Book of Faith

Блядская гонка! Блядский Слинк!!! Она почти опустошила бак, добираясь до лагеря на максимальной скорости. Без очереди влетела в кафетерий, под бешеные взгляды сметая прекрасное мясо и не чувствуя вкуса. Ей нужно было запастись энергией в дорогу. "Старик серьёзно настроен от меня избавиться. Ты в опасности, рви когти из гонки. Найди Школяра и расскажи о конструкции зарядов, он придумает, как обезвредить бомбы. Возьми Барби с напарницей, они охотнее согласятся сбежать теперь, когда им нужно заботиться о мелкой. Бегите как можно дальше, пока я не выйду на связь". Забавно, что, едва она подумала о возможной пользе сладкой парочки, Слинк приплёл их к её побегу. Хотя, нихера забавного тут нет. Она знала, просто знала, что случится какое-нибудь дерьмо. Им же нельзя просто, блять, благоприятно разрулить ситуацию и свалить в закат с кучей призовых! По отдельности. Свалить по отдельности, в две разные стороны, больше вообще никак не пересекаясь друг с другом. Пошёл он нахер ещё раз, хотя, кажется, уже там. Едва Камаро пересёк черту, она сцапала Бэйли, затащила в угол и попыталась вбить в его тупую чугунную башку серьёзность их положения - хрен там, любовь накрепко выбила этому болвану мозги! Интересно, поумнеет ли он, когда его обожаемая стерва от горя отмудохает половину лагеря, и ему придётся всё это разгребать? Она прохлаждалась в одном из закутков, когда пьяная в стельку Грейс начала представление. И ладно, если бы повздорила со Слинком - но их новым папочкой стал этот оборзевший пидарский мудень! Он слегка поджарил стерву, но она всё же сохранила голову из-за детской защиты на пульте. А ведь, подумалось Элис, в припадке дурного настроения он может сделать с ней то же самое. Она не чувствовала боль от электричества, но разряды сами по себе были неприятной штукой с последствиями. Полежишь вот так минут двадцать - и тело напрочь забудет, как двигаться. Насколько опасно просить Школяра о помощи? В комплекте с Бэйли он бы наверняка ей помог, но саму по себе её знает только, как заклятого врага Джентльмена. Блять. Он вообще был в своём уме, когда ей это писал? Даже зная, что сраные бомбы питаются энергией бегущей крови, Элис просто физически не сможет собрать генератор ЭМИ, сама себя отключить и выковырять эту штуку. А с вмешательством мелкого есть охуительно большой шанс не проснуться. Можно, конечно, слить Бэйли эту инфу, и паровозиком избавиться от заряда, но коп и его упитая подружка поднимут невообразимый гвалт. Они же обиженные герои, им нужно шумно восстановить справедливость вместо того, чтобы по-быстрому сделать дело и свалить! Ладно, никого кроме себя. Не впервой. Короче, пока она тупила, сладкая парочка таки отправилась уламывать Школяра. Элис покружила рядом, подслушивая этот упоительно неловкий разговор, проводила полураздетого Артура до шатра и стала ждать развязки. Им пришла в головы на удивление здравая идея: без пульта Джентль-педик ничего не сможет с ними сделать. И пусть они решают проблему только вдвоём - по итогу это сыграет на руку всем. Должно было бы, точнее, если бы Грейс так бездарно не спалилась. Но вылезшее из-под земли "таинственное происшествие" сыграло ей на руку. Элис ни секунды не сомневалась, чьих это рук дело. Начать с того, что чудовище пролезло через причудливый портал, к которому есть доступ лишь у пары человек на всём свете; да к тому же, в такое удобное время, чтобы пошатнуть авторитет новоиспечённого хозяина. Единственное, чего она не учла - что ребята будут тупить так долго, прежде чем наброситься на монстра. Двухметровый качок с непробиваемой кожей обладал великолепным слухом, как она выяснила, безрезультатно от него драпая. Огр метнул ей в живот железку, от чего ноги подогнулись, и наружу полились ручейки крови. Блядский, ёбаный, нихера её не предупреждающий Слинк! То есть, он, конечно, отправил ей сообщение, но мог бы выразиться более конкретно о монстре, способном одним пальцем вырвать все кишки! Бэйли-спаситель показался из-за рядов опустевших палаток, пытаясь сразить чудовище волной отвратительно поганого юмора. Элис как могла закатывала глаза, но необходимость прижимать руками рану