Клетка порока

Чонгук опустошен. Его звонки в никуда, его злость в пустоту, а внутри только отчаяние. Он отказался уже от двух встреч с Чимином, заявив, что полностью ему доверяет, и все скребется в запертую дверь комнаты Тэхена. - Тэхен, нам нужно поговорить, - он уже который раз произносит это и каждый раз ему не отвечают, вместо этого делают громче музыку, или же и вовсе делают вид, что никого внутри нет. Чонгука ломает и он понимает, что был прав изначально. Не зря он боялся этого омута, черти держат слишком крепко, а легкие переполнены дрянью, которой он давится, задыхается. - Я правда тебя люблю, - это наверняка Тэхен не слышит, а Чонгук не уверен, хочет ли он, чтобы мальчишка слышал, он опирается лбом о дверь и не понимает, во что он превращается. Он чувствует себя странно. Как потерянный ребенок на темной тропе, без огонька, ведущего вперед. Он разрушается. - Чонгук? – парень поднимает уставший взгляд на отца, который поднимается по лестнице. – На тебе лица нет… Чонгук усмехается, касается пальцами щек, проверяет, на нем ли его лицо. Кажись на нем. Мужчина зовет к себе в кабинет, любимое место для серьезных разговоров, не иначе. - Что случилось? - Твоя невеста сука, - Чонгук улыбается, почти как маньяк, откидывая на диване отца, тот это высказывание не комментирует. – Она рассказала Тэхену, что мы переспали…. Вернее, минуточку, что я ее изнасиловал. - Что? – лицо мужчины вытягивается от удивления. - Ага, а еще, уверяет Тэ, что я с ним играю, что мы вовсе не истинные, что это просто моя сущность… - Чонгук растирает лицо руками. – Неужели, я такая скотина, что она не может хоть капельку мне довериться? Почему она его забирает у меня? - Он так тебе дорог? – Чонгуку орать хочется о том, насколько, но вместо этого он смеется, смеется до боли в легких. - Я сказал, что люблю его, а он не поверил… Пап, я наверное съеду. Не могу я, у меня крыша едет, я не могу уже больше стучаться в эту дверь и натыкаться на пустоту. Я отыграю концерты, сыграю на твоей свадьбе и вернусь в Сеул. Мне это не нужно, я этого не хотел… Не хочу, хочу обратно. Чонгук хочет в свое уютное одиночество, хочет засыпать и просыпаться в одиночестве, а не в обнимку с грызущими внутренности мыслями. Он хочет потеряться в мегаполисе, позволить ему себя растоптать, и в тоже время раскатывать по асфальту других, тех, кто слабее, тех, кому есть что терять. - Если так хочешь… Если уверен, то может так и правда будет лучше. Только, я хотел тебе сказать, свадьба откладывается. Думаю, мы отыграем ее тогда, когда тебя уже не будет в городе. Чонгук улыбается, у него кружится голова, все размывается. Будни сливаются, он спит в своей квартире, в своей постели, которая уже почти не пахнет Тэхеном, он готовится к концертам, не помнит то, что ему говорит Чимин, но тот напоминает обо всем по несколько раз, забыть не получится. Сто сообщений в никуда и чуть меньше звонков с ответом: «Абонент занят или отклонил ваш вызов». Чонгук не может вынырнуть из странной апатии, которая ему не свойственная, словно она и не его вовсе, чужая. Может Тэхена? - Чонгук, блять, заебал, - Чон поднимает взгляд на Чимина, видит его рассерженное лицо и замечает одну деталь. - Ты волосы покрасил? - Ахуеть, заметил! Неделю как. Нет, вот ты серьезно заебал, что за пиздострадания, я не понял? У тебя концерт, черт возьми, завтра, - Чонгук вздрагивает и правда, у него в руках сейчас скрипка, а на плечах вышитый темный пиджак, который для него заказал Чимин у какого-то дизайнера. - Я отыграю, все нормально. - Понятно, что отыграешь, не хватало еще, только вот от твоей мины всему залу станет понятно, что у тебя хомячок сдох, - омега дыбится весь и толкает парня в грудь обоими ладонями. – Я тебе сейчас рожу начищу. - Не сможешь, - Чонгук улыбается, и продолжает тогда, когда и правда получает кулаком в плечо. – Лицо подпортить перед концертом боишься? - Я не против сделать из тебя призрака оперы, может тогда можно будет из твоей унылости что-то выжать. - Можно спросить тебя как омегу? - Ну валяй. - Я хуевый альфа? – Чимин открывает рот, явно заведенный и явно желая сострить, но затыкается, вздыхает. - Хуевый, но только потому, что не мой, и ничей, кроме Тэхена, ты для всех будешь хреновым, потому что ты не их, и не будешь. Тебя хотят, Чонгук, хотят все, а ты ничего не хочешь, и как я понимаю, никогда не хотел. И правда, не хотел, никогда и никого. Кроме Тэхена, его он захотел. Но увы, это его не делает хорошим альфой для него. Чимин обхватывает лицо Чона ладонями, и заставляет посмотреть себе в глаза. - Ты влюбился, впервые, и это в двадцать четыре