***
Описать в блокноте четвёртый год в школе оказалось самым сложным для Поттера. Вначале, чтобы не упустить нить повествования, составил краткий список ключевых моментов. Такие, как: поездка в школу, перебранка с Малфоем, объявление о Тримудром турнире, учеба, приезд гостей, выбор чемпионов, предательство Рона и факультетов, метание Гермионы между ними двумя, первый тур, примирение с Роном, Святочный бал, второй тур, мистер Крауч, Сириус, Хагрид, Дамблдор, Снейп, третий тур. Седрик. Гарри скрупулезно описывал все те детали, которые помнил и считал важным. А на предательстве Рона замер. Это слово удивительно точно подходило, просто раньше парень об этом не задумывался. Поттер несколько раз подчеркнул слово «предательство». По поводу Гермионы, что подобно мячику для пинг-понга металась между ним и Роном, он не особо переживал. С удивлением он осознал, что да — Герми скорее друг. Но она девочка. А к девчонке он давно относится не то что с предубеждением, а с каким-то покровительством. За них безусловно нужно заступаться и защищать, помогать в трудной минуте и терпеть их нравоучения. Хорошо, что Гермиона не подобна Лаванде Браун, которая могла часами говорить о моде и сплетнях. — «Хотя, я все равно не могу откровенно с ними говорить о чем-то ещё. Только очередной «мировой заговор». Или школьное приключение. А ещё? Гермиона может без конца нудеть об учёбе, и стоит заговорить о чем-то отвлеченном, как она показательно утыкается в пособие по трансфигурации. А Рон? Квиддич и шахматы. Правда перед святочным балом он ещё сподобился поговорить о девчонках, и в этой теме быстро сворачивая на квиддичную женскую команду. А еще бесконечное нытьё о том, что родители его не любят, у него нет лишних денег. Потому что те, что были, он уже успел потратить на сласти и приколы. Так Мордред тебя дери, расставь приоритеты. Что тебе важнее! А коль не можешь, то колдун ты или нет?! Даже тот ужас, что прислала ему Миссис Уизли на святочный бал можно было исправить. Кстати, почему она сама не вывела те жирные пятна и не убрала рюши. Хотя, скорее всего можно было их не убирать, а просто привести в порядок, и добавить к образу соответствующие туфли, аксессуары и достоинство…» — Гарри так сильно надавил на карандаш, что в итоге сломал грифель и именно это вывело его из полумедитативного состояния. Он с удивлением уставился на исписанный блокнот, даже почерк в этот раз изменился, стал острым и гневным. Сразу становилось понятно в каком состоянии он писал. Юный маг просто выплеснул все свои чувства на бумагу, и тихо выдохнул. Мысленно возвращаясь к Гермионе и девчонкам в целом Гарри себя анализировал и понимал, что даже отказ Чжоу не стал для него сильным ударом. Она просто воспринималась им как снитч, который нужно поймать быстрее всех. То, что Седрик Диггори успел первым, его не расстроило. Совершенно всё равно ему было и то, что сёстры Патил, довольно симпатичные девушки, согласились сопровождать их на Святочный бал. Даже больше, к сёстрам, помимо признательности, он чувствовал сожаление и даже стыд. Было стыдно за свое поведение. Когда вместо того, чтобы по-настоящему веселиться на танцах, общаться с друзьями, узнать получше гостей из других стран, а также своих сокурсников в более неформальной обстановке, он сидел с Роном и весь вечер слушал его бубнёж. А после даже не углядел, когда друг выпил пунш с разбавленным огневиски, привет от близнецов. Конечно, это вылилось в безобразный скандал с Гермионой. Куда Рон приплёл и его самого. Гарри было глубоко безразлично с кем танцевала Гермиона, тем более к Виктору он не испытывал никаких негативных чувств, даже был рад, что подруга в надёжных руках. Но Рон… Гарри несколько раз обвёл в круг имя Рона. Решение этого вопроса у него ещё не скоро появится. Ясно было только то, что главной причиной того, что ему не понравился бал, был его «друг». Сам он был просто не уверен в себе и, судя по всему, выглядел не лучшим образом. Гарри выдохнул, приступая к описанию испытаний на самом Тримудром турнире. Хотелось передать реакцию его окружения на эти испытания, чтобы не ограничиваться только своим однобоким взглядом. Порой