«губы об твои»

- Куда ты несёшь меня? – девушка не перестаёт вопить, извиваясь на мне словно змея. Да и почему СЛОВНО. Самая настоящая змея сейчас извивается на моём плече, шипя там что-то и выгибаясь, чтобы надавить на моё плечо и по возможности вырваться. - Отпусти же, - Оливия снова стукнула меня кулаком по спине, ожидая, что я оставлю это вновь безнаказанным, но моё стекло под названием "моё терпение" начинает лопаться: я закипаю всё сильнее и сильнее, а Оливии на пьяную голову — это всё равно. С силой я впился пальцами в голову кожу на лодыжки, оставляя под подушечками пальцев багровые следы. Девушка истошно вскрикнула и захотела было потереть больное место на тонкой ноге, но я хлопнул её по руке, отчего Оливия отдёрнула пальцы и жалостливо захныкала. Конечно, мне захотелось пожалеть рыжую, успокоить её боль, но девушка всё продолжает и продолжает меня бесить и раздражать, делать мне нервы и умудряться крушить за доли секунд мою нервную систему. - Да за что ты так?! - на лестнице девушка почувствовала встряску, и начала придерживаться рукой за перила, стараясь тормозить наше, точнее моё движение. Снова она это делает. Я томно выдохнул, решив для себя, что пока не добьюсь выбранной цели, не буду причинять ей боль, ведь не имею на это никакого права. - Ты ведёшь себя отвратительно, - поднявшись на второй этаж дома, который Оливия смутно до помнит, судя по её некоторым выкинутым фразам, я завернул в сторону самой большой ванны в доме. - Да что с тобой? Грубиянка, - девушка стала ругаться на меня матом, обвиняя во всевозможных своих проблемах, а я тем самым, находясь в трезвом состояние, мне кажется, слишком всё близко принимаю к сердцу. - Если бы не твой дом, то мы бы не жили так близко, - она, наверное, хотела сказать, что, если бы не её грёбанный переезд, мы бы вряд ли так часто видели друг друга. - Ты не уважаешь меня, не ценишь мои представления, - действительно, это ведь не я отстаиваю её и забрал пьяную к себе. - Ты считаешь, что девушки - это вещь, - да, я ведь ней давно воспользовался, вы не заметили, разве нет? Может потому что такого не было!!!!? И тут прозвучало самое интересное, так сказать, интригующее, такое, что захотелось укатать с правой по незакрывающемуся рту девушки, а ещё лучше, откусить язык без костей во время поцелуя. - Твои чувства ко мне - лишь для твоей же победы, а всё, что ты говоришь - ложь, - конечно, меня накрыло, и первое, что мне пришло в голову... Я мигом залетел в ванную с ношей на плече, и не слушая возгласы девушки, поставил её под душ, который собственно и включил. Сейчас не важно, что и я намок, что она бьёт меня и верещит, ей нужно протрезвиться, иначе она и вовсе наговорит глупостей, из-за которых в дальнейшем будет сожалеть. Вода холодным водопадом свалилась после того, как доступ горячей воды я перекрыл, отчего девушка стала кричать ещё сильнее, пытаюсь обхватить себя и скрыть от воды. Мне же всё равно. Я лишь стоял подле девушки, наблюдая за тем, как опьянение покидает помутневшую голову, но скорее всего, помнить завтра она ничего не будет. С её-то алкогольным запасом в теле. - Ты совсем? - девушка яростно пытается отбиться от струй воды, что льются на неё сверху, закрываясь длинными руками. В следующую минуту она предприняла попытку побега, но я рывком снова подставил её под воду, тем самым держа. - Отпусти же, псих! И так нога болит! - она хотела было ударит меня, но моя руки прижала её руки к холодному кафелю, отчего девушка пискнула, то ли боли, то ли от холода. Оливия уже полностью мокрая: с ног до головы её облило водой, и даже сейчас она до сих пор захлёбывается сгустками воды, пытается нормализовать дыхание, но то снова сбивается. Девушка пытается вырвать из моих стальных оков свои руки, но я молча с серьёзным видом держу девушку, но та слишком заведена. - Успокойся, слышишь? - от моего крика девушка дёрнулась и буквально обмякла в моих руках, съёжившись под моими массивными плечами. Злость закипает от того, что Оливия здесь устроила. Сделала выводы, не спросив ничего у меня. Она слепо доверяет человеку, который открыто заявляет, что пользуется ею, а она же даже ведь не верит тому, кто за неё готов горы свернуть. - Что ты такое несёшь? - я сильнее сжал девушку, перекрывая поток воды, отчего меня лучше слышно без шорохов падающей жидкости на кафель. Девушка максимально напрягается и вольно