Ллойд нехотя открыл глаза, просыпаясь от звука дверного звонка и уже собираясь встать и открыть неизвестному гостю дверь, но так и остался на месте, так как его опередила мама, которая подошла к двери и предусмотрительно посмотрела в глазок. Отстранившись, женщина вздохнула и открыла дверь. В коридоре стоял Гармадон, с интересом смотря на жену, не желающую пускать его в квартиру.
Они могли простоять так вечно, сверля друг друга взглядами, но неожиданно Гармадон склонился и поцеловал любимую, которая тут же отстранилась от него, отплевываясь от солоноватой воды и отбрасывая водоросль, которой муж уже пытался украсить ее прическу.
— Тебя жизнь ничему не учит?! — Коко брезгливо оттолкнула от себя мужа, обиженно отворачиваясь.
— Эх ты... неблагодарная. Я нес это все от самого моря, специально для тебя в знак извинения. Люди, что проходили мимо меня и не получали ответ на свое лицемерное "здравствуйте", думали, что я набрал в рот воды, и, Первый Мастер, как же они были правы! Ведь я и правда набрал ее ради тебя! А ты отвергаешь мои подарки! — лорд драматично посмотрел вверх, пытаясь не начать смеяться.
— Иногда я не могу понять, один у меня ребенок или все же два...
— Могу доказать, что у тебя их три, но этот бородатый мальчик не захотел навестить нас.
Усмехнувшись, Коко медленно пошла на кухню, переглядываясь с вышедшим из своей комнаты сыном, который совсем недавно задремал, пропуская мимо ушей несколько звонков от друзей и незнакомого номера, уже названивавшего его матери. Взяв трубку, она поздоровалась с кем-то, отвечая на какие-то вопросы коротким «да» и зовя мужа, который уже хотел запереться в ванной, но не успел, беря чужой телефон и непонимающе переглядываясь с ничего не понимающей любимой.
Проследив за этим всем, парень медленно прошел в гостиную и упал на диван, взял в руки пульт и начал переключать каналы, по которым почти всегда крутили одно и то же. Не найдя ничего интересного, он выключил телевизор и перевел взгляд на часы. Полвосьмого. Не самое удачное время, чтобы звонить кому-то. Тем более им. Наверное, человек ошибся номером, что вряд ли, так как родители сразу бы разобрались с этим, но в данном случае разговор продлился дольше минуты, а значит, звонящий знал, чей номер он набирает.
Почувствовав на себе обеспокоенный взгляд, Ллойд повернулся и посмотрел на Гармадона, который продолжал разговор с кем-то. Поняв, что его заметили, тот быстро пошел на кухню, наконец прощаясь с неизвестным и кладя телефон жены на кухонный стол слишком громко. Она мгновенно отреагировала, посмотрев на мужа и понимая по взгляду, что им нужно поговорить, отвлекаясь от готовки любимых пельменей сына. А Ллойд уже стоял за стеной, незаметно подслушивая родственников.
— …школьный психолог? — прозвучал вырванный из контекста вопрос Коко. — Зачем она звонила? У нашего мальчика какие-то проблемы?
— Не знаю. Она сказала, что несколько раз предлагала ему зайти к себе, даже через учителя передавала, но он так и не пришел. Попросила, чтобы я его уговорил… Но как это сделаю я, если даже специалист не смог?! — Гармадон присел за стол, кидая снятую с плеча водоросль в мусорку и вздыхая.
— Сначала один психолог, потом другой… Теперь и этот! Это уже ненормально! Что они, в конце концов, хотят от нашего сына?! Он хороший мальчик, у него прекрасные оценки, есть друзья, с ним рядом всегда были его мать и отец…
— Хе… с учетом того, что последний вечно разрушает этот город, странно задаваться вопросом, что им от него надо, — Гармадон грустно усмехнулся, растрепывая светлые волосы.
— А я говорила тебе, чтобы ты наконец покончил с этим. Вот почему ты меня никогда не слушаешь? Еще и отвез его сегодня в это… мерзкое место.
— Не начинай…
— Я еще не начинала, милый, — Коко грозно указала ножом на темного лорда, который лишь закривлялся, отводя острый предмет в сторону и вздыхая. — Так что теперь делать?
— Ну… Она сказала, что если не смогу его заставить прийти, сам должен это сделать. Странная вообще логика. Не приведете сына — приходите сами. Я что, проблемный подросток что ли, что мне такое предлагают? — он нахмурился, беря яблоко и кусая его.
— Ой… Ты хуже, Гармадон.
Дальше Ллойд не стал слушать. Отойдя от прохода на кухню, он быстро пошел в свою комнату, закрывая за собой дверь и тяжело вздыхая. Как он и думал, теперь эта проблема распространилась на всю семью. Лучше бы он сходил к этой настырной дамочке. Впрочем, кто сказал, что она бы тогда точно не позвонила маме или папе? В данном случае он бы при любых обстоятельствах остался в проигрыше. Ничего хорошего в этом, конечно, нет, но можно хотя бы успокоить себя подобным выводом.