и ускользающее сознание не позволили ей сполна насладиться зрелищем. Бэйли опустился на одно колено, пытаясь, кажется, выдавить ей поджелудочную через дыру в животе - его там вообще учили оказывать первую помощь? - В следующий раз, блять, слушай, что я тебе говорю, - хотя она искренне надеялась, что Бэйли сегодня сгинет, чтобы никогда больше ей не попадаться. - Могла бы хоть немного посвятить меня в ситуацию! - Шаталась бы я под ногами этого хрена, если бы знала... - Вот и не удивляйся моему недоверию. Чёрт, рана серьёзная... Нужно отнести тебя в безопасное место. - Всё это место станет безопасным, когда вы вдвоём прикончите незванного гостя. Там, кстати, твоя подружка из последних сил его сдерживает... не хочешь ей подсобить? - Я приведу помощь, как только смогу, - он уставился на неё честными копскими глазами. - Держись. - Как был придурком, так им и помрёшь. По крайней мере, её теперь не выбешивают идиотскими фразами. Элис испытывала непоколебимую уверенность, что с чудищем вскоре будет покончено; и даже звуки всё более отчаянной борьбы не сбили её с мысли. Кажется, там кто-то даже обосрался в определённый момент. Как хорошо, что она лежит при смерти и этого не видит... Что-то подняло её в воздух и понесло. Ей лень было глаза открыть, а ведь цветные вспышки под веками так убаюкивали. Ребёнком она глядела из окна на проплывающие косяками тучи, и в миг сквозь них проглядывало солнце, и не отвести глаз, хоть и слепнешь напрочь; но солнце означало тепло, и хоть какие-то краски в холодной, вонючей, прогорклой серой картинке. Она всё смотрела, хотя взрослые запрещали, потому что так можно выжечь сетчатку. Херли они вообще знают? Теперь ей казалось, что она смотрит на солнце прямо не открывая глаз, и это было так непостижимо спокойно, как никогда раньше. А потом её выкинуло в реальность похлопываньем по щеке. Она собиралась вмазать в ответ, но руки не было, а вместо неё сахарная вата на слишком мягкой пружине. - Какая у тебя группа крови? Набор звуков пришёл извне, разрывая небытие в клочья. Пыталась ответить, но вместо слов - мыльные пузыри, что лопались не покидая рта. - Какая группа, ну же? Наша машина взбесилась, пока проводила анализ. Отдельные звуки должны были означать что-то важное, потому что мозг, ещё не ловя смысл, медленно наполнял её яростью. - Ты потеряла больше трёх литров. Я бы сказал, с таким не живут, если бы передо мной не распласталось доказательство обратного. Вот теперь её терпению пришёл конец. - Ч... - Четвёртая? Какой резус? Эй, не отключайся, резус какой? - Ч-чёртов... ёбаный... Нечто массивное перестало нависать над ней, и пустота под веками слегка посветлела. - И на смертном одре умудряешься исходить на говно... Вот теперь я верю, что ты выживешь. Но чтобы завтра быть в строю, тебе нужно переливание. - Мне нужен сон, часов на двадцать... и гора жратвы. Вот теперь она стала понимать, что происходит. Целый день пропадавший в штаб-квартире Слинк соизволил вернуться и присвоить себе лавры по её спасению. А ещё он, сам того не зная, сдал её с потрохами. - Что ты сделал с моей кровью, придурок? - Я?! Пытался вычерпать её ложкой с пола, но она успела впитаться в асфальт. - Брал её на анализ? В хартовской лаборатории? - Если бы ты очухалась раньше, я бы просто притаранил нужную пачку крови. Да целый ящик! Не знаю, заметила ли ты, но в нормальном человеческом организме её должно быть гораздо больше, чем у тебя сейчас. - Мой организм не нормальный. - Ты вся ненормальная! Снова суета неподалёку. Когда она приоткрыла глаза, мир оказался тусклее, чем должен бы быть; единственная лампа горела в стороне, противоположной от её дивана. Бог сцены, по шею закутанный в уродские кружева, склонился над столом, рассматривая девственно пустую столешницу. - Соберись с мыслями. Я, наконец, придумал, как вытащить тебя из гонки, но если пропустишь сегодняшний старт, я ни под каким предлогом не смогу оставить тебя в живых. - Тоже мне, проблема. Дай отоспаться и положи каких-нибудь снеков в дорогу. Но это всё не будет иметь смысла, если хартовские яйцеголовые поймут, какое сокровище ты им сегодня принёс. - Так... Он притащил стул и сел напротив