***
Классическая музыка. Восхищённые взгляды. Я. Калеб. Вальс. Кивки довольных родителей. Раз, два, три. Раз, два, три. Я. Калеб. Вальс. Отточенные, но воздушные движения. Раз, два, три. Раз, два, три. Ритм. Радость. Ощущение полёта. Я. Калеб. Вальс. Кашель. Бледность. Встревоженные гости. Я. Калеб… — Калеб? Обморок. Испуг. Оглушительно бьющееся сердце. Слёзы, сами наворачивающиеся на глаза. Подкашивающиеся колени. Падение. Крики. Суета. Паника. Вялая усмешка Виктории. Я. Калеб. Калеб…***
Не знаю, сколько я пролежала в обмороке. Первые секунды после того, как я пришла в себя, я мотала головой, осматривая собственную спальню. Я не могла понять, что происходит. Воспоминания проступали в памяти постепенно: вот меня несут в комнату, похлопывают по щекам, дают какое-то лекарство и повторяют: «Ей нужно отдохнуть. Необходимо разобраться с принцем». А потом словно что-то щёлкнуло, и я тут же вспомнила. Калеб страшно побледнел и потерял сознание во время танца. Неизвестность пугала меня, как ребёнка, услышавшего шум посреди ночи и с замиранием сердца заглядывающего под кровать в ожидании увидеть монстра. Я не знала, что произошло и почему. Но чёрт… Виктория. Я видела. Клянусь, я это видела. Она усмехалась. Чуть менее радостно, чем обычно, но всё же. Вот же… Я негодовала. Как бы более прилично обозвать её? — Стерва, — в бессилии прошептала я. — Это ты о ком? — произнесла Зои, войдя в комнату. Выглядела она до устрашающего поникшей и холодной. Она больше не была похожа на ту весёлую и всегда готовую прийти на помощь девушку. Зои со шлепком бросила клатч на прикроватную тумбочку, присела на край кровати и принялась нервно мять пальцами край одеяла. — Как ты? Нормально себя чувствуешь? Голова не кружится? — Я-то нормально. Она медлила и почти не смотрела на меня. Я уже начала переживать, но решила не торопить её. — Зои, что произошло? Где мама с папой? Сколько я тут лежу? — Минут сорок. Твоя мама переволновалась, она всё ещё на грани обморока, но отец сразу взял ситуацию в свои руки. Он вызвал доктора и попытался успокоить толпу. Это ужас, что стало твориться. Какой-то балаган. — Голос у Зои дрожал. Она приложила пальцы к вискам. — Миранда, я хочу спросить. — Да? — Руки вспотели, и я облизнула пересохшие губы. — Доктора осмотрели Калеба. На нём тёмное заклятие-переносчик. Ничего не хочешь рассказать мне? Ко мне сзади словно бесшумно подкрались с ножом, выжидая момент для убийства. Заклятие. От мысли о том, что Калеба посмели заколдовать, кровь стыла в жилах. Я лихорадочно вспоминала уроки основ магии. Переносчик — значит, кто-то, кто обладал тёмной магией, зачаровал предмет, и заклятие «перенеслось» с него на жертву. Это был не просто незнакомец. Возможно, этот человек был в замке во время праздника. Кто-то из знакомых. Кто-то из родственников. Кто-то из… друзей. Зои ждала ответа на вопрос, который поставил меня в тупик. — Что тебе нужно от меня? — Я пыталась собрать мысли воедино, в одну логическую цепочку. Жуткая догадка пронзила меня. — Известно, на чём было заклятие сначала? — На твоей помаде. И снять его невозможно. — На меня будто вылили ведро с холодной водой. — Оно парализует, и всё. Моё сердце упало. Боюсь, я знаю, кем был тот человек. Глаза защипало, и паника подкатила к горлу. Раз, два, три… Раз. Два… Раз… Зои повернулась ко мне. Уголки её губ были опущены, а брови нависали над глазами, но взгляд стал мягче: так беспомощно, должно быть, я выглядела. Она резко сорвалась с места и бросилась ко мне с объятиями. — Тихо, Миранда. Дыши. Возьми себя в руки. — Зои, я… Только не вини меня. — Я знала, знала, что это не ты. Гости видели: Калеб пошёл в твою спальню, а затем туда же отправилась и ты. Они стали шептаться, говорить, что это ты заколдовала его. Думаешь, я сразу поверила сплетникам? Я же знаю, как ты ужасна в магии. Хоть где-то моя бесталанность в магии сыграла на руку. Наставник по основам магии говорил, что колдовством могут заниматься