Сангвинем

В комнату кто-то постучал. Постучал громко, даже злобно, такой стук ничего хорошего не предвещал. Секунд 10 тишина. Элине никого не хотелось видеть. Она в прямом и переносном смыслах грызла и ненавидела себя. Девушка до сих пор не могла поверить, что она почти убила человека. И вот новый стук, но уже вместе с монологом: — Открой, я знаю, что ты слышишь меня — серьёзно, настойчиво, но спокойно сказал Бейбарсов. У Элины вмиг пронеслась мысль: «Сколько о нём ни читала, не помню ни одного момента, когда Глеб кричал». А некромаг продолжал дальше: — Если ты мне не откроешь, я разнесу эту дверь, но всё равно войду! С дверью Элина будет себя ругать или без, разницы никакой не было, по крайней мере, девушке. Также не было никакой разницы, когда Бейбарсов войдёт: сейчас или через пару секунд. Вот только если он зайдет через несколько секунд может случиться всё, что угодно. Особенно этого всего, чего угодно можно ожидать от некромага. Не зря же девушка вдоль и поперёк вычитала свою книгу. Элина лениво и небрежноочертила указательным пальцем справа налево большую дугу, сказав при этом «Алохамора». Дверь открылась, и в комнату вошел Глеб. Он был хмур и печален, но как только увидел её и комнату, мягко сказать, ошалел. На расправленной кровати лежала девушка в пижаме, свернувшаяся калачиком. Она лежала на правом боку, лицом к нему. Левая рука мягко и нежно закрывала правую. Глеб даже подумал, что Элина смертельно больна, но он поспешил прогнать эту мысль прочь и как можно дальше. Было видно, что она страдает. Страдает до боли души. Глеб начал себя винить, ругать, проклинать, как же он мог подозревать девушку, самую лучшую в мире, на его взгляд, в покушении на жизнь человека. Невинного человека. А между тем взгляд скользнул по её лицу. Глаза распухшие и красные от слёз. Губы искусаны и потресканы в кровь. Не было ни той обычный роскоши, ни элегантности, ни изысканности. Волосы, спутанные и нерасчёсанные, небрежно лежали на подушке. Она смотрела куда-то вдаль, будто сквозь него. Взгляд был пустой стеклянной. Радужная оболочка глаз потускнела и потухла. Девушка словно разбилась, раскололась,… умерла. Глеб невольно отвёл взгляд, не такой он хотел её видеть, не такая ему нравилась. Рядом с кроватью стояла тумбочка с вазой. А в ней Пионы. Цветы, подаренные им ей, до сих пор стояли, будто их сорвали только что. Некромаг улыбнулся. Ему было приятно, что его подарки заботились. К тому же Элина всё больше и больше нравилась Глебу. А принятие подарка даёт большую надежду на появление отношений. Вот только одна загвоздка или, наоборот, шанс: если Элина и дальше будет продолжать сидеть в своей комнате, то ни о каком сближении и речи быть не может. — Привет — сухо ответила девушка, казалось, что даже её голос потерял той душистости, вкуса, аромата. — Ну, здравствуй, одуванчик –насмешливо сказал он, она же привстала, посмотрела на него, не обращая внимания на такое вступление. — Вы уже вернулись? Как отдохнули?.. Хотя, это невжно. — Элина сказала это так запоздало, будто не успевала за ходом событий… либо сама тормозила их. Для Глеба этобыло непринципиально. Главное для некромага узнать её версию, а так как он ей верил, то правильнее будет сказать: правду. — Слушай, я хотел спросить… — Бейбарсов не так представлял себе их разговор. Он думал, ворвётся в комнату и грозно расспросит её, но сейчас… рот не открывался давить на неё или того хуже угрожать. Никакого применения сила. Глеб сел на край кровати и положил свою руку поверх её: — У тебя снова руки холодные — обеспокоенно проговорил он. — М-м? — Элина присела и посмотрела на их руки — А, да, они всегда такие. — растерянно сказала она и ушла в ванную. Там девушка включила горячую воду и принялась согревать свои ладони. — Я хотел узнать, что случилось в тот день, когда… — Глеб запнулся, пытаясь сказать, как можно мягче, чтобы та не сильно расстроилась. — когда ты заперлась в своей комнате. — Ты тоже в курсе? — спустя полминуты спросила та, а затем фыркнула и раздражённо и презрительно добавила — Как же я могла забыть, в Тибидохсе тайком ничего никогда не бывает. — Я жду — настойчиво проговорил