неё, демонстрируя, что совсем не забыл разговор, начатый год назад. Если она смолчит, компания непременно приберёт к рукам неожиданное открытие; если расскажет, Слинк скроет её от них... и, вполне возможно, оставит себе. - Я слушаю. Доктор Остер разматывал бинт на её запястье. - Драться нехорошо, юная леди, какой бы повод вам для этого ни давали. - Она обоссала весь пол. Я спустила голые ноги с кровати и чуть не подскользнулась на луже! - Ты же знаешь, у Эмили ночные кошмары. - Из-за которых я не могу спать. А теперь ещё и это! Вонять будет несколько дней, как ни выветривай. - Будь снисходительней к другим, Элис. Этим детям больше других не повезло в жизни. - Не повезло?! Они все психи! И вы заперли меня с ними! Как я могу быть нормальной в окружении подобных фриков? Доктор остановился на пару секунд, протяжно вздыхая. - То, что я скажу, очень тебе не понравится, но постарайся меня услышать. Ты НЕ нормальный ребёнок, и, по правде говоря, здесь тебе самое место. Что? Она притопнула, и попыталась вырвать руку, которую доктор тут же перехватил. - Только различие в том, что другие дети опасны прежде всего для самих себя, а ты - для других. Я бы оказал миру услугу, насовсем заперев тебя здесь, но твоя естественная тяга к разрушению никуда не денется - и она будет направлена на тех, кто меньше всего от неё защищён. Поэтому я бы предпочёл подготовить тебя к жизни во внешнем мире, чтобы ты могла найти собственный путь, и, может быть, с правильными ориентирами, направить своё существо против тех, кто действительно этого заслуживает. - Например? Она не совсем уловила смысл его речи, но слова про внешний мир обнадёживали. - В этом мире хватает людей, которые намеренно причиняют зло другим: убивают, отбирают имущество, делают больно. И снова она слышит это слово; дядя Джеймс не ответил тогда, может, сейчас получится? - Что такое больно? Остер закончил разматывать бинт, и сейчас держал её руку, пристально уставившись в глаза. - Ты что-то почувствовала, когда тебя ранили? Были какие-нибудь неприятные ощущения? - Меня взбесило, что она смогла добраться... - Я не об этом. Хотя, судя по всему, несколько дней прошло, может, ты уже не помнишь. - Каких дней? Это было сегодня утром! - Ну, хватит придумывать. Уж я отличу свежую рану от почти зажившей. - Так - обычно раны не заживают так быстро, как у меня? Теперь доктор отпустил её руку и застыл в странной позе, но она слишком хотела услышать ответы, чтобы убегать. - Я читал твоё дело... По правде говоря, когда поступил вызов, думал, что они преувеличивали. Можешь сделать кое-что для меня? - А? - Посиди спокойно. Он достал скальпель из саквояжа и сделал небольшой надрез на её запястье. Элис наблюдала за набухающей каплей крови, как будто доктор мог сотворить из неё нечто необыкновенное. Вот уже непролитая кровь схватилась твёрдой коркой, которая к концу дня должна сойти, не оставляя следов. - Боль - это то, что ты сейчас должна чувствовать. Что заставило бы другого ребёнка отдёрнуть руку, скорчить гримасу и, возможно, закричать. Она видела, как это делали другие, но... Ей всё ещё было непонятно. - Наблюдай за остальными, - сказал доктор, - учись реагировать, как они, даже если это кажется тебе бессмысленным. Когда исчезнут твои странности, взрослые перестанут думать, что тебя стоит держать под замком. - И сколько мне притворяться? - Будь всё по-настоящему, твоё состояние улучшалось бы не так быстро. Несколько месяцев, может, год... - Целый год мне делать всю эту фигню! - быть слабой, вредной, капризной, не реагировать на тех, кто портит ей жизнь... - Воспринимай это, как тренировку. В большом мире твоё поведение будет считаться таким же странным, как здесь, разве что скрывать это станет легче. К тому же, тебе только девять. Никто не выпустит маленькую девочку жить на улице; после больницы у тебя появится новый круг общения, возможно, опекуны или приёмные родители. Людей, с которыми находишься в постоянном контакте, труднее обманывать. Это всё ещё звучало нехорошо, но доктор хоть немного рассказал, что она делала не так. - И об этом тоже стоит помалкивать, - он чуть крепче сжал её запястье, где тонкий