Ни минуты покоя

Магнус знает наверняка: чтобы отношения не стали пресными, необходимо добавлять перчинку, а иногда и вываливать целый таз молотого красного, чтобы всё полыхало. И также знает, что пресность их с Алеком отношениям пока не грозит – всего-то две недели срок, – но никак не может отказать себе в том, чтобы лишний раз задеть Лайтвуда за живое. Он блаженно прикрывает глаза, когда слышит, как входная дверь комнаты распахивается, ударяясь о стену, и предвкушающе кусает нижнюю губу. Тело тонет во внезапной волне жара, хлынувшей вместе с грохотом двери. В паху сладко тянет. Это аксиома. Разозлить Лайтвуда не так-то просто, но Магнус непревзойденный гуру в этом деле и даже готов написать диссертацию. Глава первая. «Приступ принцессы». 1. Надувать губы; 2. Кривляться; 3. Передразнивать; 4. Капризничать. Итог – распаленный Алек срывает одежду и берет прямо на полу. Глава вторая. «Игнорирование». 1. Ослабить внимание к объекту; 2. Слабо выражать эмоции; 3. Всем видом показывать скуку. Итог – жесткий секс у стены. Третья глава станет для Магнуса любимой, он уже предчувствует. «Ревность». 1. Выбрать парня – любезный Элиас, по совместительству коллега, который не пройдет мимо на вечеринке по случаю юбилея университетской газеты; 2. Всячески флиртовать и заигрывать; 3. Касаться ладонью его плеча и громко смеяться; 4. Не слишком бурно радоваться тому, как у противоположной стены помещения вскипает от ревности Алек. – Магнус! – разносится по комнате, едва Лайтвуд переступает порог. Магнус сладко потягивается, прикрывает глаза, смакуя блаженную волну, пробежавшую по телу, и поворачивается к парню лицом. – Я думал, что ты решил задержаться на вечеринке, – говорит, улыбаясь во все тридцать два. – Сам я немного устал. – Устал? – задыхается от возмущения Алек. Магнус чувствует, как внутри всё трепещет от восторга. – Устал вешаться на того придурка в розовом пиджаке? Магнус с удовольствием отмечает, как начинает краснеть лицо парня, и продолжает невинно улыбаться. – Мы с Элиасом лишь вспоминали те дни, когда впервые выпустили свои статьи. – И при этом надо было обязательно касаться его и обнимать? – шипит Алек. Стадия вторая – пульсирующая вена. Магнус всеми силами сдерживает готовые расползтись в самодовольную ухмылку губы и отводит взгляд, всё же наблюдая за Лайтвудом на периферии. – Не понимаю, о чем ты. Я просто старался быть вежливым, – говорит, надевая на лицо маску самого чистого ангела. И пропускает тот момент, когда Алек подлетает к нему, и потому дергается от неожиданности, когда его стаскивают на пол. – Не зли меня, Магнус, ты прекрасно знаешь, что твои прикосновения и его рука на твоей талии вышли за пределы обыкновенной вежливости. Глаза Алека горят пламенем, волосы взлохмачены, дыхание тяжелое. Магнус уверен, что парень несся сюда на всех парах, заметив, как он уводит Элиаса за руку с вечеринки и ведет в сторону своего общежития. И, видимо, ревность всё же застилает глаза, поскольку Алек пропустил тот момент, когда Элиас прошел мимо комнаты Магнуса. – Где он? – медленно, с особой агрессией и сквозь зубы проговаривает Алек, выдыхая прямо в лицо. Магнус весь дрожит от возбуждения, а в паху полыхает настоящий огонь. Он сглатывает и, наслаждаясь бешеным видом ревнующего Алека, спрашивает негромко: – Ты о ком, Алек? И доводит Лайтвуда до ручки. То, что срывается с его губ, даже не крик и не вопль. Это рычание, а Лайтвуд – зверь. Он вскидывает полог кровати, срывает занавески, распахивает дверцы шкафа, мечется по комнате, и Магнус всего на секунду – и только на секунду – думает, что перегнул палку. Когда Алек резко останавливается, понимая, что в комнате их только двое, его дыхание такое громкое, движения такие резкие, взгляд такой безумный, что Магнус думает, что может кончить прямо сейчас. И думает, что, видимо, он тоже сумасшедший, раз его так дико возбуждает вид взбешенного Алека. Алек восстанавливает дыхание, проводит ладонью по волосам, переводит взгляд на Магнуса, и его глаза постепенно заполняются пониманием. Губы подрагивают, и с них срывается тихий истеричный смешок. – Ты же специально, – говорит, всё ещё пытаясь отдышаться. – Ты нарочно доводишь меня, больной ублюдок, – медленно преодолевает расстояние между ними и заглядывает в глаза. – Нравится видеть меня таким? – спрашивает тихо, посылая мурашки по спине. – Нравится, когда