его мысли переключались на что-то конкретное. На друзей, на учёбу, на отношения и на себя самого. Самым трудным было описывать то, что происходило, когда он увидел кубок на пьедестале в лабиринте. Голова разболелась, стоило только Поттеру сосредоточиться на этом моменте. В какой-то прострации Гарри осознал, что у него выходит какой-то сумбур. Перемешаны все поступки и события, вплоть до самого его возвращения обратно в школу. И были моменты, которые он не мог вспомнить совершенно, как, например, разговор с Седриком. Вся ситуация на кладбище, виделась ему так, будто он был просто наблюдателем со стороны, а не участником тех событий. Поттер в ужасе отложил ручку и рванул в ванную. Юноша сунул голову под холодную воду, стараясь унять головную боль, которая только усиливалась.***
Совсем не удивительно, что после такого ему приснился кошмар. Седрик, который обвиняющие смотрел на него. — Ты забыл, совсем забыл меня? Как ты мог Гарри, я думал мы товарищи… а ты забыл, — с укором, снова и снова, повторял Диггори во сне. — О чем, о чем я забыл, Седрик? — Гарри был в панике и ему казалось, что если он не вспомнит, то случится что-то плохое. — Что мне сделать?! Когда он наконец выкрикнул это, на Диггори, как и в лабиринте, напал паук. Акромантул был огромным, по-настоящему жутким и страшным. Гарри проснулся в ужасе и холодном поту. Паук во сне не заматывал свою жертву в кокон, а просто рвал ее на части. Заснуть у Поттера снова не получилось, и он так и пролежал до рассвета, практически не шевелясь, глядя в серый потолок. Настроение после такого сна было отвратительным. Гарри чувствовал себя несчастным, упустившим что-то важное. Возрождение тирана, убившего его родителей, только усугубляло его положение. Свое утро Гарри начал с бездумного шатания по городу. Гуляя по округе и не до конца отдавая себе отчёта в своих действиях, он словно вернулся к тому состоянию, в котором пребывал с момента приезда. Вся его жажда действия, стремления к изменению и развитию — пропала. Дурсли демонстративно игнорировали его. Вернувшись, подросток сразу поднялся в свою комнату и написал полное отчаяния, боли и обиды письмо своим друзьям. Он вновь просил их рассказать хоть что-то. Спрашивал о Сириусе и директоре Дамблдоре. «Неужели они ничего не делают? В новости не попадает информация о нападениях? Что вообще происходит? Напишите хоть что-то!» Букли на своем месте не было, отправить это письмо было не с кем. А потом Гарри вспомнил о просьбе друзей, не отправлять письма с ней. Вздохнув, юноша просто отложил готовое письмо в сторону. Его время ещё придёт. Закрывая свой сундук, Поттер ощутил тяжесть на шее и с удивлением уставился на кулон-ключ. — «Дом». Эта мысль, как удар молнии, вспыхнула в его сознании. И Гарри пришёл в неконтролируемый ужас. Он схватил свою сумку и активировал портал. Юный маг чуть было не забыл о том, что у него теперь есть дом. Стоило только оказаться в Поттер-Холле, как дышать стало легче. Прошла апатия и упадок сил. Гарри четко осознал, что это его апатичное состояние, предвестник возвращения к жизни безвольной амёбы, и оно явно было навеяно магически. Далеко не сразу у юноши получилось успокоиться, но по крайней мере подняться на ноги и дойти до кухни он смог спокойно. Руки ещё дрожали, когда он ставил чайник. Нагреть его с первого раза не получилось. Палочка ходила ходуном, не слушаясь своего хозяина. Только после пяти капель успокоительного в первой чашке чая, подростку удалось полностью взять себя в руки. Появился аппетит, и Гарри залез в свои небольшие запасы, извлекая с полки печенье. Уютно разместившись на кухне, подросток приходил в себя. Откровенно говоря, его напугало то, что с ним творилось у Дурслей. Ещё больше напугало то, что он настолько не образован, что даже не может предположить, что на него оказало такое влияние? — «Был ли это какой-то артефакт? Или может чары? А вдруг зелья…» — от последней мысли Гарри замер. Вспомнился урок Снейпа, который словно острым ножом был высечен в его сознании: «Я научу вас, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу вам как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу, и