некромаг. — Тебе, что, Склеповой не хватило? — девушка продолжала греть руки подтёплой водой. — Я хочу послушать тебя… и поверить тебе. — Глеб встал рядом и посмотрел в её глаза. — Хорошо, слушай: я шла на урок и чуть не убила Феклищеву. — также спокойно, как и взгляд Бейбарсова, ответила она. — Я тебе не верю — равнодушно ответил тот. Он подошёл к ней сзади и, взяв её в нетугое кольцо объятий, протянул свои руки к её, под воду. — И не понимаю, почему ты не доверяешь мне. Элина не отводила взгляда от большого напора воды. Она вот уже более пяти минут грела себя. Но ей было всё равно холодно. Холодно внутри. Тело согрелось. С тех пор, как холод зашёл однажды, он не покидал её до сих пор. Тело горит — внутренности во льдах. Но вдруг, о чудо, что-то интенсивно начало растапливать организм. Тепло затапливало её поочередно: сначала туловища, затем голова, руки и ноги. Этим что-то было дыхание и прикосновение Глеба. Дыхание будто обжигало, а прикосновение его рук, его груди передавали жизнь. В голове у Элины родилась мысль и отправилась командовать по всему организму. Вследствие этого тело начало жадно впитывать в себя его тепло, его жизнь. У Элины не было друга раньше, тем более парня и не факт, что будет потом, поэтому голова предусмотрительно принялась запасать эту энергию. И что самое интересное, как показалось девушке, она не считала эти объятия чем-то интимным. Нет, наоборот почему-то считает это помощью, не понятно какой, но помощью, будто так и должно быть, будто он имеет на это право, будто она в этом нуждается. Поэтому не было ни дрожи, ни смущения, ни стыда, было лишь тепло. — С чего мне доверять тебе? — устало спросила та. «С того, что ты мне нравишься, и я хочу называть тебя своей девушкой» — пронеслось у Бейбарсова мимолётно, незаметно для остальных, но ведомо для него. — С того, что я хочу тебе помочь. — заботливо сказал тот. Он подумал, что для начала лучше нужно всё-таки ей помочь, а потом уже всё остальное. Элина громко вздохнула: — Как ты собираешься мне помочь, если я сама не справляюсь? Некромаг продолжал молчать. — Ну, хорошо — сдалась Элина — я шла по коридору на урок к Сарданапалу. А потом я замёрзла, будто ушла из своего сознания в темноту. Услышала только заклятие и, как меня назвали ведьмой. Всё. Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец. — Тем самым девушка закрыла кран, встряхнула руки и вырвалась из объятий Глеба. Надерзила она специально, чтобы как можно дольше он её не трогал. Сейчас девушка смогла перекрыть путь той энергии, потому что напор ослабевал, и она попросту привыкала к этой энергии, поэтому надо было срочно останавливать это варварство. Почувствовав на долю секунды какую-то паузу, Элина тут же скинула с себя всё, что заставляло её так сильно прижиматься к нему. — Ты же сказала об этом учителям? — Спросил Бейбарсов, попутно вытирая руки о белое полотенце, висящие рядом с раковиной. Он ничего этого не понял. Тому просто было приятно находиться рядом с ней, приятно вдыхать её аромат, приятно прикасаться к ней, приятно слышать её дыхание. — Угу, — ответила она, выходя из ванной комнаты. — Они что? — спросил он. — Они ничего. Не поверили! — хмыкнув, пожала плечами девушка. — Почему, ты думаешь, что они не поверили? Вряд ли они бы тебе так сказали. — его недоверчивый взгляд смутил её. — Ну, — замялась она, но потом нашла верную причину — сам подумай, если бы они мне поверили, то давно что-нибудь сделали бы. А так, Сарданапал сейчас только и думает, как помочь Феклищевой и избавиться от меня. Последние три слова она произнесла чётко, внятно и даже с долей усмешки и огорчения одновременно. От такого дерзкого заявления некромаг усмехнулся. Усмехнулся так смешно, по-детски. — Ладно, приятно поболтали. Спасибо за откровение, рад, что мои надежды оправдались — Бейбарсов уже закрывал за собой дверь, как до него долетело. — Знаешь, по-моему, мои тоже — сказала Элина, улыбнулась ему и закрыла за ним дверь. « Хм, молодец, хорошо держится, — подумал некромаг, отправляясь в свою комнату. — Другой бы, давно с окна сбросился или вены вскрыл. Красивы, сильная, стойкая, умная. Один минус!»