разрез стянулся в едва заметную нить. - Я могу сделать для тебя ещё кое-что напоследок. - Тогда он взял пробирку моей крови, а на следующий день рассказал, что она не отвечает ни одной известной группе и резус-фактору, у неё энергетический потенциал на пятьдесят девять процентов больше среднего, а регенерация позволит мне справиться с серьёзной кровопотерей и травмами. Но ты и так об этом догадывался? - Он столько знал о тебе, и всё равно отпустил на четыре стороны... Парень явно был не из Харт. - Более того: с годами мне стало казаться, что он помог мне, потому что сам был таким же. Ну, ты понимаешь... - она пыталась перевести разговор на себя, но Слинк не дал ей времени: - Скажи-ка мне имя твоего дяди? - Джеймс Карнак. Он присвистнул. - Чтоб меня... А я же его помню. Изредка пересекались на совещаниях, тихоня, вечно утыкался в свой блокнот. Никогда бы не подумал, что в своём подвале он проводит эксперименты на маленьких девочках. - Ну, он увлёкся модификациями крови после того, как ему приказали свернуть предыдущий проект, - она выразительно посмотрела на ведущего, - та экспериментальная формула, что я тебе дала, принадлежала ему. Только теперь она могла заметить странный взгляд, которым Слинк её окутал. Опять! - Хватит пялиться. Да блять, Слинк, если ты!.. Он перестал моргать и подвинулся ближе к ней, усиливая напор. - Если я - что? Она не понимала, как сказать ему. Земля под ней разверзлась, она падала в пропасть, окружённая неровными гранями чёрных скал, а единственное пятно на горизонте, единственное возможное спасение - там, наверху, где по-прежнему светит солнце. Она вынуждена была смотреть в сияющее небо, пока тело её на пределе гравитации неслось далеко за известные человечеству земные пороги. Вот так и он теперь выглядел на фоне остального мира. Она закрыла глаза и позволила себе упасть. - Ничего из услышанного сейчас не должно повлиять на твоё главное задание: вытащить меня из задницы. И если в Харт получат расшифровку моей крови, которую ты любезно им предоставил, твоя миссия торжественно провалится. - Я знаю, - сказал он с такой острой улыбкой, что ей будто полоснули по груди. - Поспи. Я отправлю тебя порталом до ближайшей точки к городу, где нет электричества. - И какого хера мне там делать? - Там нет электричества, потому что всё глушит электромагнитный импульс. Городом правит порождение Шрама, которое пытается сосредоточить всю власть в своих руках. Что-то происходило с его лицом, пока он это говорил, что она была не в состоянии понять; но ей стало так некомфортно, что она повернулась лицом к спинке дивана. - Ты же говорил, я должна стартовать со всеми завтра? - Всё летит к чертям, Элис. Вынужден признать - у меня заканчиваются фокусы. Чем гонять тебя на пределе истощения, я лучше ткну средний палец прямо в их камеры, что направлены на нас. Но она уже засыпала, так и не услышав последнюю фразу. *** - Эй, бесполезная трата моего времени, хорош дрыхнуть! Мерзкий, противный голос не был частью её сна. Крошечная тень в татуировках отошла подальше, чтобы она смогла покинуть свою постель. Большую часть трейлера застилало солнце. Лучи трясли грузовик, резвились в открытых окнах, оставляя ощущение езды по грубой наждачной бумаге. У неё во рту было сухо, тяжёлая голова клонила обратно, и Элис, кажется, догадалась, почему Слинк оставил с ней Рашера: тот кого угодно поднимет из мёртвых, лишь бы оказаться подальше от него. - Где моя машина? - она спросила, окончательно поднявшись. Рашер с ухмылкой кивнул на хвост колонны. - Если ты, с-сука, её хоть поцарапал, я выну весь твой пирсинг через твою задницу. - Пшла вон отсюда, у меня и без того дел по горло. - По горло, говоришь? Он так скривился, что Элис посчитала свою раннюю побудку отмщённой. Правда, когда он достал из кармана пульт и объяснил суть дела, ей захотелось конкретно ему втащить. Но выбора в этом вопросе её, кажется, лишили. Колонна была недалеко от нового места стоянки, и не должна была сейчас останавливатсья, чтобы не вызвать подозрение важных шишек. Ну, или ещё какая-то подобная фигня. Слинк заботливо положил ей в дорогу завтрак, так что с небольшим пакетом в зубах она