даже как закупорить смерть…» * Гарри нервно сглотнул и отставил чашку. Может быть не зря его столько раз выворачивало перед тем, как у него пропал шрам. Вспоминая то, как сочился шрам черной мерзкой дрянью неизвестного происхождения, Гарри передёрнуло и парень, открыв блокнот записал и этот эпизод. Сегодняшнюю ночь он решил провести в своём доме. Пока, откровенно говоря, спать юноше не хотелось совершенно, а потому мальчик не терял времени зря. Открыв ту самую страницу, на которой был список вопросов, большинство начиналось с «Почему». Почему мне никто не сказал о том, что я Наследник? Почему меня не забрал к себе Сириус, как обещал? Почему я должен победить Волдеморта ещё раз? Разве это уже не произошло? Почему Семья Уизли, будучи магами, стояли на маггловской части вокзала в мою первую поездку в Хогвартс? И еще многие и многие подобные вопросы. Последним он записал: «Что я забыл о Седрике Диггори? Что с ним связано? Я чувствую, что это важно!» Со вздохом отложив ручку, Гарри потёр лицо ладонями. Подросток осмотрелся вокруг, убрал за собой чашку и печенье. Взгляд его скользил по комнате, а на губах, сама собой появилась теплая улыбка. С фотографий на него смотрели родители, и уже от этого подростку было легче. Его родной дом был очень уютным. Беспроигрышное сочетание дерева и камня оставляло ощущение защищённого, очень надежного места. Стены красиво обиты деревянными панелями. Деревянный дубовый паркет, кое-где прикрытый коврами. Каменный камин и пара тяжёлых ваз для цветов у стены. Между этими вазами на стене было пустое пространство. Если не считать щита, висевшего на стене. За самим щитом были вставлены посох и короткий меч. А на щите была изображена оскаленная голова льва. Гарри с любопытством подошёл к щиту ближе. Голова льва оказалась объемной. Можно было погладить такого грозного стража по носу. Юноша тихо засмеялся и сделав это — ласково коснулся выпуклого носа льва. К его удивлению, лев потянул магию словно пылесос. Поттер с опаской отдернул руку. — Нет уж, потерпи, — сказал он вслух и отвернулся, решив не торопиться. Сегодня он был готов провести осмотр верхних комнат. Подойдя к резной деревянной лестнице, юноша запустил пару репаро и только после этого включил свет. Пара бра на лестнице и на верхней площадке мгновенно зажглись. Юный маг пустил перед собой обычное бытовое заклинание, а после в нерешительности замер. Первый шаг на лестницу был самым трудным, и все-таки он был сделан. Гарри поднимался медленно, рассматривая фотографии на стене. Родители с Сириусом, Ремусом и Петтигрю, конечно же. Среди уже знакомых лиц порой появлялись и незнакомые. А одна колдография особенно заинтересовала юношу. Он сам в компании ещё одного карапуза. Гарри какое-то время позволил себе погадать кто это, на самом деле, просто оттягивая момент. Момент, когда он зайдёт в ту комнату, в которой стал сиротой.***
Детской оказалась очень просторная комната. Было сразу понятно, что она обставлялась с любовью и предполагалось, что он будет жить в ней один, с претензией «на вырост». Магия самой комнаты неотвратимо меняла бы ее по мере взросления Гарри. Юноша очень медленно обошел комнату, ненавязчиво легкими касаниями трогая вещи, свою кроватку, детский комод с нарисованными на нем единорогами. Множество игрушек, детская метёлка. Всего этого Поттер касался очень бережно, стараясь по максимуму запомнить. Подросток выглянул в окно детской, и с улыбкой заметил, что оно выходит на приусадебный участок. Парень позволил себе помечтать о том, каково это было бы — жить в этом большом светлом доме, взрослеть, просыпаясь, видеть перед глазами этот глубокий синий потолок с нарисованными звездами. Когда сердце начало сжиматься, а глаза предательски защипало, юноша покинул комнату, прикрыв за собой дверь, и тут же прижался к ней спиной. Все эти чувства: сожаление, обида, разочарование — бурлили в нем. И вместе с этим, Гарри был рад, что смог ощутить это. Находясь в этом доме, прикасаясь к вещам родителей, он словно доказывал сам себе, что они у него были. Не с чужих слов, а видя перед собой все эти прекрасные снимки. Да, он никогда их не узнает