все, если поверят в собственные силы и сконцентрируются. Я скептично шептала Зои, что эти простейшие до примитивизма принципы были придуманы ещё Питером Пэном, и мы хихикали. Якобы правила настолько просты, что они и работают только на острове из детских грёз. Сейчас эта мысль больше не веселила. Я не могла совладать с собой. С губ сорвался только нервный смешок, слёзы застлали глаза. — Тихо, тихо. Это подлые люди. Я же не тупая, я ни за что не поверю им, даже за тонну пончиков. Сложно было поверить в то, что я потеряла его. Где же та тростиночка в реке жизни, за которую я могла бы ухватиться, и которая спасла бы меня от надвигающегося, почти поглотившего меня водопада? Где мой свет в конце туннеля? — Ему совсем нельзя помочь? Она протёрла лицо. Её тушь размазалась, а губы театрально подрагивали. — Должен же существовать хоть один способ снять заклятие? Заклинание? Зелье? Хоть что-то? — Меня не собирались полностью вводить в курс дела вообще-то. Я сначала была в комнате, куда его принесли, но потом сказали, что это не просто недомогание, и меня вытолкали за дверь. Но я нашла кое-что. — Она потянулась к клатчу, оставленному на тумбочке, вытащила оттуда небольшой листочек бумаги, тщательно сложенный в несколько раз, и протянула мне. — И как эта бумажка связана с… тем, что сегодня произошло? — Я повертела в руках находку. — Где ты вообще это нашла? — В коробочке от помады. — Она многозначительно взглянула на меня. — Ты понимаешь? Это может быть важнейшей уликой. — Да. Виктория. — Не можешь поверить? — скептично приподняла брови Зои. — От неё можно было такого ожидать. Поэтому она и ходила весь праздник с грустной миной. Актриса. Я поморщилась. Когда Зои злилась, то она становилась другим человеком, и поток злобных, едких, ядовитых слов не красил её. Меня она успокаивала быстро, её же успокаивать — бесполезно. Женская злость бессмысленна и беспощадна. — Она упоминала о том, что ходила на курсы магии или вроде того. Но я ни за что бы не подумала, что она может такое сделать. Зачем ей это? — Я тебя умоляю. Ты сама знаешь, что она не смирная невинная овечка. — Я не хочу винить её. Она же… Зои поджала губы. — С тобой невозможно говорить. Давай читать уже. Голова кипела — все эмоции смешались в гремучую смесь. Я торопливо развернула лист и узнала по-взрослому размашистый, но аккуратный почерк кузины. Мы склонились над запиской, жадно вчитываясь в слова: «Миранда, если ты читаешь это, то мне уже легче. Меня заставили. То, что произошло — всё это из-за моей глупости. Ты можешь обвинять меня хоть всю жизнь, я пойму. Но сейчас я попрошу мне довериться. Я могу помочь, поэтому не отчаивайся. Антидот состоит из шести ингредиентов: Цветок Опаски Голос сирены Кусочек амброзии Серебряная борода Камень-двоедушник Искренние слёзы первого возлюбленного Сразу предупреждаю, что ингредиенты достанутся нелегко. Ты должна быть готова пожертвовать всем, если хочешь спасти Калеба. Как только ты найдёшь все составляющие, принеси их ведьме Корделии Рок. Она живёт в лесу. Знай: мне не лучше, чем тебе сейчас. Удачи, кузина». У меня не было слов. Я читала записку вновь и вновь, вновь и вновь пробегала глазами по роковым строчкам. Зои тоже молчала, обдумывая что-то. — Где она сейчас? — наконец-то выдавила я. — Она уже уехала. Эта гнусная трусиха сбежала с места преступления! — воскликнула Зои. Её щёки вспыхнули от гнева. Я вдруг поняла, что никогда ещё не видела её разозлённой. Меня мама пыталась держать в строгих рамках, она хотела, чтобы я была идеальна, хотя в последние годы я начинала вырываться из-под контроля. Но Зои была идеальней, безупречней всегда. Притом что она любила мелкие шалости, шутки и прогулки с друзьями, она прекрасно училась — наукам, магии, этикету — и была рассудительной и верной подругой. А я искренне восхищалась. Никогда я не видела её поддающейся эмоциям, отличным от серьёзности или радости. Никогда я ещё не видела, что она может быть слабой. Обычной. От