перебралась к закреплённому за грузовиком прицепу, на котором покоилась Феррари; закинула пакет на пассажирское и отстегнула все сдерживающие колёса замки, кроме одного. Затем Рашер открыл портал прямо на ветровом стекле следующего за ними автобуса. У неё было несколько секунд, чтобы расцепить последний замок, дать заднюю и скатиться с наклонной рампы прямо в вонючую бездну. Это было то, что она впоследствии описала бы как неплохую замену кофе. Феррари влетела в портал, внезапно оказавшись одной посреди пустынной дороги. Навигатор несколько секунд перестраивался, но покорно указал новый, сильно укороченный маршрут до Рэд Ривера. Интересно, было ли у мелкого подонка искушение захлопнуть портал чуть раньше? Слинк бы ему за такое яйца оторвал (если они у того ещё имелись). Девушка достала из пакета шоколадное печенье и до упора вдавила газ. Она едва успела расстроиться, что слегка накрошила в салоне, как впереди показалось алое детище американского автопрома. И куда эти дебилы гонят на такой скорости? Местные власти прибьют их до того, как это посчастливится сделать Слинку. Конечно же, во вчерашних путанных объяснениях он нагнал тумана со всеми этими средневековыми нравами города, управляемого не то психопатом, не то натуральным чудовищем; но его совет не попадать в неприятности перестал казаться таким уж банальным. - Эй, Бэйли! - она крикнула, едва поравнявшись с Камаро. - Местные власти сильно не любят нарушителей. Сбавь скорость и будь паинькой. Он обернулся за ответом к стерве, их машина начала медленно уходить вперёд. Ну, что смогла, она сделала. Когда их тормознул шериф в непроницаемо чёрных очках, она просто дала ему слинкову визитку. Кажется, ей стоит самой их печатать - эти маленькие глянцевые карточки решают уйму проблем с подходящими людьми. По итогу - вот сюрприз! - обе машины добрались до городка. Коп и компания выглядели подозрительно счастливыми, ощупывая собственные шеи, так что она вмешалась, пока кто-нибудь необдуманно не вскрыл другому башку. - Это значит, мы теперь можем вытащить бомбы? - спросила Грейс. - Только если готовы умереть. Эти штуки присасываются к кровеносной системе для топлива; даже отключенные от сигналов пульта, они по-прежнему активируются от попыток их вытащить. Если только не остановить кровоток во всём теле... Д`Ардженто перестала её слушать, вымещая разочарование на мусорном баке. Напарник оттащил её прочь, пока Школяр осматривался в мастерской. Что он планирует делать теперь, лишившись своего папочки? Она не видела этого лично, но, судя по рассказам, фейерверк получился знатный. Педик недооценил молчаливого парня, и Элис наслаждалась, будто это была её личная победа. Ну, в каком-то смысле... Она зашла в старомодную таверну с этими идиотскими распашными дверями; сходу заказала кофе, глядя на полные зерна мешки вместо обычных для такого места бутылок. В голову словно засыпали обмазанного навозом песка, и тысячи мушек пытались растащить его в разные стороны. Обычно она спала в то время, как её организм регенерировал, но теперь из-за кое-чьего проёба у неё не было даже этих нескольких часов. Элис медленно осматривала прилавок, пока выпитый тёмно-коричневый яд боролся с недосыпом и малокровием. Чашка едва опустела на треть, когда её тронули за плечо. - Пошли, - он сказал, - сделаем тебя свободной, как ветер. В руках у Слинка был чемоданчик из её багажника, тот, который она возила с собой, едва узнав о работе бомб. Ведущий повёл её в отель через дорогу, отпер старомодно-скрипучую дверь начищенным бронзовым ключом, которому самое место в чьём-нибудь шёлковом сюртуке. Обстановка за дверью, впрочем, совсем не поддерживала образ. - Ложись. Всё будет быстро, не успеешь заскучать, - он махнул на потёртый диван с дурацкими бирюзово-розовыми цветочками на обивке. - Ничего не хочешь мне сказать? - Я уже всё сказал. Они стояли по обе стороны безвкусного ковра, и Слинк действительно не понимал, что же она собирается от него услышать. - Сказал ли, что ты первоклассный козёл, и почти проебал мою жизнь своим ебучим вмешательством? Что выскочил весь такой в ореоле загадочности, пообещав мне лучше понять саму себя, а по