слушает меня. - Какое право ты имеешь говорить, что у меня нет чувств к тебе? - моя нога резким хлопком оставляет ещё одну ссадину на её ноге, отчего девушка шипит, но старается скрыть боль, хотя её рука непроизвольно падает на место приземления моей ладошки. - Иоанн, что ты делаешь? - девушка попыталась вырваться, но эмоции не позволяют мне её отпустить без объяснений, даже если она забудет об этом утром. - Дай мне теперь сказать, - я грозно спускаюсь ниже к девушке, а та старается отвернуть своё лицо в мерах безопасности. Но всё же, она молчит, ожидая продолжения моей речи. - Ты слушаешь кого угодно, кричишь тут о каком-то споре, а ты меня спросить не пыталась? - моя рука приземляется на тоже место хлопка, отчего девушка отчаянно вскрикивает и откидывает голову от боли назад. Дыхание сводит от лебединой шеи девушки, и я сглатываю, что не накинуться и не убить Оливию. Злость от сдерживания накрывает ещё сильнее, а в глазах уже появляется пелена агрессии, которую я не испытывал уже очень давно. - Ты совсем меня не слышишь, и даже хуже, не слушаешь, - я рыкнул на Оливию, отчего та сильнее ёжится. - Да что ты делаешь со мной, бессовестная? - последний, самый сильный хлопок, самый жестокий, от него кожа на ноге девушки лопается, и тонкая струя крови скатывается по длинной ноге девушки. Оливия стоит, как вкопанная, смотря на меня глазами щенка, которого запугали, извергая взглядом лишь негатив, словно она презирает меня. А у меня и у самого после всего осознания начинает дрожать рука, которой я разбил ей ногу. Мне стыдно, страшно, что она убежит, что разочаруется во мне: я просто обязан сейчас всё исправить, но сделать это так, словно всё было запланировано. Но Оливия начинает плакать, точнее, одинокая слеза скатывается по её щеке, когда её тело стало оценивать жгучую боль, которая, разливаясь по всей ноге и дальше, не позволяет ей стоят. Рыжая было чуть не свалилась, когда я отпустил её руки с замка, но я успел поймать тонкое тело, после того, как сам поиздевался над ней. Считает ли она меня теперь монстром? Не знаю. Но у меня у самого ощущение, словно я стал монстром, после того, как эта девушка заплакала из-за боли, которую я ей причинил. Я схватил одной рукой полотенце с крючка, ставя девушку на ноги, но придерживая её, одной рукой мне удалось обмотать её тело, чтобы Оливия не замёрзла, а затем я взял полотенце для себя, перекидывая его через плечо. В следующее мгновенье девушка уже оказалась у меня на руках, ослабевшая и морально истощённая. - Отпусти меня, я хочу домой, - девушка тихо поскуливает у меня на руках всё то время, что я несу её в знакомую уже ей спальню. Пока я шёл, медленно, чтобы Оливии не было больно от резким движений, несколько раз я посмотрел на ногу, которая стал покрываться огромными синяками, почти чёрными, а на ноге уже образовалась не одна кровоточащая рана. От боли, которую я ей сегодня причинил мне больно самому, и долго смотреть на её избитые ноги я не могу. Но девушку понять можно, ей больно, но кто поймёт меня? Я ценю Оливию, уважаю, хочу быть с ней, так почему она находит в своих обязанностях слова о том, что имеет право оскорблять меня тем, что я играю ею. Неужели я дал повод усомниться во мне? Сейчас, если сравнить по отношению к Тее, я стал более терпеливым, спокойным (хотя срываюсь, как сегодня), я стал больше времени уделять тому, как Оливия питается, спит и куда ходит. Уделяю время тому, как нужно расположит к себе рыжую. И она действительно этого всего не замечает? А если замечает, то почему сегодня почти плакала, пока кричала на меня? У неё чувства ко мне? Ногой толкнув дверь, я аккуратно прошёл в дверной проём боком, а затем направился к постели. Девушка комочком сложилась у меня на руках, переигрывая пальцами и не решаясь поднять на меня взгляд. И это даже хорошо, ведь если она посмотрит на меня, я вообще сгорю. - Прости, - тихо проговариваю я, когда девушка поскуливает из-за того, что я случайно коснулся пальцами гематомы. - Осторожно, - я тихонько стал укладывать девушку на постель, а та в свою очередь, испугавшись, отвернулась, укутываясь в своё полотенце по сильнее. крови у Оливии немного, но всё нужно прочистить, и главное, сделать что-нибудь с тем, что ей больно. - Я сейчас приду, - решив сходить за аптечкой, я принёс девушке сменную одежду, которую ещё носила здесь Тея, когда приезжали её родственники, и