Упав на не застеленную постель, парень взял с тумбы телефон, смотря на очередные пропущенные звонки и множество сообщений от Нии, Коула и всех остальных, которые писали ему несколько часов назад. Написав всем, что с ним все в порядке и он просто задремал, Ллойд положил телефон обратно, вставая и смотря в окно, где почти стемнело. На пустых бельевых веревках сидели птицы, тихо переговариваясь друг с другом, пока их не согнала какая-то женщина, решив вывесить только что постиранное белье.
В окнах других домов горел яркий свет. Через них можно было увидеть силуэты людей, которые просто ходили туда-сюда, общались или даже целовались, думая, что их никто не видит. Взяв спрятанный в ящике бинокль, Ллойд стал смотреть в чужие окна, не слыша стука в дверь и не замечая, что кто-то зашел в его комнату. Он обожал вот так рассматривать чужую жизнь, оставаясь незамеченным никем из тех, за кем он следил. Кажется, это было не совсем нормальным увлечением, но ему никогда этого не говорили, так как никто и не знал об этом.
Вот пожилая старушка, у которой много кошек, кормит своих любимчиков, а вот счастливая семья, что совсем недавно завела третьего ребенка. Молодой холостяк, который привел к себе в квартиру очередную избранницу, что не продержится у него больше одного дня. И самое последнее, самое дальнее окно. Окно детского приюта, у которого в одно и то же время стоял маленький мальчик, дожидаясь какого-то чуда и пугливо оборачиваясь, так как в любой момент его могли заметить.
Светловолосый ребенок смотрел на небо, отражавшееся в его ярких глазах. Вскоре в них блеснула первая звезда, и он закрыл их руками, загадывая что-то про себя и еще долго стоя на одном и том же месте. А после он уходил спать, оставляя лишь какую-то грусть в сердце невидимого наблюдателя.
Положив бинокль на подоконник, Ллойд почувствовал чье-то прикосновение, поворачиваясь и видя отца, который сидел рядом с ним и улыбался, щурясь в полутьме, в которой его почти не было видно.
— Нехорошо следить за людьми, — тихо проговорил он, обнимая сына за плечи и протягивая руку к биноклю.
— Нехорошо брать чужие вещи без спросу, — подросток ударил родителя по ладони, улыбаясь на его непонимание и начиная смеяться через пару секунд. — П-прекрати!
— В следующий раз будешь думать, прежде чем такое творить! — Гармадон беспощадно щекотал того, заставляя лечь на постель и не отпуская от себя.
— Это… не честно! — сквозь смех выдавил Ллойд. — У меня всего две руки… а у тебя четыре!
— Жизнь вообще нечестная штука, привыкай.
— Мальчики, ужин! — крикнула мать семейства, заставляя забыть лорда о его наказании и встать с кровати сына, последовавшего за ним на кухню.
По всему дому витал запах любимых пельменей Ллойда, стоящих на столе. Проскользнув мимо медлящего отца, он сел на свое место, начиная поедать любимое блюдо, иногда забывая жевать и давясь, вызывая у Коко беспокойство и отрицательно мотая головой, когда та спрашивала, не нужен ли стакан воды. Вскоре тарелки опустели и стояли в начавшей работать посудомойке, а деревянные одноразовые палочки отправились в давно заполнившуюся мусорку.
Вся семья лениво сидела на своих местах, разговаривая о каких-то не связанных друг с другом вещах и смеясь после очередной шутки лорда, который обнимал жену и гладил ее по голове, лежащей на его плече. За окном давно стемнело, а во многих окнах домов потух свет, но они продолжали сидеть, наслаждаясь этим моментом и надеясь запомнить его и различать из тысячи других, совершенно не похожих на него воспоминаний. Очередной день недавно начавшегося лета подходил к концу, улетая вместе с сорванным календарным листом.
Случайно заметив на одном из листов какую-то приписку, Ллойд поднял несколько календарных дней и посмотрел на огромную цифру семнадцать, выкрашенную в красный цвет. Под ней было всего два слова, написанных его рукой. «День отца». Его резко передернуло, а в голове возник отрывок из детства, который он каждый год пытался забыть. К сожалению, у него была слишком хорошая память на подобные события, поэтому при упоминании любимого праздника, Ллойд вспоминал свое вроде бы прекрасное, но не самое счастливое детство.
***
Маленький мальчик не обращал внимания на сторонящихся их прохожих, уже видя свою цель, но не смея отпустить одну из четырех рук отца и побежать к детской площадке, находившуюся через дорогу от них. Мужчина расплачивался за купленное мороженное, сжимая в единственной свободной ладони открытку, нарисованную его сыном в подарок ему на день отца. Наконец получив сдачу и убрав кошелек в карман штанов, он взял два рожка с шоколадным лакомством и отдал один из них сыну, который тут же начал неаккуратно есть сладость, идя со взрослым к пешеходному переходу.