так, как мог бы. Но даже такой шанс узнать их хоть немного лучше, чуть-чуть ближе, выпал ему, и он им воспользуется. Немного постояв в коридоре и беря под контроль свои чувства, Гарри открыл следующую дверь. Это оказалась ванная комната. Немного приведя и ее в порядок бытовыми чарами, парень покрутил вентили кранов, проверяя поступление воды. Проверкой подросток оказался вполне доволен. Кинув взгляд в зеркало на свое отражение, Поттер подмигнул сам себе, и отправился дальше. За очередной дверью, скрывалась спальня родителей. Гарри замер на самом пороге, робко оглядываясь. Именно в этой спальне жили его мама и папа, планировали своё будущее, смеялись, строили какие-то планы. Комната была уютной, теплой, а еще тихой и пустой. Подросток прошел внутрь, открывая двери шкафа, с интересом рассматривая вещи на вешалках, когда-то принадлежащие его родителям. Очень хотелось найти что-то личное, вроде дневника или ежедневника. Узнать родителей поближе. Гарри бездумно начал открывать ящички шкафа. Пока в одно мгновение, залившись краской стыда, захлопнул сначала ящик, а потом и шкаф, прижимаясь к нему спиной. Конечно, он знал, что его мама молодая красивая женщина, но такое бельё?! Гарри нервно захихикал, закрывая лицо ладонями, а после засмеялся громче. Это была небольшая истерика. Странным образом она помогла ему успокоиться и прийти в себя окончательно. Теперь же по шкафам и ящикам, парень лазил гораздо осторожнее. С особым интересом были осмотрены журнальные столики, мамино трюмо с большим зеркалом. Гарри робко заглянул в некоторые баночки и флакончики с косметическими зельями, которые скорее всего пропали и нужно будет их убрать. Но больше всего юношу заинтересовал ежедневник, или дневник хозяйки дома. В него были выписаны, какие-то бытовые заклинания, с расшифровкой. Подросток был рад такой находке, он смотрел на почерк Лили Поттер и ласково улыбался. Читая наблюдения молодой мамы о том, что она начала давать маленькому Гарри варёный кабачок и тот, кажется, пришелся ему по вкусу. На страницах так же были обнаружены какие-то рецепты, с собственными замечаниями мамы. Ничего больше. Но даже это было так важно для него. Уснул Гарри в комнате родителей, и кажется сам дом защищал сон своего хозяина. Кошмары оставили его.***
Откровенно говоря, возвращаться на Тисовую улицу Гарри опасался. Проснувшись довольно рано, он оттягивал момент возвращения. Подросток прекрасно понимал, что должен появиться на завтраке, чтобы Дурсли ничего не заподозрили. А еще неплохо было бы покрутиться на улице, поработать во дворе. А еще хотелось просто отдохнуть, расслабить мозг, может быть почитать что-то отвлеченное. Гарри ещё позавчера решил, что после того как закончит писать о своей жизни, нужно дать своему разуму отдохнуть и не читать те опусы, что у него получились. Просто отстраниться и анализировать написанное уже позже. А пока можно заняться той полезной книгой, что дал ему Хватозлат. А еще было бы полезно вдумчиво перечитать учебники за все прошедшие курсы. Освежить память, так сказать. Гарри уже был готов перенестись, когда взгляд его наткнулся на льва на щите. И он воспользовался новым поводом оттянуть момент перемещения, подойдя к щиту, вновь положив на его нос свою ладонь. Через некоторое время магия вновь начала иссякать, а любопытный парень не отнимал руку. Только почувствовав, что ещё немного и его голова закружится, от слабости, Гарри отстранился. Внимательный осмотр льва ничего не дал, тот совершенно не изменился. Пожав плечами, Поттер активировал портал, намереваясь вернуться сразу же, если приступ апатии и меланхолии вновь повторится или обрушится на него сразу же. Оказавшись в своей спальне, он настороженно прислушался к себе. Ничего странного не почувствовав, Гарри переоделся и спустился вниз. С этого момента началась самая длинная неделя каникул.***
