого потока сознания, Одинсон сгрёб Локи в охапку и успокаивающе, будто котёнка прижал к себе. Тот ещё некоторое время пытался вырваться, но постепенно затих, прижимаясь в ответ. — Успокоился? — наконец поинтересовался Тор, когда тело в его руках перестало трясти. Локи кивнул, осторожно выворачиваясь из захвата и сел на ближайшую плоскую поверхность, которой оказалась плита — к счастью, выключенная. — Более чем, — фыркнул он. — И не надо относиться ко мне, как к психу, понял? Я просто позволил себе минутную слабость. — Почему именно такую? — И, в отличие от тебя, я знаю, что делать, — проигнорировав вопрос, продолжил Лафейсон. — И первое, что ты должен запомнить — ты должен наконец начать мне доверять. Хотя бы попытайся. — Ага, — согласно кивнул Тор и, хитро прищурившись, вдруг подошёл ближе к плите. Локи на всякий случай отодвинулся подальше, но Одинсон, с силой сжав его бёдра, вернул на место. И хмыкнул. — Мне совершенно не нравится Джоли.