происходящего бежали мурашки. Вечеринка сорвана, во дворце паника, Калеб парализован заклятием. Осознание того, что всё это из-за меня, что я — чуть ли не убийца, пугало. — Ненавижу, — продолжала сердиться Зои. – Ты понимаешь, что она делает, Миранда? Она заманивает тебя в ловушку. — Зои, тихо. У меня голова кругом идёт. — Я и сама чуть ли не кричала. — Успокойся. Посмотри на себя: ещё сорок минут назад ты была настоящей леди, принцессой, безукоризненно выполняющей все правила, а сейчас ты поливаешь грязью Викторию. Зои посуровела ещё больше и скрестила руки на груди. — Ну начинается! «Что ты себе позволяешь, Зои! Я-то думала, что ты милая и скромная отличница, а ты…» Как вы не понимаете, что это просто маска? Образу скромницы не суждено быть бессмертным, Миранда. Почему, стоит мне ошибиться, со всех сторон сыплются болезненные упрёки: «Как же так? Как ты могла опуститься до такого?» И это происходит, когда речь идёт о плохой оценке. Похоже, люди обречены совать нос в дела окружающих и замечать соринку в чужом глазу. — Я не хотела обидеть тебя. — Естественно. Но разве ты сама не готова была выругаться последними словами, когда я пришла? — Хорошо, я действительно злилась. Зои перебила меня. Она никак не могла успокоиться. — А сейчас ты не сердишься? Она нанесла на помаду опасное заклятие, подставила тебя и уехала. «Миранда, меня заставили!» Это не похоже на сожаление. Я не вижу ни слова об извинении. Я сглотнула и собралась с силами. — Я не уверена, но мне кажется, она хочет помочь. С чего ты взяла, что она сама не в опасности? Может, это крик о помощи? — Не будь такой наивной, Миранда. Записка — это просто слова. Всё послание слеплено из сплошной лжи. Это ловушка. — Я не вижу ни одного слова о ловушках, — передразнила я Зои. Хотя аргумент был вымученным. Кто знает, что действительно чувствовала Виктория, когда писала это. Может, она так же усмехалась, как в тот фатальный момент. — Миранда, ты видела список ингредиентов вообще? — Зои продолжала настаивать на своём и говорила с нажимом, хотя и умерила пыл. — Опаска — ты прекрасно знаешь, какое это, как ни странно, опасное существо. А сирены? Кто будет с ними связываться? Можно погибнуть, доставая всё это. Я молчала, снова вчитываясь в текст. — Что ты опять молчишь? Признай, антидот невозможно приготовить. Кто решится на подобный подвиг, Миранда? Выбора не было. Одна безумная, навязчивая мысль. — Ответ очевиден, — отрывисто произнесла я. — Ты прекрасно знаешь и такого человека, и того, кто ему поможет. — Не-ет, — протянула она и покачала головой. — Ты совсем уже сошла с ума. — А ты думала, я захочу привести в замок несколько сотен добровольцев и потом выйти замуж за одного из них? Или привлеку кого-нибудь из супергероев? — Миранда… — Я сама соберу все ингредиенты. — Ты свихнулась, — повторила Зои. — Как ты собираешься это сделать? — У меня будет достойная компания. Она вскинула брови и хмыкнула. — Если бы даже это не показалось мне безумной идеей и я бы согласилась, что скажут твои родители? Не думаю, что они позволят тебе совершить подобную авантюру — не знаю, как по-другому это назвать. — А почему ты не думаешь о собственной маме, мне интересно? — Хотела бы я, чтобы она обо мне думала. Она отдалилась от меня и от всего мира после смерти отца. Я бы и рада поддержать её. Но она предпочла общению со мной просмотр сериалов и бесконечные поездки. Она сейчас на фестивале, как и родители Калеба. Я бы тоже разъезжала по ярмаркам и балам на её месте, это намного интереснее. Мы помолчали. — Твоя семья любит тебя, Миранда, я знаю. Ты не можешь сбежать из замка, оставив записку а-ля: «Отправилась в опасное путешествие. Простите меня, люблю». — Ты права: я посоветуюсь с папой. Прямо сейчас. Папа с недоумевающим выражением лица читал послание и молчал. Волнение переполняло меня. Я с каждой секундой ожидания готова была отказаться от затеи. О чём я думала? Решила отправиться на поиски приключений, прикинуться