нужно было делать вид, что мы ПОЧТИ семейная пара. Да, подростки семейная пара - шик! Думаю, того времени ей должно хватить. - Ты пока переодевайся и сходи в душ, я не буду мешать, - я осторожно напоследок коснулся плеча девушки, а то в ответ вздрогнула, но плеча не отвела, что говорит о том, что она испугана, но скорее тем, какой обошлась ситуация, а не тем, что я так жестоко с ней обошёлся. Когда я вышел из комнаты, то отчётливо слышал шуршанье девушки, шлёпки ног по холодному полу, лёгкие постанывания от боли и звук падающей на пол одежды. Постояв несколько секунд, облокотившись на стену, я медленно спустился на первый этаж под мысли о том, что только что я буквально избил девушку до того, что кожа на её ноге лопнула. Мне не жаль почему-то, но мне стыдно за своё поведение перед ней. Больше всего я боюсь, что после такого она может от меня отказаться, и не более. Аптечку я нашёл на кухне, выпил кофе, который оставил второпях утром и, не торопясь переоделся в толстовку и спортивные штаны, я поднялся на второй этаж, где на постели в моей комнате уже лежит Оливия на боку, стараясь не лежать на больной ноге. Синяк стал больше, кровь никак не хочет остановиться. Волосы мягкой волной раскинуты по постели цветом в свежий-свежий мандарин, отчего я вспоминаю культуру России, где на Новый Год обязательно должны покупать мандарины. Вот с чем я сейчас ассоциирую Оливию. С Рождеством и мандаринами. Сладкое сопенье разливается по комнате, что говорит о том, что Оливия уснула. В таком пьяном угаре, да ещё и после такого шока, я бы тоже вырубился, чтобы больше приключений не найти. Но я не думаю, что этот сон продлится долго, ведь жидкость, которой я собираюсь промывать рану, щипит и сильно жжёт: девушка не сможет спать и терпеть такое раздражение. Осторожно я подошёл к постели, стараясь всё же не разбудить пьяную рыжую девушку, поставил рядом с собой аптечку, и присел рядом ближе к ноге девушки. Изредка нога подёргивается от жжения, а лицо девушки корчится. Неужели я действительно посмел так сильно ударить Оливию, даже если она делала мне мозг? - Будет больно, - шёпотом я предупредил Оливию на ухо, точно зная, что она всё слышит, даже если через сон. Мой нос непроизвольно задел волосы девушки, что сейчас пахнут приятным шампунем. Запах мёда, молока и клубники. Ощущение, будто Оливия не человек, а йогурт. Но это навеяло на меня тёплые воспоминания, отчего я улыбнулся и сильнее зарылся носом в волосы, желая продлить этот миг. Но девушка дёрнулась, когда мои губы случайно коснулись её уха, поэтому я резко отпрянул от девушки. Опомнившись, я тряхнул головой и взял ватную палочку, которую обмакнул в тюбик с жидкостью слегка тягучей, но приятно пахнущей. Набравшись сил, я осторожно коснулся палочкой раны на ноге Оливии, отчего та заёрзала, но пока не проснулась. Она стала пытаться высвободить ногу, и для удобства, я подобрал её ногу под себя, буквально навалившись на сгибе колен, чтобы перекрыть Оливии движение. Я осторожно обхватил бедро Оливии, слегка подтягивая, чтобы мне снова показалась рана. Прежде чем мазать рану снова, я начал заранее дуть, но это даже не помогло. На этот раз Оливия проснулась, озираясь по сторонам, а по щеке прокатилась слеза от неожиданно жжения. К тому же, когда люди пьяны их нервные окончания более чувствительны. - Мне больно, - Оливия спросонья попыталась что-то сделать, но она недостаточно сильная для этого. - Иоанн... - Лежи, - я перебил Оливию ровно в тот момент, когда она решила что-то спросить или же сказать. Крепче сжав ноги девушки, я уже увереннее коснулся палочкой раны. а Оливия протяжно запищала, ёрзая подомной. - Мне больно, отпусти, пожалуйста, - рыжая буквально молит меня, закрывая руками рану. Что-то нежное наполняет грудь, и я, всё же откладывая палочку, осторожно убираю руки девушки, и осторожно начинаю дуть на рану, но девушка уже заводится от того, что я слишком уверенно к ней прикасаюсь. Ну а как она ещё хотела? - Что ты делаешь? Я сама справлюсь, спасибо, - Оливия постаралась высвободиться, но моя крепкая хватка не дала ей этого сделать. Назло ей я ближе склонился к ноге, а затем и вовсе поцеловал нежную кожу со вкусом стали и той самой жидкость. Приятное тепло разлилось у меня по телу, когда девушка с шумом выдохнула, а я заметил, как по её телу пробежали мурашки. Девушка даже о боли перестала думать, просто смотрит