то года, обычно это проходят в четырнадцать, если не раньше, все эти эмоции… Они сильны, но только потому, что ты испытываешь их впервые. Привыкнешь… Как бы это хреново не звучало, но в нашем мире ничего не вечно, и тем более любовь, даже к истинному, с которым ты кажется повязан. Пережди, тебе станет легче, просто, не зацикливайся. Чон улыбается, и гладит омегу по щеке, с каких пор они так сблизились-то? - Пошли, я покурю. - Ты куришь? – Чимин удивленно хлопает глазами. - Я об этом почти забыл. Парни выходят из концертного зала, к черному выходу, Чимин достает пачку сигарет, которая у него по его словам «на всякий пожарный», и Чонгук подкуривает, крепко затягиваясь и чувствуя, как на легких оседает приятная тяжесть, он держит дым в себе до головокружения, и медленно выдыхает сквозь зубы. Он словно очнулся, после сна длиною в несколько недель. - Я сам не знаю, что со мной было, я словно уснул и видел до безобразия скучный кошмар. - То есть ты проснулся? - Прикинь, да, - Чонгук усмехается и снова смотрит на волосы омеги, которые из светло-русых превратились в черные. – Тебе идет. Чимин пинает его коленом и улыбается. Чонгук думает, что и правда проснулся, потому что к нему вернулось раздражение и злость, а апатии словно и не было. И почему-то, ему совершенно не нравится собственное резкое изменение в настроении. Ему почему-то противно, и к удивлению, не от себя, хотя раньше бы он себя таким не принял бы. - Что-то случилось, - Чонгук смотрит вперед, только сейчас понимая, что апатия была не его, она была одна на двоих, а вот раздражение его, реальное, и предвещающее что-то, что ему не понравится. – Все закончилось? И никто, кроме одного человека не может ответить на его вопрос. Чонгук решает разобраться, обещает Чимину, что с утра будет как штык, берет только у него сигареты, и всю дорогу к отцовскому дому он не выпускает сигарету с рук. Ему не хватило только перейти дорогу, и он бы оказался дома, но он остался стоять, чувствуя, что так надо, что ему нужно подождать. С каждой минутой ему становилось все хуже, противнее, словно его заставляли делать то, что ему противно, и от этого он заводился сильнее. Чонгук видит две фигуры, направляющиеся к калитке, он кожей чувствует, что одной из них является Тэхен, но несмотря на огромное желание рвануть к нему, стоит, выжидает, смотрит, уничтожает сам себя. Он видит, что рука неизвестного тянется к ладони Тэхена, он видит, как она нежно проходит по предплечью, ложится на шею и притягивает. Чонгук наблюдает за тем, как какой-то хрен целует Его Тэхена, Его омегу и взрывается. Чонгук не помнит, как оказался на той стороне, как незнакомый мальчишка, а это был мальчишка, оказался на асфальте, с разбитой губой и скулой, а кожа на собственных костяшках разошлась от последнего удара в асфальт. Чонгук рычит. - Ты кто блять, такой? – вопит парень под ним, а Чонгук едва удерживается, чтобы не ударить снова. - Я парень того, кого ты только что целовал, - он едва не сплевывает эти слова, но вспыхнувший вопрос в глазах молодого альфы остудил вмиг. - А я уж думал, что это я его парень, - в голосе мальчишки обида, и он поворачивает голову. Смотрит в сторону. На Тэхена. Чонгук наконец-то делает тоже самое, смотрит на испуганного Тэхена, который закрыл рот рукой и смотрит на Чонгука со страхом, правда страх тут же он прячет, старается выглядеть уверенным, но это ни черта не получается. Чонгук отталкивает парня, а сам поднимается на ноги, подходит к омеге, а тот отступает, приходится дернуть его на себя. - И как ты это объяснишь? – Чонгук только понимает, что был поглощен яростью и не вдыхал, вдыхает. И понимает. - Я хотел понять, как это быть с другим аль… - договорить Чонгук не дает, дает звонкую пощечину, мальчишка хватает за щеку, смотрит снова испуганно. - Молодец, понял, - Чонгуку хреново, хоть сейчас сдыхай. – Ты оказался такой же блядью, как и твоя мамаша. И Чон уходит и в этот раз ему это дается слишком легко, ему хреново, но в голове пусто, и постепенно внутри тоже становится пусто. Он не оборачивается, когда Тэхен зовет его, не реагирует, вернее даже не слышит, что он кричит. Банально не интересно. Чонгук ошибся. То был не просто страх, то было предчувствие, что ничем хорошим это не закончится. В руках Чонгука скрипка. Завтра у него первый день концерта. Он пообещал Чимину справиться хорошо, вернуть свою искру в игру. Он возвращает, потому что наконец-то понимает, чем была его особенность, как и особенность его музыки. В ярости и любви только к себе. Чонгук вспоминает, что он должен любить себя больше, чем кого-либо. Ему становится легче.