героиней. Смешно. Но я не могла придумать лучшего решения. В тот момент казалось, что именно мне надлежало спасти Калеба. Кто тогда был у него, кроме меня? Родители? Они уехали в другое королевство, и с ними было трудно связаться. В то время как жизнь их сына висит на волоске, они развлекаются на каком-то фестивале в Королевстве Пастилы и не знают горя. Это страшно, когда ты умираешь, а рядом никого нет. — Пап? — Ты сошла с ума, Миранда. Ты подумала о матери? Если она узнает, что ты уезжаешь, ей может стать ещё хуже. Меня терзала совесть. Я рисковала собой и Зои, оставляла родителей одних. Я чувствовала себя так, будто предаю их, самых близких мне людей, ради Калеба. А ведь я не могла быть уверена, что мы всегда будем вместе. Решился бы он ради меня на такое? — Речь идёт о жизни человека, папа. Мама простит меня, я верю в это. Может, это чересчур наивно, но всё же. Он вздохнул. — Люди в Реальном мире мечтают о жизни в Волшебном. О сказочной жизни без забот и проблем. Это смешно. Стоит нам немного расслабиться и решить, что наше «и жили они долго и счастливо» уже наступило, как судьба подкидывает печальные сюрпризы. Наш мир ничем не отличается от Реального, он лишь прикрыт красивой оболочкой — единорогами, балами да принцессами… Чего ты ждёшь от меня? Если я запрещу тебе, ты сбежишь ночью, а если благословлю — то не смогу простить самого себя. Я знала, он пытается понять меня, но от его слов мне стало хуже. Мне только и оставалось, что обнять его. Обнять его как можно крепче, чтобы хватило ощущения домашнего тепла до конца путешествия. — Я люблю тебя, пап. — И я тебя, Миранда. — Он положил ладони на мои плечи и взволнованно посмотрел мне в лицо. — Хорошо, Белле я скажу, что ты утомилась и едешь передохнуть к бабушке. Она не будет беспокоиться и позвонить моей маме тоже не решится. Но у меня есть несколько условий. — Да, пап? — Первое — вы поедете на карете. Никакого общественного транспорта или пеших прогулок по лесам. Я остолбенела и шумно выдохнула. — Хорошо. — Миранда, в чём дело? Что за выражение лица? Так будет безопаснее. — Ею сложно управлять, — быстро ответила я, схитрив. На самом деле, ритуал управления каретой меня не смущал. Он стал намного проще в последние десятилетия, с тех пор, как на одном из саммитов правители королевств решили заменить лошадей волшебной пыльцой. Государи посчитали, что так будет быстрее и современнее. Я легко справилась бы с тем, чтобы посыпать карету пыльцой, а потом задать направление на специальной прозрачной панели, договорившись с магическим помощником, маленьким человечком, обитавшим внутри, словно на грани времени и пространства, Реального мира и Волшебного. Пугало меня другое. Комфорт — это прекрасно. Едешь себе в роскошно украшенной серебряной карете на мягких бархатных подушках, смотришь в окно на пейзаж, читаешь книгу, а карета сама везёт тебя — только слышишь пение ветерка и бравое постукивание колёс. Но дороги Волшебного мира — опасное место, а карета — вычурный транспорт. Как только стемнеет, и звёзды болезненно замерцают, и гулко заухает сова, и ветки деревьев превратятся в цепкие лапы, а дороги и тропинки — в лабиринты… — А как же разбойники? — осторожно спросила я, но папа только усмехнулся. — Кое-кто читал очень много книжек. Не придумывай, Миранда. Я не смела перечить отцу, хотя и очень хотелось. Я знала, что он заботился обо мне и думал о том, как лучше. Но он и понятия не имел, что такое паника. — Всё будет хорошо, правда. Не стоит переживать, милая, — подбодрил меня он. — Ты же не поедешь только с Зои. — Ну да, это правда. Она обещала ещё позвать друга, который сейчас у неё гостит. Я сначала не поняла подвоха, но вдруг перехватила хитрый папин взгляд и насторожилась. Он что-то задумал. — Я всё решил, Миранда. Я думаю, что вам нужен ещё один спутник, проверенный человек, который мог бы защитить вас. И я знаю, кто это будет. Лучше бы я сбежала, оставив записку… — С вами поедет Джей.