итогу оставил с одной тупой ненавистью и разочарованием?! - она не знала, откуда берутся эти слова, не знала их истинного значения; но они звучали как идеальная гармония, которую признал бы даже человек без музыкального слуха; более того, ей даже не нужно было их понимать - главное, чтобы задело его. - Сказал, что мир для меня теперь конченое место, потому что у меня нет сил даже требовать все те деньги, что ты мне должен? Он как раз задёрнул тяжёлые шторы, выбив из них облачко пыли, когда она пошла вперёд - сделать с ним сама ещё не зная что. Отвлеклась всего на секунду поднять со столика огромную вазу, несуразную, как и всё в этой комнате, и тут же получила удар в грудь, который толкнул её с самого высокого шпиля в обжигающую темноту. Там не было огня или других классических проявлений потустороннего мира, описываемых разными религиями. Быть может, верь она в какую-нибудь вариацию этой чепухи, отрезанный от мира мозг и выдал бы подходящую картинку. Теперь же Элис тонула в худшей форме небытия: в которой способен осознавать лишь себя и то, что жизнь твоя подошла к концу. Что случится, когда я умру? Как это - перестать существовать? Невинные вопросы, от которых детишки по ночам плачут и зовут мамочку, теперь выросли, обросли зубами и накинулись на то, что ещё от неё осталось. Никаких открытых глаз или судорожного дыхания, только чернильно-чёрная тьма, бесконечная, но с каждым мигом всё теснее. Она откалывала всё лишнее, забиваясь в крошечную пустоту внутри себя; но там, где в реальном мире был только холод и воющий ветер, теперь склизкий шевелящийся комок, от которого она почти выпадает из сознания во второй раз. Прикосновение к этому комку словно бьёт её по всем местам во всех измерениях, но прятаться больше негде, и она ныряет внутрь. Её выдернули обратно за секунду до того, как она, кажется, всё поняла. Резко, без перехода, мир пришёл в норму, и она обнаружила себя в затетённой несуразной комнате, с нависшим бледным лицом, что пристально разглядывало её собственное. Этим живым беспокойством оно светилось изнутри, хотя внешне было непоколебимо. Лицо отвернулось, что-то прошептав в сторону, и она с удивительным спокойствием узнала Артура Бэйли, чудо в перьях, неведомо как оказавшееся здесь. Его появление затмило водопад мыслей в её голове, и хотя бы за это она была благодарна. Слинк тем временем что-то шипел валявшемуся на полу парню; когда он отступил прочь от её дивана, она ощутила вернувшуюся пустоту. Ей снова было холодно. - Умудряешься пересраться со всеми на ровном месте... - эй, я здесь, посмотри на меня! - Давай потише, а? И - надо же - он услышал. Примчался обратно, от чего в груди снова забил током скользкий ком, склоняясь над ней как в последний раз. - Ты - раньше времени не пошевельнёшь и пальцем. Лежать. Лежать на месте, я сказал! Тон его ни капельки не обманул, потому что само присутствие придавало неведомых сил. Она сейчас могла бы, кажется, луну с неба достать, но... Только он уже скрылся за грохнувшей дверью. Плевала она на совет этого придурка. Элис приподнялась на диване, как смогла, разглядывая Бэйли. Ей уже даже неинтересно было, какого чёрта он тут оказался; но за его растрёпанной мордой с явными признаками удивления наблюдать было чертовски приятно. - Удобно, Бэйли? Их зрительный контакт, и, прежде всего, мыслительный процесс копа, прервал ворвавшийся в номер последователь шерифа. Он позвал Барби на священную миссию, а тот, невинное дитя мегаполиса, и не вздумал отказаться. По крайней мере, он не растерял последние мозги. - Так ты с самого начала знала, как можно отключить бомбу? Он только теперь додумался задать очевидный вопрос. - Зачем, думаешь, я вожу в багажнике дефибриллятор? Вообще-то, затем, что один придурок закинул его туда пару недель назад. - Почему он тебе помогает? Бэйли глядел на неё честными и слегка обиженными глазами. - Хочешь, замолвлю словечко? Он с удовольствием покопается и в ваших шеях. Теперь парень скривился, возвращая более понятное ей выражение. - Ну уж нет! В день, когда я приму помощь от этого ублюдка, Земля явно сойдёт с орбиты. - Знакомые речи... Так и она сопротивлялась, прежде