Маскарад

In the Valley of the Dolls we sleep

Got a hole inside of me

Living with identities,

That do not belong to me

Marina & The Diamonds, «Valley of the dolls»       То утро начиналось тихо и спокойно. Я открыла глаза, потянулась и с улыбкой посмотрела на родителей, которые напевали песню-поздравление и протягивали мне первые подарки, аккуратно запакованные в симпатичные коробочки с бирками «От мамы и папы нашей любимой принцессе»… Не говорите, что вы поверили. Такое утро могло мне только присниться. Начало дня и в будни было сумбурным и напряжённым. Очевидно, что от праздников нельзя было ожидать лучшего.       Моя мама вбежала в спальню в восемь утра с неразборчивыми вскриками о том, что «первые-гости-приедут-уже-через-три-часа-а-ещё-ничего-не-готово-быстрее-вставай», вырвав меня из объятий сна. Я и слова сказать не успела, как она заставила меня подняться, дала мне указания и уже направилась к двери.       — Одевайся и спускайся: тебе уже подали завтрак.       — Подожди! Я не могу идти прямо сейчас. Я ещё не выбрала образ.       Мама остановилась. Она стояла ко мне спиной, сжав дверную ручку, и когда мама услышала мои слова, ладонь сжала ручку ещё сильнее. Могу поспорить, она закатила глаза.       — Миранда, ну что ты как в первый раз? Неважно, в каком ты образе, главное, чтобы всё было отлично. Давай быстрее, мы можем опоздать, если ты будешь так медлить.       Она выпорхнула из комнаты, будто её и не было, но осадок остался. Голова была тяжёлой, и я, несмотря на мамины наставления, ещё несколько минут сидела на кровати и болтала ногами — никак не могла прийти в себя. Внутренний голос подсказывал, что надо идти, но паническая мысль о том, что ничто не должно испортить праздник, не давала мне покоя. Зои всегда советовала глубоко дышать и считать до десяти или ста, когда в голове стучит паника. Этот способ не помогал, наоборот, сбивал, но каждый раз я пробовала успокоиться снова и снова. Каждое утро.       Обычно моя галерея масок принадлежала только мне, но в День Рождения туда будто бы вторгались домовые. Я чувствовала их присутствие интуитивно и видела только их следы: они будто вычищали всё вокруг. Обстановка внутри становилась неуютной, и я никак не могла найти привычных образов. Только белоснежное платье и маску с пометкой «Идеальная».       Раз, два, три… Четыре, пять, шесть. Семь. Восемь. Девять… Мысли никак не хотели выстраиваться в ряд.       Я не могла перечить маме. Сложно было понять, чего она хотела: она часто пыталась завуалировать мысли. И только одно слово звучало открыто, без экивоков: «идеально». И-де-аль-но. Идеальная Миранда. Идеальное королевство. Идеальный мир. В День моего Рождения я могла побыть с ней на одной волне. Мы будто вдруг начинали понимать язык друг друга и сближались, потому что обе хотели достигнуть одной цели. Раз она хочет идеальности, то…       — Это невозможно, — вырвалось у меня. Времени было так мало, чтобы собраться.       Так.       Платье, белое, воздушное, почти невесомое, с невинными кружевами, без единого пятнышка — для завтрака подойдёт.       Руки подрагивали.       Бежевые туфли с приятным блеском.       Ноги не слушались.       Лёгкий макияж — каждая неровность, каждый прыщик должен быть скрыт.       Губы совсем сухие, будто бы я в пустыне.       Волосы — небрежные волны (никто не должен заподозрить, что я старалась; у идеальных девушек не бывает проблем) и немного лака.       Голова затуманенная, удушающе тяжёлая.       Простой образ наконец готов.       

