Двадцать восемь ударов ножом, или Как найти путь к сердцу лейтенанта

Хэнк неловко встаёт, ударяясь головой о косяк. Несомненно, это вчерашнее похмелье даёт о себе знать. Обернувшись, он фокусирует зрение на второй половине своей кровати — и действительно, лейтенант замечает на ее поверхности спящего андроида. Его грудь вздымается, и мужчина задумывается о том, как он похож на живого человека, более того, весьма привлекательного молодого юношу. Что удивительно, даже простая симуляция сна Коннором приводит Андерсона в неописуемое умиление. Он вспоминает вчерашний вечер. Краснеет. Это не входило в его планы, по крайней мере, так скоро, но мужчина все же рад тому, что этой ночью он был не один. Одиночество, порой так ненавидимое лейтенантом, доводило до ручки. Он курил. Много. Достаточно для того, чтобы через несколько лет схлопотать какую-нибудь старомодную болезнь вроде рака легких. Однако этим утром ему не хотелось курить от слова совсем. Оставалось лишь задумчиво разглядывать разбросанные по полу его вещи, аккуратно сложенные вещи Коннора, тумбочки, стулья, кровать, ставшую свидетельницей его вчерашнего грехопадения. Подумав пару секунд, он подошел к столу, взял пачку сигарет и выбросил в приокрытое окно. Они больше не понадобятся.

***

Встав под струю горячей воды, Хэнк с наслаждением прикрывает покрасневшие от наступившего похмелья глаза. Опуская взгляд, видит отпечатки на бедрах, оставленные его собственным напарником. Как неловко. Задний проход неимоверно болит, растянутый достаточно широким и длинным естеством Коннора, и мужчина, надавливая на тюбик геля для душа, аккуратно массирует распухшее колечко мышц, стараясь не причинять себе боли. Конечно, фокусируясь на собственных ощущениях, он не слышит щелчка двери ванной, которая теперь открыта. Неслышно ступая по плитке, входит виновник сего происшествия. Коннор слышит все — и тихие сдавленные звуки, которые вырываются из лейтенанта, тщетно пытающегося отмыть следы оставленной им страсти, и запах, который проникает в датчики, пронзая их насквозь. Так пахнет его личное сумасшествие. И он вновь поддается, не слишком задумываясь о последствиях своих поступков — сможет ли он говорить с ним, как прежде, после того, что сотворил прошлой ночью? Коннор бряцает пряжкой ремня, словно дает знать о своем присутствии, и шторка душевой кабины открывается. Он забирается в душ, снимая брюки и встает позади него, опуская на обнаженные бедра холодные руки. Оба молчат, не зная, как начать разговор. Да и какой диалог может получиться в итоге, ведь в настоящий момент РК-800 видит вблизи все то, чему сам стал виновником — и растянутое колечко мышц, и облапанные бедра. Черт возьми, и ему это нравится. Хэнк прокашливается, краснея. — Мы можем обсудить все за завтраком, — шепчет он, стараясь не смотреть на свой собственный член, который, чувствуя прикосновения другого мужчины, дергается и постепенно приподнимается. — Как пожелаете, лейтенант. — Речь Коннора формальна, но голос становится вкрадчивым, приближается, и вот он произносит это безо всяких обиняков, прямо в ухо коллеги, лаская слух языком. Его руки тоже движутся. Опускаются, сжимают естество мужчины спереди, проводят по стволу, еле задевая головку. — Хотите попробовать, что я могу еще сделать? Хэнк еле слышно соглашается, но никоим образом не ожидает того, что уже в следующую секунду его разворачивают, а Коннор опускается на колени, принимая его в рот целиком. Он охает, начинает двигать бедрами и заводится от одной мысли о том, что язык андроида пробегается по стволу, задевая самые чувствительные места мужчины. Он хочет трахнуть его, черт возьми. — Поднимись, — его голос звучит как со стороны, хриплый и возбужденный. Коннор поднимается, и в ту же секунду лишается всей той ведущей роли, на которую рассчитывал, пробираясь в дом лейтенанта и надеясь соблазнить его. Под натиском сильных рук, тела, не одурманенного алкоголем, он прогибается, принимая необходимую Хэнку позу, и не может пошевелиться от того, что оказывается грубо прижатым к стенке. — Если ты вдруг не заметил, я нахожусь в хорошей форме. Второй день подряд я не проиграю. — Усмехается Хэнк, превращаясь в коварного соблазнителя, и все датчики в теле Коннора не выдерживают, рассыпаясь на мириады осколков. В конце концов, он всегда хотел принадлежать ему. И если вчера он доминировал, то это не означает его неготовности принять в себя мужчину на всю его длину. И он подчиняется. Его трахают, грубо заведя руки за спину, капнув на узкое колечко некоторое количество геля для душа. Он не чувствует боли, его колечко мышц не распухнет, поскольку программа не предусматривает такого. Размеренные толчки наконец достигают сенсорной простаты — конечно, создатели предусмотрели и это, ведь в перерывах между расследованиями дел следователям необходимо как-то снимать накопившееся напряжение, и он кричит, чувствуя, как медленно нагревается диск на виске. Кончая, Хэнк вспоминает сказанные когда-то ему товарищем по работе слова. Тот, заведя личного андроида, практически сразу же начал использовать ее для подобных занятий, и рассказал Андерсону фразу, услышанную им как-то по телевизору. «Бывает, что вы заводите андроидов. а потом они начинают заводить вас.»