Как только они подошли, зеленый свет сменился на красный, заставляя Гармадона тихо выругаться и посмотреть в разные стороны, где стояло несколько человек, пугливо отходящих от него и его сына и молчаливо молящих о том, чтобы им наконец дали перейти дорогу. Он бы и сам с радостью это сделал, но судьба, видимо, решила поиздеваться над ним в этот день, заставляя не сидеть дома и дожидаться семью, украшая все в честь праздника, а стоять здесь и ждать, когда ему наконец разрешат пройти дальше идиотские правила дорожного движения.
В этот раз его любимый праздник проходил совершенно не так, как ему хотелось. Коко сломала ногу, и ее отвезли в травмпункт, что уже заставило лорда изрядно понервничать. Во-первых, это его любимая жена, и подобные новости явно не могут его веселить, а во-вторых, ему пришлось идти за сыном в садик, встречая по пути множество людей, которые тихо проклинали его, что жутко бесило и раздражало. А теперь им придется ждать на площадке у больницы их маму, где много других детей и их ненормальных родителей…
«Прошу, поторопись, милая…» — взмолил Гармадон, наконец оказываясь с сыном на другой стороне и неуверенно отпуская его руку, чтобы дать убежать на площадку. Поправив солнцезащитные очки и вздохнув, он медленно прошел к пустой лавке и присел на нее, доедая мороженное и следя за ребенком, который счастливо смотрел на огромную площадку и не знал, куда пойти сначала. Горки, качели, комплексы, по которым можно было лазать, турники. Все было так интересно.
Совсем забыв о мороженном в руке и о том, что вокруг него есть другие дети, Ллойд радостно побежал к качелям, не замечая летящего в него мяча и падая на полпути. Так и не съеденная сладость лежала на твердой земле рядом с испачканным мячом, а мальчик с трудом встал, держась за подбитую щеку и не обращая внимания на пытавшуюся помочь ему женщину, извиняющуюся за свою дочь и спрашивающую, что у него болит. Подняв лицо и уже собираясь показать на щеку, сын злодея непонимающе посмотрел на отшатнувшуюся в испуге взрослую, которая быстро встала и схватила своего ребенка за руку, убегая вместе с ним как можно дальше.
— Тетенька! Вы забыли мяч! — малыш взял чужую игрушку, протягивая ее вперед и надеясь, что незнакомка услышит и вернется за ней, но этого так и не случилось.
— Ллойд! — подбежавший Гармадон поднял сына с земли, отряхивая его и забирая из рук мяч, чтобы откинуть его куда подальше. — Мальчик мой… сильно больно? Боже… нужно позвонить маме. А, стоп, она в больнице! Черт… Т-только не плачь, Ла-лойд, все пройдет!
— Она испугалась меня… — пробубнил ребенок, начиная тихо плакать, утыкаясь в плечо отца. — Испугалась!..
— Н-ну тише, она… она вовсе не испугалась. Просто… просто вспомнила о важных делах и пошла с дочкой делать их. А из-за спешки забыла мяч. Вот и все!
— Испугалась… — сквозь всхлип сказал тот. — Испугалась и убежала… Тебя тоже боятся? Поэтому так странно смотрят на тебя?
— Что? Нет. Конечно нет! И тебя никто не боится! — Гармадон погладил сына по голове, смотря по сторонам и замечая жену, которая медленно передвигалась с костылями в руках. — Смотри, мама идет. Она обязательно подтвердит мои слова.
Быстро подойдя к женщине, лорд подхватил ее на руки, целуя и гладя загипсованную ногу, давая сыну обнять мать и тут же слыша ее крики по поводу синяка. Уклоняясь от метких ударов кулаков, он медленно пошел в сторону их дома, прижимая к себе родных и пытаясь отшучиваться от проклятий любимой, рассказывающей о бесполезности мужчин и том, что ему нельзя доверить ребенка ни на секунду. Что же, своя правда в этом была, но в данном случае у нее просто не было выбора.
***
В тот день их семью можно была назвать действительно побитой жизнью, так как кроме сломанной ноги и подбитой щеки, к набору прибавился искривленный нос и вывернутая рука. Пока Гармадон пытался отбиться от чужих ударов, он не заметил какой-то мусора под ногами и благополучно споткнулся, чудом удерживаясь на ногах и уберегая жену и ребенка от новых травм, но влетая лицом в стену какого-то здания, пытаясь при этом остановить себя свободной рукой, но делая лишь хуже.
В общем… вышло весело, но они еще долго отходили от любимого праздника, после каждый год вспоминая это и смеясь над глупостью всей ситуации.
— Что рассматриваем? — раздался знакомый голос за спиной Ллойда, а на плечи легли две теплые ладони, заставляя его вздрогнуть.