чем вовлечь Слинка в собственное спасение из этой ситуации. Но если её мучения завершены, для сладкой парочки всё только начинается. Коп упорхнул навстречу весьма вероятной гибели, а Элис впервые за много лет почувствовала себя выжатой. Невольно хотелось последовать совету Слинка и прилечь на час-другой, только она знала, как быстро в этом мире к тебе прилипает дерьмо; нужно быть готовой к прощальному разговору и драпарью как можно дальше. Кажется, в баре через дорогу делают неплохой кофе? А ещё бы поесть, да. Бармен поставил перед ней чашку, рядом с которой тут же появилась плитка шоколада. Ведущий обошёл её со спины и примостился на соседний стул. - Эффектный трюк. Ты что, всё это время прятался в туалете? - Просто я хорошо сливаюсь с окружающей местностью. - Никогда бы не подумала, что в перечень твоих достоинств входит незаметность. - Ешь, - он разорвал обёртку, - ты сегодня даже бледнее обычного. - Я быстро это исправлю, когда доберусь до ближайшего ресторана. Кстати, об этом: когда всё честно заработанное поступит на мой счёт? - Я бы не... - он перевёл взгляд в сторону, и магическим образом извлёк из кармана бутылку крепкого алкоголя. - Я не буду пить эту дрянь даже в честь расставания с тобой! - Это и не для тебя... - он прошептал так близко, что его дыхание защекотало ей шею, - подожди здесь. Последний акт. Дальше она наблюдала милый трёп Слинка со стервой, её жалкие попытки его задеть, и невероятно скучный разговор по душам, несколько раз прерываемый копом. Снаружи явно творилась какая-то херь, только Грейси было по барабану. Не так уж они, оказывается, друг за друга? Ну, это не новость. Ладно, стерва вернула несколько очков, когда выскочила на помощь любовнику сквозь дождь из битого стекла. Слинк так и застыл своей неподвластной огню фигурой, чтобы через пару секунд оттаять и устало опуститься на стул. - Дальше без меня, - и сидел, выставив напоказ искусственно-идеальный торс. Как-то это всё было некстати. - Ты не хочешь, я не знаю... - она очертила рукой неприкрытую часть его тела, при этом глядя куда-то в сторону. - Неужели не нравится? - Всё равно что... что пялиться на куклу Барби, - она сказала с запинкой, - кстати, для чего был весь этот спектакль? - Накалял обстановку до нужного градуса. Забудь об этом; теперь ты вольна идти на все четыре стороны. Она должна была радоваться, но не чувствовала даже крох воодушевления, положенных за подобную фразу. Пусто, вокруг и внутри снова пусто: что такое жить по-настоящему? - Ты мне обещал. Больше денег, больше безопасности её волновала таинственная правда, которую она никак не могла постичь. Стояла криво посреди пропахшего кофе и древесиной бара, не решаясь сесть за стул без приглашения. Он смотрел на неё из-под прикрытых век, и губы сжал в тонкую полоску, словно пытался помешать словам сорваться с языка. - Это важно, Слинк. Ты обещал мне! - Деньги уже на твоём счету. Что ты хочешь больше - свободу или понимание того, чего именно тебя безвозвратно лишили? Чтобы вечно задавать себе одни и те же вопросы, гадать, какой могла бы стать твоя жизнь, не вырежи Джеймс Карнак важную детальку из этого паззла. - Ты мне обещал, - сказала она, уже не так уверенная в этих словах. В залитый солнцем бар ворвались звуки отчаянной борьбы. - Там твой ответ, - Слинк кивнул в сторону улицы, - по крайней мере, его часть. - Мы ещё не договорили. Она вышла наружу; некоторое время наблюдала за дракой, в которой, стоило признать, стерва показала себя во всей красе. Но когда Барби с шерифом попытались затеять философскую беседу, ей стало скучно. - Два идиота, честное слово. Вовремя брошенная фраза позволила Бэйли повалить монстра, правда, громкий выстрел не сулил парню ничего хорошего. Он держал шерифа на мушке, когда тот, совершенно этим не потревоженный, начал говорить. - Всё знаешь, да, пацан? Я вижу тебя насквозь. Всех вас. Вы пропитаны вонью и разложением, гниёте изнутри, даже не подозревая этого. Я знаю про Гаррисона, и про дневничок, который ты с трепетом носишь в кармане. Он ведь и сейчас с тобой? Думаешь, он поможет тебе сделать мир лучше? Под кожу ей заполз холод, который не прогнать какао и пушистым