Писем от друзей так и не было. Хотя Поттер с нетерпением ждал от них весточки. Но с сожалением, пришлось признать, что они писали ему не часто, раз в неделю это уже было чудом. Юноша растянулся в полный рост на газоне дома Дурслей, под кустом гортензии, скрываясь от любопытных глаз соседей и послеобеденной жары. Гарри думал о том, что несмотря на некий информационный голод, он не чувствует себя несчастным, коим был с начала каникул. Возможно, дело было в том, что у него теперь есть цель? Ему есть что обдумать, хочется строить планы. Нет суеты, постоянной занятости. Даже Дурсли его теперь в большей степени игнорируют, если не считать редкие хождения к магазину и обратно. Дадли, со своими дружками, не докучает после того раза. Вот и сейчас, Гарри хотелось немного подышать свежим воздухом, и вернуться в комнату. Благо под вечер воздух и правда стал свежим и прохладным. Окна во всех домах распахивались, и жители городка оживали. В течение дня, из-за жары, они больше походили на сонных мух. Судя по прогнозам погоды, это лето обещало быть сухим и жарким. Гарри хмыкнул, стоило ему накинуть мантию, как приятная прохлада окутывала его полностью. Чувство защищенности накатывало приятной волной. Поттер, как и планировал начал штудировать учебники с самого первого курса. С удивлением он обнаруживал в них много нового для себя, а на некоторые параграфы он смотрел теперь совершенно по-иному. У Гарри всегда была хорошая визуальная память, и запоминал и усваивал он лучше, если вначале смотрел какую-то презентацию или демонстрацию. Он старался запомнить каждую деталь: как двигать палочкой, какой символ или узор чертить при движении. Так вот, он точно помнил, что читал эти книги, помнил эти рисунки, но ощущение было такое, словно он не придал этому значения, словно отложил сразу в раздел ненужного, неважного. Именно на первых курсах шла закладка фундаментальных знаний, основы основ. Только теперь, внимательно изучив учебники, Гарри с удивлением понял то, что все это время упускал. Материал старших курсов был непосредственно связан с предыдущим. Упустив одну тему, с каждой следующей, у парня возникало все больше вопросов, недопонимания. Многое ему не давалось, многое он не понимал. Зато теперь, после повторного и более внимательного прочтения материала, все его сумбурные и разрозненные знания собирались в огромный паззл. А ведь Гарри прекрасно понимал, что всему этому виной было то, что они с Роном занимались на уроках чем угодно, но не слушали профессоров. Поттер отложил книгу по чарам и устало потер переносицу. — «Как? Как я мог так относиться к учебе? Ведь прекрасно знаю эту свою особенность, что мне нужно видеть, как и что делать, чтобы понять. На что я рассчитывал? На то что потом с учебниками буду сидеть и все доучивать? Так ведь я же не делал этого. Даже не собирался! Такой возможности даже не было. Не давали мне над учебниками посидеть. Максимум быстро набросать сочинение. Вечно то одно, то другое: «Пошли летать», «А что там в коридоре?!», «А давайте защитим Клювокрыла, просидим бесполезно над юридическими справочниками по магическим тварям, в которых мы все равно ничего и никогда не поймем.» — пожалуй, гиппогрифа все-таки было жалко, но себя жальче намного. Гарри с остервенением вгрызался в учебники, список вопросов стремительно сокращался. Единственное с чем у него так и не ладилось, так это с зельеварением. Но даже здесь, после заново прочтенной гербологии, а также благодаря справочникам с яркими картинками и подробными описаниями растений, зелья стали немного понятнее. Но как резать, как правильно помешивать, все это нарабатывалось исключительно практикой, а также показательным примером. Этих примеров не было никогда. Варить зелья самостоятельно Гарри никогда не решился бы. Что-что, а технику безопасности Снейп смог ему вдолбить. — «Правда Невилла это не спасает,» — с теплой улыбкой, Гарри вспомнил своего однокурсника, и вдруг замер. Мама Невилла была его крестной. - «Тогда, тот карапуз рядом со мной на фотографии, и есть — Невилл? А рядом его родители… непременно повнимательнее рассмотрю эту фотографию дома», — решил Поттер, убирая учебник в ящик стола. Им были проштудированы все книги, кроме зельеварения. Его, как самое сложное и трудоёмкое, подросток оставил на конец. Вовсе не потому, что не хотел этим заниматься, и не потому, что Снейп ему не нравился. Так каждый раз говорил себе Гарри, берясь в очередной раз