на меня, когда я уже смотрю на неё в ответ. - Да что с тобой такое? - она в непонятках на меня уставилась, а я лишь пожал ей в ответ плечами, мол, так и надо. После такого действия девушка стала более тихой, и теперь уже спокойно лежит на постели, ожидая, когда я наклею пластырь. Когда же пластырь оказался на ране девушки, я осторожно взял покрывало, чтобы накрыть им девушку. И я хотел было уже выйти, как девушка неожиданно остановила меня. - Иоанн, подожди, - девушка поднялась на локтях, внимательно смотря на меня, я же вопросительно на неё посмотрел, сложив руки в карманах. - Ты куда? - заикаясь то ли от пьянки, то ли от страха, девушка нервно перебирает край покрывала. Но судя по ещё играющим огонькам в глазах - от пьянки. Я с нежностью смотрю на девушку, которая, несмотря на то, что сейчас я снова причинил ей боль, лежит и спокойно говорит со мной, умудряется делать вид, что ничего не произошло, хоть я и тупой осёл, который не умеет себя контролировать даже рядом с той, которую больше всего ценит. - Я собираюсь на первый этаж, я никуда не уйду, - кажется, она боится оставаться одна в доме, поэтому и спрашивает, думает, что я снова вернусь на ту вечеринку, но как я смогу оставить её здесь одну? - Ты сможешь спать сама? - я подошёл к девушке и укрыл ноги, а затем выключил ночник. - Да, конечно, ты можешь идти, - девушка неуверенно улыбнулась: её улыбку я смогу разглядеть даже в темноте, и даже уходить перехотелось. Но чувство вины не позволяет мне сейчас коснуться её, ведь когда я делаю это, вспоминаю момент, когда она вскрикнула от того, что кожа на её ноге лопнула с треском и соответственным звуком. Как она вообще меня простила после такого? Ничего не сказав я вышел из комнаты, неплотно закрыв дверь, чтобы девушка в любой момент могла с лёгкостью побродить по дому. Сам я направился в гостевую комнату, так как соизволил положить Оливию на свою постель. Я надеюсь, что, хотя бы подушки впитают для меня её запах. Мягкое покрывало сейчас жарит, хотя на улице, да и в комнате довольно прохладно. А когда я и вовсе присыпаю, ничего не понимая, я чувствую, как тонкие руки оплетаются вокруг моего торса. а чей-то маленький носик утыкается мне между лопаток, в последующем обжигая тихим и горячим дыхание. Маленькие ножки Оливии переплетаются с моими, а я свободно пропускаю холодные лодыжки, чтобы согреть их. Полностью проснувшись, я осознал ситуацию - Оливия плотно ко мне прижимается, дышит мне в спину, нежно протирает пальцами дырки на груди. Это впервые, когда мы спим вместе, хотя возможностей для этого было слишком много. Впервые я чувству её так близко. Развернувшись в некрепких объятиях девушки, я пропустил одну руку ей под шею, а второй прижал за талию. Почувствовав мою инициативу, рыжая придвинулась ближе, сжимая ручки в маленькие кулачки на моей груди, а носиком утыкаясь в ямочку между ключицами. Нежность окутывает меня от тёплого тельца рядом, и я утыкаясь в макушку девушки, запоминая мягкий запах Оливии. - Ты так нужна мне, - надеюсь, эти слова она утром не вспомнит, но девушка открывает глаза с вопросом глядя на меня. Я понял её вопрос. – Прости, - я осторожно глажу подругу, прижимая её ближе. Она уснула раньше меня. *** - Рейс совершает посадку на личной площадке мистера Каскалеса, - борт-проводник оповещает о посадке, а у меня остаются последние минуты, чтобы подумать обо всё и вспомнить Оливию, что лишь по пьяни проявила самые искренние чувства ко мне. После того я точно уверен в её чувствах, а Йен пожалеет о том, что решил стать врагом Оливии, а значит и моим. Я точно уверен в незыблемости моего нрава, но также я уверен в чувствах Оливии, которые она отрицает. Но как долго это продлится? Не думаю, что сильно много, скорее всего обстоятельства вынуждают девушку усомниться, хотя сама она этого не желает. Если помочь ей быть во всём уверенной, то она станет по-другому относиться к моим словам, я точно уверен. Я убеждён, что пока я могу её защищать, держать под опекой, создавать проблемы тем, кто позарился на неё - я буду продолжать любить её. Несмотря на обстоятельства и сомнения. Со временем я просто привык к человеку, но с каждый вздохом и взглядом становится всё тяжелее что-то скрывать к ней, я хочу, чтобы она видела, а главное - чувствовала. Самолёт благополучно садится, а теперь остаётся самое страшное и тяжёлое - выклянчить правду у отца.