пледом. - Мир, который ты так отчаянно пытаешься спасти, мёртв. Глупцы вроде тебя убеждены в своей правоте, их взгляд застлан белым светом собственного величия. Ты не оседлаешь этот мир, не удержишь натянутые до предела поводья, его время прошло уже давным-давно. Каждый новый день будет приносить мучения и скуку, и только вопрос времени, когда ты безвольно опустишь голову, как остальные, в ожидании неизбежного конца. Его слова были правдой, дающей имя бездне в её груди. Пожалуйста, заставьте его замолчать! Только сказанное уже не вернёшь назад. - Твои желания несбыточны, а счастье осталось в далёком прошлом, размыто маревом так, что кажется, будто его и не было. Каждый день жизнь преподносит тебе один и тот же урок, а ты остаёшься глуха и слепа, неужели тебе так нравятся эти иллюзии? Я вижу тебя, Элис Лервье, и ты обречена. Он, блять, только что что?! Ей наверняка послышалось. Нет. Это было имя, которое она так пыталась стереть из своей памяти. Всё, что делало её похожей на слабых людей. Ведь она не просто другая. Она из тех, кто в заполненной людишками комнате источает такой холод, который не растопит и самое жаркое солнце; она молчит, когда приходит пора говорить, затем роняет слово, которое убивает всяческую беседу (и периодически соучастников беседы); она из тех, кто живёт в собственном мире, попросту лучшем, чем тот, что видишь каждый день из окна. И всё же этот фрик прав, ибо она по-настоящему несчастна. Кажется, только теперь до неё дошёл смысл этого слова. Если вообще оно когда-то имело значение. - Эй? Слышишь меня, идём. Резко она вынырнула из мечты в крепкую хватку на правой руке. Слинк вёл её через пересушенный город, теперь пахший западным ветром и переменами, притом она совершенно не чувствовала направления, и оттого не сопротивлялась. Такие ветры свободы гуляли в её голове, что выметали подчистую всё чужеродное, включая привычный поток возмущений по поводу ситуации в целом, и сегодняшней задницы в частности. Она стряхнула это, как нежданный снег, и уставилась на его остановившуюся фигуру. - Не думай о них, - он бросил из-за плеча, - их путь давно просчитан, и вскоре завершится. - Без разницы. И всё-таки продолжала смотреть на алый бок Камаро. Машина всхрапнула с привычным ропотом восьмицилиндрового движка, и наконец двинулась направо по развилке после моста. Краем глаза Элис уловила особо злобную гримасу на слинковом лице. - Куда они поехали? - К смерти, - он ухмыльнулся. - Метафорически говоря, вся жизнь - это движение к смерти. - Значит, они движутся в правильном направлении. - Мне тоже пора. Она встала напротив него, преграждая путь к возможному отступлению - хотя куда бы ему бежать? Скорее, это ей нужен путь побега после того, как вытянула счастливый билет. - В какую сторону свобода? - она спросила его. - Смотря что ты считаешь свободой. Он опёрся о заднее крыло её машины - в который раз! - и, кажется, приготовился к долгому разговору. - Не выплёскивай на меня свою филосовскую хуйню, пожалуйста, - тон её был каким угодно, но не просящим, - я просто хочу вырваться из твоего проклятого карнавала. - Чтобы творить свой собственный? Что ж, ты хотя бы знаешь, чего хотеть. Правда? Она чувствовала иначе. - Пошёл вон с моей машины! - Ты же ведь хотела направление? - Покажи пальцем, - она раздражённо дёрнула плечом. - Я бы сказал, раз мы посреди чёрной дыры, иди на запах ближайшего крупного города, который ещё не стал призраком. - И это?.. - Нью-Йорк. Но поторопись: я слышал, у Харт на него большие планы. - Как и на всё в этом мире. Но что ты имеешь в виду? - Сколько сейчас в Америке людей, миллионов двести? Эта цифра точно не продержится к концу года. Он намекал на какое-то крупное целенаправленное истребление. Если даже города-мегаполисы окажутся затронуты, что говорить о провинции... Был ли смысл ей задерживаться в этой медленно нагревающейся сковороде? Был ли где-то ещё. - Прощай, Слинк. Каждая минута с тобой была мучением, я жду не дождусь возможности тебя забыть. Она думала, он скажет что-то ещё, но он улыбнулся, отлип от Феррари и молча пялился ей вслед, пока она не доехала до края города, скрываясь за левым поворотом.