      Когда я спустилась в столовую, то обнаружила страшное: завтрака не было. Я не была зависимой от еды, но не получить стопку блинчиков или несколько пончиков в праздничное утро казалось кощунством. В дальнем конце стола для меня оставили только пиалу с земляничным йогуртом и яблоко. Даже если и подавали горячее, то его уже убрали, а стол протёрли до блеска. Маме и папе явно больше повезло с завтраком: разве бывали дни, когда они довольствовались только йогуртом?       Я чувствовала, что очень устала, но растягивать завтрак не было времени. Мне казалось, что мама в любой момент может появиться рядом и поторопить меня, поэтому я сидела как на иголках. Честно говоря, я даже не сумею вспомнить, были ли у меня приятные мысли тогда. Наверняка нет, ведь всё, о чём или о ком бы я ни думала, не отвлекало меня. Мысли о стилистах, маме, гостях заставляли меня паниковать и торопиться. Может, я думала о Калебе? Вряд ли: он безумно мне нравился, отношения сковывали меня. Ещё один человек, для которого я должна быть безупречна. Если ему не понравится платье или макияж, то я почувствую и день испортится.       Я быстро позавтракала и отправилась на выполнение поручений. Конечно, я не должна была испечь гигантский торт, украсить замок гирляндами или подстричь кусты в саду. У меня была особая миссия: выглядеть прилично. Поэтому я пошла в специальную комнату для приготовлений, где уже ждали парикмахеры, стилисты и прочие люди, которые должны были сделать мой вид подобающим для приёма гостей.       Как только я пришла, начался цирк. Меня окружили, а потом рассматривали и вертели, как диковинную побрякушку в лавке чудес. Казалось, время тянулось бесконечно. Ждать, пока меня накрасят, пока подберут и сделают причёску, было жутко скучно, и когда меня попросили закрыть глаза, чтобы нанести тени, я чуть не заснула. Странно: мама много раз говорила, что время, потраченное на наряды и макияж, всегда стоит того, оно уж точно никогда не проходит зря. Я не чувствовала её энтузиазма.       Потом меня повели на примерку. Стилисты сшили семнадцать платьев и теперь спорили о том, какое же мне надевать. Я терпеливо слушала их разговоры, не забывая об улыбке.       Идеальная принцесса со всеми вежлива, и её приятная (карамельная, но не приторно-медовая) улыбка не меркнет ни на минуту.       — Вот это, с золотистыми оборками, чудесно.       — Нет, то красное идеально.       — Миранда, Ваше высочество, какое Вам больше нравится?       — А синее? Вы не забыли про него? Нужно и его примерить, оно прелестно… Ваше величество, какое лучше?       «Улыбка, Миранда. Сегодня ты идеальна».       Меня тошнило от пёстрых цветов и вычурных украшений. Но если хоть один из стилистов расскажет маме, что я ворчала и не улыбалась, то мне не поздоровится. Мне надо было сказать им хоть что-то, но казалось, они не ждали ответа. Им нравилось обсуждать наряды, упиваясь названиями материалов и цветов.        — …Я придумала. Нужно надевать каждое по очереди. Вот в этом можно встретить гостей, а это хорошо подходит для танцев. В этом розовом Миранда появится во время закусок.       Я молчала, не решаясь ничего возразить, но звучало как приговор на казнь.       — Отличная идея!       — Да, ты здорово сообразила. А это? Для чего подойдёт это?       Спасение появилось неожиданно, но очень вовремя, — в комнату вошла Луиза, главный стилист. Остальные тут же отвлеклись и расступились, открывая ей проход к подиуму. Улыбаться теперь стало не так мучительно.       — Доброе утро, — сказала она. — Поздравляю вас. Эх, мне бы мои семнадцать…       — Спасибо, — вежливо кивнула я.       — Ну? — Она мельком оглядела меня. — Какое платье вы выбрали?       — Мы… — Маленькая юркая брюнетка в экстравагантном пурпурном комбинезоне решила рассказать Луизе об их «гениальной» идее, но та прервала её.       — А вам не кажется очевидным, что я спрашивала у принцессы? Вы хоть спросили, чего ей хочется?       — Если позволите сказать, — тихо проговорила я, — то я полностью доверяю вашему решению. Я думаю, что все вы лучше знаете, как мне выглядеть безупречно.       Луиза посмотрела на меня в упор. Я пыталась подать ей знак взглядом — знак о помощи. Она поняла меня.       — Что ж, хорошо. — Она обратилась к остальным: — Я не позволю вам мучить бедную девочку. Давайте выберем одно. И вообще надо перестать шить так много платьев каждый год: это неэкономно. И немодно.       Дело пошло быстрее. Я даже выбрала то платье, которое мне понравилось. Оно было более вычурным, ярким и откровенным, чем я хотела бы, но маме понравилось бы. И Калебу тоже.       — Ваше величество, как вам?       Я, пошатываясь на каблуках, повертелась у зеркала, осматривая длинное красное платье-русалку без рукавов, расшитое мелкими искусственными розами. Затем я мимолётом оглядела макияж и волнистые волосы, аккуратно собранные сзади.       — Всё замечательно. Большое спасибо, — сказала я, пытаясь выглядеть довольной. Кажется, у меня получилось. Все, кто трудился над моим обликом, обменялись радостными улыбками и поспешили к выходу, на ходу осыпая меня поздравлениями и пожеланиями приятного дня. В комнату зашли родители: папа в одном из любимых смокингов и мама в синем платье с пышной юбкой.       — Выглядишь роскошно, — расплылась в искренней улыбке мама.       — Очень красивое платье, — согласился папа, который, хотя всегда выглядел строго и внушительно, мало разбирался в одежде. Наверняка, он подумал о том, как бы я не споткнулась из-за каблуков и юбки до пола. — Надеюсь, я ничего не испорчу, если обниму тебя.       Я опустила глаза.       — Ты помнёшь платье, — сказала мама. — Нужно сохранить всё в таком же виде до прихода гостей.       — Дорогая, мне кажется, что ты преувеличиваешь.       — Нельзя ударить в грязь лицом перед моей сестрой. Ты же знаешь, как она зацикливается на внешнем виде.       — Извини, пап, лучше не стоит, — сказала я, и он, кивнув, закатил глаза — так, чтобы мама не заметила. Я позволила себе хихикнуть. Но мама сложила руки на груди.       — Так, не нужно закатывать глаза и укоризненно смотреть на меня. Миранда, сегодняшний день ведь не только для тебя, но и для десятков твоих родственников и друзей. Всё должно быть идеально хотя бы для них. Ничего не должно испортить этот день. Для блестящего результата нужно тщательно подготовиться, поэтому ты сейчас здесь, а не валяешься в постели с пончиками.       — Да, мама.       — Ну хотя бы подарок тебе понравился? — спросил папа.       Я думала над каждой фразой так, что мозг кипел. Кто бы дал мне хоть увидеть его, хотела бы сказать я, но не могла.       — Извини, у меня было много дел утром, поэтому я не успела посмотреть.       — Ты должна открыть их при всех, — настаивала мама. — Пусть Кассандра увидит, что не только она может делать роскошные подарки для Виктории, но и мы ничем не обездоливаем Миранду. А как удивится Стефания!       — К сожалению, мою маму тебе ничем не удивить, — усмехнулся папа. — Особенно подарком.       — Это мы посмотрим.       Настроение у мамы поднялось, и она в разговоре забыла о самом главном: о времени. Я посмотрела на настенные часы. Оставалось десять минут.       — Мне кажется, что мы опаздываем. Осталось мало времени, — сказала я.       — Время… — рассеянно проговорила мама и засуетилась с новой силой. И откуда у неё столько энергии? — Умница, Миранда. Сейчас придут гости. Скорее в холл.