за все что угодно, кроме зельеварческой литературы. Особое внимание Гарри уделил книге, подаренной ему Хватозлатом. Древние ритуалы, о магии крови, о том, что следует делать если твой род достаточно древний для того, чтобы ему служили магические существа. Это всё было невероятно, интересно и так познавательно. Поттер зачитывался сухими, казалось бы, строчками и не представлял, что и он, по сути, давно уже причастен к этому миру. Волшебному миру. Об устройстве и быте которого, он ничего не знал. Разве что быт семейства Уизли в их «Норе». Там были некоторые волшебные предметы, были заклинания. Больше всего для уборки и готовки, использованные миссис Уизли. Но она очень ревностно следила за тем, чтобы никто из её детей не использовал магию вне Хогвартса. Даже приехавшие на чемпионат мира по Квиддичу Билл и Чарли, казалось, следовали этому правилу. Не считать же левитацию столов над окнами Перси и последующую их починку серьёзным проявлением магии? Сейчас колдуя каждый день в родном доме, а после отдавая излишек магии в семейный щит, он не представлял, как это. Жить без магии, не колдовать, не творить волшебство? Заклинания трансфигурации, которые он повторял заново, наконец начинали получаться, чем больше Гарри вчитывался в учебники. Но, откровенно говоря, юноше не хватало дополнительной литературы. Авторы учебников часто ссылались на другие — пособия, трактаты, справочники, статьи в журнале по трансфигурации и чарам. Всё это Гарри скрупулёзно выписывал в свой блокнот с отсылками к какой конкретно теме тот или иной учебник относится. Удивительно, но конец всех купленных им на станции блокнотов был не за горами. Закончив писать, парень выглянул в окно. На Литл Уининг опустился вечер, и дышать стало гораздо легче. Гарри пошире распахнул окно, и вышел, оставляя комнату проветриться. Он решил прогуляться до магазина, предварительно спросив у тётки, надо ли ей что-то в той стороне. Политику игнорирования Дурслями он старался поддерживать, но и при просьбе что-то сделать не отказывал, покорно и без скандалов выполняя то или иное задание. После похода в магазин, а Гарри постепенно заставлял продуктами шкафы в Годриковой Лощине, юный маг растянулся на сухой траве смотря в серое небо. Бесконечно лежать без дела он не мог. Парень уже несколько дней прислушивается к себе, и не мог не отметить, что стал более энергичным, деятельным. В нем буквально кипела энергия и магия. Хотя магия была очень спорным моментом. Все вечера, когда он позволял себе побыть в своём доме, подросток тренировался в трансфигурации и чарах. И каждый раз перед самым уходом, он «кормил Льва». Так он стал называть то бешеное вытягивание у него магии странным щитом. И Гарри даже не мог сам себе ответить на вопрос, чего он хочет добиться этим? Но что-то раз за разом толкало его на этот шаг. Было интересно, что произойдет, когда лев насытится. Быть может оживёт, начнёт рычать или комментировать его действия? — «Ну не может же это длиться вечно?» — так он думал в очередной раз прикасаясь к львиному носу. Улыбаясь Гарри мягко поглаживал его. Только задумчивость о манящих чарах может оправдать то, что он не заметил изменений. Лев моргнул, шире распахнул пасть, так что рука парня соскользнула с его носа, и в этот же момент хищник сомкнул челюсти на его запястье. Гарри вскрикнул и дернулся, стараясь высвободить руку, но челюсти только сильнее сжались. Подросток с ужасом смотрел на то, как из пасти льва течет его кровь. Поттер мысленно уже простился со своей рукой. — «Прощай рука, здравствуй протез, как у Грюма», — ошарашено выдало его сознание. Челюсть льва внезапно разжалась, выпуская пострадавшую конечность. Лев довольно облизнулся, слизывая кровь и довольно заурчал. Гарри, прижав к себе окровавленную кисть, в шоке уставился на то, как щит поднимается выше. Теперь он был не на уровне его груди, а гораздо выше. Под щитом начала проступать, словно под проявителем, арка. Парень пошевелил пальцами, проверяя их работоспособность. К его удивлению, никаких ран от клыков льва на руке не было. Гарри, быстро выхватив палочку, настороженно всмотрелся в темноту образовавшегося прохода.