Сбившийся с пути, вновь обрети дорогу

      Акацуки захлопнул папку с бумагами и отложил на край стола. Он остался в кабинете один, коллеги уже разошлись. Наконец, дело сделано! Последние три дня напряженной работы, закончились, а главное — он успел подготовить все документы. Парень старался завершить дела в срок, чтобы уехать домой к жене и родителям тогда, когда обещал. Ему очень хотелось сдержать договоренность, установленную с Лукой. В последнее время он часто подводил ее, уделял жене мало внимания. Конечно, Акацуки чувствовал ее подавленные настроения, видел грустный взгляд этих любимых ореховых глаз, провожающий его. Она никогда ничего не выговаривала ему за долгое отсутствие, но с каждым днем в ее «Хорошего дня», «Добро пожаловать домой», «Я скучала» все отчётливее слышались ноты отчаяния. В такие моменты он чувствовал себя подлецом. «Совесть — лучшая нравоучительная книга из всех, которые мы можем прочесть», — когда-то в детстве отец цитировал сыну высказывание одного великого философа. Акацуки понятия не имел, кем был этот умный человек, в данную минуту его собственная книга совести подсказывала, что он слишком задержался на работе. Пора домой.       Парень привычно щелкнул клавишу Home на телефоне, и раздраженно прикрыл глаза — весь день аппарат не давал никакой реакции ни на заряд, ни на перезагрузку. «Дерьмо. Как не вовремя!».       Мысли прервал внезапный стук в дверь, введя в замешательство. Это было странно. Члены их группы не отличались подобной манерностью, на это не было времени. Ичидзе, у которого руки постоянно были заняты кипой бумаг, и вовсе открывал дверь с пинка.       - Акацуки-сан, Вы не заняты? — послышался девичий голос.       - Нет, Джун, входи, — отозвался парень на вопрос секретарши.       В кабинете появилась девушка брюнетка. Многие ребята, работающие в их коллективе, имели на нее виды — она была молодой, умной, привлекательной обладательницей тонкой изящной талии и стройных длинных ног и, по совместительству, главной нарушительницей офисного спокойствия. Когда женщина входила в кабинет, многие парни и взрослые мужчины оборачивались, чтобы полюбоваться ею. Она чувствовала это. Понимание своего привилегированного положения читалась в каждом ее обаятельном движении, однако Джун никогда этим не пользовалась. Акацуки поражало, насколько профессионально девушка держалась на службе, учитывая тот факт, что с женским обществом в их коллективе наблюдался явный дефицит — она была единственной женщиной. Само собой, это не могло не нарушать рабочую собранность в их мужской компании. Сам же Акацуки был лишь равнодушным зрителем, наблюдающим за безрезультатными попытками своих коллег взять у Джун номер телефона или пригласить на свидание — она динамила абсолютно всех. Ему же были безразличны ее изящные формы. Важно было лишь то, что она в срок выполняла поручения, сидела на телефоне и всегда с охотой бралась за сверхурочную работу.       - Я закончила с базой, которую Вы просили привести в порядок, — отчиталась девушка, улыбнувшись, — Вы сегодня снова остаетесь? Выглядите очень уставшим и напряженным.       - Спасибо, что завершила это так быстро! Ты молодец, — похвалил он Джун в очередной раз за сегодняшний день. Эффективность ее работы действительно поражала, — Нет, сегодня я, наконец, еду домой к жене, — с теплотой в голосе дал Акацуки ответ на ее вопрос.       - Вероятно, жена Акацуки-сана очень мудрая женщина, если не имеет ничего против его ночевок в офисе, — девушка подошла ближе к его столу.       - Да, это так, — парень чуть напрягся. «Как близко».       - Я не претендую на роль Вашей жены, но я могла бы снять накопившееся напряжение, — с придыханием сказала секретарша, накрыв ладонь Акацуки своей ладонью. Девушка присела на краешек стола, грациозно прогнувшись в спине. Компетентность, которой сквозили все ее действия минуту назад, внезапно испарилась, оставив место неприкрытой завлекающей сексуальности. Он внимательно посмотрел на нее с хитрой усмешкой:       - Тебя не смущает, что я женат?       - Почему это должно смущать меня? Главное, чтобы это не смущало Вас. Обычно мужчин, которые мне нравятся, жены не останавливают, — она бросила на начальника соблазнительный взгляд из-под ресниц и свободной рукой расстегнула верхние пуговицы своей рубашки, открывая взору карих глаз ложбинку грудей в глубоком декольте.       Парень оценил ее пышные формы, так откровенно предлагаемые девушкой для созерцания, и снова вернулся к ее бесстыжим глазам. Эта дерзкая девчонка! Во времена своей распутной юности много лет назад, Акацуки бесцеремонно трахал девиц вроде нее, но даже тогда, такие как она, всерьез не волновали его, и были лишь развлечениями на одну ночь, которым он никогда не перезванивал. Сейчас же эта доступная девка не вызывала у Акацуки ничего, кроме презрения.       «Самоуверенная стерва, сейчас я укажу тебе на твое место», — цинично подумал он, ухмыляясь. Эта невинная овечка-недотрога оказалась распутной волчицей в двуличной шкуре. Джун удалось вызвать у него желание, но не то, на которое она рассчитывала. У парня возникло жгучее намерение проучить ее за всех ребят из его отдела, которым она отказала.       - Послушай, Джун, я хочу прояснить ситуацию раз и навсегда. Работа — это единственная вещь, которую я намерен обсуждать с тобой. С моим напряжением прекрасно справляется жена. Я люблю ее, поэтому сейчас ты уберешь руку, а я сделаю вид, будто ничего не произошло. Идет? — Акацуки смотрел на нее все с той же самоуверенной ухмылкой и был убежден, что вышел победителем из этой игры. Парень не смутился напора, он знал, как нужно обращаться с такими женщинами, как она.       Секретарша держалась уверенно, казалось, она совершенно не растерялась. Джун с достоинством убрала свою ладонь и спрыгнула со стола:       - Вашей жене очень повезло с таким сокровищем.       - Это не так. Будь я хорошим мужем, меня бы здесь не было.       В дверь снова постучали:       - Акацуки! Ты здесь? — раздался знакомый голос. Парень с удивлением перевел взгляд на дверь.       - Ханабуса? — отозвался он. В дверном проеме появилась белокурая голова старого друга, — Ты что тут делаешь?       - За тобой приехал, — кузен улыбнулся и вошел, мужчины обменялись рукопожатиями, — я пытался до тебя дозвониться, если бы ты хоть иногда включал свой телефон, то знал бы это. Знаешь, клавиша включения — это такая кнопочка на торце мобильника, — попытался сострить блондин.       - Заткнись, — улыбнулся Акацуки, он был так рад Ханабусе. В последний раз ребята виделись около года назад.       - Кхе-кхе, Акацуки-сан, прошу прощения, если на сегодня мы закончили, то я, наверное, пойду домой, — вмешалась секретарша, о существовании которой Акацуки уже и думать забыл, встретив старого друга.       - Ах, да, я вас не представил… Джун, это Ханабуса — мой друг, Ханабуса, это Джун — моя помощница. Ее вклад в нашу работу неоценим, — парень старался говорить это официальным и формальным тоном, чтобы окончательно подвести итоговую черту их с Джун разговора.       - Рад встрече, — сдержано поприветствовал девушку Ханабуса.       - Приятно познакомиться, — улыбнулась секретарша. Ее корпоративная маска вновь вернулась на прежнее место, — и, пожалуй, до свидания, — девушка направилась к выходу.       - Всего доброго, — в один голос попрощались с ней парни.       - Интересно, какой именно вклад она вносит в твою работу? — Айдо-семпай дождался, пока девица скровется за дверью. Он глядел на друга сосредоточенным взглядом, вспоминая пышную грудь девушки в обтягивающей и неприлично расстегнутой рубашке. Акацуки непонимающе смотрел на кузена пару секунд и до него вдруг дошел смысл его намека:       - Ты нормальный?! Ханабуса, она просто секретарша! — парень был поражен, что лучший друг мог допустить о нем подобную непристойную мысль, но пенять в данном случае оставалось только на себя самого. С трудом помещающиеся скелеты из прошлого в его шкафу имели обыкновение приоткрывать дверцу в самый неподходящий момент, выливая в сегодняшний день дерьмо из ошибок, когда-то совершенных, и которые в настоящем Акацуки старательно пытался скрыть.       - Брось, я просто пошутил, — отмахнулся кузен, — На самом деле, я невероятно рад встрече. Мне очень хотелось увидеться с тобой и Лукой, но я не смог дозвониться ни тебе, ни ей. Последние два дня твой телефон выключен, а ее постоянно занят. Я набрал твоему отцу, он сказал мне, что ты тут.       Акацуки насторожился. Лука, вероятно, звонила ему ни один раз. Слыша постоянные сообщения об аппарате, находящемся вне зоны действия сети, жена наверняка беспокоится. Монстр из страшной книжки совести снова тихонько начал скрести в душе своими острыми коготками.       - Поехали, — парень решительно снял с вешалки свое пальто и надел его.       В коридоре послышались шаги нескольких пар ног, дверь распахнулась. На пороге появился Ичидзе, тянувший за руку Джун, одетую в верхнюю одежду. По ее недовольному лицу было отчетливо видно, что Такума-сан выцепил ее по пути домой. Третьим в этой внезапно появившейся компании был незнакомый человек в очках.       - Акацуки, как замечательно, что ты здесь! Комуро-сан наконец готов просмотреть все наши документы на корректность заполнения и заверить их! Это значит, что дело, наконец, сдвинется с мертвой точки в сторону переговоров. Юки-сан просила позвонить ей, как только мы решим все дела у нотариуса. Нас ждет много работы, — спешно затараторил вице-президент и опешил, увидев совершенно неуместного тут Ханабусу, — Ого, какие люди! Ханабуса-кун, рад видеть тебя! — несмотря на усталый вид, Ичидзе продолжал улыбаться своей доброжелательной неотразимой улыбкой во все тридцать два зуба.       - Приветствую, Ичидзе-сан, — приветливо отозвался Ханабуса, — Акацуки, мы идем?       Акацуки стоял между двух огней. Прямо сейчас в нем боролись две стороны его жизни. С одной стороны на него тревожным взглядом смотрел друг, которого он не видел почти год. Айдо наблюдал за терзаниями кузена и явно начинал сомневаться в его, Акацуки, адекватности. Дома ждала не находящая себе места жена, которой он обещал вернуться сегодня. С другой стороны на него щенячьими глазами глядели Ичидзе-сан, похотливая секретарша и гребаный нотариус, появившиеся в самое неподходящее время. Парень понимал, что если он останется, то заверка документов в этой честной компании займет ни один час, в то же время просто уехать Акацуки тоже не мог — ему не позволяла это сделать ответственность за ту часть работы, которую курировал конкретно он. К тому же, по словам вице-президента, в конце тоннеля их монотонной работы, долгое время не приносящей никаких плодов, вдруг забрезжил свет — это был действительно переломный момент всей их деятельности. Если он уйдет сейчас, то все приложенные на протяжении стольких месяцев усилия, пойдут коту под хвост.       - Ханабуса, прости, но, похоже, мне придется остаться, — потупив взгляд, ответил парень. Что-то екнуло внутри. Хлипкий замочек, едва удерживающий чувство вины, открылся. Мерзкий монстр совести выбрался на свободу и со всей силы драл его душу своими острыми, как бритва когтями за нарушенное обещание перед женой. Внутри было настолько же паршиво, как могло бы быть, если бы Акацуки поддался на чары секретарши, засадил бы в нее свой член и с полной отдачей самозабвенно отымел бы ее на письменном столе.       Ханабуса смотрел на него взглядом, полным сомнений:       - Ты уверен?       - Да. Езжай к Луке, она у моих родителей. Я позвоню ей сам, когда решу проблему с телефоном, — в этот момент Акацуки еще не понимал, что своими собственными руками вбивает последний гвоздь в крышку гроба не вполне благополучных, но все еще мирных отношений с женой. Крысиное «колесо чудес» начало свой ход.