я ношусь по кампусу как заведенный? – опаляет дыханием ухо, ладонями невесомо скользит по ткани рубашки. – Нравится, как после наказываю тебя? Магнус прикрывает глаза, и дрожь прошивает его тело, от затылка до поясницы и ниже, заставляя прогнуться в спине. Алек касается языком мочки, и все нервные окончания сосредотачиваются там, и всего этого так мало, что хочется выть. Магнус отстраняется и шепчет, неотрывно глядя в глаза всё тем же невинным взглядом: – Да, папочка. В следующее мгновение в его губы вгрызается Алек. Его руки срывают одежду в считанные секунды, и прохлада постельного белья ловит в свои объятия. Магнус горит, а когда сверху опускается разгоряченный и голый Алек, то возгорается до самого неба. Огонь встретил бензин. Касания Алека оставляют полыхающие следы, губы плавят своими жадными поцелуями, и Магнус стонет во весь голос, наконец, получая то, чего так упорно добивался, и уже не думая, что перегнул палку. Оно того стоит. Алек подхватывает его ногу под коленом и закидывает себе на поясницу, входя единым резким толчком, и Магнус выгибается дугой, закатывая глаза от наслаждения. Алек не нежничает, как иногда бывает, а словно сорвавшийся с цепи хватает добычу, впиваясь в неё зубами, таранит мощными движениями бедер, действуя агрессивно, жестко и только так, как любит Магнус. Он не говорит вслух, но обожает, когда Лайтвуд прикладывает его спиной ко всем горизонтальным и вертикальным поверхностям, полирует им стены, раскладывает на столе, тумбе, кровати, полу. Весь пылает, когда чувствует жадно впивающиеся в волосы, шею, бедра пальцы. Трепещет, когда находит фиолетовые и багряные следы ярости на коже. Громко кричит, когда массивная ладонь огревает нежную кожу ягодиц, заводясь ещё сильнее. И просто сгорает, когда видит одержимые им глаза Алека. Алек входит в него несдержанно и нарочито медленно отводит бедра назад, чтобы снова ворваться внутрь резким толчком. Магнус задыхается от того, как хорошо ему сейчас, и само слово «хорошо» настолько скудное, что невозможно описать им то, как смешивается их дыхание, как скользят покрывшиеся потом тела на простынях, как трется кожа о кожу, как чистое, неразбавленное удовольствие наполняет тело доверху, и оно вот-вот взорвется от перенапряжения. Алек утробно рычит ему на ухо, покусывает, продолжая вбиваться, вжимается предплечьем в подушку над головой Магнуса и подхватывает его ногу, чтобы шире развести бедра в стороны. Магнуса подбрасывает в постели, потому что угол становится другим и таким правильным, таким, блять, приятным. Он хватает Алека за волосы и прижимается щекой к его плечу, слыша горячий шепот: – Этого добивался? Бездумно кивает, раскрывая губы в чувственном стоне, и Алек резко садится на пятки, вздергивает Магнуса вверх, насаживая на себя, и тот до хруста выгибается дугой. Алек держит его за поясницу и под лопатками, продолжает толкаться, покрывая шею Магнуса кусачими поцелуями. Магнус полосует его спину ногтями, скользит подушечками пальцев ног по простыням, вытягивая носок, как балерина, и отчаянно кричит: – Александр, о боже, да, глубже! Прекрасно зная, что доводит этим Алека до беспамятства. Кровать скрипит под ними, её спинка бьется о стену, и Магнусу ещё придется выслушать жалобы соседа через стенку, но не сейчас, когда сжигающая всё на своем пути лава стекает вниз по позвоночнику, собирается в плотный ком жара в паху, готовясь рвануть. Он толкает Алека, опрокидывая на спину, – тот сразу же впивается пальцами в ягодицы – резко опускается до упора, и оргазм, оглушающий и выбивающий последние силы, словно огромная волна цунами, затопившая берег, накрывает их с головой, выплескиваясь на кожу горячим семенем. Потолок над ними первые несколько минут кружится и неприятно рябит, а в голове оглушающе пусто. Пальцы рук ещё подрагивают, а ноги не хотят сдвигаться, и Магнус, сыто облизнувшись, укладывается на грудь Алека, слушая его прерывистое дыхание. – Ты меня с ума сводишь, – хрипит тот сорванным голосом. Магнус счастливо улыбается и прижимается щекой к коже. Волосы на груди щекочат нос. Запах дурманит разум. – Я тебя люблю, – говорит он одними губами, не издавая ни звука. Ещё рано для признания вслух, Алек ещё не испытал все выходки, думает Магнус, разражаясь злодейским смехом внутри и коварно потирая ладони. И никакой жгучий перец не сравнится с огнем их отношений.